— Ну что вы, Мэри… Как я могу вас бросить где-то?
— А Гийом? Разве вы не думаете о том, как оставить его ни с чем?
— Каюсь! Насчет Гийома такие мысли возникали. Но вы, Мэри…
— Что — я? — она взглянула на него из-под ресниц. — Для вас я ничем не отличаюсь от Гийома. Так что наше выбытие из этого дела — лишь вопрос времени.
— Обещаю, вас я уж точно не брошу.
— Ну-ну, — хмыкнула девушка и замолчала.
Они недолго шли молча, каждый думая о своем. Наконец Смит решил прервать затянувшееся молчание:
— Расскажите мне о Гийоме. Кто он такой?
— Мы были когда-то знакомы. Я думала, что могу доверять ему, но он не оправдал моих надежд. Он чуть не разрушил всю мою жизнь, но мне удалось выкарабкаться с того дна, на котором я оказалась из-за него, и привести свою жизнь в порядок, став совершенно новым человеком.
— И?.. Неужели это все?
— Джон, — она вздохнула, — я приложила слишком много усилий, чтобы постараться забыть все, что произошло тогда со мной, чтобы создать «новую» себя… Я не хочу вспоминать ни о произошедшем, ни о том, как я верила этому человеку. Давайте оставим этот разговор?
— Как пожелаете, — Смит пожал плечами. Он надеялся, что если не сейчас, то в ближайшем будущем она все же расскажет ему обо всем.
— Кажется, мы с вами слишком далеко зашли, — послышался тихий голос девушки, заставляющий Джона оторваться от своих мыслей.
— О чем вы? — пробормотал он. — Я могу убрать руку или…
— Нет, — Мэри вздохнула. — Я говорю, что мы с вами ушли слишком далеко от гостиницы. А уже начинает темнеть…
— Я вас понял, — американец кивнул. — Пойдемте, сядем на трамвай.
Трамвай уже тронулся с места, отъезжая от небольшой остановки, так что этим двоим пришлось немного пробежаться, чтобы догнать его. После этого им удалось вскочить на ступеньку медленно едущего по рельсам трамвая. С этой позиции Джон с любопытством взирал, придерживая за талию одной рукой Мэрион, на развернувшуюся перед ним панораму города.
Был десятый час вечера. Витрины магазинов и кафе светились изнутри мягким светом лампочек. Кафе не понравились Смиту.
— Слишком много шику! — сказал он. — Ненастоящая красота. Воображение идиота. Никчемная вещь.
Мэри ничего в ответ не сказала, лишь улыбнулась.
Трамвай остановился недалеко от гостиницы, так что Джон с Мэри, не дожидаясь момент, когда трамвай остановит свой ход, спрыгнули с подножки. Правда, девушка прыгнула неудачно.
— И как это вы умудрились ногу подвернуть, — проворчал Смит, вздохнув. — Немыслимо!..
Мэрион лишь молча смерила его взглядом, который не предвещал ему ничего хорошего, если он сейчас же не замолчит, и продолжила растирать ладонью ушибленную ногу. Джон, тихо усмехнувшись самому себе и сдвинув шляпу на затылок, ловко схватил Мэри и, взвалив себе на руки, понес в сторону гостиницы.
— Может, отпустите меня? — произнесла Мэри, когда они приближались к дверям гостиницы. — Думаю, нога уже прошла.
— Ничего, — быстро ответил он.
— Вы устали.
— Нет. Вы не тяжелая.
— У меня характер тяжелый. Джон, поставьте же меня на землю.
Но Джон, пропустив ее слова мимо ушей, продолжил ее нести.
— Джон, здесь ведь люди, — вздохнула она, когда он взял ключи от их номеров.
— Пусть смотрят.
Он поставил ее на пол лишь тогда, когда они зашли в лифт и за ними закрылись его двери. В тот же момент он сунул ей в ладонь ключ от ее номера. Мэри, повертев в руках ключ, усмехнулась и сунула его в карман платья.
— Нет, — произнесла она, когда остановилась у двери своего номера. Джон все это время шел за ней, запустив руки в карманы, и сейчас остановился, прислонившись плечом к стене напротив.
— Что — нет?
— Нет, мы не выпьем немного вина, — быстро проговорила она, не поворачиваясь к нему лицом и упорно смотря на потертую дверь. — Нет… Ты не посмотришь, какой у меня вид из окна. Доброй ночи.
