Себастьян невольно сглотнул, с трудом отводя взгляд от своего тела и переводя его на юношу. Теперь уже он не казался ему забавным фигляром. Он смотрел в красивые синие глаза собственной смерти, как завороженный, и не мог произнести ни слова.
— Ты хочешь жить? — снова произнесла Смерть. — Тридцать секунд. Подойди.
Капитан автоматически сделал шаг вперед. Еще один. И еще. Остановился напротив юноши и замер.
— Закрой глаза, Син. Это не страшно…
Он послушно прикрыл глаза. Легкое, едва уловимое дуновение ветра. Холодок, пробежавшийся вдоль его предплечий. Мягкое прикосновение прохладных рук к своим обнаженным плечам.
— Можешь открывать.
Себастьян послушно открыл глаза и обнаружил, что стоит на краю обрыва, а мелкие камни крошатся под его ногами, улетая в бушующую пучину разъяренного моря, и алый закат пылает на горизонте.
— Ты романтик, лорд Каменное Сердце, — с насмешкой произнесла Смерть. — Такой холодный… — Тонкие пальцы вновь пробежались вдоль его правой щеки, посылая по коже мурашки. — Холодный снаружи… Неприступный, словно эта скала, о которую разбиваются даже морские волны. Но такой одинокий внутри.
Себастьян затаил дыхание, прикрывая глаза.
— Ты прожил короткую жизнь, Син, — продолжала Смерть. — И умираешь в расцвете лет. Гибель твоя нелепа. Разве подобной участи желал бы ты для себя? Неужели хочешь уйти из жизни… так и не постигнув ее смысла?
— К чему ты клонишь? — хрипло прошептал Себастьян.
— Посмотри, как прекрасен этот закат, — будто не услышав его вопроса, произнесла Смерть, продолжая невесомо удерживать его за плечи, шепча в самое ухо бледными губами и посылая по телу дрожь мурашек. — Он рождается на несколько минут и умирает каждый вечер… Он живет мало, но так ярко и красочно, так пылко и так страстно… Видишь, как играет солнце? Видишь, как горят его лучи? Как красиво они расцвечивают морскую воду… Как пылает этот прекрасный шар? Но сейчас он потухнет, и мир погрузится во тьму.
Капитан смотрел на это зрелище, которое сейчас описывала ему Смерть, и молчал, не в силах передать те чувства, что бушевали в его душе.
— Закрой глаза, Син.
Он послушался. А когда открыл, то стоял прямо на воде. Над ним ярко сияли звезды, мелкие волны дрожали под ногами, морской ветер трепал короткие всклокоченные волосы.
— И ночь прекрасна… Особенно если ее есть с кем разделить, — насмешливо пропела на ухо Смерть. — А тебе есть с кем ее разделить, Син?
Пальцы пробежали по его волосам, заправили непослушную длинную прядь челки за ухо, а губы прижались к нему вплотную.
— Но уже поздно, Син… Твое сердце… — холодная ладонь прильнула к обнаженной груди, — одиноко. Оно умирает вместе с тобой, так и не познав ни страсти, ни огня, ни… любви. Ты не жалеешь? Разве тебе не горько, Син? Разве не обидно? Ты ведь тоже заслужил свое счастье…
— Перестань! — не сдержавшись, выпалил Себастьян. — Прекрати мучить. Зачем ты все это мне говоришь?! Я уже мертв.
— А я хочу вернуть тебе желание жить… Не просто существовать, как ты делал до этого. Но гореть, пылать, стремиться, играть всеми красками! Я хочу видеть тебя страстным, хочу видеть тебя оттаявшим, живым, хочу… видеть во всей твоей красе, Син!
— Зачем тебе это? — хрипло произнес Себастьян. — Разве тебе не все равно?
Смерть рассыпалась в звонком смехе, пробежалась кончиками пальцев вдоль его предплечья и шепнула на ухо:
— Тебя должны волновать не мои прихоти, а твой выбор, Син. Тридцать секунд почти истекли. Скажи мне… Скажи «да». Я спрашиваю… в последний раз. Ты хочешь жить?
Себастьян устало выдохнул, обмякая в объятиях своей обворожительной смерти, и закрыл глаза.
— Хочу. Проклятье, я хочу жить!
Смерть торжествующе рассмеялась, прищелкнула пальцами и перенесла его обратно в палату.
— Умница, Син. А теперь поговорим об условиях нашей маленькой сделки.
— Условиях? — Себастьян открыл глаза, поворачиваясь через плечо, чтобы взглянуть на юношу.
— Именно.
