Ноак зло прищурился и сжал губы, всем своим видом показывая, что намерен молчать. Пал посмотрел на нахохлившегося парня, оценил отчаянную решимость в его взгляде и решил уйти от опасной темы.
— Ладно. Чтоб ты знал — я здесь ни с кем не… ну, ты понял?
— А в своем племени? — требовательно вопросил Ноак.
— Нет. Некогда. Дел полно, — небрежно пожал плечом Пал, с досадой чувствуя, что краснеет.
— Ты ни с кем не сговорен? — удивился парень.
— Нет, — пробурчал Пал, внутренне напрягаясь и приготовившись к едким комментариям Ноака, который никогда не упускал возможности указать пришлому хранителю на его непривлекательность, но парнишка расплылся в совершенно счастливой улыбке:
— Здорово! Ты только мой!
— Да, здорово, — кисло процедил Пал.
Ноак помрачнел, потом решительно поднялся с низкого топчана, шагнул к занервничавшему Палу и обнял его за талию, прижав к себе со всей силы.
— Я тебя ужасно люблю… — прошептал Ноак.
— Вот, что ужасно — это точно! — усмехнулся Пал. — Изводил меня, изводил, чуть до трясучки не довел, а теперь — люблю!
— У меня так само получалось, — тихо признался парень и быстро ткнулся носом в щеку Палу.
Тот только вздохнул и погладил узкую тощую спину. Вот что с ним делать? Теперь и злость и бесконечные издевки виделись в ином свете. Пал вспомнил как в детстве подкинул девчонке, которая ему нравилась, лягушонка в корзину — похожее поведение. Мальчишка!
Они еще долго стояли, обнявшись, а потом Пал утянул Ноака на постель. Парень глядел на Пала совершенно осоловевшими глазами и, как ему показалось, надеялся на некое продолжение. Но Пал не собирался совершать ничего поспешного. Он просто прижал к себе костистое тельце, прикоснулся носом к щеке в почти невинной ласке и прикрыл обоих покрывалом. Так они и заснули.
Наутро Ноак отводил глаза, на лице появилось привычное выражение ожесточения. Наверное, он жалел о вчерашней откровенности.
— Будь весел! Выпей, — Пал протянул мальчишке кувшин, тот, прежде чем пить, понюхал и скривился:
— Опять что-то подмешал?
— Да, — не стал отпираться Пал.
Ноак сморщил веснушчатый нос, вздохнул, но опрокинул в себя питье без разговоров.
— Благодарю. Останешься? Я хотел послать мальчиков собирать травы, но так как лес незнакомый, это может затянуться, может, мы с тобой пройдемся и ты мне покажешь, что знаешь?
— Можно, — с сомнением согласился Ноак.
Поев вместе со всеми, они отправились за околицу. Дагер пристроился было за ними, но Пал покачал головой, рассудив, что им с Ноаком не нужны соглядатаи:
— Ты сегодня с мальчиками. Поможешь им. Надо воды натаскать и проследить, чтобы эти шалопаи ничего не натворили.
— Если с вами чего случится, Йерк с меня голову снимет, — возразил воин.
— Ага. А если я скажу, что ты не выполняешь мои поручения, — тем более!
Дагер осуждающе вздохнул и повернул назад. Молча, как обычно.
Ноак сосредоточенно шел вперед, было тихо, только шуршали шаги, потом парень не выдержал томительного безмолвия:
— Так я не понял. Как ты… как ты вообще ко всему этому относишься?
— К чему? — Пал задумался о составе нового зелья, потому не понял вопроса.
— К свадьбе.
— Нормально. Если мы оба постараемся, все получится.
— Да? — удивленно произнес Ноак.
— Ага.
Пал осторожно потерся носом о самый кончик носа Ноака, добившись от мальчишки радостной улыбки. При ближайшем рассмотрении юный саам оказался не таким уж и вредным. Даже послушным. Местами.
