— Хорошо, — улыбнулась она, и он был готов поклясться, что Кэролайн заметила его реакцию. — Показывай мне свой город, король Нового Орлеана, — весело предложила она, и Клаус пошёл рядом с ней, терзаемый новыми ощущениями.
Было бы глупо отрицать, что Кэролайн удалось задеть его душу, и не только его, но и Элайджи, а ещё был Кол. Ни разу братья не были ему соперниками, и Клаус надеялся, что так и будет впредь, хотя на данный момент это было сомнительное предположение. Кэролайн будто вся светилась сейчас изнутри и не переставала поражать своим чистым смехом и задором. Куда делась та безумная чудачка, что он наблюдал днём ранее? Но и в том странном состоянии Кэролайн сумела заинтересовать его.
Клаус заметил её грустную улыбку, когда они встали напротив уличного художника и наблюдали за процессом его творчества.
— Наверное, приятно вот так рисовать пейзажи по памяти или лица людей, какие-то события, — печально произнесла Кэролайн.
— А ты разве не можешь? — осторожно спросил Клаус.
— Нет, — покачала головой она, — только будущее, что всплывает в голове и не даёт мне жить обычной жизнью. — Кэролайн провела пальчиком по перстням, привлекая его внимание к ним. — Они помогают мне справляться с голосами и видениями. Как только я их снимаю, всё возобновляется вперемешку в голове.
— Поэтому ты была весь перелёт не в настроении? — уточнил заинтересованно Клаус.
— Да, но ни одно не было связано с твоей семьёй, поэтому пришлось их надеть и отбросить, хоть ненадолго, ненужное, — пояснила Кэролайн. — Не всегда мои видения значат что-то глобальное.
— Возможно ли, что насчёт меня и моей семьи они также на самом деле ничего не значат и ты ошиблась? — с надеждой спросил Клаус, направляясь с ней в сторону «Бойни».
— Нет, глазастенький. Я никогда ещё не ошибалась. Я не меньше твоего хочу во всём разобраться. Странно, но обычно мне видится вот так неясно только будущее, напрямую связанное со мной. Зачастую я отбрасываю такие видения из головы и забываю о них на следующий день.
— Действительно странно, как ты вообще можешь быть связана с этим загадочным предсказанием? — Клаус остановился и заглянул в её глаза проникновенным взглядом. — Ты справишься и разберёшься со всем. Мы пришли.
***
Прошло больше двух недель, но Кэролайн почти никаких ответов Клаусу не дала. Лишь только нарисовала вампиров, которых он обратил и смутно вспомнил. Но они не могли быть ему угрозой, да и она в них не видела этого, хотя у каждого из этой десятки вампиров Клаус в своё время отобрал кого-то дорогого им.
— У всех своё предназначение, — в который раз твердила она ему, — но у них оно не связано с тобой. Тогда почему я их нарисовала?
Если бы Клаус только знал. С каждым днём всё становилось загадочней и запутанней от её видений. И ещё Марсель. Кэролайн рисовала его почти каждый день, но также утверждала, что его названый сын не связан с её пророчеством. Всё стало понятно насчёт Марселя несколько дней назад, когда Клаус зашёл в комнату, что выделил своей гостье, и увидел её, как всегда, сидящей на полу подле кровати, рисующей очередной рисунок. Он намеренно выделил ей эту комнату, дабы поменять обстановку, которая её окружала у Тристана. Она разительно отличалась от той. В ней отсутствовали чёрно-белые краски; наоборот, комната была разноцветной, а стены украшали произведения его кисти. В основном Клаус приказал повесить несколько красивых пейзажей. Но Кэролайн, казалось, не обратила на разительные перемены никакого внимания. Она равнодушно окинула помещение взглядом и попросила оставить её одну, что несказанно задело Клауса. Он чувствовал, что она возвела между ними невидимую стену, и в последующие дни решил навещать свою гостью как можно реже, дабы не нервировать своим присутствием. Но недавно он не сдержался, вышел из себя и в первый раз увидел её в гневе, о чём жутко сожалел теперь.
В тот день Клаус подошёл и присел на корточки возле неё, чтобы посмотреть на то, что она рисует. И то, что он увидел, вывело его из себя: Ребекка и Марсель вместе, счастливые и улыбающиеся. Вне сомнения, Кэролайн рисовала их совместное будущее. Да, Клаус подозревал об их тайной связи, но убедиться воочию было для него уже слишком. Он схватил её за руку и вырвал у неё злосчастный лист бумаги.
