— Ты говорил, — вспомнил вдруг Бен, — что он спас тебя. Что он вернулся на Светлую Сторону!
— Так и было. Я расскажу тебе обо всем по порядку, если ты не против, иначе мы все время будем прерываться, чтобы обсудить какую-то деталь. Но главное ты уже знаешь. Твой дед был человеком, причастным к разрушению этого Храма, — Люк указал на очертания крохотного здания на горизонте. — И он же был тем, кто спас мне жизнь. Кто спас тысячи жизней во время войны.
— Войны Клонов? — догадался Бен. — Мама говорила, дед был героем Войн Клонов.
— Да, был, — подтвердил Люк. — Он был генералом республиканских войск, и под его началом клоны провели много успешных операций.
— Но почему он…
— Сложно сказать, Бен, — Люк пожал плечами. — Я не знаю правильного ответа на твой невысказанный вопрос. Так сложились обстоятельства. Вряд ли причина была одна. Думаю, их было много. Так много, что даже он не смог устоять. Я знаю, что среди этих причин была любовь. И это удерживает меня от желания во всем следовать канонам джедаев.
— Любовь?
— Подумай сам, ведь мы с твоей мамой должны были как-то появиться на свет. Он влюбился в молодого сенатора. У Леи ведь есть изображения Падме?
— Она показывала мне бабушку, — ответил Бен.
— Джедаям запрещено создавать семьи. Даже если они — герои Республики. Даже если они спасли столько жизней, сколько спас твой отец. Вот к чему это привело. Разрушенные Храмы, несколько десятков лет тирании ситов.
— Все из-за нее? — Бен был по-настоящему озадачен.
— Нет, — ответил Люк. — Разумеется, дело не было в ней. Но мне кажется, он так думал. Я пытаюсь представить себя на его месте. Если бы кто-то запретил мне быть с человеком, которого я полюблю, что я сам сделал бы тогда?
— Ты влюблялся? — спросил Бен. В его вопросе не было ничего, кроме простого любопытства.
— Несколько раз, — улыбнулся Люк. — Никогда достаточно, чтобы перейти на Темную Сторону.
Бен долго не мог понять, что Люк пошутил, а потом нахмурился:
— Очень смешно.
— Я пытаюсь смеяться над этим. Так легче вспоминать.
— Извини, — неожиданно и очень серьезно сказал Бен.
— За что?
— За то, что из-за меня тебе приходится вспоминать все это. Но мне нужно знать, понимаешь? Я всегда чувствовал, что от меня скрывают важное. Не деталь, не мелочь, а по-настоящему важное. Теперь я знаю наверняка, в чем дело.
— Хоть кому-то удалось во всем разобраться, — снова пошутил Люк. — Уже много лет я задаю себе сотни неудобных вопросов и до сих пор у меня нет ни одного ответа.
— Зачем же тогда ты хочешь возродить Орден? — спросил Бен.
— Поиск ответов продолжается, — ответил Люк. — Возможно, я смогу понять некоторые части учения джедаев, только когда сам буду наставлять других. Кроме того, Сила продолжает жить во многих людях, Бен. Они чувствуют ее, у них много вопросов. Не у всех эти вопросы такие же сложные, как у тебя, но они есть, и отвечать на них кому-то нужно. Почему бы не мне? У меня слава героя Новой Республики, а людям свойственно доверять таким типам.
Много раз впоследствии они возвращались к этому разговору, вспоминали его и обсуждали, что могло произойти, если бы Люк отказался. На разговоры уходило почти все свободное время, но большую часть дня Бен вместе с остальными учениками отдавал обучению.
Сложностей хватало. Главной оказалась разница в возрасте. Люк учил такую разношерстную компанию, что в то время как одни учились писать и читать, другие делились опытом ведения боя в космосе. Большую часть составляли подростки и молодые люди — с ними проще всего было справиться, по крайней мере, так думал Люк, когда принимал решение о составе группы. Пара детей и четверо взрослых. В прежнем Ордене отказались бы учить тех, кто уже составил свое впечатление о жизни, но Люк верил, что даже небольшие крупицы знания помогут им. И еще ему нужна была помощь. Он рассчитывал, что получит ее от опытных людей, а вместо этого вынужден был проводить время за бессмысленными перепалками.
— Джедаи не были воинами, — повторял он, убеждая себя, что можно обладать безграничным терпением.
