Ведьма почувствовала, как от нежного прикосновения ее кожа начинает пылать, и бурлящий в крови жар желания, устремляется вниз, заставляя ее с силой сжать бедра. Но самым страшным было то, что ей не хотелось, чтобы это заканчивалось. Напротив, девушка желала, чтобы вампир уделил внимания и второй ее груди, а лучше стянул ко всем чертям ее сорочку и прижал к своему обнаженному телу, а потом…
С большим трудом, прикусив до боли нижнюю губу, она смогла прийти в себя, вырываясь из плена своих сумасшедших, отчаянных желаний.
— Что ты делаешь? Отпусти! — сонным, но возмущенным голосом выдохнула Хелен.
— Отпущу, если скажешь, кто тебе снился и из-за чего твои трусики уже давно мокрые, -низким голосом проговорил Элайджа, делая резкое движения бедрами вперед.
— Не ты точно, — воскликнула Хелен, вырываясь из рук вампира и устремляясь в ванную комнату.
За завтраком на ведьме не было лица, и Майклсон, видя это, подсел к ней, придвигаясь ближе.
— Не дуйся, ангелочек, — ласково проговорил он, — я просто немного пошутил.
— Ты меня лапал! — с обидой отозвалась Хелен, щуря голубые глаза, — а говорил, что я не в твоем вкусе!
— Так тебя это задело? — усмехнулся Элайджа, видя, как девичье лицо заливается краской от смущения.
— Вовсе нет! — слишком быстро ответила блондинка, отворачиваясь к окну, — я просто… Мне просто очень хотелось бы погулять. Я целую вечность не дышала свежим воздухом.
— А ты не будешь пытаться сбежать? — вскинул бровь Майклсон, не сводя с девушки пристального взгляда, на что та лишь отрицательно покачала головой.
— Ладно, — кивнул он, — я подумаю, что можно сделать.
На лице Хелен появилась недоверчивая улыбка, а Элайджа придвинул к ней ближе тарелку с завтраком.
Закончив с едой, и, выпив две чашки кофе, ведьма по привычке пошла в библиотеку, а Первородный, не составивший ей на этот раз компанию, поднялся на второй этаж. Хелен, привыкшей к его компании, стало еще печальнее, и она с ногами забралась на маленький диванчик, прижимая к себе колени.
Общество вампира, беседы с ним, хоть немного отвлекали ведьму от мыслей о сестре, которую она не видела уже почти неделю, сейчас же, когда она осталась в одиночестве, воспоминания и тоска вновь накрыли девушку, наполняя голубые глаза жгучими слезами.
В такой позе ее и застал Элайджа, вошедший в библиотеку с небольшой шкатулкой.
— Все еще хочешь на прогулку, ангелочек? — громко проговорил он, и Хелен тут же подняла на него свои огромные полные надежда голубые глаза.
— Ты не шутишь?
— Нет, — улыбнулся Майклсон, видя, как лицо девушки засветилось от радости, — но сначала мы сделаем кое-что еще.
Блондинка насторожилась, испуганно глядя на вампира.
— Я лишь имел в виду, что пришла пора поменять твои цепи на браслеты, — поспешил успокоить ведьму Первородный, — или ты не хочешь?
— Очень хочу! — воскликнула Хелен, и не дожидаясь пока вампир передумает, бросилась к нему, вытягивая перед собой ладони.
Элайджа, с улыбкой снял с тонких запястий тяжелые кандалы, и заменил их на тонкие кожаные браслеты, которые Хелен принялась изучать с поистине детским любопытством.
— Ты довольна? — спросил он, лаская взглядом нежное девичье лицо.
На что Хелен, радости которой не было предела от обновки и от предстоящей прогулки, в непонятном ей самой порыве, шагнула к Первородному, обвивая руками его шею и запечатлевая на мужских губах благодарный поцелуй.
Когда розовые губки коснулись его рта, Элайджа на миг замер, не веря в происходящее, но его руки, по инерции обвили тонкую талию, притягивая девушку к себе.
Обжигающее вожделение мучило не только Хелен. Вампиру, чувства которого и без того, в силу его природы были обострены, также не просто было проводить ночи вблизи соблазнительного девичьего тело, вызывающего в нем отнюдь не двусмысленные желания. Идея Клауса казалась с каждым днем все притягательней, и то, что ведьмочка сама пришла в его объятья, было воспринято Майклсоном с радостью.
