В конце этого коридора оказалась еще одна большая лаборатория. Тут Томаса уже ждали санитары и тот самый мужик, что приходил к нему в первый раз, чтобы принести ужин, и вколол успокоительное. Ни Терезы, ни Авы не было. Интересно, Ава вообще жива? Хотя Тереза вроде бы говорила, что Ава вместе с ней прошла через плоспер…
Санитары, принявшие Томаса из рук наемников, приковали его к одной из кушеток уже знакомыми кожаными ремнями. В изголовье этой кушетки стоял странный прибор, одним своим видом внушавший Томасу опасения. Впервые за все это время Томас невольно нарушил добровольное молчание, задергавшись, когда увидел, как к его руке подносят длинную толстую иглу, от которой к подвешенной, как капельница, колбе, наполовину наполненной голубой жидкостью, тянулась прозрачная трубка.
— Что это? — обеспокоенно спросил он. — Что вы собираетесь делать?
— Не шевелись, иначе больнее будет, — предупредил его сотрудник в белом халате.
Томас зашипел, когда игла вонзилась ему в вену. Один из санитаров активировал нависающий над ним прибор. На голову Томасу надели уродливый шлем, плотно присосавшийся к его вискам и лбу. От этого шлема в разные стороны тянулись длинные проводки, соединяя его с датчиками.
Дженсен стоял возле входной двери, прислонившись к стене и скрестив руки на груди, смотрел прямо на Томаса. К его губам приклеилась мерзкая ухмылочка. Томас закрыл глаза, чтобы не видеть ее, и приготовился неизвестно к чему.
Он не почувствовал никакого перехода в другую реальность. Не было ни слепящих пятен, ни осознания того, что он заснул.
Просто Томас очнулся и понял, что стоит на самом краю обрыва, того самого, в котором голограмма скрывала вход в нору гриверов.
За его спиной толпились перепуганные глэйдеры. Алби, Ньют, Чак, Минхо… все они были живы. А потом появились гриверы. Они нападали на ребят, расчленяя своими страшными острыми конечностями, заставляя их нечеловечески кричать. Томас рванулся им на помощь, но обнаружил, что даже не в состоянии оторвать от пола ногу. Прямо у него на глазах погибали его безоружные друзья, один за другим. И последним гриверы растерзали Минхо.
Датчики, оповещавшие о психологическом и физическом состоянии пациента, неистово запищали. Ава и Тереза, стоявшие в примыкающей к лаборатории тайной комнате наблюдали за показателями, выведенными на большие мониторы. Они напряженно следили за молниеносно меняющимися цифрами процентов.
— 44%, — сказала Тереза.
— Я знаю, что это еще не предел, — покачала головой старшая женщина.
— Но это уже почти половина! — с нотками паники в голосе воскликнула Тереза. — У других иммунов отметка с трудом достигала 25-30%. Ава, это рискованно. Разве недостаточно такого количества индима?
— Нет, Томас может выдержать больше. Моделируй другую ситуацию.
Тереза поджала губы.
Тот же самый обрыв. Но теперь нет других ребят из Глэйда. Только Минхо и Ньют. Стоят на самом краю, на расстоянии трех метров друг от друга. Внезапно камень под их ногами начинает осыпаться, отваливаются целые куски, и оба падают в пропасть, но успевают ухватиться за край рушащегося пола.
— Помоги, Томас! — вопит Ньют.
Томас кидается к нему, чтобы вытащить, но в этот момент правая рука Минхо соскальзывает с камня, и он остается висеть на одной. Еще немного и он упадет.
Томас стоит, словно оцепенев, не зная, к кому кинуться на помощь. От напряжения лоб весь взмок. Нелегко выбрать. Невозможно выбрать.
И все же он делает шаг к Минхо.
— 56%, — поджав губы, сказала Тереза.
Ава кивнула, но не сделала знак остановить эксперимент.
— Вы хотите довести его до предела? — резко спросила девушка, глядя на мокрого от пота Томаса. Вены на его руках вздулись страшными синими змеями от напряжения, дыхание вырывалось с хрипом, а под закрытыми веками бегали глаза.
— Продолжаем, — не отвечая, сказала Ава Пейдж. — Моделируй третью ситуацию. Я хочу знать, что я была права.
