- Что умеешь ты? – она сложила изящные кисти под подбородком и с любопытством взглянула на меня.
- Преподавать, - бодро ответила я, но в следующую минуту поддалась свету, исходящему из её глаз, и заговорила быстро, без остановки. – Я рисую, с детства; знакомые говорят, что им нравится, но мне не удалось поступить в художественную школу, а потом время было упущено. Ещё я тоже сочиняю стихи, иногда мелодии, но не могу их записывать – не ходила в музыкальную школу. Хочу танцевать и петь, хочу научиться играть на пианино, хочу говорить на греческом и итальянском, хочу путешествовать. И, конечно, рисовать везде, где можно, и когда возникает потребность!
- Ты создана для искусства, - улыбнулась Анна. – Заблудшая душа в современном технократическом мире. Почему бы тебе не остановиться на чём-то одном?
- В этом и проблема. Я жажду всего. Мне не хватает всего, что я перечислила. Мне кажется, я что-то теряю, когда запрещаю себе думать о какой-либо деятельности. Ведь Вам удаётся всё совмещать!
- Я не хожу в школу и не раздаю своё драгоценное время тем, кто этого не оценит. Попробуй и ты.
Ха, как это было легко с её слов! Я откинулась на спинку стула и со смешанным чувством недоверия и обиды посмотрела на Анну.
- Меня родители съедят. Вместе с содержимым моего кишечника, уж простите эту метафору! Мне нужно отдавать свою долю квартплаты…
- О, так у тебя и жилья своего нет! – непонятно отчего восторженно сказала она. – И, я полагаю, молодого человека?
- Уж лучше быть одной, чем иметь балласт на диване и служить ему вечной кухаркой, - усмехнулась я, вспомнив и свой горький опыт, и личный опыт подруг.
- У тебя будет свой дом, любимый и любящий мужчина, деньги, путешествия, и каждый вид деятельности, который ты только захочешь, - вдруг сказала она, - ты сама всё это сделаешь, если начнёшь прямо сейчас. В этом и заключается волшебство.
Глава 3. «Голос перемен»
Конечно же, я не совершила глупость и не пропустила занятия в школе. С трудом разлепив веки в семь часов утра, я на автопилоте собралась и отправилась на работу. По дороге думалось о любви к детям, о педагогическом таланте, который был отмечен ещё в университете, об учительской карьере и своём предназначении. Хорошо, что в нашем городке с населением чуть более пятисот тысяч можно найти подработку репетитором. Историчка, например, или географичка этим похвастаться не могли. Всё-таки английский востребован в наши дни. Люди отдыхают за границей, выходят замуж за иностранцев, переписываются с зарубежными коллегами. Как ни крути, язык сейчас везде нужен. Поэтому предложения о репетиторстве поступали регулярно. Правда, я уставала. Отвести в школе шесть-восемь уроков, заполнить журнал, проверить тетради и написать планы на следующие занятия – а после этого идти по тёмным стылым улицам в чужие дома, где так вкусно пахнет приготовленным ужином и от этого кружится голова, мешая сосредоточиться на учебном материале. Накатывалась такая тоска, что хотелось разорвать учебник английского и посыпать им свою голову! Усилием воли я возвращалась туда, где находилось моё физическое тело. Пальцы держали ручку, а мне казалось, что они сжимают кисть, а то вдруг начнут бегать по клавишам невидимого пианино, рождая в голове мелодию и тут же забывая её. На ум лезли какие-то строчки, тело просило движения, изгибов, полёта…
Заняться чем-либо после такого дня не представлялось возможным. Оставалось воскресенье, но оно было наполнено всеобщей семейной уборкой. Мама, поборница абсолютной чистоты, командовала отцом и сёстрами до наведения стерильного порядка, после которого не оставалось сил ни у кого. Все дружно садились перед телевизором и начинали потреблять передачи без разбору и остановки. Такая схема жизни сложилась в нашей семье уже много лет назад и нарушалась иногда конфликтами родителей. Дело в том, что отец любил выпить, а матери это не нравилось. В этом плане наша семья ничем не отличалась от тысяч таких же семей по всей провинциальной России.
