— В прошлый раз?
— Незадолго до вашего появления два корабля завязали бой над Эллезелином. Причины их схватки мы так и не узнали.
— Помилуй… — она чуть не сказала «Оззи», — Заступница. А как же люди, застигнутые за пределами силового поля?
Араминта поняла, что и туман вызван сражением: поверхность воды все еще бурлила после энергетических разрядов.
— К сожалению, большая часть последователей Воплощенного Сна не имеют ни бионоников, ни ячеек памяти.
— Потому что их не было у Идущего–по–Воде, — добавила она, едва не пропустив в Гея–сферу свое негодование.
— Верно. Но тех, у кого имелись ячейки памяти, можно оживить в наших клиниках.
— Да позаботится Заступница о душах остальных, — сказала она, сознавая, насколько ханжеским может показаться ее сочувствие.
— Мы еще очень далеки от Заступницы, — ответил Этан.
— Теперь уже ненадолго.
— Араминта их презирает, — объявила Неския, стоя в окружении передаваемого изображения, частично отгородившего ее от каюты Корабля. — В Гея–сферу это не просочилось, но я вижу, в каком она была ужасе, когда Этан сказал, что вера не позволяет его идиотским последователям пользоваться ячейками памяти.
«Это вполне объяснимо, — сказала Иланта. — Я тоже их презираю. Вместо того чтобы усовершенствоваться, они предпочли остаться животными. Они не заслуживают даже жалости».
Голова Нескии на извивающейся шее качнулась из стороны в сторону.
— Если уж она и впрямь вступила в Воплощенный Сон, как утверждает, и стала их Сновидицей, ей положено проявлять сочувствие. В противном случае это свидетельствует о каких–то иных замыслах.
«Не представляю, что она могла бы сделать. Она связана по рукам и ногам. Своим обещанием возглавить паломничество она определила свой статус. Отступление от взятого обязательства приведет к плачевным последствиям. В лучшем случае Этан взломает ее разум и вынудит связаться с Небесным Властителем. И все верующие будут на его стороне. Так или иначе, доступ к Бездне мне обеспечен».
В экзо–зрении Нескии проявилось изображение инверсионного ядра, покоящегося в единственном грузовом отсеке Корабля. Гея–сфера сюда не дотягивалась, и Неския не ощущала оттенка мыслей Иланты, если их еще можно было так называть.
— Ее убеждения изменились слишком быстро и радикально. Я ей не верю.
«И я тоже, — согласилась Иланта. — Но обретение политической власти лишило ее выбора. Ты же слышала ее. Она уверена, что Бездна меня уничтожит».
— А как она вообще узнала о тебе? Она же все время пряталась и ни с кем не общалась.
«Я подозреваю сильфенов».
— А если у нее были сообщники из остатков фракций? Гор, Третий Сновидец, все еще на свободе. Это указывает на возможность связи между ними.
«Гор направил Джастину в Маккатран. Что бы он ни задумал, он связан с дочерью, а не с Араминтой. О ней никто из нас не знал до последнего момента. В планах Гора она никак не могла участвовать».
— Он ведь собирается перейти на постфизический уровень, не так ли? За тем он и прилетел в домашний мир аномийцев. Иного объяснения нет. Механизм вознесения аномийцев должен был остаться там. Это преимущество даст ему шанс все разрушить.
«Если его цель действительно такова, он проиграл».
— Почему ты так думаешь?
«Я исследовала механизм вознесения аномийцев еще столетие назад. Гору он не поможет».
— Почему? — спросила Неския.
«Потому что он не аномиец».
Горло Нескии завибрировало от удовольствия.
— Я не знала об этом.
«Задуманный мной процесс весьма сложен. Я просчитала все вероятности».
— Безусловно. Прошу меня извинить. Но тебе все же надо было приказать Марию ликвидировать Гора.
«Неизвестно, сумел бы Марий это сделать или нет. Корабль Гора, несомненно, не хуже того, на котором летает Марий. Кроме того, могли вступиться пограничники».
— Нельзя допустить, чтобы он вмешался в процесс Слияния, — настаивала Неския.
«Ты так говоришь, потому что не понимаешь, что я намерена предпринять, попав в Бездну. Гор и все остальные абсолютно не важны. Сейчас имеет значение только Араминта».
— Мы начнем процесс Слияния. Я понимаю и всецело поддерживаю это.
«Нет. Слияние — отвлекающий маневр. Инверсионное ядро предназначено для более важных изменений».
Неския, взволнованная такими словами, замерла. Все, что она делала, всегда было посвящено наивысшей цели Ускорителей — Слиянию.
— Как? — воскликнула она, втайне удивляясь, что дерзнула усомниться в намерениях Иланты. — Но ведь…
«Бездна не напрасно внушает всем ужас, поскольку для функционирования ей требуется внешний источник энергии. Это олицетворение энтропии, конечного врага всего сущего. Но сама концепция Бездны прекрасна: господство разума над материей и есть важнейший принцип эволюции. Я намерена достичь функциональности Бездны, но без ее слабого места, без потребности в энергии. И это будет дар Ускорителей всему живому».
— Каким образом?
«Меня вдохновил Оззи. Его ментальное поле действует путем изменения фундаментальной природы пространства–времени, так что оно приобретает телепатические свойства. Я не знаю, каким образом он реализовал эти изменения, но он добился феноменального успеха, к несчастью, недооцененного из–за того, что какая–то обида заставила его покинуть Содружество. Но изменение истинной природы пространства–времени на многие сотни световых лет — это великолепная идея. Она открывает бесконечное множество возможностей, о которых я прежде не задумывалась. Я осознала, что должна стремиться не просто к объединению фракции Ускорителей с Бездной. Потенциал Бездны намного больше. И то, что она заперта в границах, зависящих от уменьшающегося источника энергии, наносит ущерб эволюции разума во всей Вселенной».
— Ты хочешь сказать, что объединишь в Бездне все разумные расы?
«Напротив. Как ментальное поле Оззи действует только в границах, определенных, как я полагаю, питающим Конус механизмом, так и Бездна способна функционировать только до тех пор, пока имеется питающая ее материя, и это неоспоримое ограничение. А инверсионное ядро инспирирует перманентное изменение. Оно скопирует фундаментальную природу Бездны и по ее подобию сформирует пространство–время, что приведет к трансформированию реальности. Начнется колоссальная финальная перезагрузка. Изменения воссияют в центре этой галактики и через какое-то время — очень короткое время — их свет разольется по всей Вселенной. Энтропия исчезнет, поскольку она уже не будет частью нового космоса. Законы пространства–времени окажутся переписаны, и истинным правителем реальности станет разум, позволяющий эволюции подняться на высоты, недостижимые даже для постфизических существ, имеющих в этой несовершенной Вселенной свои пределы».
— Ты намерена изменить фундаментальные законы Вселенной? — воскликнула потрясенная Неския.
«Я стремлюсь к вершине эволюции, к вознесению целой Вселенной. Мы дадим начало новому бытию, которое заставит благоговейно умолкнуть наших мифических богов. Теперь ты понимаешь, почему меня не беспокоят такие отсталые существа, как Гор и ему подобные? Я просто вычеркну их из новой реальности. И все будет прекрасно».
СОРОК СЕДЬМОЙ СОН ИНИГО
Триумф Идущего–по–Воде
Привилегия помочь Эдеарду подняться по длинной спиральной лестнице на вершину башни была дарована Маттюэлю. Эдеард не позволил бы этого ни одному из других своих детей, или внуков, или правнуков, или даже праправнуков и, уж конечно, прапраправнуков, которые еще были детьми. А его обожаемому Гролралу, первому представителю пятого поколения отпрысков, минуло всего семь недель от роду, и его интересы ограничивались только кормлением и сном. Но Маттюэль был его любимым сыном, отчасти потому, что родился намного позже остальных, через четыре с половиной года после проводов Финитана. И это делало его еще более особенным — хотя остальные семеро детей не придавали особого значения таким вещам. Эдеард всегда видел в нем свидетельство своего успеха: он жил одной жизнью, как и обещал себе. К тому моменту, когда четыре Небесных Властителя показались в небе Кверенции, дела в этом мире и в этом витке времени шли не так уж плохо. В каждом городе и даже в крупных поселках появились просторные парки, где собирались те, кто нуждался в сопровождении Небесных Властителей. Открытые участки были организованы по настоятельному совету Эдеарда и после разъяснений, что Небесным Властителям не нужны башни Эйри и прилетают они к ним только из уважения к давно ушедшей расе, построившей здания. На то, чтобы разбить парки, не требовалось много денег и сил, поэтому обошлось без экономических кризисов и вспышек соперничества. Кроме того, никто уже не отправлялся в путь через всю страну к башням Эйри, создавая проблемы жителям города.
Однако сегодня Маккатран снова, впервые за сотню лет, наводнили толпы приезжих. В последний раз улицы города были такими же многолюдными, когда из кругосветного путешествия вернулась флотилия из восьми огромных галеонов. Эдеард тоже участвовал в экспедиции, и его одолевала ностальгия, когда путешественники открывали земли и моря, которые он уже помнил. На этот раз он заранее позаботился о том, чтобы устранить все проблемы, вызванные возвращением Небесных Властителей, до начала путешествия. И больше не случалось попыток принудительно подчинить людей одной идее, одному семейству или одной личности. Новое поколение сильных медиумов было с радостью встречено и интегрировано в общество. Общество все больше процветало благодаря расширению гильдии эгг–шейперов и избытку ген–форм. В диких западных областях осваивались новые земли. И даже отпрыски благородных семейств с радостью отправлялись путешествовать в поисках возможностей для расширения исконных владений и оживления бизнеса, и так будет продолжаться еще довольно долго после смерти Эдеарда.
А сегодня жители Кверенции собрались, чтобы отдать почести Идущему–по–Воде и выразить благодарность за просвещение всего мира и открытие новых потенциалов. Этот период уже называли золотым веком планеты.
— Молю Заступницу, чтобы они не ошиблись, — произнес Эдеард, проснувшись в свое последнее утро рядом с Кристабель.
Она предостерегающе взглянула на него, пока одна из их праправнучек расчесывала длинные тонкие пряди седых волос.
— Только не надо опять твоего эшвилльского оптимизма, пожалуйста. Не сегодня.
В ответ он улыбнулся ей с радостью и признательностью, но сразу же сильно закашлялся. Две ухаживающие за ним послушницы помогли Эдеарду приподняться в кровати, а третья поднесла дымящуюся чашу с отваром, предлагая вдохнуть целебный пар. Он едва не отказался из чисто старческого упрямства, но сдался, припомнив последние дни Финитана. Молодые девушки искренне хотят ему помочь. Он сделал глубокий вдох и с облегчением почувствовал, как расправляются напряженные мускулы горла.
— Да, дорогая.
— Ха!
Он опять улыбнулся. Одна из послушниц стала расстегивать пуговицы его ночной рубашки.
— Я пока еще справляюсь сам, спасибо, — вежливо произнес он.
Конечно он не мог сделать этого своими руками, скрюченными и искривленными артритом. Снадобья, приготовляемые докторами, давно уже не помогали его суставам. Но, к счастью, его третья рука действовала исправно. Как припомнил Эдеард, Финитан тоже об этом упоминал.
Он моргнул и, оглядевшись по сторонам, увидел, что все с тревогой смотрят в его сторону.
— Что такое? — спросил он.
— Ты опять отключился, — ответила Кристабель.
— Хоньо! Надеюсь, я смогу протянуть до их прибытия.
Эти слова вызвали неодобрительный взгляд Кристабель и заверения послушниц, что он непременно дождется визита Небесных Властителей.
— На самом деле, если вам так хочется знать, я задумался о Финитане, — сказал Эдеард, обращаясь к собравшимся в спальне людям.
— Боже, я уже не могу вспомнить, как он выглядел, — грустно пожаловалась Кристабель.
— Это было две сотни лет назад, — напомнил ей Эдеард. — Но скоро мы снова с ним встретимся.
— Да, обязательно.
Эдеард опять улыбнулся ей, игнорируя благонамеренное возмущение суетившихся вокруг помощниц. Его про–взгляд обратился к остальным членам семьи, собравшимся в гостиных верхних этажей особняка. Все его близкие излучали противоречивые эмоции. Вопреки ожиданиям, их присутствие прибавило ему уверенности. Их так много, и все выросли хорошими людьми — или, по крайней мере, не перешли на сторону зла. Вот истинная мера его жизни.
Спустя некоторое время он и Кристабель, почти не прибегая к помощи, облачились в парадные одежды. Эдеард не стал надевать черный плащ Идущего–по–Воде, в его возрасте это было бы просто смешно. Кроме того, после одиннадцати переизбраний на пост мэра он считал более подходящим официальное одеяние.
