— А откуда сейчас поступает питание для ментального поля? — спросил Иниго.
Оззи поморщился.
— Ну, я немного подрегулировал базовую систему Конуса, чтобы расширить охват изменений в пространстве–времени и обеспечить работу ментального поля. Проще говоря, поставил одно устройство, нечто вроде пассивной антенны. Но ее излучение не направленное, и им нельзя управлять, как лазером. Общий принцип заключается в том, чтобы объединить все разумные расы галактики.
— Но ничего подобного не произошло, — сделал вывод Аарон. — Чужаки испытывают трудности.
— Да, верно, и это самая важная проблема. Мне необходимо только провести более точную настройку, и все. Идея работает.
«У него был не один десяток лет, — снова раздался голос из домашних интел–центров. — И после того как мы создали базовый модификатор, он слоняется без дела и ждет вдохновения. Прогресс нулевой».
— Эй, ты, заткнись, — огрызнулся Оззи. — Может, тебе и нравится экспериментировать с чужими мыслями, а мне нет, больше не нравится.
«Тебе ни с чем не надо экспериментировать. Ты просто испугался, вот и все. Испугался, что разумы чужаков и экзотические мысли могут повредить ментальному полю, как это произошло с Гея–сферой».
— Я исследую психосоциальные последствия воздействия ментального поля на чужеродные цивилизации, и тебе это прекрасно известно. При воплощении настоящей галактической мечты спешка недопустима. Я такое уже проходил.
«А кучка неудачников, сбежавших на Конус в поисках спасения, как раз подходящие образцы своих цивилизаций».
— Проклятье, я всегда был фанатиком.
«Ты всегда был честен с самим собой. Ты прекрасно понимаешь, что не хочешь применять эффект поля к расам, не имеющим представления о своих соседях по галактике. Это развитой империализм в самой худшей своей форме. Наш образ мыслей лучше, чем ваш, так что присоединяйтесь».
— Всеобщее понимание могло предотвратить паломничество.
— А есть способ увеличить подачу мощности из базовой системы? — спросил Иниго. — Хотя бы временно?
— Нет, старик. И мне не нужен мозг–в–кувшине, чтобы это доказать. Емкость базы на пределе. Слушай, ментальное поле распространилось больше, чем на две с половиной сотни световых лет, это уже феноменально. Кроме того, неизвестно, отреагирует ли на ментальное поле Ядро Бездны. — Он поспешил допить кофе, пока тот не остыл окончательно. — Так что дело за тобой.
— За мной? — удивился Иниго.
— Ты принимал сны из Бездны на расстоянии в тридцать тысяч световых лет. И безо всяких передатчиков и усилителей. У тебя есть встроенный приемник. Как ты это делаешь?
— Не знаю. И никогда не понимал. Самая распространенная теория — наше далекое родство с Эдеардом. Возможно, и так, но доказать это не удалось. Я контактировал с человеком, а людей в Бездне не осталось. Небесный Властитель четко ответил на вопрос Джастины.
— Ты имеешь в виду Небесного Властителя вроде того, с которым общалась Араминта? Ей же это удается. А ты не пробовал к нему обратиться?
— Не знаю, какие у нее способности, но они явно отличаются от моих.
— Ты пробовал? — настойчиво повторил Оззи.
— Нет, конечно, нет. — Он повернулся к Аарону. — А ты, ты так отчаянно стремишься установить контакт. Ты не пытался разыскать Гора? Он же Третий Сновидец, храни нас Господь. У него постоянная связь с Джастиной, уже проникшей в Бездну.
— Это вне… У меня не было задания устанавливать связь с Гором.
— Потому что такова новая линия, — с издевкой бросила Корри–Лин. — Ты не способен думать самостоятельно. И, Заступница свидетель, ты никому и слова не даешь вымолвить, когда дело касается твоей работы.
— Ну, что ж, спасибо за вчерашнее развлечение, — сказал Оззи. — У вас уже есть два опробованных способа достучаться до Бездны.
— Ты можешь обратиться к Небесному Властителю? — спросил Аарон у Иниго.
— Сновидения нельзя вызвать нажатием кнопки с надписью «Пуск». Я должен признать, Араминта лучше контролирует свои способности, чем я.
— Небесный Властитель никогда не отправится к Ядру, даже по просьбе Сновидца, — заявила Корри–Лин. — Это мы знаем абсолютно точно. Они провожают туда только тех, кто достиг самореализации.