— Мой номер на этом же этаже, — вздохнул Джон. — И как раз напротив твоего.
Мэри, чувствуя, как вспыхнули щеки, и смущаясь тому, что нечаянно перешла на «ты», опустила руку, чтобы побыстрее достать ключ и оказаться у себя в номере, но карман оказался пустым.
— Ключ, — вздохнула она и, резко обернувшись, прошипела: — Да как ты… Я ничего не почувствовала.
— Угадай, в каком кармане, — усмехнулся Джон, лукаво глядя на нее. — Угадаешь — отдам ключ, не угадаешь — выпьем немного вина у меня… Идёт?
Мэри, сделав пару шагов вперед и остановившись в нескольких дюймах от Смита, внимательным взглядом окинула всего его. Вздохнув и закатив глаза, она уверенно произнесла:
— В правом внутреннем, — и требовательно протянула руку, желая сейчас получить свой ключ назад.
Но Джон вместо того, чтобы вернуть ей ключ от номера, лишь продемонстрировал пустой карман пиджака, все также продолжая хитро улыбаться, видя, как девушка начинает злиться.
— Мы же договорились!.. — воскликнула она.
Но губы Джона не дали ей договорить фразу, и она сама уже обнимала его и чувствовала его тело. Мягко целуя его, Мэрион чуть опустила одну руку, второй продолжая держать его за плечо, и спустя пару секунд резко отстранилась. Встретившись с взглядом Джона, полным непонимания, она гордо помахала перед его лицом ключом от своего номера.
— Я ничего не почувствовал, — усмехнулся он, пока она открывала дверь. — Спокойной ночи, Мэри.
— Спокойной ночи, Джон.
Смит смотрела ему в след и, невесело улыбнувшись самому себе, скрылся в своем номере спустя пару секунд, как напротив него захлопнулась дверь номера Мэрион.
Девушка же, захлопнув за собой дверь, прислонилась к ней спиной. Идти спать? Просто невозможно. Она провела самую фантастическую ночь в своей жизни; сердце стучало в ее груди как бешенное.
У нее не было иллюзий относительно Джона. Он — самый настоящий жулик, но зато какой смышленый, забавный, умный, и как с ним легко. Но, конечно же, о каких-то серьезных отношениях с ним не может быть и речи — Мэри это прекрасно понимала. Один раз она уже совершила ошибку, и второй раз на те же самые грабли она не собиралась наступать.
Глава 9
Деньги закончились быстрее, чем того ожидал Джон. Мистер Тейлор должен был приехать завтра к полудню, а позавтракать хотелось прямо сейчас. Решив поискать решения своего материального положения на улице, Смит предложил пойти с ним его троим друзьям. Все согласились, кроме Гийома — сославшись на головную боль из-за похмелья, он остался в гостинице.
— Городок неплох, — сказал Джон, выйдя с друзьями на один из центральных проспектов города, — ты знаешь, Берни…
Вдруг Джон, не договорив, бросился за каким-то молодым мужчиной, шагов через десять настиг его и стал оживленно с ним беседовать. Потом быстро вернулся и ткнул Бернарда пальцем в бок.
— Знаете, кто это? — шепнул он быстро. — Это один богатый американец, бывший бутлегер. Мистер Адамсон. Идем к нему. Сейчас ты, Берни, снова, как это ни парадоксально, станешь моим иностранным агентом, который направляется в Берлин. Не забывай надувать щеки и грозно сдвигать брови на переносице. Ах, черт возьми! Мэри, поздравляю, вы снова приняты в число моих жен. Какой случай! Фортуна! Если я его сейчас не вскрою на сотню долларов — плюньте мне в глаза! Идем! Идем!
Мэри заметила, как Берни хохотнул с последних слов Смита — она поняла, что Берни готов сделать это в любой момент.
Действительно, в некотором отдалении от концессионеров стоял молочно-голубой от страха мистер Адамсон в чесучовом костюме и канотье.
— Вот и он, — сказал Джон шепотом, когда они втроем подошли к нему, — вот тот самый человек, о котором я вам говорил. Да-да, иностранный агент! Едет в Берлин для выполнения важного политического задания. Не обращайте внимания на его костюм. Это для конспирации. А это моя жена, тоже задействована в этой операции. Везите нас куда-нибудь немедленно. Нам нужно поговорить.