Пал еще раз вгляделся в черты Ноака. Пожалуй, парень не такой уж и замухрышка. Невелик ростом и тощ, но со временем вполне может вытянуться и раздаться. Особенно если исправно будет принимать то, что дает ему Пал.
***
— Смотри-ка, а у них, похоже, сладилось, — Йерк показал Лудде на Пала и Ноака, выходящих из леса.
Оба улыбались, брат Йерка мило покраснел и смотрел на будущего мужа с обожанием. Пал что-то ему рассказывал, Ноак кивал и неотрывно глядел на спутника.
— Надо же, я боялся, что твой родич потравит негодника, а они вроде как… нормально!
— Еще бы. Ноак ладненький, конопушки симпатичные…
— Что? — зашипел Йерк моментально взъяряясь.
— Я говорю — внешне твой брат многим приятен, и как только он перестал к Палу цепляться, тот тоже приметил… хм… некоторые его достоинства.
— Кажется ты тоже их приметил!
— Нет, я вообще вижу только тебя. Что там солнце и луна. Даже звезды мне не нужны, ведь моя звездочка шагает со мной рядом! — Лудде сжал Йерка в объятиях и тот, успокаиваясь, проворчал:
— Не трожь зад, у меня после ночи все болит… ай!
Лудде усмехнулся, убрал ладони с округлостей и немного ослабил хватку. Он был уверен, что ничего у вождя не болит, просто такое проявление чувств его немного смущает, вот и бурчит.
— Лу, а как у Пала сейчас со здоровьем?
— Не жаловался. Зелья свои пить перестал. Вроде, отпустила его эта хворь.
— Прижился он у нас, — задумчиво проговорил Йерк, наблюдая как попадающиеся на пути Пала жители уважительно ему кланяются.
— Действительно. И когда только успел?
— Ну, я слышал, что он пару человек вылечил, плату взял по-людски, вот сразу и любовь жителей.
— Хм. А наши-то разбаловались. Так как твои его не привечают, — отметил Лудде.
Проходящие останавливались, приветливо здоровались, и всегда немного отстраненный Пал улыбался в ответ на их улыбки. Какая-то женщина — Лудде еще не запомнил всех саамов поименно — быстро скрылась в своем доме и, вернувшись, поднесла Палу сверток, видимо, с едой, и закупоренную бутыль. Нда, у луле хранителю таких подношений никогда не делали. Лудде даже пришло в голову, что, возможно, брату лучше будет остаться здесь. Болезненный, остро воспринимающий любое злое слово, в родном племени Пал находился в постоянном напряжении.
Луле — маленькое племя. Несмотря на старания Госты они все время на грани вымирания от голода. Каждый член племени должен приносить ему пользу, лишние рты — не нужны. Слабых травят и задирают. Тихому, задумчивому Палу тяжело жилось в собственном племени. Потом, когда его назначили хранителем, насмешки прекратились, но особой любви среди односельчан парень не вызывал. Саамы — иное дело. Здесь сразу прониклись благоговением к серьезному молодому человеку, столь умелому в своем деле.
— Знаешь, а мне вообще нравится как у тебя здесь все устроено. Этот женский дом — замечательная штука! — весело произнес Лудде, тыкая пальцем в направлении вышеуказанного строения.
— Да? — с подозрением переспросил Йерк. — Он весь замечательный или кто-то конкретный внутри — замечательный?
— Ах, ты такой ревнивый! Мгновенно заводишься! — промурлыкал Лудде.
— Так, пошли-ка побродим, — угрожающе проворчал Йерк, Лудде закивал, уверенный, что вождь затевает «брожение» только для того, чтобы потискаться где-то вдали от любопытных глаз соплеменников.
Йерк шагал и шагал, сосредоточенный и отстраненный, Лудде начал подозревать, что муж действительно хочет поговорить о чем-то. Возможно, не самом приятном.
— Лу, я не хочу еще одну жену. И не хочу, чтобы ты смотрел на женщин, хотя никак не могу придумать, как этому помешать…
— О… но Йерк, если у тебя не будет еще одной жены, откуда же возьмутся дети?