Однако, не успел он ответить на невесомый поцелуй, как Хелен будто очнувшись забилась в его руках, выставляя перед собой тонкие руки.
— Отпусти меня! Нет!
Элайджа осторожно отвел ладони, выпуская девушку из своих объятий. Он уже собирался пошутить, чтобы хоть как-то разрядить атмосферу, но в этот миг блондиночка с выражением полного отвращения на лице, коснулась тыльной стороной руки своих розовых губок, будто желая стереть поцелуй, который сама же ему и подарила.
Ее нежно лицо, светившееся всего минуту назад радостью, сейчас выражало лишь недовольство и злость. Она явно жалела о том, что только что сделала. Майклсон, прищурившись, отступил назад. Ему хотелось успокоить Хелен, вернуть ее счастливую улыбку, но в следующий миг блондиночка выдала то, отчего желание вампира сменилось на диаметрально противоположное.
— Не смей больше прикасаться ко мне! Мне не нужны поцелуи кровососа!
========== Часть 13 ==========
После слов Хелен в комнате воцаряется полная тишина, и Элайджа с силой сжимает зубы, едва сдерживая ярость, которая бурлит в нем, требуя выхода. Он не сводит с кусающей губы ведьмочки, которая испуганно ждет его реакции тяжелого взгляда, и думает.
Схватить ее, задрать вверх узкую юбку, обнажая до талии, и отшлепать по маленькой попке — первая мысль, которая кажется ему такой правильной, что Майклсон уже делает шаг в сторону замершей блондиночки, которая не сводит с него растерянного взгляда. Ему хочется сделать это. Очень сильно. Но затем, Элайджа понимает, что подобный поступок не решит проблемы. Хелен нужно проучить. Она заслужила настоящий урок, после которого, похожая на ангелочка ведьма больше никогда не будет дразнить мужчин. Тем более — вампиров. Тем более — Майклсонов. Тем более — его.
Тогда на мужских губах появляется дьявольская улыбка. Потому что Элайджа знает, что делать. И одного взгляда в окно хватает для того, чтобы понять, что сама природа благоволит его задумке.
Хелен молчит, изучая задумчивым взглядом пейзаж за окном, и с розовых губок срывается тихий, безнадежный вздох. Она не сомневается, что после ее слов, прогулки ей не видать, как собственных ушей и почти жалеет о том, что сделала, пойдя на поводу у своей гордости и упрямства. Тем более, что она соврала. Ведь ей хотелось поцеловать Элайджу, и в тот миг ведьме было абсолютно плевать на то кровосос он или нет.
Но она не должна этого хотеть. Не должна желать его. Потому что он — враг. Вот только отчего-то, и Хелен понимает это особенно ясно именно сейчас, от ее ненависти и жажды мести не осталось и следа и это совершенно неправильно, и даже кажется девушке предательством.
Мрачные мысли отражаются на ее нежном лице, с которого Майклсон не сводит внимательного взгляда, но ведьмочка еще не знает, что он задумал, и потому замирает от удивления, когда Элайджа невозмутимо произносит:
— Мне кажется, прогулка улучшит твое настроение, ангелочек.
Хелен поднимает на него свои огромные голубые глаза, в которых неверие смешано с надеждой, и нервно скользя кончиком маленького язычка по розовым губкам тихо говорит:
— Ты… ты не злишься?
— Нет, — качает головой вампир, пожимая плечами, — так что же, идем?
Ведьма кивает часто-часто, и на ее лице появляется счастливая улыбка, когда она подходит к Первородному совсем близко.
Элайджа не говорит ни слова, сжимает девичий локоть, и легко тянет ее к двери, а через мгновение, они оказываются за порогом. Ведьма тянет носом, вдыхая свежий, прохладный воздух, и Майклсон улыбается, наблюдая за тем, как она радуется словно ребенок, окружающей их природе, склоняясь к желтеющим розовым кустам.
Они идут в лес, и Первородный не отступает от девушки ни на шаг, временами поглядывая на темнеющее небо. Собирается дождь, но увлеченная прогулкой Хелен не замечает этого, шагая вперед.
Ливень начинается, когда они уходят от дома на приличное расстояние, и Элайджа не делает даже малейшей попытки ускорить ее, не подхватывает девушку на руки, используя вампирскую скорость. Он просто позволяет ей вымокнуть до нитки. Дрожащая от холода ведьмочка не сводит с вампира умоляющего взгляда, но Майклсон будто не замечает этого, продолжая идти к дому в спокойном темпе.
