Себастьян глянул на него бесстрастно. Опустил кончик клинка вниз, выпрямившись. Стоял посреди плаца в окружении четырех перевозбужденных громил, обнаженный по пояс, с капельками пота, стекающими вдоль шеи и груди, и холодно смотрел на них.
— Конечно. Думаю, лучше сразу все прояснить, — спокойно кивнул он, едва заметно пожимая плечами.
Уже через пять минут все было кончено. Переломав медведям их загребущие, похотливые лапы и другие… конечности, после чего матросы неделю в лазарете отлеживались, Себастьян одним махом убил двух зайцев: заставил всех остальных уважать себя, заложив фундамент своего будущего авторитета, и раз и навсегда пресек все сексуальные поползновения по отношению к своей личности. Или, скорее… телу.
Этот урок оказался очень кстати, так что теперь он мог спокойно спать по ночам и есть в компании своих солдат. Только Себастьян не думал… В его планы никак не входило, что найдутся такие эксцентричные личности, которые умудрятся влюбиться в него. Что делать с Лойтом и Рэмом, он не знал. Как справиться с похотью и вожделением, знал прекрасно. Тут у него никогда не возникало проблем. Еще с юности. А вот как справиться с любовью… С чувствами… Нет, он понятия не имел. Разве что игнорировать? Так ему было легче всего.
Но вот если Рэм послушно любил и восхищался издалека, то Лойт явно не был любителем пассивного обожания. Он был любителем действий. Очень активных действий. И вот это уже Себастьяну сильно мешало. Если бы этот здоровяк, как те четверо, просто банально хотел трахнуть его, он смог бы с чистой совестью успокоить его душеньку, отправив в лазарет на недельку-другую. Но вот дилемма… Рыжий этого явно не хотел. Как ни смешно, но на второй неделе пребывания в форпосте Себастьян обнаружил у себя под дверью букет полевых цветов. А Рыжий-то романтик… Он сначала не понял, от кого, а потом догнал. Легче ему от этого не стало.
«Эх, Лойт, Лойт… Ну что мне с тобой делать?» — тоскливо подумалось капитану, пока он пережевывал внушающую опасения клейкую массу, что по недоразумению называлась кашей.
— Любить, — неожиданно весело произнесли прямо над его ухом.
Себастьян резко обернулся. За его плечом стояла Смерть собственной персоной.
— Что-то не так, капитан? — заметив его жест, поинтересовался Лойт, только что закончивший выражать свою позицию по отношению к солдатской пище и поварам, которые эту зубодробильную жрачку готовили.
— Нет, все в порядке, — процедил Синдарилл, раздраженно покосившись на Айлина.
Отвернувшись от Лойта в другую сторону, он, едва шевеля губами, шепнул:
— Ты вовремя, как, впрочем, и всегда.
— А я только тогда и появляюсь, — рассмеялся юноша. Небрежно усевшись на край стола, почти перед лицом капитана, рядом с его подносом, Айлин с любопытством обмакнул палец в его тарелку и сунул себе в рот, тут же скривившись.
— Проклятье, что это за дерьмо?!
Себастьян мрачно ухмыльнулся и едва заметно пожал плечами. Отвечать он не собирался, иначе его бы точно забрали в лазарет к штабным лекарям на проверку умственного состояния. Разговоры с самим собой — признак сумасшествия.
— Как странно, что я не вижу тут больше Жнецов, — придя в себя, хмыкнул Айлин. — Будь я смертным, давно бы уже умер от отравы. Как вы едите эту гадость каждый день?
Словно подтверждая эффективность его слов, рядом поперхнулся Лойт и выругался, с отвращением отодвигая от себя тарелку.
— Не могу больше! Капитан, как ты умудряешься жрать это дерьмо с таким пафосным и спокойным лицом? — почти простонал он.
— Так пафосным или спокойным? — вскинул брови Себастьян, спокойно сунув ложку с бурой жижей себе в рот.
Лойт проводил ее взглядом и с сожалением вздохнул.
— Есть вещи гораздо вкуснее…
— О чем это он? — Айлин захлопал ресницами.
Причем сделал это так натурально, что не поверить было невозможно. Впрочем, зачем проявлять недоверие? Вряд ли Смерть умела кокетничать или флиртовать. Разве что насмехаться и ехидничать… Да хихикать. Очаровательно так хихикать.
Себастьян подавился и свирепо уставился на Лойта. Его шуточки и демонстративные вздохи ему уже порядком поднадоели.
— Не делай из завтрака фарс, Лойт, — холодно произнес он.