— Они же воевали! Войны Клонов — это все знают! — звали его Слоан, ему недавно исполнилось тридцать, и хотя в таком возрасте мало кого убеждает фраза «это все знают», Слоан демонстрировал поразительную упертость в этом вопросе.
— Они были вынуждены, — объяснял Люк.
Малыши хотели махать мечами. Однажды им удалось стащить его собственный. Им помог кто-то из старших учеников, но отыскать наглеца не удалось, следы он замел умело. С тех пор во сне Люк не расставался с мечом.
Однажды Люк опоздал на собственное занятие. Ученики молча ждали его и встретили встревоженными взглядами, но со своего места встал только Бен.
— С тобой все хорошо? — спросил он.
Люк ответил, что все замечательно, и он просто зазевался, наблюдая за рассветом, вот и забыл о времени.
— Пойдем, — сказал Бен, указывая на выход.
Люк удивленно посмотрел на него.
— Пойдем, — терпеливо повторил Бен, снова кивнув в сторону.
Люк вспомнил, как сам поступил точно так же. И они опять пошли к холмам, где остальные не могли увидеть или почувствовать их.
— Ты не можешь так продолжать, — заявил Бен.
— Я не понимаю…
— Ты все понимаешь. И ты знаешь сам, что не можешь продолжать так и дальше. Я не для того согласился на год обучения, чтобы теперь смотреть, как ты себя убиваешь.
Убийство было громким словом — Бен любил их. Он мог назвать небольшой компромисс жертвой, потерю любимой игрушки одного из учеников — трагедией, а собственные жизненные неурядицы — сарказмом Великой Силы. Все это он говорил без тени иронии, только Люк понимал, что глубоко в душе Бен смеется над собой таким абсурдным образом. Но слово «убиваешь» племянник произнес всерьез, намеренно. Чтобы Люк, наконец, прервался и задумался.
— Я не могу умереть, — растерянно сказал Люк. — Если я умру, кто будет их учить…
— Помнишь, ты шутил о том, что я сумел понять причину падения Дарта Вейдера? Кажется, я действительно понимаю. Если твоя единственная цель в жизни — донести до нас немного знаний джедаев, я просто оставлю тебя тут наедине с твоим световым мечом. Ты ведь умеешь им пользоваться достаточно хорошо?
Люк посмотрел на племянника с беспокойством.
— Ты не понимаешь, чему учишь нас, — сказал Бен. — Мама научила меня определять, когда человек разбирается в том, о чем говорит, а когда это блеф. Например, отец никогда не разбирался в политике. А мать никогда по-настоящему не понимала устройство двигателя истребителя. Делала вид, что понимает, но не понимала. Ты понятия не имеешь, зачем джедаям нужны были их законы, кодекс. По-моему, единственное, что ты знаешь — что нельзя допустить, чтобы кто-то из нас перешел на Темную Сторону. Потому что ты видел Императора и Дарта Вейдера. И я не думаю, что в этой группе я самый умный. Даже Кейди начала догадываться, что здесь что-то не так, а ей девять.
— Кейди умная, — пробормотал Люк.
— У нее не было отца, который держал бы в страхе всю Империю.
— Дело не в…
— Дело в нем. Теперь я понял, что дело всегда было в нем. Мама поэтому так самоотверженно занимается политикой, тратит все время на решение бессмысленных вопросов. Она могла бы приказывать, у нее достаточно опыта, чтобы ей подчинялись, но вместо этого она устраивает бесконечные дебаты. Чтобы даже на секунду не приблизиться к его образу. И ты боишься рассказывать о Темной Стороне. Как будто все ринутся на нее, стоит им услышать лишнее слово. Хорошо, что я попал сюда теперь, когда могу сказать все это.
— Ты не прав, — возразил Люк. Он был измотан, но все же взял себя в руки, чтобы ответить. — Дело не в страхе. Я не думаю, что все ринутся на Темную Сторону. Просто знаю, как велико искушение, Бен.
— Искушение, — лицо Бена опять исказила мрачная усмешка. — У нас это в крови.
— Нет, Бен, нет, не только у нас…
— Прекрати врать! — отрезал Бен. Если бы у него был световой меч, сейчас они могли бы перейти к другому способу ведения диалога. Но Бен был безоружен, а Люк — вооружен, и это останавливало племянника от необдуманного шага.
