Правильно и бегут. Куда ж деваться-то, если жизни нету хоть капельки...
Что-то меня снова понеcлo не в ту сторону. А почему не в ту?.. Все это одно, все связано.
Раз кто собирается что-либо изменить, значит, знает, что по чем. Интересно, кто поддерживает Василия в его намерениях?
Может, сам Николай, уступая ему благородно? Вряд ли. На такое ни один помазанник не способен.
Так, кто же тогда? Его друзья и знакомые? А что, вполне возможно. Что им терять-то? Получат новые земли и князей волынских вознесут до небес. Жаль вот только, что ошибался я в них.
Но, почему ошибался? Вовсе нет. У них свое, у меня свое на уме. Просто я не думал о том, что можно поменять одного на другого, а они думали и скрывали это.
Теперь, понятно, почему шушукались и прерывались, когда я подходил. Думали, что выдам их намерения.
Ошибаетесь, друзья. Не выдам, а просто спокойно не допущу этого разбою. Есть царь и пусть он и будет. Другого лучшего не найти пока. И менять одно гнездо на другое, хоть и родовое, смысла нет.
Ловко Василий заполучил их поддержку. Интересно, что же он обещал им за это?
Да, все то же: скорее всего землю, да богатства. Нынче ведь карманы у многих прохудели. Покойный Александр поубавил жалованье, и двор снизил до мельчайшего.
Конечно, много недовольства. Вот они и ропщут теперь. Ищут новый кладезь добра.
Нет, ошибаетесь, друзья. Василий вам не поможет. Скорее утопит в крови по приходу к власти, а вот Николай, еще хоть как-то на это сквозь пальцы посмотрит, хотя и он не подарок. Но коль господу угодно, то пусть, служит государству.
Когда же они собираются выступить? Может, завтра, а может и попозже?
Так, сегодня тринадцатое. Вот, черт. Лихой день, бесовский. Наверное, потому и попал в куролесицу.
Когда же они тревогу забьют, узнав, что я жив остался? А может и не узнают, если карета утонула? Нет, подождут, посмотрят - всплыву ли.
Я Василия хорошо знаю: осторожничает и все тайком. Понятно, зачем в рясу обрядился.
Меньше говору, да и не подумает никто. Служитель мирный и все тут. Не он ли лично был во дворце? Что ж, возможно. Кто-то говорил, что видел, как он отца своего зарубил без поводу.
Но, кто знает, правда ли это. Люди еще и сбрешут, чтоб опорочить всякого. Хотя, может быть, с отцом он не ладил, люди говаривали.
Да и по нему это видно. Не перечь, не то сотрет в порошок. Бог здоровьем не обидел и силой тоже. Так, так... Значит, в близкие дни они не выступят. Что ж, это дает надежду на победу.
Хоть и не за Николая я, но послужу согласно закону. Раз бог велел соблюдать этот порядок, то так тому и быть.
Послышался шорох за дверью, а затем скрип открываемой двери.
Граф насторожился, но напрасно.
То был дворник. Он плотно закрыл дверь за собой и, зажигая свечу, подошел к губернатору, всматриваясь издали: не спит ли он.
- Да, не сплю, не сплю, что скажешь, - тихо проговорил граф, - подходи ближе.
- Все сделал, как вы и наказывали. Барыня приняла, все опросила и не велела вам с места трогаться.
- А что так?- почему-то забеспокоился граф.
- Не знаю я ваших дел, но барыня сказывала, что приходили двое: один в штатском, а другой - военный и спрашивались, не приехали ли вы домой.
- А, что она?
- Сказала, что не ведает, а если прибудете домой, то передаст вам, что они приходили.
- И что они? - вопросительно взглянул на него граф.
- Не знаю, барыня не сказала, но я понимаю, что они ушли довольные, так как она упомянула что-то об этом.
- Ага, значит, думают, что я уже мертв.
- Господь с вами, ваше сиятельство, - перепугано отвечал дворник, крестясь свободной рукой.
- Ладно, ладно. Это мое дело. Ты вот что, давай, перевяжи туго мне грудь до ребер, а то ушиб сильно болит.
- Сейчас, сейчас, - заметушился тот, ставя свечу подле кровати.
