– Этот… ворюга?
И мослом Псу-бедолаге в морду тычет. Но Хозяйка засомневалась, головой качает.
– Да мы ж за водой вместе ходили! Когда ему было?.. А Кот дома оставался! Один! Его это вина!
Подумал Хозяин, в затылке почесал. И посадил Пса на цепь.
– Так оно надёжнее будет. А до кота я потом доберусь.
Улёгся Пёс возле будки, как побитый, и морду на лапы сложил. Тоска на душе… хоть волком вой! Да и кому охота за чужую вину ответ держать? Так до самой ночи и пролежал. Не пошевелился ни разу. А когда свет в окнах погас, хозяева угомонились, он тоже в будку убрался.
А Кот-проказа уже тут как тут. Пёс на цепи ему теперь не страшен. Отыскал в сенях старый капкан, насторожил его и поставил прямо перед будкой. Сверху лопухом накрыл. И… нет Кота.
Под утро, чуть свет, в саду Соловей запел. Да с такими затеями! Пёс, конечно, из будки выбрался. Зевает спросонок, вдруг… бац! Хвостом в капкан угодил. Только зубья железные слязгали! Завыл бедолага, запрыгал на цепи, а освободиться не может. На вой, на визг сам Хозяин из избы в одних подштанниках выскочил, кое-как собачий хвост из капкана сумел вызволить. Но тут он понял, наконец, чьи это проделки. Кто шкодничает! Ногами затопал.
– Ах ты, паршивец! Ну, погоди у меня…
Отыскал Хозяин Кота в избе, на печи нежится, схватил за шкирку и – в мешок его. Только хвост наружу торчит. Потом мешок на спину забросил и в лес понёс. Догадался Кот, что шутки кончились. Плохи его дела. Да как завопит истошным голосом:
– Помогите! Топят!
3
Топить Кота мужик вовсе не собирался. Пришёл в лес, глядит по сторонам, а посреди поляны суковатое дерево растёт. Сел на пенёк, трубку раскурил. Попыхивает. Коту завидно сделалось. Лапу вместо хвоста наружу высунул. Спрашивает:
– Хозяин, дай покурить напоследок?
Жалко мужику табак на Кота переводить, но как тут не дашь? Мешок враз дымом укутался. Накурился Кот досыта, наружу трубку просовывает. Хозяин пепел о пенёк выбил, а мешок с Котом на сук подвесил. Постоял сколько-то, лоб перекрестил и отправился восвояси.
Только человек ушёл, на полянку Лиса выходит. Она со стороны, из кустов, всю историю наблюдала. Обошла кругом, принюхалась. По мешку хворостиной постукала. Испугался Кот.
– Эй… кто тут?!
– А ты кто? – Лиса спрашивает.
– Да Кот я, Кот! Выпусти меня, Бога ради!
– Хм? Пожалуй…
Дёрнула Лиса за верёвочку, узелок развязался, и мешок с Котом с высоты на землю… хлоп! Кот даже хрюкнул от удара. Кое-как из мешка выбрался. Охает. За спину держится.
– Помягче нельзя было?
Лиса в ответ только хихикнула. Собрался было Кот рассказать свою историю, что за беда с ним приключилась, но Лиса и слушать не стала.
– Нет, нет! Мне лишних слов не надо, здесь все всё про тебя знают.
– Гм?..
– В лесу ты пропадёшь, голубчик. Это ежу понятно. Но я… могу твоему горю помочь.
– Это как?
– Очень даже просто. Ты – мне, я – тебе. Согласен?
– Угу!
– Тогда слушай.
Склонилась Лиса над ухом и что-то Коту нашёптывает. Повеселел Кот, хахакает, лапы потирает. Потом и вовсе развеселился.
– Ну, по рукам?
– По рукам!
Ударили Кот с Лисой друг друга по лапам. И прямо на поляне мышковать начали. Сначала Кот мышей ловил и в мешок бросал, потом Лиса ловила, а Кот за ней по поляне с мешком бегал. К полудню полмешка, считай, накидали. Пищит мешок, шевелится. Взвалил Кот добычу себе на спину и пошёл. А Лиса ему вслед платочком машет. Дескать, удачи тебе, усатенький!
4
Вторые полдня Кот в засаде просидел, ночи дожидаючи. Но дождался, наконец. Пёс в будке храпит. Куры на нашестах в курятнике возятся. В хлеву корова вздыхает. И луна над крышей, будто серебряная полтина, повисла. Для Кота самое разбойное время.