— Да ну их…
— Это ты сейчас так говоришь! Пройдет время и ты захочешь!
— Почему ты так уверен? — удивился вождь, останавливаясь и поворачиваясь к Лудде, чтобы видеть его лицо.
— Ну, так говорят. Со временем это происходит почти со всеми мужчинами.
— Вот если вдруг захочу, тогда и возьмем кого-нибудь… только я все равно не дам тебе ее касаться!
Лудде с тщательно скрываемой усмешкой смотрел на сверкающего глазами вождя — открыто забавляться бурной ревностью Йерка он бы не решился, опасаясь вызвать одну из его знаменитых вспышек.
— Ох, ладно. Не больно-то и хотелось, — заметил юноша, пожимая плечами, надеясь что это немного умиротворит зеленоглазого зверя, терзающего мужа (11).
— А ты… хочешь детей?
— Наверное. Но могу и обойтись. Пока что никакого непреодолимого желания не ощущаю.
— Если вдруг… найдешь кого-то… ну, для детей. Ты мне скажи. Я должен знать.
Лудде хмыкнул: подобное заявление вряд ли принесет ему здоровье.
— Хорошо. Обязательно.
— А в этом вашем женском доме…
— Мы просто сидим, болтаем и готовим еду. Ну, в основном готовят остальные, а я воду ношу, всякое такое тяжелое. А потом мне дают уже готовые лепешки, вот.
— Понятно… Лу, может ты лучше будешь больше времени проводить со мной, чем в этом дурацком доме?
— А кто тогда еду будет готовить? — удивился Лудде.
У саамов все было устроено разумно — холостякам женщины пищу носили, но тем, у кого уже есть супруга, она и должна готовить. Конечно, молодому парню и самому не слишком нравилось проводить день с женщинами, выслушивая их бесконечные истории. Хотя иногда это и было забавно, ему скорее было по душе бродить по лесу в поисках добычи или готовиться к очередным боям. Он объяснил Йерку, что с большим удовольствием занялся бы всякими мужскими делами вместе с вождем, но… а кто тогда сделает женскую работу?
— У меня есть решение! — произнес донельзя довольный собой Йерк. — Я вождь и люди приносят мне часть урожая и своей добычи, потребляю я немного, остается достаточно. Хватает и на Ноака, и на… кое-кого еще. Я там, иногда помогаю.
Лудде кивнул — он знал, что вождь хранит запасы в отдельностоящем строении и иногда достает оттуда понемногу, чтобы отдать тем, кто нуждается.
— И если я попрошу кого-нибудь из женщин готовить за небольшое вознаграждение, думаю, мне не откажут.
— Хорошая мысль!
Женщина нашлась очень быстро, и вскоре Лудде почти все время начал проводить подле Йерка, занимаясь привычными мужскими делами.
Не обошлось без шероховатостей: несколько не слишком умных воинов пошутили что-то насчет женщины среди мужчин и уж тут-то знаменитый буйный норов вождя проявился на полную, так что саамы быстро поняли — подтрунивать над «женой» вождя — вредно для здоровья. Было еще несколько случаев: уже другие не особо разумные личности подлавливали Лудде, когда он был один. Почему-то то, что юноша — умелый боец не было принято в расчет. Лудде, с удовольствием размялся, не нанося, впрочем, тяжелых повреждений. Убедившись, что парень, несмотря на статус, не утерял навыков воина, его оставили в покое и даже приняли в свой круг. Все-таки сильные мужчины всегда в почете.
***
Вернулись посланцы, ходившие в деревню луле. Госта передал, что не может оставить племя. Сославшись на дела, он пожелал своему сыну счастья.
Пал молча выслушал, поклонился и ушел к себе в дом.
А вечером к Йерку заглянул Ноак:
— Пал расстроился. Пришлось поить его зельем. Спит. Лу, чего он, а? Я не понимаю, а он ничего не говорит. Отмалчивается. Ты знаешь, Лу?
