Себастьян уже хотел ответить что-нибудь ядовитое и саркастическое, но вовремя опомнился. Его-то Лойт явно услышит…
— Со мной все в порядке, Лойт, не стоило беспокоиться, — спокойно произнес он вслух.
— Ну и напугал же ты нас, капитан! — от переизбытка эмоций хлопнув себя по бедру, воскликнул Рыжий. — Да ты просто везунчик! У тебя, никак, за плечами ангел-хранитель?
«Или Смерть…» — подумалось Себастьяну.
— Капитан, выйдешь завтра? — спросил Лойт, не спеша отстраняться от него.
Себастьян кивнул.
— Сядь-ка, Лойт. Расскажи мне, чем закончился наш рейд по границам.
Обрадованный таким щедрым предложением, Рыжий уселся на его кровать и принялся взахлеб рассказывать.
— С тиграми справился наш маг… Более или менее. Одну тварюгу мы таки вчетвером завалили, ту, что тебя чуть не прикончила. Вторая упала за борт стараниями пиратов. Они сами не рады были, что выпустили их. А третьего вот маг прихлопнул… Пиратов мы пустили на корм рыбам и в срочном порядке отбыли в форпост. Пострадали почти пятнадцать человек из пятидесяти, еще десяток мы потеряли. А ты жив… Хвала всем Светлым!
Все это Лойт постарался расцветить яркими подробностями, затянув рассказ почти на час и успев удобно устроиться на кровати капитана. Себастьяну ничего не оставалось, кроме как стоять посреди комнаты, так как кресло заняла невидимая Лойту Смерть. Тихо ухмыляясь своим собственным мыслям, Айлин насмешливо смотрел на Себастьяна, наблюдая за его действиями и жестами. Присутствие Смерти за спиной крайне нервировало лорда. Он постоянно пытался побороть желание оглянуться назад и посмотреть в смеющиеся глаза своей Смерти.
Увлекшись всеми этими ощущениями, он совершенно не вникал в смысл того, что рассказывал ему Лойт. И потому, когда наступила оглушающая тишина, он ощутил на себе выжидающий взгляд Лойта, и для Себастьяна это стало неприятной неожиданностью.
— Капитан, ты рассеян. Раньше я этого за тобой не замечал.
— Прости, Лойт, я отвлекся, — процедил Син, скрещивая руки на груди.
Солдат поднялся с его кровати и сделал шаг по направлению к нему. Себастьян автоматически напрягся. Рефлекс, который он никак не мог побороть. Всегда, когда кто-то вторгался в его личное физическое пространство, он жутко напрягался. Наверное, из-за того, что ему постоянно, почти всю свою сознательную жизнь, приходилось быть начеку из-за посягательств своего дяди.
— Слушай, капитан… — Голос Лойта понизился до хриплого шепота. — Невмоготу уже…
В следующее мгновение Рыжий попытался схватить его, но Син был готов. Блокировав его захват руками, он отпрыгнул в сторону, приземлившись рядом с креслом, в котором сидела Смерть, потягивая вино и ехидно ухмыляясь. Все происходящее доставляло ей жуткое удовольствие.
— Си-и-ин, — томно пропела она. — Ты слишком несговорчив… Мне кажется, мальчик заслужил хотя бы один поцелуй, ведь он так беспокоился о тебе… Не стоит сжигать все мосты, м?
— Заткнись! — процедил Себастьян и тут же спохватился, словив недоуменный взгляд Лойта.
Он отвлекся на голос Айлина всего на мгновение, но этого хватило, чтобы Рыжий прижал его к стене. Себастьян раздосадовано поморщился.
— Лойт, пусти.
— Ни за что. Чтобы я упустил такой шанс? — возбужденно шепнул здоровяк в ответ. — Когда еще я смогу поцеловать тебя, капитан, если не сейчас? Ты еще слаб, если врежешь, то будет не так больно, как обычно, — ухмыльнулся он.
Син закатил глаза.
— Что тебе даст этот поцелуй, Лойт? — холодно осведомился он.
— Возможность лишний раз прикоснуться к тебе, капитан… — горячо выдохнул солдат ему в губы.
Такая обезоруживающая искренность лишила Себастьяна дара речи.