Через полчаса губернатор уже сидел, опустив ноги вниз.
- Дай мне сапоги, - распорядился он, - а то непривычно без них.
- Сейчас, сейчас, - и дворник подал ему прошенное.
- Так, ты вот что, - продолжил губернатор, - сходи еще в одно место, да по дороге забежишь в лавку, купишь, что поесть. Голоден я. Вот деньги.
- Бог с вами, ваше превосходительство, - начал отмахиваться тот, - я за свои куплю все, что нужно.
- Да, сколько их у тебя там есть. Мало ведь. Да и не хочу я, чтоб ты меня кормил. У тебя своя семья есть.
- Что, правда, то правда, - тихо вздохнул дворник, кладя себе деньги.
- Так вот, - продолжил губернатор, - сходишь к одному моему знакомому и передашь ему, чтоб пришел ко мне. Только смотри, чтоб за ним не следили. Сделай вид, что уходишь, а сам пойдешь следом. Кто будет идти, пристукни, не стесняйся. Большого урону не будет. То враг наш.
- Все исполню как велите, - кланялся дворник, прижимая шапку к груди, - только, куда идтить сообщите.
- На Пушкарскую сходишь к тому большому дому. Знаешь, где это?
- Отчего ж не знать, ваше сиятельство. Наш барин частенько к нему хаживает, а я за лошадьми иногда приглядываю.
- Вот и хорошо. Передашь ему лично на словах, что я жду его здесь немедля. Только имя мое не говори. Скажи просто. Барин хочет вас видеть. И все. Он знает, что это.
- Все исполню, - поклонился снова дворник, -только, как с едой быть-то, если следом идтить.
- Ладно, еду пока оставь и деньги тож, потом сходишь. Нe утомился ведь?
- Что вы, что вы, мне такое раз в жизни приходится. Как могу так думать. Я мигом исполню.
- Ступай, ступай и не забудь о моих словах.
Дворник, в очередной paз поклонившись, снова удалился.
Граф же, в свою очередь, окунулся в свои мысли.
Ну, одно дело я сделал. Уготовил сам себе смерть. А точнее, создал слух об этом. Завтра придут к жене и скажут, что карета ушла под воду, и я утонул.
Она вскрикнет, заплачет и т.д. Но, что же дальше? Как выйти на улицу и как появиться у себя дома или во дворце? Кто станет у руля государства? Может, сам Николай, не ожидая церемоний по умершему брату?
Что ж, вполне разумно, учитывая обстоятельства моей "гибели". Но, что скажут на это те же графья и князья, что стоят рядом?
Может возникнуть не нужная болтовня. Дескать, надо закон уважать, соблюдать и исполнять. Раз решено дожидаться сорока дней, то пусть, так и будет.
Что ж, в этом их нельзя упрекнуть. Но, возможно, Николай их не послушает и выдвинет другое предложение.
В таком случае, повстанцы проиграют. Им не на руку это. Лучше всего затеять смуту, когда на престоле никого нет. Видно об этом они и подумали заранее, умертвив Александра. Теперь, решение оставалось за советом, а точнее, сколько будет преобладать голосов "за" или "против".
Это и будет символизировать, кто из них замешан в восстании, а кто нет. Все легко и просто. Это так. Но ведь туда могут попасть и те, кто хочет соблюсти закон. Так как же выбраться из этого положения?
А просто. Надо сообщить всем о задуманном во всеуслышание. И если в этом случае голоса все ж разделятся, то и решать по ним надо, как и задумано.
Кто "против" - тот и зачинщик. Ибо любой здравомыслящий поймет, в чем тут закваска.
Хорошо, с этим покончено. А что с Василием? Как к нему подобраться и как вернуть на место папку для того, чтобы Николай спокойно воссел на трон. Да, это пока неразрешимо. Значит, и голосование ни к чему не приведет.
Василий может вовсе сжечь документы о Романовых, и тогда, прощай вера в царя и Отечество. Будет другое. Хотя нет, почему другое? То же самое, только с другим именем.
Нет, здесь надо что-то получше придумать. Но что? Может, старый друг отца моего подскажет, когда приедет. Кто знает. Надо посоветоваться. Думаю, он не из тех, кто супротив Николая, иначе мне все, конец.
