— Да, у меня очень хороший аппарат. Но я также механик, работаю на токарном станке и хорошо знаком с двигателем внутреннего сгорания, — ответил Петя.
— У нас имеются фотографические камеры и темная комната, словом, все, что необходимо для фотографа. Всем этим до сих пор заведовал доктор Томсен, — продолжал Стефансен, — теперь же я поручаю эту работу вам. Согласны?
— Конечно, — ответил Петр, — но мне бы хотелось привезти в Россию несколько хороших киноснимков.
— А кто же вам мешает? — отвечал норвежец. — Снимайте, сколько вам вздумается. Я говорю лишь про нашу специальную работу. Мы снимаем всех животных и рыб, которых добываем из морских глубин.
— Я вам очень благодарен, мистер Стефансен, — отвечал обрадованный юноша.
— А вы, Нэлли, будете помогать брату в лаборатории и доктору в составлении его коллекций.
— А как же корабельная работа? — спросил Петр. — Что скажет команда, когда узнает, что мы ей не будем больше помогать?
— Дик и Окалани им помогут за вас обоих, да к тому же команда на «Заре» состоит из сознательных людей, которые понимают, что вы принесете больше пользы делу, занимаясь вашей специальностью. Если понадобится ваша помощь в чем-нибудь другом, то вы, я знаю, не откажетесь помочь нам, — сказал норвежец. — Да вот насчет жалованья, — вспомнил он. — Я вам буду платить столько же, сколько получают мои матросы. Ну, а теперь идите и ознакомьтесь с нашим пароходом.
При осмотре «Зари» Петр и Нэлли обратили внимание, что каждое помещение на этом небольшой, но прекрасном судне было умело использовано.
В лаборатории доктора Томсена по стенам было множество полок и ящиков. В них размещались разные банки с собранными экземплярами рыб, животных и морских растений. К рабочему столу был привинчен микроскоп. На потолке висел куб, из которого при помощи кишки с краном можно было нацеживать в банки спирт, необходимый для сохранения коллекций. Здесь же находился отдельный стол для химического исследования воды и т. д. Все предметы были искусно закреплены, чтобы при качке они не могли разбиться или упасть на пол.
Рядом с лабораторией помещалось фотографическое ателье с темной комнатой, которое привело в восторг юношу.
Когда Петр и Нэлли подошли к большому аквариуму, находившемуся по соседству с фотографическим ателье, а доктор Томсен начал освещать его изнутри разноцветными электрическими лампочками, то оба они не могли удержать восторженного крика.
— В этом аквариуме мы наблюдаем за животными в их естественной среде, — пояснил доктор.
— Да ведь здесь я сделаю много интересных снимков! — воскликнул Петр.
— Без сомнения, — отвечал врач, — и они приобретут особенную ценность, когда некоторые экземпляры прямо из моря будут пущены в аквариум и вы запечатлеете аппаратом их первые движения. Я читал, что американцы уже начали делать подводные снимки. Это очень важно для науки.
— Я видел, как производились такие опыты в Лос-Анжелесе, — сказал Петр.
— Вот видите, какой вы счастливый! — сказал врач, — Расскажите же мне, как их проделывали.
— А вот как, — отвечал юноша. — В аппарате, состоящем из большого цилиндра, находится оператор. Кинокамера устроена так, что может передвигаться вокруг стенок цилиндра. В цилиндр этот через особые трубы постоянно накачивается кислород. Сильные электрические фонари прожектора освещают окружающую воду на довольно значительное расстояние. Рыбы и животные собираются на свет и прекрасно выходят на пленках. Я видел несколько снимков на экране, сделанных на значительной глубине. Они были хороши.
— Это очень интересно, — сказал врач. — Только для фотографирования под водой на большой глубине нужны прочные аппараты. Ведь давление воды на глубине четырех верст чрезвычайно сильное.
— А как велико давление на такой глубине? — спросил Петя.
— Да оно соответствует тяжести, по крайней мере, двадцати полных составов товарных поездов, груженных рельсами, — отвечал доктор. Под таким давлением, как показали опыты, деревянные предметы уменьшаются наполовину своей величины: так сильно их сжимает вода.