— Вот видишь, Син… — шепнула Смерть. — Он тебя любит… И наглядеться на тебя не может. Восхищается тобою. Я ведь говорил, что ты совершенство. И он это знает. Зачем мучить его? Подари ему этот поцелуй…
Себастьян упрямо сжал губы, чтобы не начать крыть двухэтажным матом. Но сопротивляться Лойту перестал. К его удивлению, Лойт не стал набрасываться на него с жадными поцелуями. Горячие губы неожиданно нежно коснулись уголка его рта. Он удивленно смотрел на мужчину, а глаза Лойта были закрыты. Кажется, он просто млел от возможности прикасаться к нему, вдыхать запах, ощущать близость бледной кожи… И его руки, упершиеся в стену по обе стороны от головы Себастьяна, не пытались удержать. Лойт даже не касался его всем своим телом, чтобы прижать к стенке. А лишь едва уловимо прикасался своими губами к его коже. И в его прикосновениях Синдарилл, как ни старался, не мог найти похоти и вожделения. Только… удовлетворение. Удовольствие. Трепет. Это до такой степени его ошеломило, что он замер, потрясенный. К нему никогда не прикасались так… С нежностью. С такой простой и трепетной нежностью… С благодарностью.
И когда горячие губы накрыли его собственные, Себастьян был просто не в состоянии сопротивляться. Когда же осознал происходящее и, ожидая, что сейчас язык Лойта, напористый, влажный и горячий, проникнет в его рот так, как в тот раз, он снова был приятно удивлен тем, как неторопливо и медленно действовал Рыжий. Он не старался углубить поцелуй. Прикосновения его губ были направлены на то, чтобы приласкать, успокоить и возбудить.
Как ни странно, Себастьян, уже давно не чувствовавший того сладкого и волнительного томления в паху, сейчас ощутил его стараниями грубого, неотесанного моряка. В голове зазвенел тревожный колокольчик, и он наконец сумел пошевелиться и сбросить с себя цепи этого безумного наваждения. Все это время Смерть сидела в кресле и, затаив дыхание, наблюдала за выражением его лица. Даже бокал отставила в сторону и подалась вперед, вцепившись в подлокотники своего кресла, словно увидела увлекательное зрелище.
У Себастьяна закружилась голова, и он ощутил слабость в коленях. Такое он чувствовал в последний раз только в юности… Когда гормоны еще играли, а кровь бурлила в жилах. Он вскинул руки и уперся ими в широкие плечи Лойта. Дело зашло слишком далеко. Почему? Почему так? И ведь Лойт даже по-настоящему не поцеловал его, а всего лишь льнул своими губами к его рту.
— Только попробуй остановить это! — прошипела Смерть. — Ты многое потеряешь.
Себастьян приоткрыл рот, чтобы с холодным скепсисом процедить: «А ты-то что об этом знаешь?» — и тут же поплатился за это — язык Лойта скользнул между его губами, и он задохнулся. Огромное мускулистое тело прижало его к стенке. Лойт перестал себя контролировать, и Синадарилл бедром ощутил его каменную твердость. Это его отрезвило.
Сжав чужие плечи стальной хваткой, Себастьян медленно отстранил его от себя, вытолкнув настойчивый язык из своего рта и тут же сцепив зубы. Рыжий протестующее застонал, тяжело дыша и глядя на него мутными глазами.
Себастьян резко развернул его, поменяв их местами, и жестко пришпилил к стенке, приставив локоть к его горлу.
— Много себе позволяешь, солдат, — прошипел он.
В ответ получил лишь сдавленный стон. Лойт жадно облизнул губы, глядя на него горящими от возбуждения глазами, и медленно, обольстительно потерся пахом о его бедро.
Себастьян едва не отпрыгнул от изумления. Кажется, Рыжий полностью утратил самообладание, ничего не понимая от желания, затмившего разум. Это после одного только поцелуя? Давно в борделе не был? Или…
— Просто он тебя уже месяц хочет, — насмешливо фыркнула Смерть. — Причем только тебя одного… Единственного, Син…
Капитан сжал кулаки. Этот наблюдатель его жутко раздражал.
— Лойт, — холодно произнес он, проигнорировав наглое замечание Смерти. — Забудь. Я под тебя не лягу.
Мужчина хрипло выдохнул и, не обращая внимания на локоть, приставленный к его шее, подался вперед.
— Да мне все равно, капитан. Главное, что с тобой… Я уже месяц мучаюсь. Знаешь, как надоело рукой перебиваться?