— Еще немного и он потеряет слишком много крови, — предупредила Тереза, глядя на показатели.
— Третья ситуация и все, — настойчиво произнесла Ава. — Он выдержит. Этот мальчик — крепкий орешек. К тому же, эта иллюзия должна ему понравиться.
Тереза с отвращением нажала нужную кнопку на пульте управления.
Томас даже не сразу понял, что происходит и где он оказался. Таким резким был переход между реальностями. Постепенно он узнал обстановку. Это была комната на базе ПОРОКа, когда их с глэйдерами «спасли» из лабиринта. Вдоль стен стоят двухъярусные кровати, у самой дальней — умывальник.
Больше тут ничего и никого не было. Томас огляделся и прошелся по комнате, не зная, чего ждать. Сердце колотилось, как бешенное и его не оставляло иллюзорное ощущение того, что он весь потный и грязный, но когда он оглядел себя, то увидел, что на нем чистая белая майка с длинными рукавами и темно-зеленые штаны. Он был босиком.
В коридоре послышались шаги. Томас напряженно уставился на единственную дверь в комнате, ожидая чего угодно. Даже гривера, который начнет протискиваться внутрь, чтобы добраться до него и выпотрошить.
Дверь открылась, и вошел Минхо. На нем была красная футболка, неприлично облепившая его, как вторая кожа, и такие же, как у Томаса, штаны цвета хаки.
— Эй, ты чего тут? — спросил он, как ни в чем не бывало.
Томас стоял и безмолвно смотрел на него, напряженный, как струна. Он не доверял своим ощущениям, не доверял окружающей обстановке, и все его инстинкты вопили, что это иллюзия, но стоявший совсем рядом Минхо казался до боли настоящим. И он был таким беспечным и спокойным…
— Что с тобой, салага? — удивленно приподнял брови Минхо. — Ты как палку проглотил и она стала у тебя колом в горле. Все нормально? Или заклинило?
Томас сделал шаг вперед.
— Почему мы здесь? — спросил он первое, что пришло в голову. — Что происходит? Где все?
— Кто все? — недоуменно произнес Минхо. — Мы тут совсем одни.
— А Ньют? Уинстон, Фрай? — справедливо предположив, что его забросили именно в то время, когда вытащили из лабиринта, задал очередной вопрос Томас.
— Эй, с тобой все хорошо? Или гривер ужалил? — Минхо подошел совсем близко и взял его за плечи, внимательно заглядывая в глаза. — Здесь только мы, чувак.
— Но…
— Расслабься, а?
Минхо улыбнулся такой интимной улыбкой, что у Томаса засосало где-то под ложечкой. Он замер, словно в замедленной съемке глядя на то, как Минхо наклоняется к нему. Неужели..?
Горячие губы коснулись его собственных, и Томас зажмурился. Он твердо знал, что это неправильно, неправда, всего лишь ложь, сплетенная ПОРОКом, но тепло чужого тела, близость желанных губ, даже запах, черт возьми, — все это было слишком реальным. До боли реальным.
Томас сдался, позволяя чужому языку скользнуть ему в рот, весь подался вперед, прижимаясь к груди Минхо, и почувствовал, как сильные руки уверенно обнимают его. Скользят под одеждой в медленной обманчиво нежной ласке, мимолетно поглаживая поясницу, а затем бока.
Кровь забурлила в жилах, пульс барабанной дробью застучал в ушах, — возбуждение, казалось бы, заполнило каждую клеточку его тела. Невероятно, даже здесь, в этой иллюзии, каждое прикосновение Минхо заводило его, заставляя чувствовать себя порохом, к которому поднесли спичку.
Минхо просто целовал его, а Томас уже задыхался, чувствуя, как пол уходит из-под ног, а реальность — настоящая или иллюзорная, — растворяется в его прикосновениях.
— 89%, — пораженно выдохнула Тереза, глядя на монитор.
— Прекрасно, значит, моя догадка была верна, — усмехнулась Ава, и в этой ее ухмылке отчетливо прозвучали нотки самодовольства. — Можешь заканчивать эксперимент, этого достаточно.
Тереза с облегчением нажала кнопку и передала санитарам через микрофон в ухе вытащить иглы из рук пациента, а затем поспешила в лабораторию сама.