— Доктор Томсен, идите скорее наверх! Мы вытащили драгу, полную рыбы и разных животных, — сказал прибежавший Вуд.
— Что это такое драга? — спросила Нэлли.
— Это прибор с металлическим ящиком и сеткой, который спускается на дно и приносят как рыб, так и животных, — отвечал Томсен. — Ну, идемте наверх, вы ее сами увидите.
— Что показывает лот? — спросил мимоходом доктор матроса, спустившего аппарат для измерения морской глубины, называемый лотом Белли.
— Четыреста метров, — отвечал тот.
— Это хорошо! Открывайте драгу, — скомандовал Томсен.
— Подождите минуточку, доктор, взмолился Петр, я сейчас принесу камеру.
— Ну, хорошо, только вы торопитесь! Мы остановили «Зарю», и как бы капитан не рассердился за продолжительную задержку.
— А для чего нужно останавливать пароход? Разве нельзя на ходу вытащить драгу? — спросила Нэлли.
— А как же вы на ходу измерите точную глубину моря? Необходимо, чтобы лот спускался отвесно на дно, а при движении парохода этого достичь невозможно. Нам необходимо точно знать, с какой глубины мы достаем рыбу и животных, — пояснил Томсен.
Когда драга была открыта, из нее посыпались в бак рыба и различные животные, каких ни Петр, ни Нэлли еще никогда не видели. Тут были и морские звезды, и разные причудливые рыбы, и слизняки с огромными хоботообразными щупальцами, и глубоководные раки с длинными паучьими ногами, и множество всевозможных моллюсков.
— Ах, какие странные рыбы! — вскрикнула девочка. — Они в пасти держат воздушные шары, и глаза у них выступают, точно у раков!
Действительно, одну за другой, матросы выбросили из бака больших рыб, изо рта которых высовывались круглые пузыри.
Петя заснял этих чудовищ.
В это время доктор подошел к Нэлли, которая с любопытством рассматривала невиданных рыб.
— Изумившие вас шары, — объяснил он девочке, — не что иное, как плавательные пузыри этих рыб.
— Так как же они едят, если у них закупорен рот? — спросила девочка.
— Они уж не будут есть никогда, они мертвы, — ответил доктор. — Рыбы эти живут на большой глубине, где, как я вам говорил, давление воды очень велико. Они никогда не всплывают на поверхность моря. Попав в драгу, они очутились в водных слоях, где давление гораздо меньше. Когда они находились на глубине полутора километров, то воздух в их плавательных пузырях под сильным давлением воды, был конечно, сильно сжат, а когда давление начало уменьшаться, то воздух стал в пузырях расширяться и давить на их стенки. Делаясь все больше и больше, пузыри таким образом и вылезли через рот рыбы наружу. Теперь до самого прибытия на остров Гаваи у нас хватит работы. Улов сегодня богатый. Все это нужно рассортировать и разместить по банкам. Ну, пойдемте в лабораторию.
XVII. У кратера величайшего вулкана
— Здесь вы можете высаживаться без всяких формальностей. Никто у вас не потребует никакой бумаги, — сказал Петру Орлову Стефансен, как только прогремела якорная цепь и «Заря», слегка дрогнув, неподвижно стала в порту Гило.
— Вот она и знаменитая «Белая гора»— Мауна Кеа, — указал он юноше на величественно возвышавшийся над зеленеющим островом Гаваи горный массив, ослепительно блиставший на ярко-голубом небе своей снежной вершиной.
— А где же гора Мауна Лоа? — спросил юноша.
— Она немного правее, но сегодня ее вершины не видно благодаря спустившимся низко облакам, — пояснил норвежец.
В это время к ним подошел доктор Томсен.
— Пора собираться на берег. У нас в распоряжении только три дня. Кто же едет со мной? — спросил он.
— Дик, Нэлли, Окалани и я. Роза боится вулкана, да, кроме того, Дик против того, чтобы она ехала с нами. Он опасается, что ее присутствие в нашей компании может возбудить подозрение местной полиции, — отвечал Петр.
Через полчаса паровая шлюпка скользнула по тихой поверхности бухты, увозя путешественников к зеленым берегам острова.
— А вы, доктор, бывали на этом вулкане? — спросила Нэлли Томсена.