— Мне кажется, он вряд ли даже поймет наше желание говорить с Ядром, — добавил Иниго.
— В таком случае, вам остается только быстренько свалить отсюда обратно в Содружество и попросить о помощи Гора, — сделал вывод Оззи. — Обычно он знает, что делает.
— Цель этой миссии — физическое перемещение Иниго в Бездну, — сказал Аарон. — В самом крайнем случае для следующей стадии подойдет установление ментального контакта. От этого плана я не отступлю.
— А какова следующая стадия? — с любопытством спросил Оззи.
Аарон на мгновение задумался, и по его лицу пробежала тень какого–то внутреннего беспокойства.
— Я узнаю, когда будет установлен контакт.
— Слушай, старик, если уж ко мне обратились за помощью, я должен знать больше. Кстати, у меня в подвале стоит самый современный медицинский модуль. Что ты скажешь, если мы поместим тебя туда и разблокируем твою нейронную сеть?
— Нет.
Оззи неодобрительно заворчал. Ответ Аарона его не удивил, но его дурацкая запрограммированность начинала действовать на нервы.
— В какой пункт Бездны ты намерен меня забросить? — спросил Иниго.
— В Маккатран, — без тени сомнения ответил Аарон.
— Интересно. Определенно, не Звездный Странник. А это место назначения остается актуальным теперь, когда мы знаем, что на Кверенции уже нет людей?
— Я думаю, да.
— Я не слишком увлекался твоими снами, — продолжал Оззи. — Что в Маккатране могло бы облегчить нам установление контакта с Ядром?
— Ничего, — озадаченно нахмурился Иниго.
— Если в нашем распоряжении нет корабля с ультрадвигателем и ментальное поле до Бездны не доходит, нельзя ли передвинуть Конус? — спросил Аарон.
Майрайан резко рассмеялась.
— Ты надо мной издеваешься, — рявкнул Оззи.
— Значит, базовый механизм не является сверхсветовым двигателем?
— Нет.
— Это маловероятно, но с уверенностью утверждать нельзя, — вмешался голос интел–центра.
Аарон вопросительно посмотрел на Оззи.
— Ну да, — с издевкой протянул Оззи. — Мы можем исследовать скрытые функции, запустить их в работу, и все это за неделю. Нет, тебе определенно необходимо избавиться от блокировки и начать думать самостоятельно. Базовый механизм Конуса больше, чем весь сегмент, и у него есть еще продолжение вне пространства–времени.
— Я должен быть уверен, что учтены все возможные варианты, — сказал ему Аарон.
— Ну так запомни: я не намерен возиться с базовым механизмом. Ни за что.
— Если другого пути к контакту с Бездной нет, значит, это должно быть сделано.
— У нас бесконечное множество вариантов, старик. Мы ведь всего один день их обсуждаем.
— Значит, ты поможешь нам найти способ наладить связь с Ядром? — спросил Иниго.
Оззи долго вглядывался в лицо бывшего мессии, стараясь его разгадать, но потерпел неудачу и сдался.
— Ладно, только я не все понимаю. У меня остаются кое–какие сомнения, и в своей жизни я ошибался много раз, так что могу позволить себе кое в чем признаться. Но это? Что же произошло? У тебя было учение, привлекавшее миллиарды последователей. Что заставило тебя от всего отказаться? Эдеард, конечно, недоумок, но в конце он исправился. Этот моральный постулат проповедуется в каждой из религий, стандартная наживка. Люди преодолевают трудности. Добавь немного страданий, и успех обеспечен. В конце концов, этот парень победил.
— Нет, не победил, — с грустью возразил Иниго.
— Ладно, я немного приврал. Я бегло просмотрел твои сны. Старик, он же отправился в Бездну, оставив после себя мир в наилучшем возможном состоянии. И, наконец, он подарил каждому шанс сделать совершенной его собственную жизнь, как сделал он сам. Разве этого мало? Если бы он жил где–то поблизости три тысячи лет назад, он стал бы настоящим святым, а то и больше.
— Совершенство, — сказал Иниго, — вот ради чего мы страдаем. И никогда не достигаем его. Утопии не существует в реальности. Жизнь по своей природе — это непрерывная борьба. Исключите ее, и жизнь потеряет смысл.
— Что же произошло? — взмолилась Корри–Лин. — Иниго, пожалуйста, что ты видел после того, как Эдеард последовал в Бездну за Небесным Властителем? Расскажи нам. Я верю тебе. И всегда буду верить. Но я заслуживаю знать.
— Я видел сон о совершенстве.
ПОСЛЕДНИЙ СОН ИНИГО
Я ХОЧУ ЛЕТАТЬ.
Моя мысль поднимает тело. И я лечу, раскинув руки, и чувствую бьющий в лицо ветер. Очень приятное ощущение. Я открываю глаза. В сотне футов внизу Главный канал. Темная вода, прохладная и успокаивающая, заполняет длинную протоку. На ее поверхности играют солнечные блики. Черные штрихи традиционных гондол ничуть не нарушают величественной элегантности. Мелодичные песни гондольеров пробуждают воспоминания о древних, мрачных временах.
Почет.
Мы чтим память нашего великого предка, нашего Идущего–по–Воде. В этот день тысячу лет назад он вознесся к Ядру, призывающему каждого из нас. И все мы, кто остался в благословенном мире, собираемся здесь, в древнем месте, чтобы отдать должное его памяти.
Гордость.
Я горжусь тем, что по прямой линии происхожу от Идущего–по–Воде. Я родился в семье его близнецов. Полнота их жизни вызывает у меня восхищение. Моя мать — правнучка их внука. Это родство дает мне частицу его благородства и его силы.
Моя семья.
Мои родные летают вместе со мной. Всемером мы парим над древними зданиями глубоко чтимого нами города. Мы смеемся, наслаждаясь видами чуда. Его медлительные мысли излучают печаль. Мы чувствуем эту печаль, вызванную покорностью неблагоприятной судьбе. Мы уважаем его право на существование. Теперь мы обладаем силой, и никто его не потревожит.
Наша жизнь.
Наша жизнь проходит в доме на склоне над морем на далеком Толонане. Это остров, давным–давно открытый во время экспедиции Идущего-по-Воде. Прекрасное место, полное тепла и красоты. Деревья цветут круглый год, и их аромат насыщает воздух. На старинных террасах пышно разрастаются виноградники и фруктовые сады, приносящие обильные урожаи. Мы все еще следуем традиции, уважая обычаи наших предков и их страдания ради этого светлого дня. Мы собираем сочные ароматные фрукты и делаем сладкое вино. Наши желудки наполняются ежедневно. У нас ни в чем нет недостатка. Мы испытываем любые ощущения. И за это приносим свою благодарность.
Башни.
Как красивы шпили Эйри, высокие, изящно изогнутые в каком–то экзотическом стиле. Мы летаем вокруг них быстрокрылыми птицами, огибаем окаймляющие верхние площадки шпили и радостно смеемся. А потом резко взмываем вертикально вверх, словно души, стремящиеся к тем, кто нас направляет. Какой восторг, какое воодушевление.
Мои предпочтения.
Воспламенять дар мысли и размышлять о неограниченных возможностях, предоставляемых разумом. Я так много узнал за время своего существования. Много увидел в этом мире. Я жил на каждом из континентов. Я попробовал все съедобные растения, бегал наперегонки с быстролисами, летал с орлами, погружался в пучину вместе с киторыбами. Я испытал все времена года и восхищался их сменой. Я научился понимать природу и через нее постиг жизнь во всех ее формах.
Мой мир.
Я познал его от края до края. Я делился мыслями с каждым из десяти тысяч оставшихся людей. Мы радовались приобретенным познаниям и обсуждали свои стремления. Я участвовал в полетах фантазии тех, чье воображение превосходило мое собственное. Я демонстрировал места, не существующие в реальности, вызывал их из–под покровов тьмы, окружающей нашу Вселенную, и украшал их согласно своим желаниям. Я слушал мрачное эхо прошлых времен, наполняющее сердце ужасом. Я омывался слезами триумфа и восторга, восходящих из пучины бедствий. Моя голова наполнилась радостными гимнами успеха.
Они идут.
Те, кто направляет нас, падают с небес в вихрях искрящегося света, проникающего прямо сквозь череп. Мое семейство и я стремительно снижаемся и несемся по узким извилистым улочкам Маккатрана. Мы летим быстро, так быстро, что стены, окна и крыши сливаются в разноцветные полосы. Я управляю крыльями, растущими из моих рук, и разворачиваюсь навстречу бьющему ветру. Мое тело подчиняется с ловкостью того, кто рожден летать. Уже больше столетия на городских улицах и площадях раздаются только наши радостные крики.
Наша встреча.