— Так это ж разве завтрак, капитан?! — возмутился тот. — Отрава… Да я бы лучше каждый день тебе отс…
— Лойт! — предостерегающе произнес Себастьян, сцепив зубы.
Он и сам не понимал, почему до сих пор терпит эти пошлые намеки и шуточки в свою сторону? Любому другому он бы давно уже накостылял по первое число. Хотя… Понимал. Со вздохом, положа руку себе на сердце, Синдарилл вынужден был признаться себе, что терпит их потому, что совсем не ощущает во всех этих пошлых шуточках и намеках вульгарности. Они все, несмотря на их грубость и пошлость, были искренними… и чистыми, что ли? Они не оскорбляли и не унижали его достоинства. Потому что Лойт, простой солдат и грубый моряк, не знал иных способов выразить восхищение и любовь своему капитану.
До Айлина, кажется, дошло, о чем толкует Лойт, и он хмыкнул. Подавшись вперед, к уху Себастьяна, шепнул ехидно, обдав своим дыханием, и у капитана волосы на затылке встали дыбом, хотя и так стояли:
— Надолго ли тебя хватит, Лорд Каменное Сердце? Этот парень горячий, отказа не потерпит…
Себастьян упрямо сжал челюсти. На языке вертелось что-то колкое и язвительное, но ответить он не мог. Впрочем, его мысли Смерть видела ясно, как на ладони, так что вполне могла узнать, что он думает по поводу его слов.
— А что Лойт?! — с наигранным возмущением воскликнул здоровяк. — Чуть что, так сразу Лойт! Уж на других вы так не рявкаете, капитан! — И тут он выдавил такие обиженные нотки, что Себастьян чуть не поверил. — Я ж к вам с открытой душой, искренне…
Вроде бы и шутливо говорил, однако Себастьян ощущал за его дурашливым тоном настоящую обиду, отчаяние, легкую горечь и безумное… желание. От этого сумасшедшего коктейля чувств ему становилось крайне неловко. И свое незнание того, что с этим делать, бесило его. Но не бегать же ему от Лойта, в конце концов?!
Сцепив зубы так, что желваки на челюстях заходили, Себастьян предпочел промолчать. Да и нечего ему было на это сказать. Над ухом ехидно захихикала Смерть. Ну не Смерть, а наказание прямо!
Отодвинув от себя тарелку с недоеденной кашей и залпом опрокинув в себя стакан с безвкусным чаем, Синдарилл поднялся из-за стола.
— Вот и я говорю, дерьмо, — закивал Лойт, замяв разговор шуткой. — Нечего в рот всякую гадость тянуть, капитан.
Себастьян хмыкнул.
— Син, ну ты что, действительно каменный? — снова дала о себе знать Смерть. — Ты же посмотри, как он тебя глазами пожирает… Вот я бы не устоял, будь на твоем месте…
Тут Себастьян не выдержал и прошипел:
— Так сам с ним и трахнись!
— Капитан? — Лойт смотрел на него круглыми от удивления глазами.
Айлин пакостно захохотал.
Себастьян начал медленно закипать. Не сказав ни слова ошеломленному Лойту, он развернулся и быстрым шагом направился к выходу из зала. Айлин неотступно следовал за ним по пятам, продолжая гаденько хихикать. Лойт поднялся из-за стола, намереваясь пойти за ним и выяснить, в чем дело, но тут случилось неожиданное для всех троих.
Со своего места решительно поднялся Рэм, сжимая кулаки и отчаянно краснея. Видимо, набирался храбрости.
— Капитан! — тоненько пискнул он и тут же испуганно захлопнул рот.
Но дело уже было сделано, и теперь Себастьян медленно оборачивался ему навстречу.
Прикусив нижнюю губу, паренек, ссутулившись и отчаянно робея от сотен взглядов, устремленных на него, сделал несколько неуверенных шагов к Себастьяну.
Он шел всего несколько секунд, но Рэму казалось, что целую вечность. Так безумно стучало его сердце. Не спать ночами, ловить его взгляд, краснеть, мучиться, страдать, терпеть чужие насмешки и ехидные подколки и жутко ревновать к этому… медведю! К Лойту. Это выматывало. Так выматывало… А когда дошло до того, что от одного только воображаемого Себастьяна он начинал жутко возбуждаться, Рэм вовсе отчаялся. Все. Это был конец его терпению, предел его скромных возможностей… И еще эта мнимая смерть капитана… Проклятье, а ведь он мог умереть, так и не узнав о его чувствах! Нет, он должен, он обязан, иначе другой возможности могло больше и не представиться… И плевать, плевать на всех этих здоровяков, что сидели сейчас за столами и насмешливо наблюдали за ним! Он скажет, сейчас или никогда…
Но сделать легче, чем думать.