Я ненавижу конфликты. До последнего стараюсь идти на компромисс и улаживать разногласия. Для меня худой мир лучше доброй ссоры. Завучи школы это знают и частенько пользуются моей сговорчивостью и безотказностью. Каждый раз корю себя за слабоволие, но берусь за чужие дела снова и снова. «Дарю своё время тем, кто этого не ценит», - подумала я и тут же возразила самой себе – как это не ценит?! Думаю, часть людей всё же испытывает какую-то благодарность. Хоть и не выражает её вслух.
Здание школы возникло передо мной привычным – серым и шумным. Дети стекались к центральному входу, меж ними высились фигуры учителей, спешащих, как и я, на работу. Чем, собственно, мы отличались в этот час от заводчан и офисных работников? От звонка до звонка – и это всё о нас!
После первого урока у меня было «окно» - такое часто случалось из-за бестолково составленного завучами расписания. Обычно я просиживала это время в учительской, проверяя тетради и перебрасываясь парой слов с коллегами. Сегодня в этой тесной комнатке было слишком много народу. Только войдя, я поняла, отчего здесь так людно и шумно – коллеги окружили историчку и с одобрительным видом слушали её:
- Нет, вы только подумайте – они задерживают зарплату в аккурат под Новый Год! Не на все школы, говорят, хватает. Как будто бюджет у нас не общегородской! Опять эти элитные гимназии и лицеи! Нет, ну как будто мы миллионы зарабатываем, чтобы на нас не хватило!
Настроение упало. Конечно, родители подождут, когда я отдам им свою долю квартплаты, но я рассчитывала прикупить подарков сёстрам и друзьям. Неудобно приходить в гости с пустыми руками. Устроившись в углу за большим старым столом и продолжая наблюдать сцену возмущения, я вспоминала Анну. У неё так всё легко получалось! Жаль, что на словах. Я вздохнула и принялась проверять тетрадки, как вдруг одна фраза исторички отвлекла меня:
- У государства только лозунги хорошие, а мы как были предоставлены сами себе, так и остаёмся. Уходить надо из школы. У-хо-дить!
- И куда же? – насмешливо поинтересовалась географичка. – В небытие?
- В Интернет. Сейчас, говорят, стало модным обучение по скайпу. Сидишь себе дома, людей обучаешь через компьютер – хоть из разных стран!
Пожилая учительница биологии важно выступила вперёд:
- Пробовала я заниматься по скайпу, и скажу вам – неэффективно это. Где присутствие живого человека, личное участие преподавателя? Нет учебной атмосферы, связь слабая, иногда изображение пропадает. Огромное количество минусов.
- Что – и ни одного плюса? – робко спросила математичка, моя ровесница.
Мне тоже стало интересно. Всё-таки идея обучения по скайпу казалась мне довольно-таки увлекательной. Сколько возможностей открывается! Связь между людьми из разных городов, обмен знаниями в реальном режиме времени, несмотря на тысячи километров, экономия времени и сил, которые тратятся на дорогу – какие могут быть минусы?
- Да, скайп хорош для общения, - назидательно произнесла биологиня, оглядывая математичку с головы до ног, - но никак не для обучения. Это вздор! Я уже 45 лет в образовании и могу сравнивать разные технологии. Плюсов не нахожу, и не убеждайте меня в обратном. Поверьте моему опыту.
Учительница биологии была «старожилом» нашей школы. Все мы пришли сюда уже после неё. Конечно, она пользовалась непререкаемым авторитетом, тем более что ребята у неё занимали первые места на общегородских олимпиадах.
На этом разговор иссяк, мы с математичкой переглянулись, и каждый погрузился в свои тетрадки. Для меня это стало хорошим способом скрыть свою безысходность. Зарплаты нет, уйти из школы некуда, а на носу – праздник.
- Послушай, Алевтина, - мне захотелось задать своей коллеге мучающий с некоторых пор вопрос, - а если бы тебе не нужно было ходить на работу и при этом денег достаточно – что бы ты делала?
Математичка с недоумением уставилась на меня.
- Ну, чем бы ты занималась каждый день? Хобби какое, или воплощение мечты?
Алевтина на секунду задумалась.
- Я бы, наверное, уделяла больше внимания своим детям.
- Но у тебя нет детей.
- Пока. Вот выйду замуж, а там появятся.
- А зачем?
- Что зачем?
- Зачем замуж и дети?