Смерть отошла от него к кровати, где по-прежнему лежало его тело. Провела вдоль него раскрытой ладонью, не касаясь, и на глазах Себастьяна все раны начали медленно затягиваться.
— Ты же Смерть, — прошептал он. — Ты не можешь лечить.
— А я и не лечу. Я даю жизнь взаймы, — хмыкнул юноша, поворачиваясь к нему. — Просто возвращаю твое тело к изначальному состоянию. Но… — Он провел пальцем вдоль его груди, и на ней проявились шрамы в виде трех полосок от когтей шамасского тигра. — Это я оставлю тебе на память обо мне, Син. А теперь ложись.
Капитан приблизился к кровати, опускаясь на нее и глядя в синие глаза. Смерть надавила ладонью ему на грудь, буквально толкая его обратно в тело. Он ничего не почувствовал. Просто легкое головокружение. Когда снова открыл глаза через мгновение, в голове уже не раздавалось того противного, весьма въедливого звона. И перед глазами не плавал зеленоватый туман.
Юноша скрестил руки на груди, глядя на него с насмешливым прищуром.
— Я позволил тебе жить. Дал второй шанс. И хочу, чтобы мой подарок не был напрасным, Себастьян Синдарилл. Я желаю, чтобы ты именно жил, а не влачил жалкое существование. Хочешь, открою тебе секрет всего сущего? Смысл жизни… в том, чтобы любить и быть любимым. И я хочу, чтобы ты этот смысл постигнул до конца. Мои условия… Живи, Себастьян. Знаешь, что на кону? Твое сердце. У тебя есть месяц, чтобы оправдать мои ожидания. Если за этот месяц ты найдешь применение своему сердцу… То есть того, кому сможешь отдать его, то я окончательно отступлюсь от твоей души. Но если нет… — Смерть ехидно оскалилась. — Твое сердце станет моим. Как и жизнь.
Себастьян молча выслушал, затем сел на кровати, проводя рукой по своему новоприобретенному шраму.
— Я не думал… что Смерть настолько сентиментальна и эксцентрична, — произнес он ничего не выражающим голосом.
Юноша ухмыльнулся.
— Не будем обсуждать меня. Тебе стоит поторопиться и начать выполнять условия нашей сделки.
— Ты хитер. Сначала дал жизнь… и только после этого сказал, что мне придется сделать, чтобы заслужить ее.
— Но у тебя есть шанс. Разве этого недостаточно? Так не упусти его, Син.
— По истечении месяца… я умру, если не найду свою любовь? Что за бредовые прихоти, Смерть?
Юноша опустил руки, перестав улыбаться.
— Син, ты не в меру настойчив. Я уже дал ответ на твой вопрос. Дал тебе шанс. Дал цель. Все остальное не должно тебя волновать. Я буду рядом… Буду наблюдать. А теперь ложись, сюда идут медики.
Себастьян услышал гулкие шаги в коридоре и лег на кровать. Дверь распахнулась, впуская несколько штабных магов-лекарей, которые озабоченно переговаривались в полголоса. Увидев Себастьяна, пришедшего в сознание, они просто раскрыли рты. Кинулись к кровати, пройдя мимо Смерти, один из лекарей просто прошел сквозь нее. Кажется, они ее не видели.
— Капитан? Вы очнулись? Но как… как такое возможно? — Вопросы посыпались градом, потом последовал долгий осмотр его физического и морального состояния, анализы, даже внутреннюю энергию просканировали.
Ничего. Маги развели руками.
— Это просто чудо, капитан.
========== Смерть и Любовь ==========
Поскольку капитан чувствовал себя вполне здоровым, то медики не видели смысла в том, чтобы держать его в палате. Его отпустили в базу, настоятельно посоветовав не слишком напрягаться в ближайшие дни и оставить тренировки. Разумеется, Себастьян пропустил эти инструкции мимо ушей. Он ощущал себя вроде бы как обычно, но в то же время так странно. Все оставалось прежним, однако все изменилось. Он в буквальном смысле постоянно чувствовал дыхание собственной Смерти себе в затылок, и от этого жуткого ощущения мурашки целыми стаями разбегались по всему его телу. Хотя саму эксцентричную Смерть он больше не видел. Тем не менее вполне чувствовал ее присутствие. И не мог выкинуть из головы происшедшее с ним, лежа ночью на своей кровати в комнате. Долго думал, глядя в потолок немигающим взглядом. Анализировал, пытался понять, но логике события предыдущего дня никак не поддавались. Какая нелепость… Познать смысл жизни всего за тридцать секунд, познать, но… не постигнуть. На это ему отвели месяц. Какая щедрость со стороны его Смерти. Однако все это меркло на фоне одного странного и до банальности глупого вопроса: почему его Смерть выглядела… так?