— Это ты видишь?! — взревел Клаус, подскакивая, но тут же был сам припечатан к стене. Её глаза налились бешеным блеском, а под ними образовались выпуклые венки. Кэролайн ощетинилась, показывая ему свои клыки.
— Я ведь предупреждала тебя, чтобы больше меня не трогал и не мешал, когда я в трансе рисую! — прошипела она ему в лицо. — Но ты упрямо не следуешь моим чёртовым правилам, Клаус! — В его силах было свернуть ей шею, вырвать сердце, да что угодно, но он почему-то завороженно смотрел на неё и прислушивался к каждому слову. Дышать становилось трудно, но Клаус не смел пошевелиться, давая ей возможность показать над ним превосходство. Он нутром чувствовал, что так необходимо поступить. Если бы он показал свою силу, то окончательно сломал её хрупкую натуру. Уже немного успокоившись и ослабив хватку, Кэролайн продолжила равнодушным, почти монотонным голосом: — Твоя сестра сама пришла ко мне и попросила предсказать будущее. Этот рисунок предназначался не тебе, а ей. Как бы ты ни старался, как бы ни мешал, но они будут вместе «всегда и навечно». Это их судьба, их предназначение. — Кэролайн ошарашенно посмотрела в его глаза из-за своего же предсказания и, резко отпустив, отошла от него. Клаус, не меньше удивлённый её словами, смотрел на неё во все глаза. — Я ошиблась и наконец поняла своё предсказание. Оно касалось тебя частично. Моя миссия окончена.
— Ты сказала, что у меня есть своё предназначение и мне придётся ради СВОЕГО счастья пожертвовать кем-то дорогим. — Он не верил ей. Кэролайн явно что-то скрыла от него.
— Разве тебе не нужно будет наконец отпустить от себя Ребекку? А это для тебя великая жертва. Она тебе очень дорога, — усмехнулась Кэролайн. Она прошла к тумбочке, что стояла сбоку от кровати, и поспешно надела на руку перстни. Когда она обернулась, то была уже полностью спокойной и собранной. — Думаешь, эта парочка не стала бы что-то предпринимать против тебя? Хочешь расскажу тебе, что будет, если ты опять встанешь между ними, Клаус?
— Уж удиви, — задумчиво попросил Клаус, отмечая про себя, что она за эти минуты назвала его дважды по имени.
Кэролайн неспешно подошла к развешенным рисункам, которые, кстати, она прикрепила скрепками на его картины, и резко сорвала нужные. Клаус поморщился от такого варварства, но она или нарочно не замечала, или же совсем ничего не видела в этом предосудительного.
— Думаешь, почему я их нарисовала? — Она вручила ему рисунки с лицами его детищ. — Самые древние и сильные вампиры, после тебя конечно. Ненавидевшие тебя вечность. А теперь подумай, пойдут они в случае твоего очередного отказа за Марселем, если он попросит о помощи? Считаешь, они не захотят отомстить тебе за своих близких, за себя? Принимать тебе решение. В этом я тебе больше не помощник и тем более не советчик. Я показала тебе два исхода и теперь я хочу вернуться к Тристану. — Всё это Кэролайн выпалила, казалось, на одном дыхании, и до Клауса не сразу дошло, что она собирается обратно к Де Мартелю. Она как будто хотела сбежать от чего-то или кого-то? От него?
— Ещё не время, — холодно ответил Клаус, — у меня создалось чувство, что ты мне чего-то недоговариваешь. И пока я не узнаю что, ты никуда не уедешь.
— Серьёзно, глазастенький? — Кэролайн в отчаянии развела руками в стороны. — Я теперь в заложницах?
— Понимай как хочешь, дорогуша, но, пока ты всё мне не расскажешь, Де Мартель не получит тебя обратно. — Больше ни слова не говоря, Клаус вышел из её комнаты, оставляя Кэролайн в полной растерянности и недоумении.
***
Тем же вечером произошёл бурный скандал с Ребеккой и Марселем. Он еле сдержался, чтобы не вырвать сердце названому сыну. Почему-то Клаусу было неприятно, что Кэролайн наверняка всё слышала. В глубине души он понимал, что не может более мешать счастью сестры, но перешагнуть через свою гордость никак не мог. Вмешательство Элайджи и Кола было последней каплей, и Клаус заперся на несколько дней в своей комнате, напиваясь до чёртиков.
