Молодой человек вернулся в спальню и устало опустился на кровать. Он уронил голову на руки, запустив пальцы в волосы и силой сжав пряди. Никогда в жизни он не испытывал таких адских душевных мук. Глава клана был одновременно и зол, и чувствовал вину перед девушкой, и даже ревность. Все эти эмоции схлестнулись, переплелись, затянулись в один болезненный клубок. Он хотел её вернуть. Непонятно почему, но Чон чувствовал себя спокойнее, когда она была рядом. Не тревожился за её безопасность. А сейчас всё вышло из-под его контроля и нужно было что-то делать. Принудительно заставить? Нет, это только ухудшит и так пошатнувшиеся отношения. Ему не хотелось больше причинять девушке боль. Её слезы до сих пор стояли у него перед глазами, вызывая резь в сердце, выжигая все внутренности огнём. Позволить остаться хотя бы на одну ночь у Миры? Если Тэ прознает… Не караулить же их под дверью до утра! Хотя…
Чон поднял голову и взглянул на стойку с оружием. Есть один способ! Приняв решение, он поднялся и вышел за дверь.
***
— Давай, дитя моё! Выпивай до дна! — Мира хлопотала вокруг тебя, заставляя опустошить бутылочку с какой-то редкостной гадостью. Она говорила о неких последствиях, которые неминуемо будут, если это не выпить. И что не стоило поступать так неразумно. И как хорошо, что Мастер, которого она подняла на уши, успел вовремя. Ты не слушала. Всё, что тебя беспокоило — это предстоящая ночь в спальне, которую придется делить с главой клана. От одной мысли становилось дурно. Не то чтобы не хотелось его видеть, скорее наоборот. Только с Чоном было безопасно. Но ты боялась, что он может прознать о стычке с Тэ. Какой ты предстанешь в его глазах тогда? Кому Мастер поверит? Чью сторону примет? Своего соратника, с которым за столько лет плечом к плечу прошел огонь и воду? Или чужачки, которую знает лишь несколько дней? Ты до сих пор ощущала стыд и вину, как будто по своей воле совершила что-то непотребное, порочное, не заслуживающее прощения и понимания. Позволила этому случиться.
— Лиа, — окликнула служанка.
— Мира, мне страшно… — прошептала ты еле слышно.
— Лиа, детка, тебе надо отдохнуть и придти в себя, — она по-матерински приобняла тебя. — Мастер сегодня ночью будет отсутствовать, так что можешь со спокойной душой отсыпаться. Тебе нужны силы.
— Отсутствовать? Но почему? — не верилось своим ушам. Он-таки оставил тебя. Одну! Запретив при этом ночевать с Мирой. В горле неприятно засаднило.
— Охотники уходят на ночной промысел сегодня, — женщина вздохнула, а ты поёжилась, вспоминая о жестоком морозе там, за глухой дверью, и вьюге.
— Когда они вернутся?
— Только утром…
Тебя разбудил шум снаружи. Потерев глаза, ты озадачено села на кровати. Из коридора доносились чьи-то громкие грубые окрики, причитания, тяжелый топот и железный звон. Ты испуганно вскочила на ноги, подсознательно чувствуя неладное, и в ту же секунду дверь широко распахнулась. На пороге показалась запыхавшаяся, растрёпанная и заплаканная Мира в одной сорочке, в глазах её плескался страх:
— Ох, Лиа, детка! Нам нужна твоя помощь! — она посторонилась, пропуская вперед толпу охотников. Четверо мужиков — Джун, Джин, Шуга и Хоби — взмыленные, со слипшимися волосами, в кровавых подтёках и грязи, внесли в комнату на своих плечах щит, на котором лежал… окровавленный бесчувственный Чон. Ты в ужасе ахнула, прижав руки ко рту, чувствуя как к горлу резко подкатывает мучительная тошнота и липкий страх покрывает с ног до головы, парализуя тело. Видя, как начинают шататься стены и черные пятна плывут перед глазами, ухватилась рукой за столик, чтобы не упасть.
— Куда? — рявкнул Шуга, приводя тебя в чувство.
