— Насолил ты не им, а себе и нам всем, — заметил матрос. — Теперь снова они поднимут на ноги здешнюю полицию и начнут доискиваться, что это за таинственный учитель с двумя учениками.
— Все равно эта старая карга навела бы справки во второй школе, — возразил канак.
— Ну, и что же из этого, пусть, себе наводила бы! Полиция не стала бы волноваться из-за того, что какой-то коммунист канак назвался учителем, — сказал Дик. — Наконец, ей было бы стыдно поднимать историю, так как стал бы известен случай с ее париком. Теперь же, наверное, обо всем случившемся офицер заявит губернатору.
— Не заявит, он завтра уезжает в Америку, — ответил Окалани.
— Кто его знает! Во всяком случае, вам дольше оставаться здесь невозможно, — сказал Дик Пете. — Я теперь свободный гражданин и могу ехать с вами.
— Как, вы бросили пароходную компанию? ~ спросили в один голос Петя и Нэлли.
— Не я бросил, а меня выбросили, — отвечал матрос.
— За что? — спросил Петя.
— За забастовку команды, которую я организовал во время последнего рейса из Японии сюда, — отвечал Дик. — Нас стали кормить такой падалью, что стало невмочь. На пароходе, между тем, имелся запас свежей провизии, и классные пассажиры объедались дорогами кушаньями в то время, когда мы голодали.
— Ну, а добились вы, чего хотели, этой забастовкой? — спросила Нэлли.
— Добиться-то добились, но зато по прибытии в Гонолулу тридцать человек были рассчитаны, а в их числе и я. Впрочем, для меня это вышло очень кстати.
— Значит, мы вместе едем в Японию? Спросил Петя.
— По всей вероятности, — отвечал Дик. — Но дело в том, что не так-то просто нам тронуться в путь!
— Почему? — не без тревоги спросила Нэлли.
— А потому, — отвечал Дик, — что вас никак нельзя посадить на пассажирский пароход. С вашими паспортами вы далеко не уедете, а для того, чтобы достать вам другие документы с чужими именами, нужно время.
— Да, кстати, — вспомнив, прибавил Дик, — мне сообщил Кеуа, что доктор Браун сегодня уезжает в Австралию, так как получил верные сведения, что Нэлли Келлингс находится в Сиднее.
Все громко рассмеялись.
— Как же все-таки вы решили насчет нашего отъезда? — спросил Вилли.
— Мы все тронемся в путь сегодня же ночью, — ответил Дик.
— Куда? — хором спросили Петя, Нэлли и Роза.
— Сейчас я вам скажу все по порядку. На «Игле» я встретил своего старого хозяина, — начал Дик. — Я долго плавал на его китобойном судне. Он даже обязан мне своей жизнью. Я вытащил его из, воды, когда во время неудачной охоты на кашалота он свалился за борт. С тех пор мы сделались большими приятелями со Стефансеном.
— Этот Стефансен — американец? — спросила Нэлли.
— Нет, он норвежец.
— Не коммунист ли он? — поинтересовался Петя.
— Нет, он не коммунист, он ученый биолог, это правда, но прежде всего он собственник, имеет свой пароход и любит нажить деньгу.
— А не опасно нам скрываться да его пароходе? — спросила негритянка.
— Если бы было опасно, то Дик нас бы туда не поместил, — сердито перебила ее Нэлли.
— Нет, Стефансен верный нам человек, — продолжал Дик, — Не раз этот норвежец оказывал услуги русским партийным товарищам, думая этим облегчить себе возможность со временем получить рыболовную концессию в северных водах Советской республики. Пока он надеется на это, мы вполне можем на него положиться.
— Но ведь не один Стефансен на пароходе? — заметил Петя.
— Команда его состоит все из наших ребят, я их всех до одного знаю. Капитан и его помощник вполне надежные люди, а о матросах и говорить нечего. Судовой врач— доктор Томсен— коммунист и мой большой друг.
— Так чего же лучше! — вскричал Петр.
— Только вот что: из своих вещей вы берите с собой лишь самое необходимое, а ваш тяжелый багаж Кеуа перешлет туда, куда мы ему укажем.
