Джон так и не договорил, резко замолчав. Бернард, с презрением смотревший все это время на него снизу вверх, ждал продолжения. Но вместо ответа Смит заулыбался, глядя куда-то вперед себя, и, прижав к себе Мэри, воскликнул:
— Поблагодарите меня позже, друзья мои! — и, на радостях ловко чмокнув растерявшуюся девушку в щеку, побежал куда-то вдаль по набережной. — Ждите меня здесь! Я скоро вернусь.
— И что это было? — спросил Морель, с удивлением взглянув на Мэри, которая точно также не понимала, что только что произошло.
— Озарение, — усмехнулась она, поглядев вслед Смиту.
— Вернется?
— Сумка с вещами и документами осталась у нас — куда он денется.
— И все же, что это было?
Мэри, бегло взглянув на Мореля, задумалась, пытаясь понять, что нашло на Джона. Оглядываясь по сторонам, она пыталась найти хоть какую-то подсказку, но было тщетно. Но Мэри понимала — что-то все же должно быть… И наконец она это заметила.
В два шага она преодолела расстояние от скамьи до фонарного столба, на который кто-то налепил объявление. Сорвав листок бумаги, Мэри быстро забегала глазами по тексту и, дочитав до конца, заулыбалась.
— Что там? — спросил Берни, оглядываясь на нее.
— Танцы, — произнесла она, — в субботу вечером на старой барже танцы.
— Этому идиоту захотелось потанцевать? — вздохнул мужчина, закатывая глаза.
— Не знаю, — Мэри сделала пару шагов в ту сторону, куда умчался Смит. — Берите сумку, пойдем к нему. У Джона все и узнаем. И кстати, — добавила она, оглядываясь на Мореля, — я запомнила ваши слова о женской натуре.
* * *
Через пять минут Джон Смит сидел в старой каюте и договаривался с толстеньким мужичком об условиях работы.
— Значит, — говорил толстячок, — нам от вас потребуется следующее: исполнение художественных произведений с другими музыкантами в эту субботу. Наш саксофонист так некстати заболел. Вы уже выступали с ансамблями? Можете вы это взять на себя? Предупреждаю — работы много.
— Да, я могу это взять на себя. Мне приходилось выполнять такую работу. Если что, то я еще и на гитаре играю. Помню, как-то выступал с другими музыкантами в Париже, тогда-то вот и…
Большая и тяжелая гора свалилась с плеч толстенького мужичка, который отвечал за музыкальное сопровождение субботнего вечера танцев. Испытывая детскую легкость, толстячок смотрел на нового саксофониста лучезарным взглядом и почти не слушал его рассказа о Париже.
— Ваши условия? — спросил Джон дерзко. — Имейте в виду, я не собираюсь работать на собачьих условиях.
— Условия сдельные.
Джон поморщился, что стоило ему большого труда.
В этот момент с возгласом «Джон, ну что?» в каюте возникла Мэри, которой каким-то образом удалось пробраться на баржу и найти его. Смит переменился в лице. Он еще никогда не был так близок к провалу.
— А это еще кто? — удивленно спросил мужчина, удивленно смотря на девушку.
— Женушка моя, — рассмеялся Джон, притягивая за руку к себе Мэри и рывком усаживая ее рядом с собой. Она, понимая, что надо начать подыгрывать завравшемуся Смиту, заулыбалась, смотря на толстяка.
Видя, что мужчина как-то мало верит в это, Джон чуть наклонил голову, и Мэрион поцеловала его в подставленную щеку. Мужчина, став свидетелем данного лобзания, несколько успокоился.
— Вернемся к условиям, — произнес Джон.
— Вы американец? — будто бы с подозрением спросил мужчина, разглядывая Джона. — Англичанин?
— Вы меня раскрыли, — рассмеялся Смит и затараторил, не умолкая ни на секунду. — Да, я американец. Не волнуйтесь, моя жена самая настоящая француженка. Вот только проблема в том, что мы только сегодня приехали с ней в Марсель — сбежали от ее родителей, которые были против того, чтобы их любимая дочка выходила замуж за какого-то бедного музыкантишку. И, представляете, мы остались без единого гроша в кармане! Нас просто-напросто обокрали на вокзале… Остались лишь кое-какие вещи и инструменты, которые я привез с собой. И вот, признаться честно, вы — наша последняя надежда. Возможно, здесь у вас найдется какой-нибудь угол, где мы смогли бы переждать эти дни, пока не вернется прежний саксофонист. За это время мы скопим с ней хоть сколько-нибудь денег, чтобы начать свою новую жизнь…
— Я понял, — наконец смог прервать этот бесконечный поток речи мужчина. — Я понял вас. Думаю, я смогу что-нибудь придумать для вас.