Вот он поравнялся с ним, и сердце замерло, когда внимательный, выжидающий взгляд светло-карих, почти золотистых глаз остановился на его лице. Кровь прилила к щекам, заставляя их полыхать, и голос вдруг куда-то пропал.
Он с отчаянием прикусил губу. Прошла минута, а он молчит… А капитан… стоит и терпеливо ждет. Смотрит выжидающе, вскинув свои соболиные брови, слегка наклонившись к нему, смотрит… О боги, как же он смотрит!
— Рэм? — Бархатный голос ввинтился в уши, посылая по телу армию мурашек, ноги подкосились…
Проклятье! Нет, он же сейчас в обморок не упадет?! Нет, только не сейчас, когда ему предстоял такой ответственный шаг…
Он открыл рот, набрав в грудь побольше воздуха.
— Ка… капитан… Я…
Смерть за плечом Себастьяна с интересом наблюдала за разворачивающимися действиями, затаив дыхание.
— Си-и-ин… Да малыш же сейчас в обморок грохнется. Не буравь его таким свирепым взглядом, ты его пугаешь.
Себастьяну с трудом удалось сохранить бесстрастное выражение лица.
— Такими темпами ты никогда не сможешь постигнуть смысла жизни! — фыркнул Айлин. — Лицо как маска! Хоть немного участия, хоть чуточку тепла в глазах! Да ты бездарный актер! Неужели улыбаться разучился? У тебя такие красивые теплые глаза, а ты их используешь совсем неправильно!
Себастьян выпрямился, стараясь дышать равномерно и спокойно. Свирепый взгляд вовсе не был предназначен Рэму, но у парнишки затряслись поджилки. Постаравшись пустить в голос немного тепла, он мягко произнес:
— Я слушаю тебя, Рэм.
— Уже лучше… — шепнул Айлин на ухо. — Ты с чувством, Син. С чувством, с толком, с расстановкой…
Синдарилл понял, что сейчас озвереет.
Парень же опустил глаза, беспомощно кусая губы и судорожно сжимая кулаки.
— Я… Капитан… Я вас люблю, — выпалил наконец Рэм и жутко покраснел, приобретая схожесть со свеклой.
========== Лицемерие ==========
Себастьян замер на какое-то мгновение. Он, конечно, знал о чувствах Рэма, но знать и слышать — разные вещи. Вздохнув, он запустил в волосы пятерню и растерянно посмотрел на мальчишку. Это признание… Такое чистое, такое искренне, такое… От всего сердца! И даже он, Лорд Каменное Сердце, был не в силах его вот так холодно и равнодушно отвергнуть. Сказать, что оно оставило его безразличным, — значит соврать. Нет, к удивлению Синдарилла, слова этого мальчишки всколыхнули в нем смутные чувства. Это было так удивительно, так странно и… приятно? Знать, что его кто-то любит. Точнее, услышать. И как будто что-то потеплело в душе, но Себастьян проигнорировал это ощущение.
— Рэм… — стараясь говорить как можно мягче, произнес он. — Ты заблуждаешься…
Паренек смотрел на него во все глаза, прикусив нижнюю губу и дрожа всем телом. Такой робкий, такой застенчивый, такой… чистый. Не тронутый ни фальшью, ни обманом, ни притворством, ни ложью, ни интригами. Ребенок. Темно-карие глаза смотрели с надеждой, мягкие каштановые локоны придавали лицу щемящей трогательности. И Себастьян ощутил себя настоящим ублюдком, когда понял, что собирается сказать «нет». Хоть и мягкое, но все же «нет». Что-то оттаяло в его сердце после этого робкого, очаровательного признания, но этого было недостаточно, чтобы до конца растопить весь лед.
— Рэм, — выдохнул он, проклиная себя за виноватые нотки, подступившие в голос, и за ту ложь, что сейчас произносил. — Это не совсем правда. Просто… просто симпатия, увлечение, благодарность, но ты заблуждаешься, принимая желаемое за действительное.
— Придурок… — почти беззвучно пробормотал на ухо Айлин и прикрыл глаза.
Себастьян его проигнорировал.
— Пойми, мы на морской границе… Здесь нет места таким… таким чувствам. Мы должны сосредоточиться на службе Дайлату. — Синдарилл сцепил зубы, но заставлял себя продолжать, глядя, как на карие глаза наворачиваются слезы. В эти минуты он ненавидел себя за собственное лицемерие, но ничего не мог с собой поделать.
— Трус, — мягко прошептала на ухо Смерть. — Боишься впустить в свое ледяное сердце такие сильные чувства, боишься с ними не справиться, поэтому и отвергаешь этот дар любви.