От такой неожиданной откровенности Себастьян забыл все, что хотел сказать. Он встряхнул головой, отшатнулся от Лойта, отступая на шаг и наблюдая, как мужчина прикусывает губу, сжимает кулаки и явно борется с собой, с желанием схватить его и повалить на кровать.
— Один раз, Си-и-ин, — томно протянула Смерть, насмехаясь над ним. — Посмотри, как бедолага мучается… Ну дай же ты ему, что он хочет. Видишь, он даже снизу быть согласен! Какие самопожертвования ради любви к тебе, неприступный капитан… Учитывая характер Лойта…
Себастьян чуть было не прорычал. Сейчас он был готов удушить Смерть собственными руками, если такое возможно.
— Невозможно, — поцокал языком Айлин, перекладывая ногу на ногу и снова беря в руки бокал с вином.
Синдарилл глубоко вдохнул, беря себя в руки. А он считал, что уже давно научился держать свои эмоции под контролем. Но… проклятье, этому томному блондинчику удалось его вывести из себя! Правда, не стоило забывать, что этот блондинчик был самой Смертью. Он чувствовал, что медленно, но верно теряет свой железный контроль под этим насмешливым взглядом сапфировых глаз.
— Лойт… — Голос его охрип от гнева и раздражения. — Не сейчас… ладно?
Рыжий отлепился от стены, шагнув к нему.
— То есть будет еще потом? — с насмешкой и в то же время надеждой спросил он.
— Просто не сейчас, — ровно ответил Себастьян, глядя в сторону. — Я устал.
Лойт кивнул. В его ярко-зеленых глазах мелькнуло понимание. Неожиданно взял его правую руку и мягко поцеловал. Золотисто-карие глаза Себастьяна удивленно расширились, а Лойт, шутливо отдав честь, направился к двери.
— Выздоравливай, капитан. — Он открыл дверь и вышел, но за порогом обернулся. — И, капитан…
— Да, Лойт?
— Я запомнил твои слова. — Хмыкнув, матрос закрыл за собой дверь, и Себастьян услышал его гулкие шаги в коридоре.
========== Признание ==========
На следующее же утро Себастьян поднялся по колоколу. Хотя ему, как буквально воскресшему, можно было бы и поваляться в постели чуток… Часиков до семи утра. Но он встал вместе со всеми в пять и, умывшись, отправился в столовую — огромную залу с четырьмя длинными столами. За каждым из них сидели солдаты из Южной, Восточной, Северной и Западной баз. Себастьян прошел к столу Восточной базы и уселся с краю. Он никогда не занимал место во главе, хотя ему, как капитану, полагалось. Солдаты смотрели на него так, словно он был восьмым чудом света. После чудесного воскрешения, после того, как все видели, какие раны Синдарилл получил в морском бою с шамасскими тиграми, ни у кого не оставалось иллюзий относительно шансов на его на выживание. Но вот он, живее всех живых, сидит за их столом и снова как ни в чем не бывало ест молча их простую пищу, запивая ее холодным чаем. Кажется, их капитан, благородный лорд по происхождению, был единственным, кто ел эту дрянь без кривляний и брезгливости на лице, сохраняя свою привычную каменную маску. Могло ли хоть что-то пробить его ледяную броню?
Переждав бурный восторг и дружеские похлопывания со стороны своих бойцов, Себастьян наконец уселся на свое место, чтобы позавтракать. Никто не думал, что капитан оклемается так скоро, но причину его чудесного выздоровления приняли на ура, какой бы она ни была. Как и следовало ожидать, Лойт, зашедший почти сразу же после него, занял свое место рядом. Матросы давно уже отчаялись пробить сердце своего неприступного капитана. Тут даже на поцелуйчик-то надеяться не смеешь… А Лойт сразу дал всем понять, что Синдарилла занял основательно. Связываться со здоровяком никто не хотел. Стали даже заключать пари на тему, сможет ли Рыжий добиться своего. Так что место рядом с капитаном всегда пустовало, оно принадлежало Лойту. И оспаривать это право никто не осмеливался.
— С добрым утром, капитан, — весело хлопнув его по плечу, поздоровался Рыжий.
Себастьян едва не поморщился.
— С добрым, — буркнул он.
— Что-то ты неважно выглядишь, если отбросить тот факт, что недавно чуть ноги не протянул, — хмыкнул Лойт, усаживаясь рядом. — Не выспался, капитан? Может, еще немного полежать?
