Открытие учительской семинарии в Якутске имело не только практическое, но и символическое значение. Тем самым частично было ликвидировано неравноправие, существовавшее в Российской империи в вопросе приобщения инородческого населения к просвещению и получению образования. В семинарии преподавался и якутский язык, занятия по которому вел Семен Андреевич Новгородов, будущий автор якутского алфавита на основе латиницы.
* * *
В оценке деятельности якутских большевиков в 1917–1920-х годах немаловажное место занимает их отношение к национальной интеллигенции. Платон Слепцов, один из будущих лидеров большевиков Якутии, впервые познакомился с представителями якутской интеллигенции, в первую очередь с сельскими учителями, еще в школьные годы. А в учительской семинарии он вошел в тесный контакт с яркими их представителями. Именно в эти годы у него вырабатывается доброжелательная оценка их роли в развитии края, складываются дружеские отношения, которые станут определяющими в революционные годы.
В письме из Томска, датированном 27 декабря 1917 года, в котором он упоминает лидеров интеллигенции тех лет, сквозит не только понимание их творчества, но и глубокое уважение к ним: «Кто откажет в крупности дара первому драматургу В.В. Никифорову, творцу «Манчары»? Кто откажет в талантливости поэту Кулаковскому А.Е.? Кто откажет как выразителю своего времени таланту А.И. Софронова?» Именно в годы учебы в Якутске Платон приходит к пониманию роли этих людей в культурной жизни Якутской области, и это понимание он пронесет через все годы бурь и невзгод. Он разошелся с В. Никифоровым в политических взглядах, но их взгляды на развитие якутской культуры, литературы и изучение края во многом совпадали.
Платон Ойунский не был чужим среди интеллигенции. Его земляками были представители знаменитого рода Оросиных, давшего целую плеяду ярких представителей якутской культуры. В Якутске он жил у Егасова. Вспомним и его первого учителя Матвея Сивцева.
История распорядилась так, что пути-дороги Ойунского и других деятелей якутской культуры не всегда шли в одном направлении, не всегда они были вместе. Их взаимоотношения омрачали недопонимание и размолвки. Ойунский, будучи приверженцем большевистской партии, в 1920-е годы резко критиковал интеллигенцию, но никогда не опускался до обвинений во вредительстве, предательстве, призывов к расправе над ней. Не соглашаясь с их позицией по политическим вопросам, он всегда будет уважительно отзываться о их литературной и научной деятельности. В этом его сила, его вера в народ, его патриотизм. В годы советской власти многие были незаслуженно забыты. Но сегодня, после снятия запрета и возвращения их имен из небытия, основатели Якутской автономной республики и видные представители интеллигенции снова стоят в одном ряду.
После долгих лет забвения и очернения их имен в 1993 году объединил их вместе в своем докладе Первый Президент Республики Саха Михаил Николаев. В документе, посвященном столетию Платона Ойунского, он сравнит их с «могучими лиственницами, выросшими ряд в ряд, в якутской тайге». И вот «плечом к плечу с Максимом Аммосовым, Платоном Ойунским были Исидор Иванов-Барахов, Степан Аржаков, Степан Васильев, Серафим Гоголев, Михаил Мегежекский. Этот список ярких сынов Якутии будет неполным, если не назвать братьев Ксенофонтовых, Кузьму Гаврилова, Леонтьева, Баишева-Алтан Сарына, профессора Колесова и других. В то время своим бескорыстным подвижничеством любовь и уважение народа завоевали великие наши писатели Алексей Кулаковский, Анемподист Софронов, автор первого якутского алфавита Семен Новгородов, человек энциклопедических знаний Василий Никифоров и целый ряд других ярких имен. Их деятельность и творчество сопровождали мысли самого высокого полета и внутренней энергии».