К тому моменту, когда они оказываются у дверей дома, Хелен успевает промокнуть до нитки, и единственное о чем она может думать, это горячая ванна. Элайджа пропускает ее вперед, но как только девушка оборачивается к нему, чтобы спросить о том, есть ли у них что-то крепче чая, оказывается, что Первородного и след простыл.
На девичьем лице отражается досада, и Хелен дрожа от холода, бегом поднимается в спальню, чтобы первой занять ванную комнату. Она медленно стягивает с себя мокрую одежду, накидывает теплый халат, толкает деревянную дверь и застывает на пороге.
В наполненной горячей водой ванной, от которой идет пар, лежит ее мучитель. И его обнаженное тело едва прикрыто хлопьями белоснежной пены.
— Будешь подглядывать или присоединишься? — говорит он, оглядывая Хелен насмешливый взглядом, — хочу сразу тебя огорчить. Горячей воды больше нет. Так что если не хочешь заболеть… Мы вполне поместимся здесь вдвоем.
Элайджа улыбается, жестом указывая на место рядом с собой, но девушка не может пошевельнуть и пальцем, вымолвить в ответ хоть слово. Ее тело дрожит от холода, но мысль о том, чтобы оказаться обнаженной в непосредственной близости от Первородного, столь притягательного в своей мужественности мгновенно горячит ее кровь, заставляя забыть обо всем на свете. В том числе и том, какого черта она вообще оказалась в ванной комнате. И Хелен уже собирается уйти, когда Элайджа за долю секунды оказывается с ней рядом, стягивает с тонких плеч халат, и погружает ее в горячую воду, нависая сверху.
— Так теплее? — шепчет он в маленькое ушко, шокированной девушки, которая до сих пор не может поверить в происходящее.
Она сидит в ванной, прямо напротив обнаженного Майклсона, который теснит ее своим телом к краю, заставляя с каждым движением, шире раздвигать ножки, чтобы не допустить соприкосновения их тел. Хелен пытается приподняться, скользя по гладкой поверхности, но Элайджа легко удерживает ее на месте, накрывая ладонью выступающие ключицы.
— Согрелась? — говорит он, не сводя с пылающего девичьего лица тяжелого взгляда, — а сейчас будете еще горячее. Или ты думала, я спущу тебе с рук выходку в библиотеке?
В голосе вампира лишь мрачная решимость, и Хелен поднимает на него испуганные глаза, отчаянно мотая головой.
— Нет, — лепечет она, — ты не сделаешь этого против моей воли… Прошу тебя! Я немного вспылила, но… Не нужно!
Ведьма тяжело дышит, не сводя с Первородного умоляющего взгляда, все еще надеясь исправить ситуацию, но очень скоро она понимает, что проиграла.
— Что именно не нужно? — хрипло шепчет Элайджа, и его ладони стискивают нежные девичьи груди, приподнимая их над водой, — это?
Хелен стонет, отчаянно пытаясь вырваться из его рук, но затем, мужские губы накрывают напряженный сосок, слегка прикусывая его, и девушка понимает, что пропала. Майклсон обводит языком торчащую вершинку, не сводя с девичьего лица жадного взгляда, и ведьма сдается.
Она прикрывает глаза, позволяя ему ласкать ее, но в следующий миг, мужская ладонь скользит ниже, спускаясь по ее животу, оказываясь в аккурат меж разведенных в сторону ножек.
— Или так не нужно? — насмешливо интересуется Элайджа, и его пальцы касаются складок ее плоти, умело дразня их откровенными прикосновениями.
— Нет, — стонет Хелен, жадно хватая воздух, — нет! Нет, не делай этого!
— А твое тело считает иначе, ангелочек, — невозмутимо отзывается Майклсон, и не думая прекращать свои ласки, — ты уже мокрая, и вовсе не от воды. Ну же, признайся, что хочешь этого…
— Нет! — повторяет словно мантру блондинка, но с каждым движением умелых пальцев ее голос слабеет, и вскоре она совсем сдается, шире разводя ножки, и позволяя Первородному ласкать ее промежность, так как ему хочется.
И Элайджа делает его. Поглаживает под водой нежные складки кожи, давит на набухший от возбуждения клитор, обводит большим пальцев вход в горячее лоно, истекающее соками от желания.
Хелен стонет, чувствуя, что совсем близка к пику, когда вампир нежно шепчет ей на ушко «Поцелуй меня…», она с готовностью льнет к нему, накрывая своими розовыми губками мужской рот.