— А как же быть с моим аппаратом и пленками? Неужели мне так и не придется снять за всю дорогу ни одной картины? — спросил Петр.
— Аппараты вы возьмете с собой. Напротив, Стефансен вам предоставит все удобства для работы. Сюжетов для вас будет много. Только вот что: и вы, и Нэлли будете работать наравне со всеми, находящимися на пароходе. Вам Стефан-сен положит определенную ставку. Для Розы тоже будет работа.
Нэлли захлопала в ладоши.
— Наконец-то я буду опять зарабатывать себе деньги, — вскричала она.
— Вы, — стало-быть, все уже обсудили, с норвежцем? — спросил Петр;
— У нас с ним все решено. Мы наметили, себе завтрашний день для перевозки вас на его пароход, но выходит, что нам придется перебраться сегодня. Кстати, погода хмурится, и к ночи, вероятно, разразится буря. Здесь это редкое явление, и им нужно воспользоваться.
— Так я иду передать брату о вашем решении, — заявил Окалани.
— Да, поезжай сейчас же к Кеуа и скажи, чтобы он предупредил Стефансена,
— Куда же мы отправимся на этом пароходе? — спросила Нэлли,
— Прежде всего на остров Гаваи. Там вам некого опасаться.
С этими словами Дик взял свою фуражку и стал подниматься по лестнице.
XV. Бегство
Была бурная ночь.
Маленькую моторную лодку, в которой со своим багажом поместились путешественники, волны кидали, как щепку.
Кеуа, сидя на руле, управлял машиной, а Окалани и Дик находились на носу, зорко всматриваясь в даль.
Лодка неслась с быстротой чайки и, казалось, едва касалась морской поверхности. Только иногда она вдруг словно останавливалась и с треском врезывалась в огромные водяные валы, обдававшие пассажиров целым фонтаном брызг.
Петр и Нэлли, укутанные с головой в брезентовые плащи, молча сидели на дне кормовой части лодки. Сквозь непрерывный вой ветра, плеск волн и оглушительный треск мотора время от времени до их слуха долетали командные слова Окалани.
Этот опытный молодой моряк прекрасно знал все выходы из Жемчужной гавани, и на него можно было полагаться.
— Стой! — вдруг послышалась его команда.
— Что такое? — тревожно спросил брата Кеуа, выключая мотор,
— Слева показался таможенный катер, — спокойно отвечал Окаланин. — Держи правее, пусть себе проходит.
— Где ты увидел катер? Я ничего не могу разглядеть! — всматриваясь в темноту, спросил Дик.
— А он там, слева, видишь, огонек, — отвечал канак. — Если он нас заметил, то начнет освещать прожектором, и нам придется удирать. Мы от него, конечно, уйдем! В такую бурю он за нами все равно не угонится.
Была бурная ночь…
— Ну, теперь тихий ход, — скомандовал он брату.
Машина медленно заработала.
Прошло несколько томительных минут.
— Теперь давай полный ход и Лево руля! — раздалось с носа. — Не заметил, проклятый!
Нэлли крепко прижалась к Петру, но не решалась задавать вопросов. Оба они молчали. Негритянка, лежала возле них. Ее уже укачало. Треща мотором и как бы раскидывая в стороны черные гигантские волны, лодка снова понеслась в темноту. Погода свежела. Нэлли чувствовала сильную головную боль. Мучительная тошнота подступала к ее горлу, но она всеми силами крепилась, чтобы не показать своей слабости перед мужчинами.
— Ну, вот «Заря»! — сказал наконец Окалани.
— Как, неужели мы так долго были в пути? — с изумлением вскрикнул Петя.
Услышав это замечание юноши, Кеуа громко засмеялся.
— До зари еще далеко, — сказал он, — а вот наша «Заря» — Рудольфа Стефансена— перед нами,
— Лево на борт и меньше ход! — крикнул Окалани.
Петр и Нэлли заволновались. Поднявшись на сиденье, они теперь ясно увидели впереди два мерцающих огонька, будто подвешенные на черном, заволоченном тучами небе.
Откуда-то послышались голоса, и не успели опомниться юные путешественники, как лодка ткнулась в черный борт китобойного судна.