У каждого из них был свой путь к правде и к общей цели. А цели были общие – социальное равенство и национальное возрождение. Имя Ойунского стоит в ряду классиков и основателей якутской культурной идентичности: В. Никифорова-Кюлюмнюра, А. Кулаковского-Ексекюлях Елексея, А. Софронова-Алампы, Н. Неустроева, С. Новгородова, Г. Ксенофонтова и их соратников. Его револю-
ционная деятельность созидательна, он, человек тонкой и романтической души, не поддался темной силе стихии революционного разрушения «до основания». Он не противопоставлял новую революционную литературу народному эпосу, фольклору, национальной культуре.
Исследователь творчества Ойунского Василий Протодьяконов приводит его ответ в связи с развернувшейся дискуссией об обществе «Саха омук». 22 февраля 1925 года Платон Алексеевич пишет открытое письмо «Пусть исчезнет тень!»: «Всю якутскую беспартийную национальную интеллигенцию на третьем году объявления ЯАССР было бы непростительной ошибкой рассматривать как врага Советской власти. Товарищей: Софронова, Леонтьева, Николаева, Колесова и других – считаю людьми, работающими не за страх, а за совесть, без корыстных целей, без злых намерений, людьми, преданными интересам ЯАССР и якутской науки. Указанные товарищи не раз доказывали свою преданность ЯАССР на деле и надеюсь, что не раз еще докажут ее в дальнейшей своей работе. Пусть исчезнет тень, наведенная моей статьей! Пусть не радуются враги советской власти моей статье, как вестнику гонения на национальную интеллигенцию, как началу прорыва на фронте национальной политики. С товарищеским приветом П. Ойунский».
Мне видится в этом его сила, его стремление изменить мир к лучшему. Его взгляды эволюционировали в сторону гуманистических ценностей, веры в человека и его созидательные силы. Он был воспитан на примерах лучших классических произведений мировой и русской литературы, впитал в себя великую гуманистическую традицию. Основу всего этого создали ряд событий и жизненные условия: природа его малой родины Таатты; родные, поддерживавшие его творческие устремления, открывшие перед ним возможности для учебы, сложившиеся на селе принципы воспитания ребенка через труд и народную фольклорную культуру; открытие школы и первые учителя; обстановка открытости и дискуссии в Якутске, которую создавала национальная интеллигенция конца XIX – начала XX века.
Глава вторая
В ОГНЕ РЕВОЛЮЦИИ
Февральская революция. – Национальный вопрос. – Три года
в Томске. – Письма из Томска. – Октябрьский переворот
и Якутия. – Первые 35 дней советской власти. – Поражение. –
Возвращение в Якутск. – Гражданская война. –
На Х съезде РКП(б)
Если не теперь добиваться самоопределения и автономности в деле национального возрождения и самотворчества, то когда будем их добиваться? Вы должны работать, работайте под флагом свободы и куйте дело экономического благосостояния якутов и поддерживайте работников этого дела.
Из письма П. Ойунского друзьям в Якутск.
21 сентября 1917 года
Платон Ойунский, бесспорно, знаковая личность начального этапа становления советского государства, советской национальной политики не только в Якутии, но и в целом в национальных регионах Российского государства. В его судьбе отразились все надежды и тревоги народов многонациональной Российской империи. На переломе эпох в национальных регионах России на гребне общественного подъема оказались люди, познавшие европейские ценности просветительства и при этом верные национальной идее своих народов. Эта национальная идея отражена в словах Платона Слепцова: «Наша жизнь в области, как края далекого и оторванного, и территориально и национально обусловлена, нам необходима автономия территориально-национальная и культурная, полная вплоть до федеративного устройства», – пишет он 13 октября 1917 года из Томска друзьям в Якутск. Толчком к такому пониманию и такой идее послужили революционные события 1905 года и февраль 1917-го.