— Я в порядке, Лойт, — невыразительно отозвался Синдарилл.
Матрос ухмыльнулся, пододвигая к себе тарелку.
— Опять эти помои…
Себастьян его пламенную тираду в протест унижающей солдат пище пропустил мимо ушей, почувствовав на себе чей-то взгляд. Не пристальный, но какой-то… робкий, осторожный. Он медленно поднял голову от тарелки, внимательным взором окидывая всю залу, и наконец наткнулся на парнишку, сидевшего на другом конце стола. Рэм. Снова этот тихоня. Маленький и хрупкий паренек с невзрачной внешностью. Старшие матросы задирали его как могли. Раз ты мелкий, значит, давалка. Негласный закон. Но Себастьян быстро прекратил такие порядки, так что малыша никто не трогал. Во всяком случае, в присутствии капитана. За что Рэм теперь ему был ужасно благодарен. И благодарность эта, к сожалению, переросла в любовь. Себастьян упорно закрывал глаза на чувства паренька, и пока что у него получалось успешно их игнорировать. Но долго так, наверное, продолжаться не могло…
Сегодня Рэм не отвел взгляд, как обычно. Не поспешил уткнуться в тарелку, залившись жарким румянцем. Только взгляд немного опустил, глядя теперь не в глаза Себастьяну, а на его подбородок. Краснел, но взгляда не отводил. Себастьян сделал это первым, небрежно кивнув ему. Не стал смущать еще больше, тактично сделав вид, что не заметил, как краснеет Рэм. Он делал так каждый день. На том конце стола послышались пошлые шуточки — снова малыша дразнили и задирали. На большее не осмеливались — капитан за столом. О безответной любви Рэма к нему знала вся Восточная база. Впрочем, разве можно было судить за это Лойта и Рэма, если наверняка не один солдат по ночам мечтал о пронзительных золотисто-карих глазах и притягивающих, соблазнительных губах капитана? Как ни крути, а выглядел он просто сногсшибательно. В первые дни, узнав, что их капитаном будет какой-то там лорд, высокий господин из дворянчиков, солдаты подумали, что пришлют на их пост кого-то вроде Делека, так его можно будет ночью прищучить втроем, а то и впятером, да и втолковать хорошенько, что к чему. Сам бы ушел, а может быть… понравилось бы, да и остался… Делеку ведь нравится. Все знали, что помощник капитана Южной базы — шлюха, каких поищи. Ложиться под здоровых медведей, вроде Лойта, он просто обожал. Вот и пользовались этим солдаты как хотели, зная, что он, постучись они ночью в его комнату, точно не откажет и, конечно, не нажалуется своему капитану. Вот и подумали они на своего нового капитана, что тот таким же будет. А как увидели, так и вовсе утвердились в своих подозрениях.
Ну видно же, чистая давалка! Узкий в талии, не очень высокий, хотя достаточной широк в плечах, весь жилистый, худощавый, походка легкая, как у танцора, глаза вон какие светлые, янтарем солнечным отливают, одна эта блядская челка, что обрамляет лицо двумя черными шелковыми прядями и скрывает лоб, чего стоила! Тонкие, высокие, искусно вылепленные скулы, а эти губы… Верхняя узкая, а нижняя полная, так и хочется прикусить… И глаза так из-под челки зыркают, что прям хоть тут кончай! А волосы… черт, текучий шелк на вид, а стоят таким ершиком, словно их кто-то так и поставил. Так соблазнительно… Все время хочется запустить руку и провести по ним, чтобы убедиться лично, так ли они мягки, или все же жесткие? Вон как стоят…
Ну что… В первый же вечер решили поставить капитана на колени. Ночью подловили его во дворе, когда он закончил тренировки. Обычно после отбоя, когда на плацу никого не было, он тренировался один, эту его привычку теперь все знали. Вот и вышли… Четверо, на ходу обсуждая эти сладкие губки и смазливое личико, уже предвкушая, как можно будет запустить лапищи в волосы цвета ночи, наклонить, покорить, заставить… И… Ох, от одних только предположений и предвкушения можно было на месте спустить… Матросы едва дождались того момента, когда поднялись на плац, окружая своего новоявленного капитана.
— Ну что, ваша светлость, давай сразу все вещи по своим местам расставим? — нехорошо улыбаясь, низким хриплым голосом проурчал один из них. — Брось игрушку, не дай Светлый, поранишься…