На улице послышались шаги, и кто-то постучал в окошко. Но, не заслышав никакого ответа, ушел.
Наверное, гостевой из дома, - подумал граф, -захотелось перекинуться словцом. Да, оно и понятно. В доме, небось, одни служанки. Что ж ему там одному делать.
Губернатор положил голову поудобнее, и снова полезли прежние мысли.
Как же забрать то, что принадлежит канцелярии? И как так случилось, что их унесли из-под носа? Не сам ли ее начальник замешан во всем? Да, нет.
Он давно уже служит и проверен временем. Хотя кто его знает, кому можно доверять.
Но, кажется, ему все же можно. А почему? Бог его знает, почему. Просто так, внутренне, как говорят в сыске.
Вот и он внутри питал какое-то дополнительное уважение, идущее от сердца к другому такому же. Хотя уважением назвать это было трудно.
А как тогда? Доверие, но оно ведь изнутри, а не снаружи. Наверное, все же это уважение, идущее от самого сердца.
Мысли перекинулись в другую сторону. Граф вдруг вспомнил старого друга его отца.
Иван Васильевич был человеком знатным, особо добропорядочным. И если у самого графа « ваше превосходительство » появилось совсем недавно, то у того - с времен незапамятных.
Кроме этого, у него было около 100 000 крепостных, да еще тьма-тьмущая земель в придачу, на которых были и руда, и глина, и другие нужные материалы.
В общем, он был великим человеком и занимал высокое положение в обществе. Сейчас уже не служил, а находился в отставке, хотя иногда все ж одевал мундир и красовался на балах и парадах, которые почему-то любил и всегда радовался. В общем, веселый старикашка, как его звали многие, ибо он много шутил и смеялся, а иногда по смешному пританцовывал.
Но это только внешне. На самом деле он был весьма суров и требователен. Отдалясь от дел служебных, Иван Васильевич немного растерял былую свою хватку, но все ж достаточно хорошо знал положение дел и прочего в российской империи.
Говаривали, что когда-то граф Суворов подарил ему часы в знак благодарности за службу, но тот не принял, сказав, что служит не ради этого. Тогда он получил хорошую взбучку от самого генералиссимуса, но все же остался на своем.
Его везде уважали и принимали в свои ряды. Кто знает, а может сейчас он уже не тот или занял другую позицию?
Время ведь меняет людей, делает из них еще круче и неподступнее или претворяет в рабов власти чего-либо.
Тут его мысли снова оборвались, так как кто-то опять постучал в окно.
- Эй, Гаврила, а ну проснись. Барин требует к себе. Говорит срочно, - почти кричал чей-то голос снаружи, притоптывая ногами на свежее взбитом снегу.
Губернатор замер. Он и забыл о том, что у дворника могут быть другие обязанности, чем ему помогать. Ладно, потом отблагодарю, а сейчас придется потерпеть.
Человек еще прокричал и ушел, так и не дождавшись ответа.
Слава богу, что ломать не стал, - подумал граф, обустраивая голову на подушке.
И снова она наполнилась мыслью.
Кто же стоит посредником между Василием и другой ветвью? Не сам же он, в самом деле. Наверное, есть и связные, и поперечные, повсюду обволакивающие своими невидимыми нитями. Что ж, все это очень серьезно. Попробуем разгадать тайну всего с самого начала.
Итак, царь Александр был мил и не очень жесток по отношению к таким же.
Он уважал порядок, ценил власть и самопожертвование ради нее и блага Отечества в целом.
Это знали все, в том числе другие родовые гнезда и их выходцы. Так кому же он не угодил? Попробуем разобраться.
В той войне было немало тайного или очень смутного. К примеру, почему Наполеон решил идти на Москву. Ведь накануне этого, а если уж точно, ровно 16 лет назад был подписан тракт о ненападении друг на друга.
Так что же случилось тогда? Почему вдруг великий император решил попрать прежнее соглашение?
Не оттуда ли все началось? Постой, постой... Кажется, я вспоминаю, как говаривал отец втайне от меня матери, что кто-то на Руси не хочет Александра и задумывает смуту.