Имена башкиров Ахмет-Заки Валиди, Мухаметхана Кулаева, Абдрашита Бикбова, татар Бурхана Мансурова и Сахиб-Гирея СаидГалиева, бурята Элбэк-Доржи Ринчино, алтайца Павла Чагат-Строева, якутов Платона Ойунского и Максима Аммосова при всей разнице их судеб стоят в одном ряду. Их роднит не только участие в национально-освободительном движении, революционная, государственная и общественная деятельность, но и интерес к родной культуре и языку. Все они, образованные и патриотичные, профессионально занимались литературой, журналистикой и наукой, были просветителями своих народов. Их сближают и печальные страницы в истории страны, обрекшие их на гибель, неволю или изгнание.
Многие из них, как и Ойунский, оказали существенное влияние на признание массой народа первых шагов неслыханного социального эксперимента – строительства коммунизма, создания органов рабоче-крестьянской власти и Красной Армии. Они поддержали во имя достижения самостоятельности своих областей – национальных регионов империи – изменение жизненного уклада их родных народов, казавшихся многим в центре страны не только далекими, но и забитыми, отсталыми и даже дикими. Вот как воспевал Платон Слепцов это время в стихотворении «Песня свободы».
Для всей плеяды большевиков из среды этнических меньшинств были важны вопросы национального самоопределения и равноправия, возвращение их народам отнятых у них земель и природных богатств, проведение ликбеза – ликвидации неграмотности и другие инициативы партии большевиков. Для Платона, который столкнулся с нищетой, с бесправием бедноты с детских лет, протест против социальной несправедливости, стремление решить вопросы благосостояния народа совпали с революционными идеями большевиков.
Насколько эти идеи переустройства и нового человека были упоительны, заразительны, насколько быстро, как пламя пожара, они обежали огромное пространство империи, по пути приобретая все новых и новых пламенных борцов, – настолько они были и утопическими. К великому разочарованию поверивших в эти идеалы, они оказались несостоятельными, став в итоге губительными для судеб этих людей. И этот злой рок, словно бумеранг, ударит по ним всего лишь через несколько лет, в конце 1920-х и в последующие годы. После создания СССР начинается выхолащивание идеи самоуправления и самостоятельности, автономный статус республик превращается в декларативный лозунг. Приверженцы этих идей, выступившие против политики союзного центра, быстро лишились власти и влияния. Часть политиков, выживших в годы красного террора и пытавшихся в условиях сталинского культа проводить свою политику, были ошельмованы и репрессированы в 1930–1940-е годы. Эта политика подавления продолжалась вплоть до смерти Сталина, а в более мягком варианте просуществовала до конца 1980-х годов.
Ойунский попытался избрать другой путь: оставаясь в советской элите, добиваться решения вопросов культуры, просвещения и науки. Он поставил в конце 1920-х годов для себя посильную задачу – создание институтов культуры и науки как гарантов развития народа.
Надо сказать, что в том, что в Якутии в 1917 году значительная часть молодых образованных людей из числа коренных народов оказалась готова принять идеи коммунизма, была «заслуга» и самой царской власти. Здесь находились в ссылке не последние представители революционной интеллигенции XIX века, начиная с декабристов и заканчивая участниками польских восстаний и народниками, оставившими великолепные образцы художественной литературы, научных исследований, очерков и статей. В Якутии в начале ХХ века насчитывалось около пятисот, а в ее столице 300 политических ссыльных, представляющих практически весь спектр партий и движений тогдашней России и сосланных преимущественно после 1905 года. Из них в 1910–1914 годах в Якутске проживало до семидесяти пяти ссыльных эсдеков (31 были большевиками, 11 – меньшевиками, 33 – социал-демократами без фракционной принадлежности). Якутская организация РСДРП создавалась в 1910–1914 годах. Многие из политических ссыльных открывали домашние школы, обучали якутских детей грамоте, становились домашними учителями и воспитателями.
Из социал-демократов в якутской ссылке побывали такие заметные фигуры, как Г.И. Петровский (с 1916 по 1917 год), Г.К. Орджоникидзе (с 1915 по 1917 год), Е.М. Ярославский (с 1913 по 1917 год) и др. Они имели опыт подпольной работы во многих городах и пользовались авторитетом и уважением не только среди политических ссыльных, но и среди населения. Например, Серго Орджоникидзе был незаменимым доктором, работал фельдшером, с утра до вечера разъезжал по наслегам, лечил местное население. Часть из них впоследствии, после победы советской власти, стали ее видными деятелями. Григорию Петровскому добавляло авторитета то, что он являлся депутатом 4-й Государственной думы, хоть и бывшим, находящимся в ссылке.