Мистер Адамсон, приехавший в Кале, чтобы отдохнуть от американских потрясений Великой Депрессии, был совершенно подавлен — он надеялся больше никогда не встречать Джона Смита на своем пути. Мурлыча какую-то чепуху о Новом курсе Рузвельта, мистер Адамсон посадил всех троих в такси и повез их в ресторан в центре города.
Ресторанные столы были расставлены рядом с аккуратным газоном, усаженным разноцветными петуниями. Глухо бубнил оркестр, и маленькая девушка-официантка, под счастливыми взглядами посетителей, ловко бегала между столиками с подносом в руках.
— Прикажите чего-нибудь подать! — втолковывал Смит полуживому Адамсону.
По приказу опытного Адамсона было подано несколько круассанов с малиновым джемом и кофе.
— И поесть чего-нибудь, — сказал Джон. — Если бы вы знали, дорогой мистер Адамсон, что нам пришлось перенести сегодня с моими друзьями, вы бы подивились нашему мужеству. А уж что нам предстоит…
С отчаянием думал мистер Адамсон о том, зачем он вообще сюда поехал — лучше бы остался в Штатах. Но он безропотно заказал три мясных салата с белым вином и повернул к Джону свое услужливое лицо.
— Так вот, — сказал Джон, оглядываясь по сторонам и понижая голос, — в двух словах. За нами следили уже два месяца немецкие агенты, поэтому пришлось взять мою дорогую женушку… Кстати, знакомьтесь, это Мэри, моя жена. Так вот, пришлось взять ее с собой, и, вероятно, завтра на конспиративной квартире нас будет ждать засада. Придется отстреливаться.
У Адамсона выступил на лбу пот.
— Послезавтра мы будем в Берлине, — продолжал Смит, серьезно глядя на несчастного мужчину. — Вы знаете, что Гитлер готовит против Америки? О нет, молчите! Молчите! Мне посчастливилось стать одним из добровольцев, который отправится в Германию для диверсионной работы. А это, — он пальцем ткнул в сторону уплетающего салат Берни, — это наш лучший агент. Именно он будем работать среди нашего потенциального врага… Но завтрашний день — самый важный. Мы боимся, что на конспиративной квартире нас будет ждать засада. Но мы рады встретить в этой тревожной обстановке преданного борца за родину, дорогой мой мистер Адамсон!
Мэри, отпив из бокала вина, мысленно усмехалась, удивляясь таланту Смита так ловко вешать лапшу на уши этому мистеру Адамсону.
— Да! — шептал Джон. — Мы надеемся с вашей помощью поразить врага. Я дам вам пистолет.
— Не надо! — твердо сказал мистер Адамсон, испуганно ежась.
В следующую минуту выяснилось, что бывший бутлегер не имеет возможности принять участие в завтрашней битве с немецкими агентами. Он очень сожалеет, но не может. Он незнаком с военным делом. Он в полном отчаянии, но для спасения жизни этого смелого агента готов оказать возможную финансовую помощь.
— Вы верный друг отечества! — торжественно сказал Джон, запивая салат вином. — Америка вас не забудет! Сто долларов могут спасти нашего друга.
— Скажите, — спросил мистер Адамсон жалобно, — а пятьдесят долларов не могут спасти его?
Смит не выдержал и под столом восторженно пнул Берни ногой.
— Я думаю, — сказал Морель, — что торг здесь неуместен!
Мистер Адамсон в первый раз в жизни услышал голос этого грозного агента. Он так поразился этому обстоятельству, что немедленно передал Джону двести долларов. После этого он уплатил по счету и, оставив друзей за столиком, удалился по причине головной боли, оглядываясь на жену Смита.
— Кто это был? — спросила Мэри, когда этот мужчина наконец ушел.
— Это был мистер Адамсон, — ответил ей Джон. — Бывший бутлегер.
— Что-то не похож он на бутлегера, — усмехнулся Берни.
— Он был одним из троих братьев, которые занимались этим делом. Он младший — конечно же, старшие братья его и всерьез-то не воспринимали и в курс своего дела особо не вводили.
— Отчего же он вас так боится? — поинтересовалась девушка.
— Он влез в их дело, — ответил за своего друга француз.
— Бинго! — усмехнулся Джон. — Я начал работать на них, как раз за пару месяцев до отмены сухого закона. И, признаться честно, чуть было не развалил весь их бизнес… Знаете, я решил продавать их виски одному гангстеру в соседнем штате, а это заметили полицейские. Из-за этого тогда такая разборка была… В общем, была серьезная перестрелка между полицейскими, гангстерами и местными. Среднего Адамсона застрелили тогда же. Из-за меня же младший из братьев Адамсон попал в тюрьму — о, вы бы только знали, насколько страшны были тюрьмы в Вирджинии. С тех пор он боится меня сильнее, чем огня.