Он слышал приглушённые голоса своих братьев, её заливистый смех, что доносился, казалось, отовсюду в этих стенах. Клаус сходил от всего этого с ума. Казалось, о нём все забыли, но самое главное — она. По-видимому, Кэролайн отошла от своих видений и перестала быть затворницей в своей комнате, стала больше времени проводить с его семьёй. Она искусно флиртовала с его братьями, играла каждый вечер с Элайджей в шахматы, ведя с ним светские разговоры, что, конечно, обожал его старший брат. Днём Кэролайн проводила время с Ребеккой, а вчера вечером они с Колом ходили в клуб к Марселю. Клаус чувствовал себя лишним в семье, а именно — в её жизни. В какой момент он так прикипел к ней? Сразу или время спустя? Почему он чувствовал, что будто знает её вечность? Какие секреты она хранит? В голове возникало множество вопросов, и он отчаянно желал знать на них ответы, которые могла дать только Кэролайн.
В закрытую дверь неуверенно поскреблись, и Клаус с надеждой посмотрел на неё, надеясь, что это она, но был тут же разочарован, увидев смущённую сестру, зашедшую к нему.
— Что ты хотела? — холодно спросил он, не вставая с кресла, где он вальяжно расположился. — Разве ты не должна была уже давно скрыться от моего гнева со своим любовником?
— Кэролайн сказала, что ты примешь верное решение, и я надеюсь на это, Ник…
— Кэролайн, — глухо перебил Клаус, отпивая из бутылки глоток янтарной жидкости. Только алкоголь успокаивал его все эти дни. — Что ещё она тебе наплела?
— Больше ничего. — Ребекка прислонилась спиной к закрытой двери. — Ты ведь и так подозревал, тогда зачем делаешь из нашей связи с Марселем такую трагедию? — На это Клаус решил промолчать, но Ребекка, по-видимому, была настроена решительно. — Кэролайн нарисовала интересный рисунок, — она замолчала, и Клаус поднял на сестру вопросительный взгляд, — она пыталась его спрятать от меня, но всё-таки показала мне его. Он связан с моим днём рождения, который будет на днях, если ты не забыл, Ник. Помнишь про бал, что я мечтала устроить?
— Ближе к делу, Ребекка, — нетерпеливо ответил Клаус, игнорируя её вопрос.
— Приглашения давно разосланы, и я подумала… — Ребекка замялась и замолчала.
— Что за рисунок? — вкрадчиво спросил сестру Клаус.
— Он связан с балом… на нём я танцую с Марселем… — замялась Ребекка.
— Уволь меня от подробностей, — сухо произнёс он.
— Кэролайн предсказала, что ты позволишь устроить его и подаришь мне незабываемый подарок, — быстро на свой страх и риск объявила она.
— Вот как? — взвился Клаус. — У меня есть огромное желание преподнести тебе сердце Марселя на блюдечке в качестве подарка. Как вам такой расклад?
— Позволь нам уехать с Марселем? — взмолилась Ребекка. — Ты не увидишь никогда меня больше.
— Я сообщу о своём решении на балу, — устало потёр переносицу Клаус, сдаваясь. — Можешь смело устраивать свой бал, Ребекка. У меня есть тоже на него планы. Передай Марселю, что я его также желаю видеть на нём.
— Конечно, Ник, — благодарно улыбнулась она. Затем у неё, как назло, некстати вылетело: — Знаешь, мне будет не хватать Кэролайн. Очень жаль, что Тристан приедет за ней и…
— С чего ты взяла? — опять перебил Клаус сестру, с ходу закипая.
— Эм… она ему сама позвонила и попросила приехать в день бала. Она ведь больше тебе без надобности. — Ребекка замолчала, заметив наконец реакцию Клауса на эту новость, и до неё дошло, что она сболтнула лишнего.
— Я не давал такого распоряжения. — Клаус вскочил с кресла как ошпаренный. — Где она сейчас?
— В своей комнате. — Ребекка удивлённо смотрела на взбесившегося брата. — Ник, что происходит?
— Ничего, Бекка. Занимайся своими делами и, будь так добра, не лезь в мои. — Ребекка еле успела отскочить от двери. Даже от новости, что она с Марселем, Клаус не был так взбешён, а это было уже довольно странно и ужасно интересно.