— Несколько раз, — отвечал тот. — Килауеа чрезвычайно интересный вулкан. Во-первых, это самый большой из действующих вулканов на свете, а во-вторых, ни на одном из вулканов в мире невозможно так близко подойти к лаве, наполняющей его кратер, как на этом. — Как же мы туда доберемся? — спросил Петр. Ему очень хотелось поскорее попасть к знаменитому кратеру, о котором он столько слышал, и заснять его раскаленную лаву.
Панданы
— Это и есть главный кратер Мауна Лоа. Он находится от Килауеа ровно в восемнадцати километрах.
Вдруг лошадь, на которой ехала Нэлли, оступилась, сделала прыжок в сторону и едва не свалилась под откос, скользя подковами по глянцевитой лаве.
— Дай полную свободу твоей лошади, пусть она сама выбирает себе дорогу по этим скользким уступам; — посоветовал девочке Окалани.
Поднимаясь с уступа на уступ остывшей лавы, путешественники выехали на площадку, покрытую густым, непроходимым лесом.
Через эту стену древовидных папоротников, обвитых толстыми лианами, была прорублена просека. Справа и слева поднимались филодендроны, с их большими, искусно вырезанными природой, причудливыми листьями.
Между деревьями росли маленькие пальмы, которые доктор называл драценами, и множество колючек, совершенно скрывавших от глаз землю.
Выйдя из леса, путешественники продолжали подниматься все выше и выше.
В воздухе становилось заметно свежее. Нэлли обернулась назад и взглянула на открывшуюся перед ней красивую панораму.
На горизонте синел океан. Весь остров утопал как бы в густом, тенистом парке. Красиво серебрились плантации сахарного тростника. Кое-где среди зеленых полей и садов виднелись селения канаков, китайцев и японцев.
Вот и гостиница, окруженная роскошным садом.
— Но где же вулкан? Вы говорили, доктор Том-сен, что она построена на самом краю кратера. Где же он? — спросил Петр. — Кроме небольших зеленых холмов, я ничего не вижу.
— Что это такое? — испуганно вскричала Нэлли.
Вслед за коротким пыхтеньем из-за каменной изгороди, тянувшейся к гостинице, поднялось белое облачко пара. За ним доследовало еще несколько вспышек и новые клубы пара.
— Не пугайтесь! — успокоил девочку врач, — Это совершенно безопасные вздохи вулкана. Вокруг кратера сквозь потрескавшуюся почву часто прорываются газы и пар.
— Я ни за что не буду здесь ночевать, — заявила Нэлли. — Осмотрим Вулкан и поедем назад.
В этот момент откуда-то спереди раздался голос Петра:
— Скорее сюда, Нэлли, ведь это чудо что такое!
— Ах, какой он, право, неосторожный, — заметил Дик. — Зачем он ее кличет по имени?
Он пришпорил свою лошадь и поскакал вперед.
Забыв весь страх, девочка последовала за матросом.
Но не успела ее лошадь сделать несколько скачков, как животное вдруг остановилось, словно вкопанное, а из груди Нэлли вырвался громкий крик не то ужаса, не то восторга.
Она была на самом краю чудовищного кратера.
Перед ней расстилалась большая, почти круглая котловина, напоминавшая собой озеро. Противоположный берег его казался на расстоянии не больше полутора километров.
Вдруг по серой поверхности спокойного озера стали мелькать какие-то особенно яркие сине-красные огоньки. Огоньки эта то разбегались в стороны, то собирались в одну сверкающую кучу.
Что-то огромное, огненное, словно гигантская змея, вдруг скользнуло по поверхности озера. Пепельная кора, покрывавшая его, начала трескаться и таять, окрашиваясь в красно-бурый цвет. Теперь на глазах ошеломленной Нэлли эта неподвижная гладь превратилась в расплавленную массу, среди которой местами плавали куски нерастворившейся еще коры.
В воздухе сильно пахло серным газом, но, несмотря на то, что становилось очень тепло, температура не была настолько высокой, чтобы нельзя было продолжать наблюдения.
Но вот расплавленная масса начала вдруг волноваться. Местами на ее поверхности стали набухать огромные бугры. Они лопались с сильным пыхтением и выпускали клубы пара, окрашенного в огненнобурый цвет.