— Бен, я не пытаюсь…
— Внук Вейдера, — сказал Бен. — Так ты думаешь обо мне. Так обо мне думала мать. Отец. Все, кто знал правду. Ничего страшного со мной не случилось, правда? Я знаю, что все вы думаете обо мне, и я все еще стою перед тобой, а не сжигаю деревни. В отличие от тебя. Сын Вейдера, не так ли?
Люк почувствовал, что стало труднее дышать. Заболели колени. Старость, до которой было еще далеко, подкралась в один миг.
— Они ведь ждут от тебя малейшей ошибки. Моя мать стала героиней Республики задолго до того, как некоторые узнали о ее предке. С тобой все было по-другому, верно? Теперь я понимаю, да. Кусочки мозаики складываются. Ты боишься быть его сыном, вот в чем дело. И хотя ты рассказываешь мне, какие подвиги совершил дед, в глубине души ты вспоминаешь, кем он стал потом, после падения. Откуда взялось это слово?
— Оно лучше всего… — Люк тяжело вздохнул, прежде чем смог продолжить, — передает смысл. Ты проваливаешься. Падаешь. Чтобы вернуться обратно, нужно приложить огромные усилия.
Бен внимательно смотрел на Люка и молчал. Он снова понял больше, чем Люк рассчитывал. Обучение давалось дорогой ценой. Они оба не слишком подходили для этого. Два Скайуокера, которые пытаются обойти Тьму — иронично. Как там говорил Бен? Сарказм Великой Силы?
— Ты был там, — уверенно сказал Бен после долгого наблюдения, будто ставил диагноз.
— Я делал вид, Бен, это не одно и то же. Я должен был сделать это, чтобы уничтожить Императора.
— Так ты объясняешь все себе самому, — Бен продолжал разглядывать его, как интересное растение или нового для себя представителя фауны. — Каково это?
— Не думаю, что сейчас…
— Если не расскажешь мне сейчас, придется рассказывать всем. Не только мне нужно выговориться, правда, дядя?
Люк упрямо молчал, пытаясь унять сердцебиение, восстановить дыхание. Он устал, дьявольски устал за последние дни. Пытаясь сохранить баланс.
— Помнишь, что ты мне обещал? — продолжил Бен. — Рассказывать только правду. Всю правду. Если ты не сдержишь обещание, я уеду. Клянусь тебе, я прямо сейчас уйду к Храму, сяду на корабль и отправлюсь куда глаза глядят. И ни ты, ни мать не сможете вернуть меня сюда иначе как связанным.
— Хорошо, — Люк снова сдался. — Ты хочешь правду — будет тебе правда. Я живу с ней с тех пор, как мы избавили Галактику от Императора. На короткий миг, — он закрыл глаза, вспоминая, — у меня в руках была настоящая сила. Могущество, с которым не может сравниться умение передвигать корабли по небу. Думаю, я мог бы сдвинуть с орбиты планету. Может, это самообман, но ощущение было именно таким. Как будто я мог все. Тогда я понял, почему он стал ситом. Мне хватило нескольких минут, чтобы сохранить это ощущение в памяти, а он чувствовал это годами. Быть может, он чувствовал даже больше. Этого я никогда не узнаю. Но в конце, несмотря ни на что, он выбрал Свет. Понимаешь? Все эти годы обладать таким могуществом и вернуться к Светлой Стороне перед смертью. Как такое объяснишь? Я до сих пор не могу понять, почему он сделал это.
— Потому что ты этого хотел, — ответил Бен. Он внимательно слушал исповедь Люка, и его ответ стал большой неожиданностью. Люк вспомнил, что разговаривает с племянником.
— Что, если бы я поступил…
— Никто не знает, — сказал Бен. — Все могло сложиться хорошо, все могло закончиться трагедией. Выбери то, что поможет пережить завтрашний день.
— Кто тебе сказал это?
— Отец, — Бен отвернулся, осознав, что сболтнул лишнего.
— Он умный человек.
— Он твой друг.
— Это еще раз доказывает, что он умный человек, — Люк улыбнулся.
Дышать стало легче. Плечи расправились. Тяжелый груз, который он годами таскал за собой, ненадолго отступил. Кому еще он мог бы рассказать о своих сомнениях в поступке, который сплошь и рядом называют «подвигом героя»? Только племяннику, одной ногой стоящему во Тьме. Будто ему мало сомнений.