Взобрался он на крышу, а мешок за собой тянет и по охлупню, крадучись, тихо-тихо к печной трубе пробрался. Развязал мешок и всех мышей прямо в трубу высыпал. Сам – ходу…
Спрятался в кустах и со стороны наблюдает.
В избе слышно, что-то с грохотом опрокинулось, на пол упало. Потом свет в окнах вспыхнул, а вслед – хозяйкин визг, заполошный! В ночной рубахе выскочила баба прямо в окно и на собачью будку забралась.
– И-и-и!.. Мыши, мыши! Помогите, люди добрые!
Такой переполох начался. Хозяйка визжит, Пёс лает, коровы мычат, свинья хрюкает. На деревне собаки тоже лай подняли.
Но тут сам Хозяин выходит. Не вытерпел.
– Замолчи, глупая баба! Всю деревню на ноги подняла!
– Ступай за Котом, дурень! Сейчас же. Пока не вернёшься, так и буду стоять! Да кольцо колбасы возьми… Сердитый, небось.
Делать нечего. Взял Хозяин кольцо колбасы и в лес отправился. А Хозяйка вслед ещё ногами топает.
– Без Кота не возвращайся, слышишь?! Домой не пущу… И откуда их набежало столько? Прямо напасть!
Часу не прошло, Хозяин возвращается. За спиной мешок у него. Из мешка Кот торчит. На шее у Кота кольцо колбасы, в лапе трубка дымится. Вид, конечно, утомлённый, но хозяев, похоже, на первый раз простил. Мол, так и быть. Что с вами поделаешь! Хозяйка Кота увидела, бросилась навстречу, будто гостя дорогого, во все щёки расцеловала.
– Миленький ты мой! Усатенький! Как я по тебе соскучилась. Ступай в избу.
Кот, трубка в зубах, в избу заходит.
– А это кто такие?! Вон из дома! Всех пер-р-редавлю!
Мыши с перепугу, кто куда. Ни одной не осталось. Вышел Кот на крыльцо, дохлую мышь в когтях за хвост держит.
– Милости прошу, хозяева. Всё чисто!
Обрадовались мужик с бабой, в избу вернулись. Досыпать. Скоро в окнах свет погас. Тишина наступила. Но ненадолго. Из-за плетня Кот появился с ведром в лапах. Подкрался к собачьей будке… вроде, всё тихо? На крышу забрался. И… тук! тук! тук! Лапой стучит. Пёс морду наружу высунул, мол, кто это там, среди ночи беспокоит? А Кот с размаху помойное ведро ему на голову по самые плечи насадил, да ещё лапами по ведру отбарабанил. Сам – дёру… по деревне, за околицу, по поскотине и в лес! Пёс с ведром на голове за ним. Лает как из железной бочки. Будка на цепи следом тащится. Так и убежали куда-то…
Правда, спустя время Кот опять объявился. Один. Постоял, послушал: вроде, собачьего лаю близко не слыхать?.. Отошёл в сторонку, да как свистнет в темноту! А Лиса уже тут как тут. За ови́ном пряталась.
– Ну? – и лапу за ключами протягивает.
Вручил ей Кот связку хозяйских ключей, сам на «стрёме» встал. Ухмыльнулась Лиса и с ключами прямиком к курятнику направилась. В курятнике, конечно, переполох! Всех кур до одной передавила – назад идёт. На шее у неё две куры, ногами связанные попарно. За спиной туго набитый мешок, из мешка гусиная голова торчит. Возмущается: «Га-га-га!»
Лиса ключи Коту вернула и в усатую щёку – чмок!
– Завтра, в семнадцать ноль-ноль, голубчик! Не опаздывай.
И в лес умелась.
5
На другой день Лиса, дорогого гостя поджидаючи, весь день готовкой занималась. Щипала, потрошила, на огне палила, а готовые тушки на сучках вывешивала. Потом гуся пожирнее выбрала, насадила на вертел и со всех сторон на углях обжаривает, чтобы румяный был. И чтобы с корочкой!
Конечно, по такому случаю навела Лиса марафет. Принарядилась. Глаза у неё накрашены, хвост пушистый… Феном хвост взбила. На талии белоснежный передничек с голубенькими цветочками. И напевает:
Но Кот ждать себя не заставил. Ровно в семнадцать ноль-ноль, как договорились, к Лисе в гости пожаловал. На голове у Кота шляпа с ярким помпоном, из гардероба хозяйки. Почти новая. На шее – шейный платок. Тоже хозяйский. В зубах трубка дымится. Настоящий кавалер. И голос не голос, а баритон… бархатистый, с раскатцами.