Ты опрометью кинулась к кровати, сдёрнув с нее белье, оставив только белую простынь, указала на нее:
— Сюда! Осторожнее! На раз-два-три…
Охотники ловко перенесли бессознательное истерзанное тело предводителя на кровать и застыли в ожидании твоих указаний. Ты уже вытаскивала из-под кровати свой медицинский саквояж:
— Мне нужны тазы с теплой водой, много воды. И чистые, стерильные тряпки. Тоже много. Бинты. Спирт, — ты повернулась к Чону и внутри всё оборвалось. Нет, глаза обманывают тебя. Это просто кошмарный сон. Сон! Тебя вновь замутило. Зажмурив глаза, глубоко отдышалась. Прочь эмоции! Нельзя терять драгоценное время. Ты проверила дыхание Мастера. Потом схватила его за запястье, прощупывая пульс. Неровный, слабый, но стабильный. После принялась тщательнее осматривать, стараясь не обращать внимания на головокружение. Рана на левой скуле. Разодранное плечо. Сбитые в кровь костяшки пальцев. И глубокий проникающий порез на боку. Множество царапин. Снова взглянула на мертвенно-бледное лицо: должно быть он потерял много крови. Кости на руках-ногах целы, переломов нет.
Ты нервно выдохнула: — Хорошо. Нужен чистый нож. Нитки. Мира, самая толстая и крепкая игла. Травы, — ты перечислила их наименования. — И быстрее!
Воины со служанкой поспешили прочь из комнаты.
Ты вытаскивала из сумки склянки и мази, медицинские приборы. Руки дрожали, пальцы плохо слушались, слезы капали с подбородка. Видеть искалеченное тело Мастера было невыносимо. Господи, лучше бы он сейчас с тобой ругался! Или игнорировал. Целый и невредимый. Это ты во всем виновата. Если бы держала себя в руках, если бы не попыталась сбежать, ничего бы не произошло. Он был бы здесь. Пусть угрюмый, рассерженный, мрачный, но живой! Впервые ты ощущала себя такой никчемной, беспомощной, бесполезной. Судорожные всхлипы давили на ребра и раздирали грудную клетку. Страх прошивал насквозь смертоносной молнией.
— Не смей оставлять меня, Чон! — произнесла ты срывающимся голосом, касаясь его лба. — Слышишь? Пожалуйста…
Вернулись охотники со всем необходимым. Мира принесла тряпки. Ты выгнала всех из комнаты, задержав только Джуна на минуту.
— Нечисть, — коротко ответил тот на немой вопрос. — Наткнулись на новое гнездо. Невероятное количество. Больше половины перебили, пока глава стоял на ногах, — он пристально посмотрел на тебя.
— Еще раненые есть?
— Обойдемся. Главное, вылечи его! — воин крепко сжал пальцами худое плечо, дождавшись утвердительного кивка, покинул спальню.
Ты успела промыть и обработать рану на щеке, продезинфицировать, заштопать и перевязать плечо. И сейчас занималась порезом на боку раздетого по пояс Чона. Каждые пять минут проверяла его пульс и температуру тела, чтобы не допустить критической ситуации. Сосредоточившись только на операции, ты старалась не думать о том, что перед тобой лежит растерзанный любимый мужчина. Любимый? Да. Пора признаться себе в этом. Только увидев тяжело раненного с обескровленным лицом Чона, осознала это, как ясный день. Ты любишь его. И не можешь потерять. Его жизнь сейчас полностью была в твоих руках.
В маске и в перчатках, ты низко склонилась над раной, постепенно восстанавливая каждый поврежденный сосуд. Работа эта требовала ювелирной точности и аккуратности. Пот застилал глаза и приходилось вытирать его рукавом рубашки. Глаза болели и слезились от напряжения. Пальцы немели от усталости. Спину ломило в согбенном положении. Ты потеряла счет времени, но это мало беспокоило. Уже накладывала последние швы, когда рука Чона дёрнулась и он слабо зашевелился. Взволнованно подняв голову, внимательно вгляделась в его лицо. Глава клана, страдальчески сдвинув брови и запрокинув голову, тихо простонал от боли. Тебя словно кипятком обожгло и обварило от этого звука. Ресницы его задрожали и он медленно приоткрыл глаза. Ты торопливо сняла маску. Смочив в тазу с водой чистую тряпку, промокнула ему взмокший лоб.
— Риа… — еле слышно прохрипел Чон.
— Ш-ш-ш… Тихо. Тебе сейчас не стоит разговаривать, — ласково прошептала ты. Лицо мелко подрагивало от сдерживаемых рыданий. — Побереги силы. Ты очень слаб.