Лудде вздохнул, с сожалением откладывая недоеденную лепешку, и ответил:
— Госта — настоящий вождь. Благо племени для него на первом месте. А Пал… я думаю, он этого просто не понимает. Для него Госта — отец. Знаешь, брат был очень сердит на отца, за то что тот так уехал. Не попрощавшись. А теперь еще это… Полагаю, Пал весьма обижен.
— А ты? — спросил с беспокойством Йерк.
— А чего я? — удивился Лудде.
— Обижен? Ну, на отца? Или… на меня. Из-за того, что так получилось. На нашей-то свадьбе его тоже не было.
— Неприятно было, не стану отрицать. Но я его понимаю. Переживу. Надеюсь, Пал тоже вскоре успокоится.
Однако Пал не воспринимал все так легко, как Лудде. На следующий день он был мрачен, пугая Ноака отчаянием и горем, написанными на лице. Все что-то обдумывал, а вечером зашел в дом вождя.
— Будь весел, Пал! А Лудде еще не пришел… — поприветствовал его Йерк.
— Будь весел, вождь. Я знаю, к тебе шел.
— Да? — Йерк насторожился уж больно мрачный был у парня вид. — Ну, садись. Разделишь со мной пищу? Нет? Настоечки? Да не глотай так, она крепкая…
— В самый раз! — прохрипел Пал, на глазах которого аж слезы выступили. — Чего сказать хотел… Я решил — пусть луле с Гостой катятся к троллям!
— О! Понятно. А если конкретнее?
— Здесь останусь, — решительно произнес Пал и с вызовом уставился на Йерка.
— Ну, вообще-то это было бы здорово. Только как же быть с тем, что ты — хранитель луле? Мне просто придется тебя отдать…
— Не придется, если я пойду «женой» к Ноаку.
— А… — Йерк замер в удивлении, — Пал, ты хорошо подумал?
— Да, — процедил юноша, прихлебывая из бутыли, — обычаи это позволяют. Ноак будет рад.
— А ты ему еще не сказал?
— Нет. Пойду, обрадую…
Йерк проводил тяжело ступающего юношу, покачал головой и стал ждать Лудде. Вождь не был уверен, что решение юного хранителя — верное. Конечно, никто не заставит искусного хранителя заниматься хозяйством, но, например, взять себе жену он уже не сможет. В этом не было бы никакой беды, если бы Йерк не подозревал, что Ноак — такой же собственник как он сам, и не приведет в дом женщину. Значит, у них в деревне будет еще одна бездетная пара.
— Разберутся! — решительно ответил на сомнения вождя отчего-то повеселевший Лудде.
— А ты чего такой довольный? Не жалко будет потом с братом расставаться?
— Почему расставаться?
— Ну, ты же собирался посох у отца принимать… правда, я еще не придумал, как это сделать…
— Ой, да я тут подумал: быть вождем — это столько канители… пусть лучше Боссе отдувается. Пал тут, ты тут, чего я у луле делать-то буду?
— Хм. А потом ты будешь ругать меня, что я не сдержал обещание, да?
— Не буду. Ай! Откуда ты вообще эту оранжевую дрянь берешь?
Йерк задумчиво осмотрел не изменившее цвет зелье и ткнулся носом в испачканное каплями лицо.
— Хорошо. Не знаю, как оно дальше будет, но сам ты веришь в то, что говоришь…
— Пф! Ну конечно! Стал бы я тебе врать! Йерк, а ты уже поел, да?
— Да… ты опять? Перестань!
От вкрадчивого голоса и теплых ладоней у Йерка побежали мурашки вдоль хребта и потеплело в паху, но у него на сегодняшний вечер были другие планы.
Йерк строго нахмурил брови, но Лудде только фыркнул, продолжив поглаживать бока и тереться носом.
— Лу, прекрати! Ну, же! — повторил Йерк с ноткой раздражения, так как противиться собственному желанию становилось все сложнее.
— Чего? Не хочешь? — удивился Лудде, который прекрасно ощущал заинтересованность Йерка в происходящем.