Капитан прикрыл глаза на мгновение, еще сильнее поджал губы и заставил себя закончить, стараясь не обращать внимания на слова Смерти:
— Ты скоро забудешь обо мне, Рэм. Вот увидишь. — Он протянул руку и похлопал парнишку по плечу. — Выкинь это из головы, хорошо?
Он заставил себя развернуться и выйти из обеденного зала, оставляя за спиной разрушенные надежды и юные мечты робкого мальчика.
— У тебя действительно камень вместо сердца, — холодно произнес Айлин, неторопливо шагая рядом.
— Заткнись, тварь, — прошипел Себастьян, наконец давая волю чувствам. В коридоре никого не было, кроме них. — Думаешь, лучше было бы дать ему ложную надежду, а потом бросить?!
— А ты уверен, что смог бы бросить этого малыша? — ехидно поинтересовалась Смерть. — Кто знает, может быть, ты полюбил бы его всей душой.
— Нет.
— Почему ты в этом так уверен, глупец? Месяц истечет быстро. Я не вижу, чтобы ты прилагал хоть какие-то старания для своей жизни. Я ведь могу и разочароваться, Син.
Себастьян круто остановился и развернулся к нему.
— Какого демона… что ты от меня хочешь?! — разъяренно прорычал он. — Я не могу заставить себя чувствовать насильно!
— Ты можешь, — процедил Айлин уничтожающе. — Но не хочешь. И в этом большая разница.
Синдарилл поджал губы.
— Что, нечего сказать в ответ, Син? — Смерть оскалилась в ироничной усмешке. — Ты трус, разве нет? Ты боишься. Скажи мне, что просто боишься пустить незнакомые чувства в свое сердце и душу, боишься потерять над собой железный контроль. Но лучше не сдерживать своих эмоций и быть счастливым, чем являться ходячей железкой с камнем вместо сердца.
Себастьян задохнулся от такой уничижающей тирады и в бешенстве уставился на блондина.
— Возьми свои слова обратно, — холодно проговорил он.
— Только тогда, когда ты признаешь мою правоту, Син.
— Это неправда!
— Тогда что произошло только что в зале?! — прорычала Смерть, становясь сразу как-то выше и опаснее.
У Себастьяна холодок пробежался по коже, заставив его волосы на затылке просто встать дыбом. На него повеяло чем-то потусторонним и темным. Могильной сыростью и холодом умерших душ.
— Я не смог, — едва слышно ответил он, отворачиваясь и направляясь дальше.
Его догнали, развернули и со всей силы швырнули об стенку, припечатав к ней. У него воздух вышибло из легких, а голова закружилась от боли.
— Вот именно, — прошипел Айлин разъяренно, впившись своими сапфировыми глазами в его глаза. — Ты трус, и не смей этого отрицать, Себастьян Синдарилл! И я желаю, чтобы ты эту трусость переборол.
— Какого демона?! — процедил капитан. — Зачем тебе это нужно, Бездна тебя поглоти?! Чего ты добиваешься? Почему тебе так хочется, чтобы я кого-то любил?
Блондин внезапно взял себя в руки, мгновенно отстраняясь и холодно глядя на него. Его синие глаза сверкнули полярным льдом. Скрестив руки на груди, он одарил Себастьяна привычной уже ироничной усмешкой.
— Хочу увидеть тебя другим. Хочу увидеть, какие чувства и эмоции ты на самом деле скрываешь под этой каменной маской. Хочу видеть тебя живым, порывистым, импульсивным, не задумывающимся над каждым своим решением. Не взвешивающим каждый свой шаг. Действующим под влиянием чувств и порывом эмоций. Горячим. Страстным. Человеком, Син.
Себастьян не удержался и прикусил нижнюю губу, отворачиваясь и закрывая глаза, чтобы не видеть этих насмешливых синих глаз, чувственной холодной усмешки, полной высокомерия и иронии.
— А единственный способ увидеть тебя таким — сделать так, чтобы ты влюбился. И я не успокоюсь, пока не добьюсь этого.
— Разве можно заставить человека полюбить насильно? — хрипло пробормотал Себастьян.
— Я — Смерть. Для меня нет ничего невозможного, — ледяным тоном ответил Айлин. — В моих руках твоя жизнь, Себастьян Синдарилл. Я могу дать, а могу забрать. Ты прав, я не могу заставить тебя полюбить… Но в моей власти создать такие обстоятельства, которые позволят этому чуду случиться. — Слово «чудо» Айлин выделил с едким скепсисом. — И когда ты так безрассудно отвергаешь чужую любовь, даже не вкусив ее сладости… Это выводит меня из себя!