Алевтина посмотрела на меня, как на ненормальную.
- Странная ты такая – зачем замуж и дети! Вот ты разве не хочешь?
Алевтина была не первой, кто уходил от ответа на этот вопрос, задавая встречный. Почему так легко ответить на вопрос о еде – я ем, потому что голоден; и почти невозможно ответить на вопрос о замужестве и детях?! Чем эти два вопроса принципиально отличаются друг от друга? Я же не спрашиваю о причинах движения кварков!
- Предположим, что я хочу. Ну, не столько замуж, сколько любить и быть любимой. Замужество для меня – это некий свод обязанностей по закону. Мне бы хотелось, чтобы желание заботиться о любимом проистекала из потребности самой любви.
- Ой, ты такая мечтательница! – снисходительно воскликнула она. – Главная цель брака – дети. Вот я бы с ними возилась!
- Ну ладно, - согласилась я, - пусть я мечтательница. Но ведь дети вырастут и покинут родительский дом, улетят, так сказать, из гнезда. Чем бы ты тогда занялась?
- Там внуки пойдут.
Я почувствовала раздражение.
- Послушай, ну ведь нельзя всю жизнь класть на алтарь заботы о детях! Неужели у тебя нет увлечений, нет интереса к искусству, науке, ещё чему-нибудь?
- Этим пусть муж занимается. А я должна создавать уют и тепло, воспитывать детей.
- Ладно, пусть будет так. – Я решила подойти с другого конца. – Сейчас у тебя нет детей, нет мужа – у тебя есть желание чем-нибудь заняться? Не хочется рисовать мрачных перспектив, но вот представь, что так и не встретила того единственного, так и не родила ребёнка – что тогда? Чем наполнять свою жизнь?
Алевтина пожала плечами. По выражению её лица я поняла, что мои выводы пришлись не по душе.
- Ожиданием?
- Ну, я бы могла сделать карьеру в школе, - наконец, произнесла она.
- Стать второй авторитетной биологиней? – насмешливо поинтересовалась я.
- Нет, первой авторитетной математичкой, - не то в шутку, не то всерьёз ответила она.
Я поняла, что продолжать разговор бесполезно. Судя по всему, наша математичка не имела никаких интересов и увлечений. На работу она ходила, потому что так надо. И мужа, и детей тоже хотелось потому, что – так надо.
Наверное, Анне было со мной так же невообразимо скучно – но как я могла дать ей ответы на вопросы, которые сама задаю себе и не нахожу, что ответить?! Я достала из сумки её визитную карточку, повертела в руках и убрала. Даже если я позвоню, что скажу? Что до сих пор работаю в школе? Или что нам задерживают зарплату?
Впрочем, с зарплатой дело прояснилось к концу дня. Когда я собирала сумку с тетрадями, в кабинет заглянула Алевтина и радостно сообщила:
- Татьяна, деньги привезли! В бухгалтерии уже очередь!
Кривая настроения резко поползла вверх и я помчалась за своими кровно заработанными, на ходу обдумывая подарки. Но уже через полчаса стояния в очереди эйфория улетучилась и я подумала, что слишком много радости испытывают наши учителя, получая гроши. Отец с детства внушал мне – довольствуйся малым, будь благодарна за то, что имеешь; но что-то мои благодарности затянулись. В конце концов, я не мечтала о шикарном автомобиле - мне всего лишь хотелось путешествовать, рисовать, заниматься музыкой и танцами. Почему я должна быть благодарной за то, что у меня просто есть работа? Чем я тогда отличаюсь от рабов древней Греции? Ах да, само слово «работа» имеет своим корнем «раб».
Я оглянулась. Учителя стояли впереди и позади меня неровной линейкой. Обсуждались размеры зарплаты, поведение проблемных учеников, предстоящие олимпиады. Я стала вглядываться в лица коллег. Ни одно из них не было таким светлым, как у Анны. Застывшие маски, поджатые губы, без причины строгие глаза, командирские морщины у рта – всё в них выдавало учителей. Нищих и бесконечно гордых за свой самоотверженный труд!
Не глядя расписавшись в ведомости, я получила зарплату и покинула кабинет бухгалтера. Вернувшись в кабинет, дособирала сумку, закуталась в тот самый полусинтетический шарф и отправилась домой.