Томас обмяк на кушетке. Он был мокрым, как мышь, вся футболка насквозь пропотела, хоть выжимай. И чувствовал себя слабым, как новорожденный котенок. С трудом открыв глаза, он увидел перед собой Терезу, которая обрабатывала его руки.
— Тереза… — хрипло выдохнул он.
— Да, это я, — грустно улыбнулась девушка. — Ты отвратительно себя чувствуешь, да?
Несмотря на всю эту абсурдную ситуацию, Томас ухмыльнулся.
— Бывало и лучше, — сказал он едва слышно. — Зачем это?
— Ава… Хочет узнать, при каких обстоятельствах ты вырабатываешь больше индима.
— Ава извращенка, — невесело засмеялся Томас и его хриплый смех больше походил на карканье.
Тереза не улыбнулась в ответ.
— Прости, Томас, — сказала она едва слышно, отводя взгляд. — Это ужасно и мерзко. Но, если тебе от этого станет легче, мы не можем видеть то, что видишь ты. Только наблюдать твою реакцию.
— Ты не находишь, что это еще хуже? Ну и как, приятное было зрелище? Я вас повеселил? А может, вам тоже стало жарко, а? — каждое слово Томаса хлестало Терезу плетью, но она только крепче поджимала губы.
— Я не находила удовольствия в наблюдении за этим! — резко ответила она и поднялась с кушетки. — И я уже извинилась.
Томас лишь горько рассмеялся.
— Где Минхо? Его вы тоже заставили смотреть такие эротические картинки, а?
Тереза покачала головой. Он схватил ее за руку, не давая отойти от кушетки.
— Передай ему, я знаю, ты можешь, — попросил он настойчиво. — Передай, что он может считать меня сколько угодно хреновым шутником, но я грохну всех, чтобы спасти его.
И он посмотрел на нее таким убийственным взглядом, что у девушки волосы на затылке встали дыбом. Она кивнула, не осмеливаясь игнорировать эту реплику, почти нервно выдернула запястье из мертвой хватки и выбежала из лаборатории.
Такой Томас пугал ее до жути.
***
Сколько прошло времени после того идиотского эксперимента, Томас, конечно, не знал. Но решил, что сыт по горло этим дурацким ожиданием и глупыми штучками ПОРОКа.
Он разработал простой как дважды два план. С тех пор, как парень в самый первый раз едва не сбежал, выведя из строя одного из наемников, ему больше не вносили еду прямо в камеру. Дверь открывалась совсем чуть-чуть, поднос ставили на пол и уходили.
Когда Томас в очередной раз услышал писк, оповещавший о том, что сейчас дверь откроется, он успел встать прямо за ней и приготовился. Как только увидел поднос, Томас со всей силы ударил в дверь ногой, послышался глухой стон. Парень выскочил наружу, увидев валяющегося у двери санитара, державшегося за свой нос и слабо постанывающего. Без особой жалости, Томас пнул его под ребра прямо в солнечное сплетение так, что тот потерял сознание от боли. Обшарив тело, он нашел ключ-карту и со всех ног припустил по длинному прямому коридору в прямоугольную комнату, за которой, как он теперь знал, находятся камеры.
Но когда он открыл дверь в помещение со стеклянными стенами, его уже поджидали трое наемников во главе с Дженсеном. В него выстрелили из шокерного оружия, и Томаса парализовало. Он повалился на пол и забился в конвульсиях, окутанный зигзагами электрических молний.
— Ты что, действительно думал, что можешь вот так просто сбежать? — насмешливо спросил Крысун, нависая над ним. — Где же твоя гениальность, Томас? Это был такой глупый поступок.
Томас ничего не мог ему ответить, неподвижно лежа на полу и чувствуя, как в каждой клеточке его тела разливается невыносимая боль.
Наемники схватили его за руки, отобрав ключ-карту, и поволокли обратно в камеру.
***
После неудачной и отчаянной попытки сбежать, Томаса никто не кормил и не приходил к нему очень долгое время. Ослабленный голодом и электрическим патроном, полный отчаяния и ненависти к своим врагам, Томас лежал в полной темноте. Свет в камере погас в тот момент, как его приволокли сюда и бросили на пол.