– Мяу! – говорит.
Поцеловал Кот ручку Лисе и вручил букет цветов, которые с хозяйской клумбы успел надрать. На пенёк бутылку шампанского поставил. Тоже у любимой хозяйки «одолжил». Расчувствовалась Лиса, носом в букет зарылась.
– Ммм… какой чудный запах!
– Мур-мур! – Кот поддакивает.
– Хи-хи-хи!
– Ха-ха-ха!
– Ах! Милый…
– Шур-ры-мур-ры… Я умираю!
– О нет! Не спеши, мой ласковый.
– Мяу-мяу!
Ходят Лиса с Котом друг за дружкой, кокетничают, глазки строят. Но надоело, видать, Коту. Взялся куриные да гусиные тушки на сучьях пересчитывать.
– Раз, два, три… четыре… пять! – Десять штук насчитал. Лапы потирает.
– А здесь! Сюда загляни, – говорит Лиса. И мешок раскрывает. Заглянул Кот в мешок – не видать ничего.
– Гм?
– На дне, на дне… миленький!
Залез Кот в мешок, только задние лапы да хвост наружу торчат. А Лисе того и надобно: дёрнула мешок вверх и верёвочкой завязала.
– Э… э… э! Что за шутки?! Выпусти меня!
Хихикнула Лиса, потом в сторону отбежала и по-волчьи, грубым голосом завыла.
– Оо-ууу…ууу!
Снова к мешку подскочила. Нашёптывает:
– А вот и Волк-волчище! Он очень любит глупых, упитанных котов, зажаренных на вертеле… Здравствуй, Волчище!
И сама же грубым, толстым голосом отвечает:
– Здорово, Лиса! Кота на ужин мне обещала. Где твой Кот?
– Кот в мешке, куманёк. Кушай на здоровье!
– А кот упитанный?
– Самый жирный в деревне!
Кот насмерть перепугался. Да как заорёт:
– Караул! Помогите! Убивают!
В этот самый момент на поляну Пёс выбежал с обрывком цепи на шее. Видно, по следу шёл. Увидел Лису, да как бросится на неё. С лаем. Лиса… Ой! Ой! Ой! Забегала по поляне туда-сюда, скидки хитрые делает, хвостом крутит, а Пёс наседает, вот-вот схватит за ляжку. Лиса – в лес, Пёс за ней. Долго никого не было. Наконец, Пёс вернулся, язык за поясом. Видит: мешок посреди поляны. Шевелится, вроде как? Развязал Пёс мешок, а оттуда Кот выглядывает. Перепуганный! И по сторонам озирается.
– Опять ты… Тьфу! Пакостник!
Отошёл Пёс в сторону и лёг, язык высунул. Тяжело дышит. А Кот с перепугу в кусты, да в лес, по оврагам наутёк бросился, от каждого пенька шарахается, за каждым деревом волк ему чудится. Но понял вдруг, что возле Пса в лесу безопаснее. Вернулся на поляну, а на палке у него белая тряпка болтается. Это Лиса передник свой обронила. Размахивает Кот передником, будто флагом, и знаки из кустов подаёт.
Пёс глаза скосил. Спрашивает:
– Тебе чего?
– Я это… давай дружить, а?
Пёс морду в сторону отвернул. Молчит. Дескать, от таких друзей лучше подальше держаться. Вспомнил Кот про шампанское, бутылка-то на пеньке стоит. Пробку выбил и по стаканам разливает.
– За дружбу, а?
Молчит Пёс, по-прежнему в сторону смотрит. Тогда Кот про вертел с жареным гусём вспомнил. Снял с костра и Псу под нос положил.
– Прости… друг. Зла не держи, а?
Тут Пёс не утерпел, гуся понюхал. А у самого слюнки текут.
– С чесночком… фаршированный…
– У-уу! Объедение!
Пёс, добрая душа, только лапой махнул.
– Ладно… давай. Раз такое дело.
– Ты, это… – Кот даже прослезился. Сроду с ним не бывало. – Хороший ты мужик. Настоящий! Давай за дружбу!
Стаканами сбрякали. Выпили. Ещё раз выпили. Потом Пёс куриные тушки все собрал и в мешок сложил. Гуся жареного тоже. Кот было заартачился, но Пёс только головой покачал.