В квартире всё было как обычно. Обед никто из сестёр приготовить не удосужился – привычно ждали, когда старшая сестра позаботиться о них. Вымахали две девицы, и ни одна до сих пор не умеет яичницы пожарить!
Пока я варила суп, вернулась из магазина мама. Она пребывала в хорошем настроении из-за скидки на покупки, и тогда я решилась спросить у неё:
- Мам, как ты посмотришь на то, что я уйду из школы?
Поначалу она не восприняла вопрос всерьёз. Продолжая разбирать продуктовую сумку, бросила мимоходом:
- Да? И куда же? В свободные художники?
Её равнодушие и ирония задели меня.
- Почему бы и нет? Ты же сама говорила, что я неплохо рисую.
- Неплохо не есть хорошо. И потом, я не специалист, чтобы оценивать твои работы. Я вообще в живописи ничего не понимаю. Не приставай ко мне; у тебя суп вон, убегает!
Я подняла крышку кастрюли и убавила газ.
- Да, я и в самом деле собралась уходить! – пришлось мне повторить, на этот раз более решительно.
Мама глянула на меня и проворчала:
- Нет, ну куда это годится?! Что за блажь? Прежде чем уходить откуда-то, надо решить, куда ты уходишь. У нас так тяжело найти работу! Чем тебе не нравится твоё место?
- Может быть, тем, что оно не моё? У меня не остаётся времени на себя, на свою личную жизнь, - начала я возражать.
Мама закончила разбирать сумки и прямо посмотрела мне в глаза:
- А что ты хотела? Ты думала жить только в своё удовольствие? Так не бывает, дорогая моя! Есть слово «надо». Твоя работа обеспечит пенсией.
- Такой же грошовой, как зарплата?
- Зато стабильной. А пойдут дети, они помогут.
- Мам, а вдруг не пойдут? Почему ты убеждена, что у меня будут дети?
- У всех есть, и у тебя будут. Таково предназначение женщины.
Я больше не могла вести эти штампованную беседу. Было очевидно, что мама меня не слышит, да и не хочет слышать. Но я всё-таки решилась задать последний провокационный вопрос. Несмотря на то, что он стал ядром конфликта, я не жалела о том, что задала его.
- А нас ты тоже родила, чтобы мы в старости подмогой стали?
Мама разразилась целой тирадой о неблагодарности современных детей, о том, как тяжело было поднимать нас – в общем, ещё добрая плеяда общеупотребительных клише. Потом она расплакалась и ушла в свою комнату. Я не бросилась утешать её – даже эти слёзы казались мне манипуляцией.
Однако атмосфера в квартире стала натянутой, сёстры со мной не разговаривали, а отец что-то потихоньку ворчал себе под нос. Всё ясно – я нарушила их привычный уклад, и на сегодняшний вечер подверглась остракизму. Недолго думая, я собралась и поехала к подруге, той самой, после визита к которой встретила Анну. Всё лучше, чем мысль о том, что весь оставшийся вечер придётся лицезреть недовольные мины домочадцев!
Сегодня было теплее, чем вчера, да и автобуса не пришлось ждать долго. Я сочла это хорошим знаком и настроение улучшилось. Что поделать, моё настроение по большому счёту зависело от внешних событий. А у кого не так?
Уже по дороге в салон набилось много людей – городская ёлка открылась несколько дней назад, а мне как раз проезжать мимо неё. Основная масса народа выходила на центральной площади, поэтому пришлось запастись терпением и дать окружающим возможность потолкать меня и потрепать мой полусинтетический шарф.
За две остановки до площади нас вдруг обогнал легковой автомобиль и водитель маршрутки едва успел увернуться. Автобус качнуло из стороны в сторону, пассажиры сбились в центре салона, вслед за этим их раскидало по разным сторонам маршрутки, а кто-то впереди даже ударился о поручни. Поднялось возмущение, переросшее в нервный смех и оживлённый разговор об обнаглевших автолюбителях. Мне потребовалось несколько минут, чтобы прийти в себя. Страх был только мгновение, но такой пронизывающий, какого раньше мне испытывать не доводилось. Поправив сбитый набок шарф, я принялась вытаскивать застрявшую в толпе людей сумку. Какой-то парень участливо помог мне: