Девушка легко расстегнула платье, под которым скрывалось второе, темно-зеленое летнее платье. Перчатки и вуалетку она сняла и вместе с черным платьем сунула все в руки Берни. Открыв чемодан вновь, она достала конверт с деньгами и сунула его в руки Джону, а себе же взяла бархатные мешочки и закрыла чемодан.
— Итак, я сейчас пройду к ближайшему таксисту… видели, он стоит прямо за этим домом? — она кивнула головой в ту сторону, откуда они пришли. — И я попрошу его отнести этот чемодан на вокзал. А дальше… дальше мы с вами спокойно уйдем в нашу квартиру.
— Откуда нам знать, что ты не сбежишь? — проговорил Берни, прищурив глаза.
— Можете пройти со мной, но не высовывайтесь — водитель не должен вас заметить.
— Но ведь он уже наверняка видел, что мы вместе ушли в этот переулок…
— Что ж, — Мэри улыбнулась, — поверьте, вы увидите сами, что он ничего не поймет. Просто доверьтесь мне.
— Почему ты не можешь оставить украшения нам? — все не унимался Морель.
— Откуда мне знать, что вы не сбежите? — усмехнулась девушка и, засунув мешочки в карман платья и подхватив чемодан, быстро зашагала в сторону дороги.
Берни и Джон последовали за ней, но из-за дома сильно высовываться не стали — лишь немного выглядывали, чтобы не упустить Мэри. Та же, подошла к такси, стоящему рядом с домом и, подойдя к курящему рядом с машиной водителю, обратилась к нему.
— Вы не поможете мне? — она улыбнулась, стараясь расположить его к себе.
— Что вам? — он выдохнул дым почти ей в лицо.
— О, вы не могли бы, — она говорила ужасным акцентом намеренно, чтобы в случае чего, он вспомнил именно этот акцент, — передать этот чемодан на вокзал?
— Я таксист, если вы не заметили, а не носильщик, — проговорил мужчина и отвернулся.
— Но мне срочно надо это сделать! — воскликнула Мэри и заискивающим тоном продолжила: — Понимаете, я очень спешу, меня ждут… А моему мужу очень нужен этот чемодан, так что вы не могли бы просто отнести его на вокзал и там уже попросить носильщика или еще кого-то передать моему мужу?
— Повторяю: я не носильщик…
— Я вам заплачу! Конечно же заплачу!
Мужчина вздохнул и смерил Мэри оценивающим взглядом. Она тут же полезла во второй карман платья, достала заранее приготовленные деньги и помахала несколькими купюрами перед его лицом.
— Пожалуйста! — попросила она еще раз. — Он точно будет его искать… А мне нужно срочно уходить. К тому же, я не хочу еще раз видеться с ним. Помогите мне…
Водитель хмыкнул, затушил сигарету, придавив ее носком ботинка, сунул в карман брюк ключи от машины, взял деньги и, нехотя взяв чемодан, спросил:
— Кому передать-то?
— Мистеру Тейлору, — Мэри засияла. — Спасибо вам большое! Вы мне так помогли… Спасибо!..
Мужчина еще раз хмыкнул, но все-таки пошел к вокзалу, потащив чемодан за собой. Мэри, усмехнувшись, вернулась к друзьям, которые все это время следили за ней из-за стены дома.
— Мэри, я говорил, что вы гений? — Джон рассмеялся вновь. — Я просто в шоке! Вы чертов гений!
Перед тем, как идти в квартиру, Смит позвонил своему заказчику, сообщив, что ожерелье у них, а потом повел Мэри с Берни в ломбард, где они навсегда оставили серьги с браслетом. Следом они зашли в ювелирный, где на время оставили ожерелье — главным условием было, что забрать они смогут только втроем и никак иначе. Правда, перед всем этим пришлось оставить том же самом переулке старые вещи Мэри — ей было уже не жаль их.
В квартиру они вернулись спустя час, счастливые и немного уставшие. Правда, Мэри с Джоном задерживаться там не стали — переодевшись, они ушли вдвоем гулять по городу. Джону никак не терпелось поскорее отметить их победу в этой бриллиантовой гонке. Морель ушел в одно время с ними, но куда — не сказал.
* * *
В Кале ужинают обычно поздно и многие рестораны были открыты после девяти часов вечера. Мэри с Джоном сидели на летней веранде в элегантном ресторане «Au Goût du Jour», который славился отличной кухней и первоклассным обслуживанием. Мэрион не заказала десерта, но официант принес такие вкусные слоеные пирожные, каких она в жизни не пробовала. Она сидела в кресле, откинувшись, счастливая и умиротворенная.