– Нельзя. Не наше это.
Взвалил мешок на спину и домой отправился. Кот следом, сзади поспешает и мешок поддерживает, а если где в гору, так и вовсе плечо подставит.
…С тех пор ни разу друзья не ссорились. По ночам, в конуре лёжа, Соловья вместе слушают. Который в саду живёт. А иной раз и сами под балалайку петь затеются. Да так складно выводят… вся деревня, бывало, послушать сбегается. И не с пустыми руками. Полную конуру гостинцев нанесут. Да ещё монет в миску накидают.
Девочка и Людоед
(Страшная сказка)
1
Жили-были старик со старухой. Бедно жили, иной раз и вовсе впроголодь. Детишек Бог им не дал, вот и маялись одни-одинёшеньки на белом свете.
Однажды, чуть свет, старуха ведро воды в избу принесла. Кое-как на лавку взгромоздила, а сама отдышаться не может. До того умаялась. Потом на лежанку глянула, возле печи: пора, думает, старика будить. Хватит ему на постелях прохлаждаться.
– Эй, старый! Вставай уже… светает на дворе!
Старик и ухом не повёл. Не пошевелился даже. Забеспокоилась старуха: не помер ли, упаси Господи?! Посидела, послушала… вроде нет. Храпит в углу. Поднялась с лавки и к лежанке прошаркала. Да как закричит деду на ухо:
– Ку-ка-ре-ку!!!
Старик закряхтел, закашлялся. Кое-как с лежанки поднимается.
– Э, старая курица! Туда же… петухом запела. Кхе-кхе!
Пока вставал, пока одевался-обувался, старуха из сеней моток верёвки принесла и серп. В руки старику суёт.
– В поле идти надо. Пшеницу жать. А тебя, из пушки пали, не добудишься.
Старик не слышит будто. За стол сел. Да как стукнет деревянной ложкой по столу.
– Не евши, какой из меня работник? Корми, старая!
Всплеснула старуха руками. Запричитала:
– Чем кормить? В доме ни зёрнышка. Из глины, что ли, пирогов тебе налепить?
– Как это, ни зёрнышка?..
Не поверил, короче. Заглянул в один горшок, в другой… в третий. Вверх дном перевернул. Пусто! Правда, из последнего горшка горошина выкатилась, одна-единственная. Попрыгала, попрыгала и остановилась посреди стола.
– Это всё?
Старуха только руками развела.
– И печь у нас три дня не топлена. Дров нету, ни полешка.
Почесал старик в затылке. Но делать нечего. Отыскал в дровянике ржавый колун. Чурбак выкатил. Да как вдарит со всей силы! Но колун от чурбака, будто мячик, отскочил и за пару сажен в стороне упал. Едва руки не вывернул. Чертыхнулся старый и – снова за колун. Над головой-то поднял, а железяка тяжеленная! Назад его повело. Пятился, пятился, да на старуху налетел. Так оба и повалились на землю. Лапти кверху!
Забранился старик: мол, така-сяка, не видишь… дрова колю! Чего под ногами зря путаешься? И в избу ушёл. Сердитый.
Посидел, повздыхал… тоскливо на душе. Взял в руки жалейку. Заиграла жалейка, заплакала, на судьбу вроде как жалуется. У старухи от такой музыки слёзы на глазах, ревмя ревёт.
– Хватит, старый, тоску нагонять. Сыграй чего повеселее.
Заиграл старик плясовую. Да так ловко наяривает, у старухи ноги сами собой ходуном ходят. Сидела, сидела, не вытерпела и – пошла в пляс. Вдруг, глядит: горошинка на столе тоже вроде как подпрыгивает. Половицы, что ли, ходуном под ногами ходят? Остановилась возле стола, старика тычет: смотри, дескать. И впрямь, горошина-то пляшет. Старик даже привстал от удивления. Но играть играет… для горошины. А горошина прыг-скок, прыг-скок и всё больше, крупнее становится. Сначала с орех величиной, а вот уже с яблоко, как мячик, подпрыгивает. Вдруг на яблоке глазки прорезались, и ротик появился. Улыбается. Щёки румянцем горят. Прыг-скок. Откуда ни возьмись, косички задорные в стороны торчат. Сарафанчик… ручки, ножки появились. Прыг-скок, прыг-скок.
Вот те на! Девочка, самая настоящая, на столе выплясывает! Только очень маленькая.