Мы летим через море далеко за городскими причалами. На волнах покачивается армада элегантных яхт, доставивших нас в город со всего мира. Мягкий морской бриз раздувает широкие белые паруса, как и в давние времена, — дань красоте и законченности форм. Эти украшения морских вод заслуживают большего, чем просто служить своему назначению. Яхта моей семьи движется по воде одним лишь усилием мысли, но раздувающиеся паруса приносят покой и радость, как любимая детская игрушка в постели.
Сборы.
Сильный ветер несется перед теми, кто нас направляет, снова и снова прилетая к нам по тому же самому пути. Дрожащие полутени и мерцающее сияние сбивают с толку и слепят глаза, воздушные вихри сильнее раскачивают яхты на покрытой рябью воде. Мы собираемся все вместе, неловко хлопая ставшими непослушными крыльями, и приветствуем их мысленно и голосами. И мысли, и голоса быстро теряются в их эфирном великолепии. Но наше единство длится недолго, поскольку предстоит расставание. Я прощаюсь с четырьмя членами семьи, реализовавшими свои жизни на щедрой и благоприятной планете. Я прощаюсь с тысячей других достойных людей, намеревающихся отдать свой долг в этот день и в этот момент.
Уход.
Потоки холодных искр осыпаются с башен Эйри, белые языки пламени поднимаются к небу, задевая прозрачные и изменчивые тела тех, кто нас направляет. С этим пламенем улетает сущность тех, кто будет вознесен к Ядру Бездны. Сила башен, как и всегда, направляет их дух, тогда как тела рассыпаются невесомой пылью. И вот они уже взлетают вверх и разноцветными тенями проявляются на фоне фантастических полупрозрачных существ. Ушли за предназначенной судьбой наградой.
Я спускаюсь.
Легко и спокойно мои крылья исчезают. На теле снова появляется одежда. Я приземляюсь в Золотом Парке, глазами и мыслями смотрю, как те, кто нас направляет, поднимаются в пустоту пространства, лежащего между нами и звездными туманностями здешней Вселенной. Я доволен тем, что еще кто–то из нас ушел для встречи с нашими предками и всеми теми, кто жил в этой вечной Бездне, в милосердии своем дающей нам теплое и мирное прибежище среди хаоса, царящего за ее пределами. И я грущу, что ушло так много из нас. Я грущу, что осталось так мало. Но я не отчаиваюсь.
Те, что остались.
Их очень мало. У меня больше не будет детей. И у двоих моих оставшихся потомков их тоже не будет. Время ушло. Любой разум, рожденный в этот мир, узнает лишь то, что мы уже испытали. Мы теперь история. Мы апофеоз жизни.
Личность.
Клетки, из которых я состою, жаждут продолжения, таково их врожденное желание. Они и моя сущность — и есть я. И я осознаю, что это правильно, ибо отрицать это — значит отвергать самого себя. Цель вырастает из многих источников. Ни один из них игнорировать нельзя. Я проживу еще немного. Но не вечность.
Мое странствие.
У меня осталось еще только одно путешествие. Я иду по Золотому Парку и с радостью узнаю времена и события, здесь произошедшие. Богатое прошлое становится призрачным воспоминанием. Как много страданий, как много сил потребовалось для того, чтобы я оказался здесь сейчас. Это мое видение, и я благодарен тем, кто ушел до меня. Я хотел бы, чтобы они знали: ничего не происходит впустую. Любое произнесенное ими слово, любой совершенный поступок — все стало частью моего творения. Я связующее звено их существований, и я этому рад.
Награда.
Я выбрал довольно простое вознаграждение. По моей воле мысль приподнимает материю Вселенной. Прошлое в последний раз пересекается с настоящим, и Золотой Парк внезапно наполняется людьми. Воздух насыщают запахи и звуки. Меня обступают люди, спешащие по своим делам и не подозревающие о моем присутствии. Вот Рах и Заступница ступают на землю из своей маленькой лодочки, чтобы впервые полюбоваться куполами Дворца–Сада. А вот хорошенькая молоденькая девушка Флорелл выходит из дома, чтобы завлечь своего первого возлюбленного. Я вижу, как удрученный Акиим возвращается в свою гильдию, делая первые шаги к добровольному изгнанию. Салрана украдкой пробирается своим путем, спеша на судьбоносную встречу в таверне «Голубой лис». А вот и Идущий-по-Воде, во всем своем великолепии преследует несбывшуюся любовь, зная, что ему предстоит увидеть отвратительную сцену.