— Я подвел тебя, — сказал Люк. — Я не должен был… Я представлял все иначе. Надеялся, что смогу показать тебе Великую Силу, объяснить, сколько пользы может принести тебе связь с ней. Вместо этого я вывалил на тебя все эти знания. Не знаю, есть ли смысл продолжать. Что еще я могу? Научить тебя размахивать мечом? Вряд ли это то знание, ради которого тебе нужно жить в изоляции от цивилизованного мира.
— Ты прав, — легко согласился Бен. — Ты во всем прав, но я чувствую, что именно сейчас начинается обучение. Теперь, когда я рассказал тебе всю гадость, которая накопилась за эти годы. Когда ты рассказал мне о себе. Я не хочу учиться у героя Новой Республики, один герой уже учил меня, ни к чему хорошему это не привело. Я хочу учиться у того, кто знает, что я чувствую. Теперь я вижу, что ты знаешь. Кажется, что нужен всего один шаг, чтобы решить все проблемы. Ты ведь слышал о «Первом Ордене»?
— Да, — немного рассеянно ответил Люк, погруженный в собственные мысли.
— Мама считает его серьезной угрозой.
— Разве это не кучка фанатиков?
— Почему кучка фанатиков не может стать серьезной угрозой?
О Первом Ордене они услышали очень скоро. Лея написала два письма. Одно обращалось к Бену, другое — к Люку. Письма они прочли вместе. Небольшой отряд истребителей Первого Ордена перехватил транспортные корабли с поставками оружия Новой Республики и получил таким образом образцы вооружения. Лея просила Люка быть внимательнее, а Бена — осторожнее.
— У меня плохое предчувствие, — сказал Люк.
— Отец любил говорить так.
— Знаю, я научился у него. Но предчувствие действительно плохое. За всем этим стоит нечто большее. Пока это неясная тень, и мне нужно время, чтобы разобраться во всем.
— Темная Сторона, — уверенно сказал Бен.
— Ты уверен?
— Да, так же уверен, как в том, что это письмо от мамы. Я чувствую это.
Люк тоже чувствовал, но не был уверен, что это ощущение не обманывает его. Темная Сторона стала намного ближе, когда Бен прибыл в Храм. Закрывая глаза, Люк ощущал возле себя озеро темной массы, которая шептала, предлагая невероятное могущество. Нужно было только протянуть руку, мысленно, и никто не заметит…
— Дядя? — Бен прервал медитацию Люка.
— Да, Бен?
— Кейди научилась удерживать в воздухе своего кальмара, — сказал он.
— Что?! Неужели?
Люк вскочил на ноги и побежал в зал для тренировок. Бен бежал следом.
— Она ведь так долго пыталась. Как это вышло?
— Мы с ней играли в игру, — ответил Бен на ходу. — Я предложил ей покатать Уоллиса по небу.
— И все? Просто предложил ей поиграть?
— Я сказал ей, что Уоллис по секрету рассказал мне, что… я не могу бежать так быстро и говорить…
Люк не стал останавливаться.
— Придется научиться, — ответил он.
— Как скажешь… Я сказал ей, что Уоллис мечтал полетать по небу.
— Так и сказал?
— Да, сказал, что Уоллис был бы самым счастливым кальмаром, если бы взлетел.
— Сочувствие… не самый плохой вариант, конечно. Но она должна научиться делать это, находясь в равновесии, понимаешь?
— Теперь она будет верить, что это возможно.
— Неужели?
Они добежали. В зале уже собрались почти все ученики Люка. Они смотрели, как маленькая Кейди «прогуливает» своего плюшевого кальмара. Он летал под потолком, делая аккуратные круги, а она хохотала и хлопала в ладоши. Впервые в жизни Кейди удалось поднять в воздух что-то крупнее песчинки.
— Как думаешь, — спросил Бен, внимательно следя за Уоллисом. — Она уже на Темной Стороне или вот-вот падет?
— Бен, — Люк устало вздохнул, — все это смешно только до тех пор, пока человек не превращается в настоящего убийцу.
— Мы говорим о войнах, — возразил Бен. — На войне есть погибшие, есть случайные жертвы. Убийца — тот, кто…
— Нет, Бен, ты говоришь о войнах, а я говорю об убийствах. О насилии. О тирании, до которой рукой подать, когда человек получает такое могущество.
— Иногда нужно идти до конца, — сказал Бен. — Повстанцы уничтожили две Звезды Смерти. Там было много людей. Неизбежные жертвы. Без них Империю было не победить.