— Обед был просто великолепен, спасибо.
— Я рад, что ты довольна. В это место обычно приглашают гостей, когда хотят произвести на них впечатление.
— А ты что, пытаешься произвести впечатление, Джон?
Он усмехнулся.
— Не верится, что мы все-таки сделали это, — счастливо вздохнул Джон, намеренно уходя от ответа на ее вопрос.
— Все еще не слышу слов благодарности в мой адрес, — усмехнулась Мэри, отпив немного вина из бокала.
— Тогда мне пришлось бы всю оставшуюся жизнь рассыпаться в комплиментах в твой адрес, — он откинулся в кресле.
Мэри закрыла глаза. Ей и самой до сих пор толком не верилось, что у них все получилось. Спустя столько времени погони по всей Франции за этими бриллиантами они наконец-то достигли своей цели. Теперь они сидели не в совершенно некрасивой забегаловке, прокуренном кафе, битком набитым французскими рабочими-кожевниками, которые сидели и пили за стойкой бара и за дюжиной столиков, теперь они сидели и ужинали в одном из лучших ресторанов города. Осталось только дождаться, когда приедет заказчик и заплатит им за ожерелье. После этого их жизни совершенно поменяются…
— Помнишь, Мэри, — тихо заговорил Джон, и девушке пришлось открыть глаза, — что я обещал тебе еще в Париже?
— Ты много чего тогда обещал, — хмыкнула она.
Джон сделал вид, будто бы он глубоко обижен этими словами, и знаком руки подозвал к себе официанта, что-то прошептал ему на ухо и с торжественными видом стал глядеть на Мэри. Та, чуть подозрительно щурясь, стала молча ждать, что же он такое устроил. Через минуту возле их столика возник тот самый официант, держа в руках поднос с открытой бутылку вина и двумя бокалами.
— Шато-Марго двадцать девятого года, — сказал он, разливая вино по бокалам. — Как вы и просили.
— Я польщена, — произнесла Мэрион, когда официант ушел. — Значит, ты все-таки пытаешься произвести впечатление.
— Просто теперь я могу себе это позволить, — он довольно усмехнулся, отпив из бокала. — Как видишь, все свои обещания я исполнил — мы успели завладеть бриллиантами до наступления войны. Осталось лишь дождаться послезавтра, когда приедет мой заказчик и отдаст нам деньги. И тогда… Тогда, дорогая моя Мэрион, нас ждет совершенно новая жизнь.
Спустя еще час или два они покинул ресторан и стали прогуливаться по городу в ночных сумерках. Они говорили обо всем и ни о чем. Ни Джон, ни Мэри еще никогда ранее не чувствовали себя так хорошо и спокойно.
Они стояли на мосту и смотрели в темную спокойную воду реки, негромко переговариваясь о чем-то друг с другом и наслаждаясь ночной прохладой. Тут Джон заметил неспеша идущего по улице торговца с полупустой корзинкой цветов и поспешил к нему. Мэри, оставшаяся стоять на мосту, видела, как он и не прошел и половину пути к тому мужчине и, развернувшись, внезапно пошел в противоположную сторону вдоль улицы. Она никак не могла понять, что Джон только что сделал и зачем.
— Мистер Купер! — раздался крик из темноты.
Мэри наконец поняла, что произошло.
Джон, услышав женский голос, усилил ход, а затем и вовсе побежал вдоль улицы, убегая прочь от ошарашенной Мэри. Спустя пару секунд она увидела, как за Джоном гонится тучная фигура разъяренной мадам Каруа, которая каким-то образом попала в Кале. Девушка поспешила за ними.
— Куда же вы?! — кричала мадам, которой никак не удавалось нагнать Смита. — Постойте!
Но слова ее не долетали до слуха Джона. В его ушах уже пел и свистел ветер. Он мчался по улице, проскакивая через людей и оставив бедную мадам где-то далеко за углом.
Тут Джон, успевший обежать вокруг квартала столкнулся с Мэри, которую он таким наглым образом бросил стоять одну на мосту.
— Ну, спасибо, — пробурчал Джон, переводя дыхание, — нашла время для рандеву…
Тут где-то недалеко от них раздалось бряцанье многих украшений мадам Каруа, которыми она была как всегда обвешана с ног до головы.