Эти золотистые локоны, так красиво обрамлявшие лицо, эти глубокие синие глаза, чувственные смеющиеся губы, изящные аристократические руки… Стройность стана, гибкость тела, плавность движений… Поэты не лгут — Смерть прекрасна? С трудом верилось. Или это только для него она выбрала такой… такой неординарный облик? Сказки говорили, что Жнецы Смерти выглядят совершенно иначе. В мрачных черных балахонах, с горящими в глазах красными дьявольскими огнями, тонкими и длинными паучьими пальцами и холодным оружием за спиной. Но это ведь всего лишь сказки, верно? Впрочем, после произошедшего Себастьян готов был поверить во что угодно. И в том, что этот томный блондинчик действительно был Смертью, он уже нисколько не сомневался. Все это показное… Он был уверен, что если Смерть захочет, то наверняка примет другой, более опасный и внушающий опасения облик.
Неожиданно раздался тихий смех, и в кресле, что стояло в углу у окна, беззвучно возник предмет его размышлений.
— Син, ты крайне меня забавляешь, — хмыкнул юноша, сложив перед своим подбородком пальцы в замок и упершись локтями в подлокотники. — Собственная смерть тебе интересней, чем твоя жизнь?
Себастьян резко сел на кровати и недовольно посмотрел на него.
— Только не говори мне, что ты знаешь, о чем я думаю.
— Не скажу. Просто ты думаешь очень громко, — рассмеялся юноша. — Я присмотрел у тебя отличное вино. Ты позволишь?
Синдарилл хмуро кивнул, но не сумел удержаться от сарказма:
— Я думал, Смерть не нуждается в еде и питье.
Блондин фыркнул и закатил глаза, поднимаясь с кресла. Он подошел к шкафчику и, открыв его, вынул оттуда бутылку запечатанного вина.
— Ты же не веришь в сказки, Син.
— В данном случае мне остается опираться только на них… Жнец. Скажи мне одну вещь. Чем Жнец Смерти отличается от самой Смерти?
— Ничем, — пожал плечами юноша. — Практически ничем. Смерть — понятие относительное, Син. А Жнец — это ее материальная форма. Я могу забрать твою жизнь, даже не показавшись тебе. А могу прийти в облике Жнеца и немного помучить… — Тут он ехидно оскалился. — Впрочем, отвечу на твой невысказанный вопрос, который не давал тебе заснуть. Смерть бывает разной. И чаще всего она милосердна. Жнец принимает тот облик для умирающего, что он более всего хочет видеть. И умирает человек тогда спокойно. С улыбкой… на устах.
— Хочешь сказать, что я хотел бы видеть свою смерть… такой? — Себастьян с легким презрением окинул блондина с ног до головы.
Смерть расхохоталась, поворачиваясь к нему и наливая вина в бокал. Поставив бутылку на стол, она отпила немного из бокала, зажмурившись от удовольствия, и не спеша произнесла:
— Этот вопрос лучше адресовать не мне, а самому себе. У тебя весьма интересные вкусы, Син. Я не контролирую процесс Прихода. Когда я появляюсь перед умирающим, то уже автоматически принимаю тот облик, который он пожелал перед смертью, — с усмешкой закончил юноша. — И редко задумываюсь над тем, как выгляжу, когда забираю очередную душу, чтобы проводить ее на тот свет.
Смерть с задумчивым видом подошла к зеркалу.
— А что, мой облик на данный момент вызывает в тебе какие-то сомнения? — невинно поинтересовалась она.
Себастьян фыркнул, холодно наблюдая за юношей.
— Я могу попытаться объяснить подобную метаморфозу, — все так же насмешливо проговорила Смерть. — Полагаю, Син, ты неосознанно ищешь любви. Если уж даже Смерть для тебя столь прекрасна… по человеческим меркам.
Капитан подавил легкий вздох и задал вопрос, сменяя тему:
— Ты сказал, что Смерть чаще всего бывает милосердна. Но в остальном… Какая она?
— Зависит от человека. Если заслужил, то милосердна. Если нет — жестока. В таком случае Жнец принимает облик человеческого страха, того, что умирающий боялся при жизни. Скажу тебе вот что, Син. Я только твоя смерть. Каждый человек умирает своей. Жнецов много, потому что люди разные. И я — твой Жнец. Смерть никогда не бывает одной и той же. Пока я здесь беседую с тобой… в разных уголках мира погибают люди. И к каждому приходит свой Жнец.