— Спасибо, — просиял Джон, — спасибо! Но… с нами еще мальчик. Ассистент.
— Насчет мальчика вот я не знаю. На мальчика кредита не отпущено, как, собственно, и на жену вашу… Ладно! На свой счет — пожалуйста. Пусть живет с вами.
— Ну, пускай по-вашему, — улыбнулся Джон. — Мальчишка у меня шустрый. Привык к спартанской обстановке.
— Только у меня одно условие, — мужчина внимательно поглядел на Смита. — Я хотел бы взглянуть на ваши документы. Если таковые, конечно, имеются…
— Имеются, — он услужливо протянул ему поддельные паспорта.
Спустя еще пару минут Джон получил пропуск на себя, женушку и на шустрого мальчика, положил в карман ключ от каюты, которую им выделили, и, подхватив Мэри под локоть, вышел на горячую палубу. Джон чувствовал немалое удовлетворение при прикосновении к ключу. Это было первый раз в его бурной жизни. Ключ и квартира были. Не было только денег.
Джон, заложив свободную руку в карман брюк, отошел к дальней части борта, чтобы побеседовать с Мэри. Об оставшемся с вещами на берегу Мореле он помнил — ему сначала нужно было разобраться с девушкой.
— Еще одна женушка! С ума сойти можно! — воскликнул он. — Вы зачем в каюту полезли?
— Я думала, что вы закончили. И вообще я вас искала.
— Думали!.. — фыркнул американец. — Как вы вообще меня смогли найти? Ладно, оставим этот вопрос… Нет, честное слово, я вас скоро буду к Берни привязывать. Кстати говоря, где он?
— На берегу остался. Неужели мы оставим его? — спросила Мэри, поглядев на Смита.
— Подождите, — ответил Джон. — Сами все увидите. Лучше скажите, вы играть на саксофоне умеете?
— Нет. Вы тоже?
— К сожалению, да. Будем надеяться на нашего друга. Хотя я дико сомневаюсь… Ладно! Выкрутимся. До субботы еще время есть, а за это время можно и ежа научить играть.
— Вы Мореля собираетесь звать?
— А что вы так беспокоитесь за него? — Джон улыбнулся, опершись спиной о борт. — У нас есть пару минут, так что я хотел бы побеседовать с вами наедине.
— А кто вам сказал, что я хочу беседовать с вами? — усмехнулась Мэри.
— Эх, Мэри, и зачем вам все это надо?
— Я уже отвечала на этот вопрос.
— Не понимаю я вас. И что вам в вашем Париже не сиделось? И как вы вообще оказались в Кале?
— Откуда вы знаете, что я из Парижа?
— Во-первых, вы сами говорили об этом.
— Я могла наговорить вам чего угодно. Ну, а во-вторых?
— Во-вторых, вы прекрасно знаете город. Да и вы знали о мадам Каруа. Так что, — он поглядел на девушку и, поймав ее взгляд, торжественно улыбнулся. — Отлично! Уже хоть что-то о вас мне известно. Вы из Парижа. Почему же такая талантливая девушка там и не осталась?
— Шутите? Вы видели там какие-нибудь перспективы?
— Ну, с вашим умом и ловкостью и, — Джон замолчал на пару секунд и обвел рукой очертание фигуры девушки, — да со всем этим вы могли бы много добиться там. И все же, почему вы так тщательно скрываете любую информацию о себе? Ответьте же мне.
— Нет, Джон, — Мэри отрицательно покачала головой. — Вы уже достаточно узнали. Я не буду вам ничего рассказывать.
— Вам придется. Понимаете, я знаю о Берни все, ну или почти все, а о вас — ничего. И это немного раздражает меня.
— И что же, вы допрашивать меня будете?
— Если придется.
— Тогда, боюсь, вы вряд ли услышите от меня что-нибудь действительно интересное.
— Предпочтете смерть пыткам?
— Нет, просто в моей жизни не было ничего такого, что смогло бы вас заинтересовать.
— Да что вы говорите? — губы Джона вытянулись в приторно-сладкой улыбке. — А что насчет вашего загара?