Мать тогда крестилась и божилась, отвечая отцу, что быть того не может. Но все же, мне помнится, отец не переставал об этом твердить.
Но как доказать это? А Иван Васильевич? Может, он знает? Ему ведь отец точно сказывал об этом.
Говорят, Бонапарт любил русских. Так чего же он направил сюда свое войско?
Не оттого ли, что его кто-то, не менее знатный, чем сам царь, попросил об этом. Очевидно, оклеветав его в главах Наполеона и посулив хорошее вознаграждение.
Возможно. Но он не учел одного, что народ сам восстал супротив этого и возвысил прежнего царя так, что о какой-либо смене и речи быть не могло.
Наверное, так оно и было. Но, опять же, кто просил? Василий? Вряд ли, он тогда был довольно молод и хладок к власти. Его отец? Тоже вряд ли. Так, кто же?
И тут его мысли сплелись в одно единое хитросплетение, и он понял. Господи, неужто, это он? Тот самый, что прошел сквозь мрак и тьму Альп и ни разу не отдал победу.
Но, зачем ему это было нужно? Чтобы доказать чью-то несостоятельность власти или другого руководства? Или это просто была обида?
Та, из-за которой рушится все и вся. Что ж, возможно. Человеческий характер весьма противен, когда дело касается личного.
Зная дружбу царского двора с французским, он решил их рассорить, засадив подсадную утку в лагерь французов.
Наполеон. Вот, кто наследовал великого русского полководца. И именно по его просьбе осуществил задуманное.
Мыслимо ли такое? Да, вполне. В последние годы Александр Васильевич впал в немилость. Его уже не утешали царские подачки в виде звезд и наград, даже не утешало величие его звания.
Он жаждал большего, нежели имел, которое заслужил по праву.
Так вот оно что, вот какая открывается правда. Это месть. Месть за годы одухотворенного, почти, божественного труда на благо других, не щадя самого себя и за не возвышение при жизни в достопочтении.
Хотя, что мог царь предложить ему взамен его честности и преданности. Еще земель?
Нет, они не нужны. Наград и похвал?
Их тоже достаточно. Так, что же тогда? Власть?
Ну, уж нет. Каков бы не был генерал, но он ее не достоин.
У царя был сын. У него свои дети и так далее, по родословной. Все. Вопрос решен. Это была та последняя просьба перед смертью о покарании всех виновных, не взирая на их плоть и кровь.
И что из этого следует? А то, что великий граф почти приказал Наполеону войти в русское царство и сжечь Москву.
Видимо, именно эту цель и преследовал Наполеон, невзирая ни на что. Он уважал Суворова. И не мог не подчиниться его последней воле.
Москва была оплотом зла и невежества для того. Поэтому, он и принял такое решение.
И Бонапарт не ослушался. Слишком много правды он знал от великого князя. И он дошел до Москвы и сжег ее. И уже потом, потеряв интерес ко всему этому, так как скорее всего это и была его основная цель, Наполеон попросту бросил все и уехал обратно.
Так бывает. Когда человек достигает намеченного, то теряет к нему интерес. А его потеря несет в себе иссякаемость сил и ненужность содеянного.
Вот, в чем кроется его поражение, и вот почему он решил уехать, так и не дождавшись дня, когда Москва сгорит до конца.
Ему это уже было просто не нужно. Он понял другое. Что Суворов, или как он его сам величал - великий князь, оказался прав.
Русские бежали под его натиском и если бы не Бородино, Наполеон успешно бы разгромил их полностью.
Но, что лежало в этом поражении при малой численности сил противника. Не эта ли потеря, только унаследованная гораздо раньше от самого себя.
Взвалив на себя чашу вины другого, Бонапарт просто не смог побороть в себе животрепещуюся алчность вознаграждения в виде разгромленного лагеря врага.
Личная безаппеляционность или отдание предпочтения врагу и послужило тем перевесом, который помог русским устоять и не сорваться с мест за время сражения.
Но это француз, а если уж точно, корсиканец. А что же послужило поводом для всего этого дальше? Да, все то же. Те же, кто воевал, очевидно, знали обо всем или догадывались и им не хотелось повторять то, что уже сделал до них их соотечественник.