— Ты хоть как-то сам заработал с этого? — спросил Морель.
— Конечно, — Смит кивнул. — К тому же, мистер Адамсон никогда не отличался особой физической силой, так что… Я мог себе позволить поколачивать его, чтобы выбить себе больший процент от продаж.
— Вы жестоки, Джон, — произнесла Мэри, не глядя на него.
— Не я жесток, а то время и условия, в которых мы тогда жили, — резко ответил он. Смягчившись, продолжил: — Что ж, я думаю, вы получили все ответы на свои вопросы… Думаю, теперь мы с вами можем спокойно позавтракать.
Долгие лишения, которые испытал Джон на себе еще в Марселе, требовали немедленной компенсации. Поэтому в этот же день американец напился в ресторане до столбняка и чуть не выпал из трамвая (благо, его вовремя подхватила Мэри) на пути в гостиницу.
Берни, который выпил не меньше самого Смита, все-таки кое-как помог Мэри дотащить его от трамвайной остановки до номера, но потом, не попрощавшись, поплелся в свой номер. Девушка же, беспомощно глядя на распластавшееся на полу тело Джона, стояла в проеме распахнутой двери и не знала, что ей делать.
— Здесь так жарко, — простонал Джон, заворочавшись на полу.
— Вы стали слишком много пить, — закрыв дверь, Мэрион покачала головой и недовольно сложила руки на груди.
— Это вы называете «много пить»? — он расхохотался. — Дорогая моя, в Америке мы гнали виски из такого дерьма, что страшно представить, не то что пить… Виски можно гнать практически из чего угодно: турнепс, тыква, ежевика, кукуруза, древесная кора. Из чего угодно. И мы же сами пили это дерьмо. Каждый божий день… Как вам такое, Мэри?
Мэри прислонилась спиной к двери. Она никак не могла понять, что она здесь делает и почему сразу же не ушла в свой номер. Она хотела уйти прямо сейчас же, но какое-то чувство все же заставляло оставаться ее в номере Смита и смотреть на него, пьяного и все еще лежащего на полу.
— Здесь так жарко, — снова произнес он и, ловко изогнув шею, взглянул на Мэри.
— И что вы предлагаете? — вздохнула она. — Окна и так открыты.
— Вы не могли бы помочь мне снять пиджак? — заискивающим тоном произнес он и, хитро прищурив глаза, посмотрел на девушку.
— Для начала, при всем желании я бы не смогла поднять вас с пола, — ответила она. — А без этого пиджак не снимешь.
— Я вам помогу, — Смит подмигнул ей.
Мэри тяжело вздохнула. Сейчас был прекрасный момент для того, чтобы развернуться и уйти из номера прочь, хлопнув за собой дверью, оставив Смита самого разбираться со своим пиджаком. Но вместо этого она подошла к нему и, наклонившись, помогла встать, а затем усадила на край аккуратно застеленной постели. Сняв с него пиджак, она на пару секунд скрылась в небольшой ванной и вернулась со смоченным холодной водой полотенцем.
— Вы мне по гроб обязаны за это, — недовольно проворчала она, отдавая американцу полотенце.
Джон, успевший расстегнуть несколько верхних пуговиц на рубашке, принял из ее рук полотенце и улыбнулся. Утерев лицо и несколько придя в себя, он посмотрел на нее и тихо сказал:
— И все же ты помогаешь мне, Мэри, хотя и говоришь, что ненавидишь.
Девушка лишь раздраженно передернула плечиками и, подвинув стул, села напротив Смита, снова недовольно скрестив руки на груди. Он опять улыбнулся:
— Видишь, ты даже осталась здесь.
— Во-первых, мы вроде не переходили на «ты», — произнесла она ледяным тоном.
— Ну, а может, настало время перейти? — усмехнулся Джон.
— А во-вторых, — продолжала она, будто и вовсе не услышав его слов, — я хочу спросить… Джон, завтра приезжает мистер Тейлор. Плана у нас, я так понимаю, нет. На импровизацию в нашем деле полагаться не стоит. Чего вы ждете, Джон?
— Вообще-то, сегодня я только и занимался тем, что отчаянно пытался придумать что-нибудь.