— Разве тебе не запрещено разглашать тайны своей профессии? — с холодной улыбкой отозвался капитан.
Юноша пожал плечами.
— Ты никому не скажешь. Не захочешь. Я знаю тебя лучше, чем ты сам знаешь себя, Син, потому что наблюдаю за тобой почти всю твою сознательную жизнь.
— А разве это не обязанность моего ангела-хранителя? — откровенно забавляясь, хмыкнул Себастьян.
А почему бы и нет? Если существуют Жнецы Смерти, значит, и ангелы-хранители должны быть.
— Глупый вопрос. Если бы у тебя был ангел-хранитель, меня бы здесь не было, Син, — с холодком в голосе ответила Смерть.
— Хорошо, ладно, — становясь серьезным, произнес Себастьян. — Имя у Жнецов есть? В частности… у моей персональной Смерти?
Юноша лукаво улыбнулся.
— А как бы ты хотел меня называть?
Капитан пожал плечами.
— Разве это зависит от меня?
— Да.
— То есть имени у тебя нет?
— Скажем так… Я в нем не нуждался до этого момента, — с усмешкой глядя в глаза Себастьяну, ответил он.
— Тогда придумай себе имя, — фыркнул Себастьян, откидываясь на подушки за своей спиной.
Юноша вздохнул.
— Как у вас, людей, все сложно… Собственно, что такое есть имя? Оно что-то значит, скажи мне, Син?
— Да. Оно делает человека уникальным.
Смерть расхохоталась.
— Сколько таких Себастьянов, как ты, живет на этом свете?
— Много, — согласился Синдарилл. — И все же такой, как я, на этом свете есть только один.
Смерть фыркнула. На это ей возразить было нечего.
— Хорошо. Тогда дай мне имя, Син.
Капитан склонил голову набок, окидывая Смерть задумчивым взглядом.
— Это довольно странно… давать имя собственной Смерти… — тихо произнес он, опуская взгляд и погружаясь в свои мысли.
Чего он боялся больше всего? Одиночества? Но он одинок всю свою сознательную жизнь. Неизведанности? Но его жизнь так предсказуема…
— Айлин, — выдохнул он наконец.
— Что это значит? — Смерть с любопытством покосилась на него.
— В переводе с древнеэльфийского это означает «шанс».
Смерть ухмыльнулась.
— Я же говорил, ты романтик, Син. Мне нравится это имя.
— Я рад.
Новоиспеченный Айлин снова опустился в кресло, изредка прикладываясь губами к бокалу с вином и бросая на капитана заинтересованные взгляды.
— Мне интересно… Как ты будешь выполнять условия нашей сделки, Син?
— Мне тоже это интересно, — лаконично отозвался Себастьян.
Айлин хихикнул. Хихикающая Смерть… Кто бы мог подумать, что это зрелище будет… очаровательным?
— Всегда любил твое чувство юмора, — сказал он.
— Ты следишь за мной всю мою жизнь? — стараясь говорить спокойно, спросил капитан.
— С момента смерти твоего отца, — пожал плечами юноша. — Ты меня заинтересовал…
— Чем же?
Айлин задумался.
— Думаю, я открою тебе этот секрет чуть попозже, Син. А теперь спи… Хотя нет. К тебе тут гости, — предвкушающее сверкнув глазами, оповестила его Смерть.
— Что?
Но Айлин не ответил. В дверь тихо постучали, и Себастьян поднялся, чтобы открыть. Он глянул на часы — чуть больше полночи. Опять кому-то не спится? Он потянул на себя дверь и обнаружил на пороге Лойта. Вскинул брови, бросая на Рыжего вопросительный взгляд.
— Проклятье на твою голову, капитан! — воскликнул Лойт, вталкивая его в комнату и закрывая за собой дверь. — Ну ты и живучий зверь! — Он жадно оглядел обнаженный торс Себастьяна и присвистнул от удивления. — Как так? Ни одного шрама не осталось?! Ведь сегодня утром… я же видел! На тебе места живого не было… Неужто наши штабные лекаришки постарались?
Он положил руки ему на плечи, тщательно изучая грудь и шею Себастьяна.
Син небрежно смахнул его руки со своих плеч. Смерть позади него рассмеялась тихим, нежным, мелодичным смехом. Он обернулся. Лойт как будто ничего и не слышал, неверяще разглядывая его, а Айлин подмигнул.
— Си-и-ин… Вот и твой шанс, — смеясь, пропел он. — Этот парень в тебя по уши влюблен. Видишь, как беспокоится?