— Купер! — кричала она, все еще пытаясь догнать сбежавшего от нее мужа.
— Задержите дамочку! — воскликнул Смит, вновь продолжив свой забег.
Они бегали друг за другом под аккомпанемент из криков мадам с мольбой остановиться еще несколько минут и выбежали в парк. Тут Джон приметил стеклянную оранжерею, к которой он сразу же и поспешил.
Забежав в оранжерею, он пробежал почти до самого ее конца и остановился. Через пару секунд на входе показалась уже порядком уставшая мадам Каруа. Заметив Смита, она понеслась к нему. Джон же, выждав пару секунд, быстро выскочил наружу и закрыл за собой дверь. Мадам Каруа, обнаружив, что дверь заперта на ключ, поспешила к двери, откуда она появилась. Но и там ее ждала неудача — эта дверь точно так же была заперта на ключ чьей-то заботливой рукой.
Внезапно женщина услышала шаги где-то рядом с собой, но снаружи. Вдова живо прилипла к стеклу. В конце коридора сверкнул голубой жилет. Ранее сияющие туфли были запорошены дорожной пылью. Ветреный молодой режиссер, стряхивая с пиджака невидимую пылинку, приближался к стеклянной двери.
— Купер! — позвала вдова. — Мистер Ку-у-у-упер!
Она дышала на стекло с невыразимой нежностью. Стекло затуманилось, пошло радужными пятнами. В тумане и радугах сияли голубые и малиновые призраки.
Смит не услышал кукования вдовы. Он почесывал спину и озабоченно крутил головой. Еще секунда, и он пропал бы за ближайшим деревом в темноте.
Со стоном «мистер Купер» бедная супруга забарабанила по стеклу. Американец обернулся.
— А, — сказал он, видя, что отделен от вдовы закрытой дверью, — вы тоже здесь?
— Здесь, здесь, — твердила вдова радостно.
— Обними же меня, моя радость, мы так долго не виделись, — пригласил он ее и раскрыл объятия.
Вдова засуетилась. Она подскакивала за дверью, как чижик в клетке, пытаясь выбраться наружу. Дверь была заперта, так что у нее ничего не получалось.
— Откройте же мне дверь, мистер Купер!
— Тише, мадам! Женщину украшает скромность, — вздохнул Джон. — Ну, чего вы терзаетесь?
— Сам уехал, а сам спрашивает!
И вдова заплакала.
— Утрите ваши глазки, мадам.
— А я ждала, ждала… Даже думала поехать за вами в Берлин… Но сердце мне подсказало, что не стоит вас искать в Берлине! Поэтому я отправилась сюда, чтобы попасть в Лондон… Но я нашла вас здесь!..
— Ну, и как вам теперь живется в оранжерее?
В этот момент из парковой темноты появилась Мэри, встав у Джона за спиной. Заметив ее, он обернулся и ловко поцеловал девушку в щеку. Вдова тут же стала медленно закипать, как большой самовар.
— Изменщик! — выговорила она, вздрогнув.
У Джона было теперь много свободного времени. Он защелкал пальцами и, ритмично покачиваясь, тихо пропел:
— Частица черта в нас заключена подчас! И сила женских чар родит в груди пожар!..
— Чтоб ты!.. — закричала мадам. — Изменщик! А ты, — она поглядела в сторону Мэри, — ты… А ведь я сразу заметила, что ты мне кого-то напоминаешь! Чертовка!.. Черт бы тебя побрал! Чтоб вас обоих черт побрал!..
— Вы, кажется, переходите на личности? — заметил Джон холодно.
— Еще и ограбили! — бесновалась вдова. — Шкатулку с украшениями забрали!
— Лучше следить за вещами надо, мадам, — произнес Джон. — Потеряете что-то, а потом виноватых ищите.
— Ограбили, — куковала вдова, — ограбили!.. Воры!..
— В таком случае нам придется расстаться. Наш брак был бы ошибкой…
Вдова кинулась на дверь. Стекла задрожали. Джон понял, что пора уходить.
— Обниматься некогда, — сказал он, — прощай, любимая! Мы разошлись, как в море корабли.
Вдова завопила, смотря, как Джон уходит с Мэри, приобняв ее за талию. Через пару секунд они скрылись от нее в темноте.
Бросив мадам Каруа в старой оранжерее, они побежали прочь из парка, громко смеясь. Уже попав на улицу, они перешли на шаг и неспеша зашагали в сторону своей квартиры, до которой оставалось два квартала.