***
Наплевав на правила приличия, Клаус словно ураган ворвался в её комнату и тут же застыл на месте, позабыв, зачем пришёл к ней. Кэролайн как раз вышла из ванной в одном белье, которое было до безобразия сексуальным. Чёрное и ажурное, оно словно влитое сидело на идеальной фигуре, от которой можно было потерять голову, что и происходило с ним в этот момент. Моментальное возбуждение овладело Клаусом, и он нервно сглотнул. У неё же была совсем другая реакция. Нет, Кэролайн не поспешила прикрыться, она на вампирской скорости собрала на полу все рисунки и спрятала их под подушку. Ему, конечно, было не до них и её странной скрытности, так как взору Клауса предстала её аппетитная попка, на что он шумно втянул в себя воздух. Кэролайн развернулась и невозмутимо посмотрела на него.
— Стучать не учили, глазастенький? — Для того чтобы Клаус пришёл в себя, она пощёлкала пальцами прям перед его носом. — Неважно выглядишь. Бледный ты какой-то. Видимо, три дня в запое сказываются и на таком могущественном существе, как ты.
Тут Клаус немного пришёл в себя. Да она просто издевалась над ним, прекрасно понимая, почему он такой бледный. Или нет? Кэролайн продолжала стоять перед ним с невозмутимым видом, тогда как он не мог заставить себя не окидывать её фигуру восхищённым взглядом. Не мог побороть в себе возникшее так некстати возбуждение. Что вообще творится в её блондинистой головке? Неужели она не понимала, как для него желанна?
— Я зайду позже, когда ты приведёшь себя в порядок, дорогуша, — наконец, немного подавив в себе желание, хрипло ответил ей Клаус, — сейчас слишком много искушений для меня.
— Сам виноват, — криво усмехнулась она, — нечего врываться, словно за тобой черти гнались. Я уж подумала, что наступил апокалипсис. — На это он ничего не мог ей сейчас ответить и поспешно вышел из её комнаты.
Оказывается, она всё понимала! Клаус разозлился даже не на неё, а на самого себя. Что же, действительно сам виноват. Виноват в том, что который день играет по её правилам. Взять даже Ребекку и бал. Да она просто диктовала своими «предсказаниями», что ему делать.
Клаус думал несколько часов, что ему с ней делать и какой дальнейший шаг предпринять. Держать Кэролайн насильно было бесполезно. Вытягивать из неё ответы клещами — тем более. Тут нужна была более тонкая стратегия, продуманная до мелочей.
Приняв душ и приведя себя в порядок, через час он уже стучал в её дверь. После её тихого «войдите», Клаус зашёл к ней и увидел Кэролайн на краю кровати в её любимой позе лотоса и всё в той же смешной пижаме, что была на ней в первый день их встречи. Но это даже немного успокоило: не будет искушения наброситься на неё.
Кэролайн даже не повернула голову в его сторону, продолжая увлечённо смотреть какое-то кино на плазме, что висела на стене напротив неё. Она так смешно при этом хрустела попкорном, что Клаус не удержался и улыбнулся.
— Интересное кино? — Кэролайн кивнула, всё так же не оборачиваясь на его присутствие. — Я тебе задолжал, дорогуша. — Клаус подошёл и положил рядом с ней три чёрных футляра разного размера, на что она кивнула опять, видимо уже в знак благодарности. Его это даже позабавило. Он взял рядом лежащий пульт и выключил плазму. Кэролайн наморщила носик и наконец посмотрела на него крайне недовольно. — Может, всё-таки посмотришь на мои подарки?
— Потом никак? Ты выключил на самом интересном, Клаус? — Она обиженно надула губки, и сейчас Клаус понимал, почему он принял её за подростка в первую встречу.
— Нет, — улыбнулся Клаус, — затем я хочу тебе ещё кое-что показать. Уверен, это тебе больше понравится, чем твоя плаксивая мелодрама.
Кэролайн недоверчиво посмотрела, но всё же взяла первый, самый меньший. Её взгляд не выразил никакого восхищения эксклюзивным кольцом из платинового золота в виде сердца, которое было усыпано бриллиантами и стоило огромного состояния. Она захлопнула футляр и взяла другой, побольше. Клаус вздохнул с облегчением, когда она прикусила губу, дабы скрыть улыбку на изумительную подвеску в виде такого же сердца, как и кольцо, но уже усыпанного бриллиантами и топазами. Кэролайн потянулась к самому узкому и длинному футляру уже с нетерпением, но Клаус перехватил его, засмеявшись.