События 1917 года, переломившие путь развития Российского государства, и последовавшие за ними годы, вплоть до принятия автономии в 1922 году, описаны Платоном Алексеевичем в воспоминаниях, причем в небольшом эссе 1935 года «Весна – лето 1917 года» он, как видно из заголовка, описывает только события 1917 года. Несмотря на то что в этих воспоминаниях имеются некоторые отличия, дополняющие друг друга, они станут для нас своего рода путеводителем в освещении событий тех лет.
Другая часть воспоминаний, «Прошедшие дни и годы», опубликованная в журнале «Чолбон» в 1928 году, состоит из девятнадцати разделов. В конце указаны дата завершения и место написания: 21 июня 1928 года, Якутск. В этот отрезок времени П. Ойунский с февраля 1928 по декабрь 1929 года работал народным комиссаром просвещения и здравоохранения Якутской АССР. Для чего он, человек, занятый на государственном посту, слово которого было весомым для населения, решил оставить эти записи? Возможно, он начал писать их к десятилетию Октябрьской революции, которую отмечали годом ранее. С другой стороны, после ухода с высоких государственных должностей в 1926 году и до назначения наркомом он мог чувствовать себя более-менее свободным от партийных условностей и решился оставить по свежим еще следам воспоминания. Или у него появилась необходимость объясниться?
Вот названия разделов: 1. Со школьной парты на народную трибуну. 2. По партиям. 3. Спор за трудящихся-хамначчитов. 4. Первое отступление. 5. Разговор миром. 6. Красный отряд Рыдзинского. 7. Лето 1918 года. 8. В ссылку. 9. В царстве Колчака. 10. На грани жизни-смерти. 11. Бред белых офицеров. 12. После Колчака приезд в Якутск. 13. Время ревкомов. 14. Отъезд в Москву. 15. Х съезд партии большевиков. 16. Постановка вопроса автономии. 17. Создание изоляции. 18. Гибель штаба Дедушки Каландарашвили. 19. Приход автономии, выход Манифеста.
В 1937 году Ойунский 6 июля публикует в газете «Кыым» на якутском языке статью «Образование Якутской АССР», а в октябре в шести номерах газеты «Социалистическая Якутия» – «1918 год. Воспоминания». В архиве сохранилась рукопись этих воспоминаний, датированная 13 марта 1936 года и написанная на якутском языке с резолюцией: «Перевести в 10 дн. срок т. е. к 4/I-37 г.
25. XII.36». Эта рукопись впервые опубликована в сборнике документов «Платон Алексеевич Ойунский. Жизнь и деятельность». В основном они повторяют воспоминания 1928 года, но часть событий описана здесь более детально. Возможно, Платон Алексеевич готовил большой труд по истории становления советской власти и автономной республики.
Воспоминания Ойунского – редчайший пример мемуарной публицистики о первых годах советской власти в Якутии. Он попытался здесь не просто описать события с точки зрения местного уроженца, оказавшегося одним из руководителей большевистского режима, а дать оценку, расставить, как говорится, все точки над «i». Как мне кажется, у него не было личных мотивов, которые могли бы привести к искажению действительности. Видна ли здесь эволюция его взглядов? Нет, перед нами убежденный в своей правоте большевик-ленинец. Какова в таком случае концепция этого труда? Простое изложение хода событий? Думается, он хотел прояснить некоторые события для читателей – «объясниться перед народом», – а может быть, и для себя. Понять, почему большевики, на первом этапе весьма небольшие по численности, не имевшие влияния, вдруг оказались буквально в течение нескольких месяцев и даже дней на вершине власти.