Чон сглотнул и облизнул пересохшие бледные губы. На лбу снова выступил пот, он прикрыл ненадолго глаза, превозмогая пронзивший его приступ, потом снова посмотрел на тебя мутным взором:
— Прости… — выдохнул он на одном дыхании и отключился.
Ты аккуратно смывала с его рук, груди, плечей и лица кровь и пот и глотала слезы. Сердце разрывалось от мучительной боли, будто его резали по-живому. По-садистски так, отделяя маленькими полосками, заставляя кровоточить. Ты останешься с ним. Будешь покорно слушаться и больше никуда не уйдешь. Только, пожалуйста, пусть с ним всё будет хорошо!
Проведя ладонью по щеке любимого, коснулась губами влажного лба:
— Это ты прости меня…
========== Глава 7. Любовь. ==========
Всю ночь ты не смыкала глаз, боясь, что в любую минуту Чону может стать хуже. Его мучила лихорадка и ты как могла охлаждала температуру тела, протирая его грудь, руки, ладони, шею, лоб прохладным влажным компрессом. Он натужно дышал и стонал в забытьи, метаясь по постели, а ты крепко держала главу клана за руку, умирая в агонии вместе с ним. Каждый его стон отдавался резью в районе твоего живота. Он страдал от боли, а ты мучилась от бессилия.
Вспомнив про древний медицинский фолиант на полке, откопала старый рецепт на травах, который помогал заживлять раны. И делала перевязки каждые два часа, чтобы сменить травяной бандаж на новый и не допустить воспаления раны. К утру жар спал и ты наконец смогла облегченно выдохнуть. Чон был сильным, закалённым и обладал поистине крепким здоровьем. То, что лихорадка сошла на нет меньше, чем через сутки, уже говорило о том, что он справится, выкарабкается, снова встанет на ноги. Ты просто боялась думать по-другому. Боялась терять надежду.
Ты дремала, сидя на полу возле него, всё также держа любимого за руку, когда в дверь поскреблись. Ты с трудом подняла чугунную голову. В комнату вошла Мира с Греем. Волк тихо подошел к постели, на которой лежал и спал беспробудным сном хозяин, и тихонько заскулил. Он лизнул руку Мастера и, положив голову на матрас, тяжело вздохнул.
— Все будет хорошо, Серый. Не переживай. Он поправится, — успокаивающе потрепала его по холке. — Прости, что не позволяю быть рядом. Это ненадолго, — шепнула ему на ухо.
— Лиа, тебе надо поспать, детка. Давай я тебя заменю, — Мира ласково похлопала по плечу.
— Я в порядке…
— Нет, не в порядке. Не забывай, что ты так и не отдохнула после того происшествия. Надо и себя поберечь.
— Но…
— Иди, иди. Чимин согласился посторожить у комнаты, на всякий случай. Никто не помешает, — она подняла тебя с пола и подтолкнула к двери. Ты обернулась на Чона, взглянув на его такое бледное, заостренное, такое красивое лицо. Передала Мире все инструкции и вышла. Оставлять его не было никакого желания, но служанка права.
Спала ты беспокойно. Какой может быть полноценный восстанавливающий сон, когда мучают кошмары, в которых Чона либо извращенно убивали, либо он тяжело умирал на твоих руках? Ты билась в полузабытье, просыпалась несколько раз в поту, с беззвучным, сдавливающим горло криком и долго не могла придти в себя, кутаясь в покрывало и трясясь всем телом. К вечеру вернулась в комнату Мастера. Джун с Хоби тоже порывались сменить тебя на ночь, но ты отказалась. Вот уж ирония: сначала всеми способами пытаешься избежать совместных с Чоном ночей, а теперь наоборот.
Проверив раны на боку и плече, удовлетворенно заметила, что секретный компресс на травах действительно работает. Швы были ровные и чистые, они на удивление быстро заживали. Закончив с перевязкой, ты решила сменить воду в тазу и поднялась с кровати. Не успела развернуться к тумбочке, как холодные пальцы сомкнулись на твоем тонком запястье, останавливая, заставляя окаменеть и прирасти ногами к полу.
— Не уходи… — за спиной раздался еле слышный шепот и сердце мгновенно провалилось в пятки и гулко там запульсировало.