Эдеард сумел самостоятельно пройти из спальни в ближайшую гостиную, но на большее его ослабевшие мускулы были уже не способны. Третья рука Маттюэля поддержала его, когда Эдеард едва не упал на высокий стул с прямой спинкой. Эдеард с трудом удержался, чтобы не бросить в сторону юнца гневный взгляд, но вовремя одумался. По правде говоря, он действительно нуждался в помощи. Шлепнуться на пол в самом начале церемонии — не лучший способ сохранить достоинство.
— Спасибо, — тихо поблагодарил он.
Кстати, и юнцом Маттюэля уже давно никто не называл. Его двухсотый день рождения семья отметила еще несколько лет назад. Точную дату Эдеард вспомнить не мог.
Члены семьи стали по очереди подходить к Эдеарду и Кристабель для прощальных объятий и слов утешения. Эта традиция в последнее столетие стала весьма популярной, и он считал ее полезной. «Устраняются все недоразумения, прощаются все поспешно сказанные слова и совершенные по незнанию проступки. Но мне не о чем сожалеть». Этот тяжелый и важный урок он усвоил двести лет назад, и усвоил твердо.
Так что теперь он с радостью приветствовал родных и принимал их пожелания легкого путешествия. Если он и ощущал легкую грусть, то лишь при виде постаревших детей. Ронар и Венали наверняка прибегнут к помощи Небесных Властителей в их следующий визит. Джиска и Натран и их потомство в лице одиннадцати детей и пятидесяти семи внуков. Сколько у них еще потомков, он и не помнил, только знал, что младшие представители соберутся на восьмом этаже, чтобы попрощаться с ним телепатически — на десятом этаже для всех просто не хватило бы места. Марили, Анали и Марвейн, все так же вместе, и их восемнадцать детей. Эдеард тепло приветствовал капитана торгового судна, когда настала их очередь.
— Ты еще можешь пойти с нами, если пожелаешь, — шутливо предложил он. — Я думаю, ты заслужил отдых.
— Папочка, это ужасно.
— Он не хочет отдыхать.
— Мы прекрасно за ним ухаживаем.
— Когда он хорошо себя ведет.
— И еще лучше, когда он озорничает.
Марили широко раскинула руки.
— Видишь?
— Я всегда это знал, — с любовью ответил Эдеард.
Следующими подошли Маракас и Ярвина. Сорок лет счастливого брака. Но у Маракаса был большой опыт, в конце концов, Ярвина стала его седьмой женой. Хотя Динлея он никогда не догонит.
Тарали явилась в официальном платье Грандмастера, хотя и ушла в отставку из гильдии врачей еще тридцать лет назад.
— Как ты себя чувствуешь? — заботливо спросила она. — У меня есть с собой успокоительное, то самое, из листьев фолокса.
— Нет, — решительно отказался Эдеард.
— Ты справишься, — с усмешкой проговорила она. — До свиданья, папа.
— До скорой встречи.
«До скорой встречи». Эти слова шелестели по всей гостиной, и их сопровождали добрые пожелания, доносившиеся с девятого этажа и ниже, вплоть до третьего. Но Бурлала в особняке не было. В одном ему повезло: он не испытал унижение старости. Его короткая жизнь состояла из сплошных радостей.
Эдеард с трудом удержался от слез, когда прозвучало последнее прощание огромного семейства. Затем его и Кристабель осторожно подняли третьими руками и понесли вниз по центральной лестнице особняка, а сотни родных, перевешиваясь через перила, махали руками им вслед.
— Знаешь, мы все–таки добились своего, выставив из дома твоего дорогого дядюшку Лорина, — сказал Эдеард, помахивая рукой мелькающим лицам.
— Хвала Заступнице за это, — ответила она.
У причала особняка на Главном канале их ждала самая большая семейная гондола. Они сели на центральную скамью и осмотрелись. Вдоль обоих берегов канала стояли люди, пришедшие пожелать Идущему–по-Воде счастливого пути. Аплодисменты и громкие крики сопровождали их на протяжении всего слишком короткого пути до центрального причала Эйри. Праздничные одежды людей превратили канал в многоцветную аллею.
— А помнишь цветочные кораблики во время Праздника проводов? — спросил он свою жену. — Они были такими же яркими и многоцветными. Мне нравился этот праздник, жаль, что теперь его больше нет.