— Когда я увидел тебя возле номера мистера Тейлора, — произнес Джон, держа девушку за руку, — то подумал, что потерял тебя навсегда. Я почти сошел с ума.
— Я думала, что ты просто сбежал тогда с бриллиантами, — призналась Мэри. — Ты бы знал, как я разозлилась тогда… Я думала, что убью вас троих.
Он нежно ее обнял.
— Мэри, тот мой поступок в Марселе, так это все из-за Гийома… Это он решил сбежать и не дожидаться тебя. Он сказал, что это вроде игры, как дуэль. Кто первый успел, того и награда.
Мэрион кивнула.
— Знаю. Сначала я занималась этими делами потому, что мне нужны были деньги. А потом все переросло в нечто другое. У нас с Гийомом вполне хватало денег, но мы уже не могли остановиться. Я и на это решилась лишь потому, что у меня больше ничего не осталось.
После долгого молчания, Джон, наконец, произнес:
— Мэри, как ты относишься к тому, чтобы все это забросить?
Мэри, не понимая, посмотрела на него.
— Закончить? Но почему?
— Раньше мы были каждый сам по себе. Сейчас все изменилось. Я не переживу, если что-нибудь случится. Зачем нам рисковать? У нас денег больше, чем надо. Почему бы нам не забросить все это?
— И чем мы займемся, Джон?
Он довольно ухмыльнулся.
— Придумаем. Благо, у нас теперь есть и время, и деньги.
— Нет, правда, что же мы будем делать?
— Будем заниматься, чем только ни пожелаем. Будем путешествовать, позволим иметь всякие приятные дела. Мне всегда хотелось купить себе домик где-нибудь во Флориде и спокойно там жить…
— Звучит привлекательно.
— И что ты скажешь на это?
Она долго смотрела на него.
— Если ты так хочешь, — мягко проговорила она.
Он обнял ее и тихо засмеялся.
Уже когда они стояли под их домом, Джон остановился, прижал девушку к себе и прошептал ей на ухо:
— Я договорился в ювелирном заранее. Мы вдвоем можем прийти и забрать ожерелье в любое время. Без Берни. Забрать ожерелье и самостоятельно продать его. Только мы вдвоем.
[1] — Мне очень жаль, сэр! Клянусь жизнью, это был несчастный случай! Боже мой!
[2] — Я думаю, что это мой портфель. Мне очень жаль, сэр! Извините...
[3] — О, да идите уже!
Глава 13
Мэри все не спалось. Она ворочалась в кровати и никак не могла избавиться как от мыслей, атаковывающих ее голову, так и от какого-то дурного предчувствия. Весь вечер ее что-то тревожило, но она не могла понять что именно.
Перевернувшись на другой бок в очередной раз, девушка вздохнула, понимая, что сегодня она уже точно не заснет, и медленно села на кровати. Пару минут посмотрела на занавески, которые мягко колыхал слабый ветерок. Протерев лицо ладонями, она еще раз вздохнула и наконец поднялась с постели.
Быстро собравшись, Мэри выглянула из комнаты, тихо приоткрыв дверь, — в квартире было тихо. Обнаружив, что Морель спит на кресле в гостиной, она подошла к дивану, где спал Джон. Посмотрела на него пару секунд, убедилась, что он тоже крепко спит, и, кивнув самой себе, пошла к выходу.
Выйдя из подъезда на улицу, девушка засунула руки в карманы платья, закрыла глаза и глубоко вздохнула. Чувство тревоги ее так и не покидало.
Вчера вечером, когда она стояла с Джоном под подъездом, он предложил ей забрать ожерелье и самим продать его, без Берни. Сегодня утром они должны были сходить в ювелирный за ожерельем, затем позвонить в полицию и выдать местонахождение Берни, а самим уехать на первом поезде в Париж. План был идеальным, ведь никто и ничто не сможет им помешать — заказчик Смита все равно приедет только завтра. И все равно Мэри было тревожно. Хотя, она думала, что она просто себя накручивает и волноваться ей попросту не из-за чего.
Почему-то в последнее время Мэрион стала заботить перемена, произошедшая в Мореле. В его характере появились не свойственные ему раньше черты решительности и жестокости — хотя, быть может, она просто раньше их не замечала. К тому же, ей стало казаться, что он затаил к своему компаньону — Джону — тайную ненависть. То, что он ненавидел ее саму, Мэри знала уже давно.