Пальцы скользнули вниз, сцепляясь с твоими, а ты в ответ их сжала и обернулась. Ты вновь видела эти обжигающие чёрные глаза. Снова самозабвенно тонула в них. И это принесло невероятное облегчение. Захотелось броситься к любимому на грудь, крепко-накрепко его обнять, вложить в него свою жизнь, отдать душу, исцелить, больше никогда не отпускать. Ты подавила подступающие слезы, присела возле Чона, взяв его ладонь в обе руки, и мягко улыбнулась:
— Ты как?
— Не очень. Но я рад, что ты здесь…
Его слова вызвали трепет, отчего кожа покрылась мурашками, до самых пяток. Ты поднесла его руку к губам, глаза наполнились слезами, прорвали так тщательно выстраиваемую защитную плотину:
— Прости меня, Чон. Это я во всем виновата…
Глава клана выпустил твою руку и ласково накрыл ладонью щеку. Он аккуратно вытер большим пальцем слезинку, катящуюся к подбородку. В его глазах больше не было холода и гнева, он глядел на тебя с теплотой и нежностью, будто окутывая согревающим покрывалом.
— Так это ты была той нечистью, что зацепила меня? — Мастер попытался пошутить.
— Я серьезно, — ты укоризненно покачала головой, с замиранием сердца наблюдая за искорками в его глазах.
— Я знаю, — Чон поморщился от пронзившего рану спазма, снова взял тебя за руку, приложил ладонью к своей щеке и довольно прикрыл веки.
Ты смотрела на безмятежное лицо, ощущала под пальцами начинающую проступать щетину и еле сдерживалась, чтобы не начать осыпать главу клана поцелуями. Если он готов острить, терпя боль, значит, дело точно идет на поправку. Вернуло тебя на землю чье-то урчание живота. Чон распахнул глаза и покраснел. Ты умиленно улыбнулась.
— Пойду попрошу Миру приготовить горячий сытный бульон, — шепнула ему на ухо, наклонившись. А Чон вдруг накрыл твою спину второй рукой, слегка прижал к себе, стараясь особо не двигаться.
— Возвращайся быстрее, — обдал он в ответ жарким дыханием.
***
Прошло двое суток. Чон восстанавливался очень быстро, на нем всё заживало, как на кошке. Или как на волке, если быть точнее. Он уже не просто вставал с кровати, но даже умудрялся делать какие-то неотложные дела. Хоть ты и была этим крайне недовольна. Как доктор, требовала соблюдения постельного щадящего режима, не могла скрыть своих переживаний, но Чон только усмехался. На охоте его временно заменял Джун. Тут уж он покорно сдался после того, как ты повисла на нем, грозно вопя «Только через мой труп!» Он вообще был несносным, упёртым пациентом, своенравным до ужаса.
Как-то ты вошла в комнату, собираясь осмотреть швы и окончательно освободить его от перевязок, но не нашла главу клана в постели. Недоуменно постояв и почесав затылок, собиралась было идти искать его в других местах, но тебя остановил всплеск воды, доносящийся из ванной комнаты и заставивший похолодеть. Ты даже не думала над тем, что сейчас творишь. В голове била в набат только одна-единственная мысль: «Швы! Их нельзя мочить!» Поэтому об импульсивности своего поступка задумалась только тогда, когда влетев в ванную с криком «Стой!», увидела абсолютного голого Чона, стоящего к тебе спиной.
Глава клана вздрогнул и в ту же секунду ловко прикрылся маленьким полотенцем. Он был настолько шокирован твоему вторжению, что не мог выдавить и слова. Лишь сверкал широко распахнутыми глазами из-под чёлки. Ахнув и густо покраснев, ты зажмурилась и повернулась к нему спиной. Боже, какая неловкая ситуация! Вид полностью нагого мужского тела ошарашил, сбил тебя с толку, все слова повылетали из головы. Перед глазами стояли только богически упругая задница и крепкие мускулистые бедра. И все это принадлежало Чону! Остро заныл низ живота, пронзая насквозь иглами желания. Так, что ты еле сдержалась, чтобы со стоном не свести вместе ноги, будто захотелось в туалет. Хотелось согнуться пополам и зажать руками пульсирующую, вибрирующую внутри точку.
— Будешь так вламываться, и в следующий раз безнаказанной не уйдешь, — раздался сзади тихий низкий голос. Прямо возле уха. Табун мурашек пробежал по телу и оно содрогнулось судорогой от этой волны.
— Прости… Я… Тебе нельзя в ванну! Я не хотела опоздать, вот и… Швы намокнут, — ты заикалась от волнения.