— Да что же он вам так покоя не дает, — Мэри закатила глаза со вздохом.
— Нет, правда, Мэри, где вы так загорели? Лето еще даже не началось… Делитесь секретом!
— А каковы ваши догадки? — она хитро улыбнулась, взглянув на Смита.
— Ну, можно было бы предположить, что вы отдыхали в жарких странах, но на это нужны деньги, наличия которых я у вас не замечаю. Значит, это неверно. Возможно, вы работали под солнцем, например, на рынке или где-то в полях… Но опять же! Вы выглядите опрятно, да и к тому же только начало лета, еще нет такого палящего солнца. И поэтому я просто теряюсь в догадках…
— А вы неплохо владеете дедукцией, — Мэри вздохнула и сделала шаг в сторону, уже собираясь уходить.
— Ну дайте же мне хоть нить! — воскликнул Джон, схватив ее за руку и разворачивая лицом к себе.
— Нити могут оборваться и вы, Джон, рискуете заблудиться, — ответила девушка. — Пойдемте, думаю, месье Морель уже заждался нас.
Джон хотел еще что-нибудь колкое произнести в адрес Мэри, но решил все же промолчать, и, мысленно согласившись с ней, пошел по палубе на встречу к ждущему их Бернарду.
— Ну, друг мой Берни, — заметил Джон, когда они уже встретили своего друга и шли по палубе по направлению к каюте, в которой им разрешили пожить пару дней, — придется нам выкручиваться эти пару дней. Надеюсь, что вы сможете достойно исполнить свою роль. А потом вот что: я саксофонист, Мэри — моя жена, а вы мой помощник. Если вы думаете, что это не так, то скорее бегите назад, на берег.
Спустя пару минут в каюте Джон, лежа с башмаками на диване с облупившейся кожаной обивкой и задумчиво глядя на пробочный пояс, обтянутый зеленой парусиной, допрашивал Берни:
— Ты умеешь играть на саксофоне? Нет? Очень, очень жалко. Я, к сожалению, тоже не умею. И Мэри тоже.
Он подумал пару секунд и продолжил:
— Ведь мы-то попали сюда как музыканты. Ну, пару деньков можно будет мотать, а потом выкинут. За эти дни мы должны успеть сделать все, что нам нужно. Думаю, до субботы мы с вами протянем… Ведь так, друзья мои?
Но ответа от друзей он не услышал, а потом, полежав еще минут десять, закрыл лицо шляпой и заснул. Ведь сон, как считал Джон, один из лучших способов решения всех проблем.
Глава 5
Солнце едва показалось из-за горизонта, касаясь всего своими мягкими руками лучей, но уже светило по-весеннему, ласкало, но не жгло. В воздухе пахло солью и свежестью. Где-то недалеко перекрикивались чайки. Из города стали доноситься редкие гудки машин. Марсель постепенно оживал, просыпаясь.
Это был третий день проживания троих друзей на борту старой баржи. Джону удалось отстраниться от репетиций на день-другой и выпросить у толстенького мужичка, который тут всем заправлял, немного денег — он выдумал историю о том, что инструменты по недоразумению не выгрузили из поезда, и поэтому они уехали далеко в Кале. Но Смит заверил его, что инструменты привезут назад со дня на день, ему лишь надо будет заплатить за это символическую сумму. Так что теперь у них была незначительная сумма, на которую можно было прожить хотя бы пару дней здесь. Вспомнив о том, что получилось с ними в прошлый раз, Джон решил не шиковать и не ужинать в лучших ресторанах города, а поэтому постарался тратить данные ему деньги, прежде поделив их на три части, с умом.
Но разумная трата денег и двое мужчин — понятия несовместимые. Поэтому Смит с Морелем провели эти три дня в кабаках, пропивая деньги. Мэри не поддержала их идею с беспробудным пьянством, поэтому пропадала на весь день где-то в городе и появлялась ближе к ночи, лишь удивляясь тому, как Джон еще не попался тому толстенькому мужичку в таком непотребном виде.
Сейчас же утром вся троица вместе вышла с баржи и неспешно направлялась в город, негромко переговариваясь между собой. Бернард решил поделиться с остальными волнующими его новостями об идущей в Европе войне.
— Как бы мы тут с вами не застряли, — произнес Морель, подытоживая все, что он сказал до этого.
— Да чего вы боитесь? — усмехнулся Джон. — Война еще далеко от нас.