И не сразу понимает, что происходит.
Вампир с довольной улыбкой отстраняется от нее, поднимаясь на ноги, и выскальзывая из горячей ванной. Нисколько не стесняясь своей наготы, он идет прямо к раковине, где демонстративно моет руки, а после тыльной стороной ладони стирает со своих губ ее поцелуй, копируя ее собственные действия.
— Какой же ты ублюдок, — шипит Хелен, тяжело дыша, — ненавижу тебя!
Элайджа поворачивается к раскрасневшейся от возбуждения неудовлетворенной ведьме, которая отчаянно пытается прикрыться пеной, и на его лице появляется довольная улыбка.
— Я лишь исполнил твое желание, ангелочек, — спокойно произносит он, — тебе ведь не нужны поцелуи кровососов. Но если ты передумала, я с удовольствие продолжу начатое…
— Не смей! — кричит в ответ Хелен, не сводя с вампира ненавидящего взгляда, — ты мне противен!
— И именно поэтому ты текла в моих руках, раздвигая все шире свои прекрасные ножки, — кивает Элайджа, насмешливо улыбаясь, — спокойно ночи, Хелен. Если передумаешь, приходи в спальню.
И, не сказав больше ни слова, Первородный скрывается за дверью спальни, оставляя разъяренную ведьму совсем одну.
========== Часть 14 ==========
Хелен не нашла в себе смелости войти в спальню Элайджи. Ей вообще с большим трудом удалось выбраться из ванной, потому что все вокруг слилось из жгучих слез отчаянья, которые душили ее, стоило вспомнить о произошедшем несколько минут назад.
Она повела себя, как настоящая шлюха. Одна из тех девок, что готовы были на все ради внимания Первородных, без зазрения совести предлагая себя. Впрочем, ее падение, было еще ниже, потому что в итоге Майклсон еще и отверг ее, не посчитав достойной. Указал ей на ее место, растоптав девичью гордость.
Одна мысль о том, чтобы провести с ним еще одну ночь приводила ведьму в ужас. Ни одна пытка не могла сравниться с тем унижением, которое ей довелось пережить в ванной комнате, где она едва не кончила от ласк ненавистного вампира. Никогда в жизни Хелен не чувствовала себя так плохо.
Очень тихо, девушка прошмыгнула в свою старую спаленку, и сжившись в комок устроилась на ледяной постели. Слезы текли из ее глаз, не переставая, и только спустя час ведьме удалось забыться беспокойным сном.
Однако, утром ее ждал новый сюрприз. Проснулась она на своем привычном месте, в спальне Первородного, который по всей видимости перенес ее ночью в свою постель. Как и в предшествующие дни, она была прижата к его телу в весьма откровенной позе, и Хелен забилась в крепких мужских объятьях, отчаянно пытаясь освободиться.
— Что такое, ангелочек? — хриплым после сна голосом проговорил Элайджа, просыпаясь от ее движений.
— Отпусти меня! — прошипела ведьма, щуря голубые глаза, — мне неприятны твои прикосновения!
— Да-да, — кивнул вампир, усмехаясь, — мы уже выяснили это вчера.
Лицо Хелен при упоминании о произошедшем залилось румянцем.
— Ты пытался меня изнасиловать, — со злостью выдохнула она.
— Думай так, если тебе так проще себя успокоить, — пожал плечами Майклсон, отводя руки от девичьего тела, — но мы ведь оба знаем правду. Ты хотела всего, что я делал. И хотела, чтобы я продолжил. Чтобы я трахнул тебя, ангелочек.
— Замолчи! — с ненавистью прокричала ведьма, вскакивая на ноги, — не смей говорить подобное!
— Странная реакция на правду, — улыбнулся в ответ Элайджа, не сводя с раскрасневшейся блондинки пристального взгляда, — тебе лучше принять холодный душ, Хелен.
— Не смей мне указывать! — взвилась девушка.
— Я просто забочусь о тебе, ангелочек, — мягко протянул Майклсон, — ты слишком возбуждена.
Ведьма сжала губы, не найдя, что сказать с ответ, а Элайджа тем временем поднялся с постели, и прихватив полотенце, шагнул в сторону ванной комнаты.
— Можешь присоединиться ко мне, — проговорил он, поворачиваясь к ней, стоя на пороге, — после вчерашнего для нас обоих не осталось никаких секретов.