Он лежал и чувствовал, как от ненависти ему становится трудно дышать. Бессильная ярость и темнота душили. Казалось, ситуация совершенно безвыходная. Что делать дальше, Томас не знал. Как вырваться из этой проклятой камеры и найти Минхо? Ему просто необходимо поговорить с ним. Все время, что он провел здесь в одиночестве, вынужденный постоянно думать, чтобы не сойти с ума, тот первый разговор с Терезой не давал ему покоя. Он все еще отказывался верить в то, что Минхо мог предать его, сам привел в лапы ПОРОКа, но чтобы узнать это наверняка, ему необходимо было поговорить с ним. Томас сколько угодно мог твердить себе, что это не правда, что это невозможно, что это очередные козни Авы, но факт оставался фактом: у него не было ответа на вопрос, какого кланка Минхо воткнул в него шприц в том переулке. И если бы только это! Томас все никак не мог выкинуть из головы его слова «Не доверяй мне».
Наконец дверь в его камеру снова открылась. Чувствуя себя слабым, как котенок, Томас даже не сопротивлялся, когда его сковали наручниками и повели в проклятую лабораторию на очередной эксперимент.
На этот раз его заставили смотреть, как Минхо вместе с Терезой обсуждают, как лучше помучить глэйдеров. Они сидели на мягком кожаном диванчике и всерьез составляли план новых Испытаний. Томас стоял всего в нескольких шагах от них, но не мог ни пошевелиться, ни сказать хоть слово. Он вообще был словно мебелью, потому что Тереза и Минхо его не замечали.
После этого Томаса, как ни странно, оставили в покое, и больше не мучили. На душе было муторно и гадко, как будто кланком обмазали. Его повели обратно в камеру. Он шел на заплетающихся ногах, повесив голову. Сознание мутилось, от слабости тошнило.
Когда Томаса ввели в прямоугольную комнату с прозрачными стенами, в лаборатории справа он увидел Минхо и сначала не поверил собственным глазам. На секунду даже подумал, что это очередная иллюзия, искусственная реальность.
Томас застыл, как вкопанный, глядя на него. Минхо, живой, целый и абсолютно невредимый, сидел на кушетке в той комнате за стеклянной стеной. Он протянул руку Терезе, пока та брала у него кровь из вены. И Минхо не удерживали никакие наручники, но Тереза все равно не боялась его.
Томас, как никто другой знал, как Минхо ненавидит Терезу. Кореец не доверял ей с того самого момента, как лифт привез ее в Глэйд. И вот сейчас он сидел рядом с ней абсолютно спокойно, добровольно отдавая свою кровь. И хотя Минхо смотрел прямо на стеклянную стену, за которой стоял Томас, он как будто не видел его. Рядом, возле кушетки, стоял Дженсен, скрестив руки на груди.
— Вот так бы и сразу, Минхо, — говорил он довольным тоном.
Его было не очень хорошо слышно из-за толстого стекла, но дверь в лабораторию была слегка приоткрыта, поэтому Томас прекрасно расслышал каждое слово.
— Теперь ты и сам понимаешь, что наша работа очень важна, — гадливо ухмыляясь, разглагольствовал Дженсен. — Но если бы не ты, то сейчас Томаса у нас не было. Можешь собой гордиться.
Единственной реакцией Минхо на эти слова было лишь равнодушное пожатие плеч.
В ушах Томаса застучала кровь. Перед глазами все закружилось. Волна неудержимой ярости медленно поднималась в его груди, и он почувствовал, что начинает задыхаться.
— Что встал? — окрикнул его один из наемников. — Давай, шагай дальше.
Но Томас его не слышал. Он резко ударил его головой в лоб, вырвал оружие из рук и прикладом двинул второму в челюсть. Пока оба, дезориентированные, пытались прийти в себя, Томас отшвырнул оружие, побежал к двери в лабораторию и ворвался внутрь.
Дженсен и Тереза резко обернулись. Дженсен попытался преградить ему путь, когда Томас рванулся прямо к Минхо, но парень отшвырнул его с дороги, словно пушинку.
— Томас! — вскрикнула Тереза, но он ее не слышал.
Схватив Минхо за ворот майки, Томас хорошенько встряхнул его и повалил на кушетку, прижимая к ней всем своим весом.
— Это правда?! — страшным голосом прорычал он ему в лицо. — Ты действительно работаешь на ПОРОК, Минхо?! Ты привел меня сюда специально для них?!