— Шутите? — девушка взглянула на него с недоумением. — Франция граничит с Германией.
— Но это не значит, — парировал Смит, — что Германия нападет на нее.
— Думаете, Гитлер ограничится лишь Данией и Норвегией?
— Это лишь только начало его блицкрига, — вставил слово Берни.
— Да и к тому же, — Мэри взглянула на Джона, — Франция объявила войну Германии еще в тридцать девятом году, так что… как я уже говорила, мы с вами сидим тут как на пороховой бочке.
— Да что вы заладили! — воскликнул Смит, недовольно закатывая глаза. — Война, война… Наслаждайтесь жизнью здесь и сейчас, ведь мы в одном из прекраснейших городов Франции. Не думайте о том, что будет завтра, ведь, как вы говорите, его просто может не быть.
— Мы имеем в виду не это, — перебила его девушка. — Джон, мы можем тут застрять. Если Германия начнет наступление, то мы с трудом сможем уехать из страны. Если, конечно, вообще сможем… Мы можем застрять здесь. Или вам захотелось попасть в концлагерь? Думаю, как минимум, с зеленым треугольником вы бы туда попали…
— Даже не думайте! — усмехнулся американец. — Вот уж куда-куда, а в концлагерь я не собираюсь.
— Тогда сколько нам еще ждать? — спросил Берни. — Мы все в опасности.
— Не сгущайте краски, — Джон развел руками. — В субботу все решится. Мы с вами будем богаты!.. А пока что будем довольствоваться малым.
В этот момент они остановились у очередного кабака, в котором Джон и Берни собирались провести весь оставшийся день.
— Ну что же вы стали? — спросил Джон, обращаясь к насупившейся девушке. — Пойдемте же.
— Нет, Джон, — Мэри как-то вяло улыбнулась.
Берни, которому теперь было все равно, пойдет с ними Мэри или нет, пропустил все эти слова мимо ушей и прошел к дверям, из-за которых уже несло дешевым алкоголем.
— Почему? — Смит подошел к девушке.
— Я не хочу… идти туда.
— Боитесь, что наш друг опять напьется и будет приставать? — усмехнулся он. Мэри отрицательно мотнула головой. — Боитесь, что я напьюсь и буду приставать к вам? Не сомневайтесь, Мэри, буду. Шучу. Пойдемте.
Джон быстро взял ее за руку и потянул было за собой, но она ловко выдернула руку и тихо произнесла:
— Нет.
— В чем проблема? — вздохнул он. — Нас уже заждался Берни. Мэри, ну что же… А!.. — он махнул рукой. — Как хотите.
И, развернувшись на каблуках, Джон прошел за своим другом, скрывшись за дверями. Мэри пару секунд смотрела ему в след и, грустно вздохнув, ушла восвояси.
Но она не планировала просто блуждать по городу, скучая и сетуя на глупое пристрастие мужчин к алкоголю. Мэри четко знала, чем займется в это время.
Вчера, гуляя вдоль берега, она нашла небольшой полудикий пляж на окраине города, куда приходили купаться местные жители. Купив на свои деньги простенький, но в целом красивый купальник, Мэри в тот же день вернулась на пляж, присоединившись к отдыху местных.
И сейчас, выйдя из воды, Мэри шла к месту, где оставила свои вещи. Пляж был почти пустой. Уже почти подойдя к своему месту, она почувствовала, как кто-то играючи схватил ее за щиколотку. Испуганно подпрыгнув на месте, Мэри увидела Джона, который, растянувшись на песке, загорал и, улыбаясь, смотрел на нее. Рядом с ним аккуратной стопкой лежали его вещи.
— Ну зачем же так пугать? — спросила она, быстро накидывая полотенце на плечи. — Кстати, почему вы не с вашим другом Бернардом? Как же ваше пьянство?
— Подождет, — ответил Джон.
Усмехнувшись, Мэри пустилась на песок рядом с ним. Смит, даже не пытаясь удержаться, в открытую смотрел на ножки девушки. Какие это были ножки!.. Худые, загорелые, с красивыми икрами и щиколотками. Американец, поджав губы и глубоко вздохнув, заставил себя перестать любоваться ножками и сказать:
— Мэри, вы же совсем отощали, путешествуя с нами.
— Удивительно, что вообще не померла.
— Не волнуйтесь, умереть я вам не дам, — заверил ее Джон. — Вы мне еще живая нужна.