Яркой полосой белого света скользнул по лодке прожектор. Снова заработал мотор. С борта бросили концы, как называют моряки толстые просмоленные канаты. Дик и Окалани ухватились за них, стараясь подвести лодку к спущенному с парохода трапу.
Наконец, им удалось плотно прижать ее к корпусу судна, и Дик первый выскочил на нижнюю площадку трапа.
— Осторожней! — крикнул он Петру. — В такую погоду не так-то легко высаживаться.
В это время словно кошки в лодку спрыгнули с парохода двое матросов. Перекинувшись несколькими словами с сидевшим на руле Кеуа, они проворно обвязали талии Петра, Нэлли и Розы поданными с борта концами и начали помогать им вскарабкаться на трап.
Это оказалось нелегким делом. Лодку то-и-дело отбрасывало от парохода. Нужно было вспрыгнуть на площадку трапа, когда расстояние между ним и бортом лодки уменьшалось.
— Ну вот, прыгай! — скомандовал матрос девочке.
Нэлли рванулась вперед и, подхваченная парой сильных, мускулистых рук, быстро поднялась по ступенькам. За ней последовал Петр. Вот он схватился уже за перила трапа и только хотел ступить на него ногой, как вдруг его отбросило обратно. Он чувствовал, что не в силах удержаться за перила, и, выпустив их из рук, полетел куда-то в бездну.
— Тащи! — раздался повелительный голос сверху.
Нэлли в ужасе бросилась к борту.
— Упал в воду, погиб! — вскрикнула девочка, но в ту же минуту над водой показалась какая-то темная масса, которую матросы быстро поднимали словно пойманную рыбу.
Не прошло и минуты, как Петр уже стоял на палубе парохода, ободряемый веселым смехом моряков.
Промокший до нитки, без шапки, он имел такой жалкий вид, что даже перепуганная Нэлли не могла удержаться и громко расхохоталась.
— Ну, что же, выкупался — и все, — отряхиваясь и улыбаясь, заметил юноша. — Хорошо, что не холодно!
— Самое главное, что вы не ушиблись, — сказал, подходя к нему, высокий, тощий человек с гладко выбритым загорелым лицом.
Это был Рудольф Стефансен.
— Багаж выгружен, — доложил капитану матрос.
— Отваливай! — послышалась команда с мостика.
— Я хочу проститься с Кеуа и с Окалани! — вскричал Петр.
— Окалани останется с нами, а с Кеуа вы увидитесь на острове Гаваи, — сказал Дик. — Идите скорей в свою каюту и снимите мокрую одежду. Эх, вы, ротозей! — И он шутливо хлопнул по плечу юношу.
— Ну, теперь вы вне всякой опасности: под норвежским флагом ни американцы, ни англичане вам уже не страшны, — сказал Дик, спускаясь с юными путешественниками в нижнюю палубу. Роза была уже там.
Петр крепко обнял своего нового друга и звонко поцеловал его в щеку.
— После, после, — освобождаясь из его объятий, проговорил Дик. — Ведь с тебя льет вода, словно из фонтана. Смотри, как ты меня вымочил.
XVI. В новой обстановке
— Вставай палубу скатывать! — раздался голос вахтенного матроса.
Петр Орлов вздрогнул и проснулся.
Осмотревшись, он увидел себя в низком помещении кубрика, т.-е. в носовой части парохода, где помещалась команда. Через верхние иллюминаторы, как называются на судах круглые окошки, едва проникал дневной свет.
Большая часть матросов спала на палубе, и Петр заметил лишь двух человек, поднявшихся со своих коек.
Он быстро вскочил на ноги и начал одеваться.
— Ну, это ты напрасно, товарищ! — заметил ему один из матросов. — Скатывать палубу одетым не годится.
Петр сконфузился и, бросив на койку свое платье, пошел наверх в одних трусиках.
— Вот тебе щетка, становись рядом со мной, — сказал ему высокий, рыжий матрос. — Мое имя Вуд, будем знакомы.
— Не приходилось еще такой работой заниматься? — спросил он, когда юноша опустился да четвереньки и неумело стал тереть палубу щеткой.
— Нет еще, — признался Пётр и покраснел.
— Ничего, привыкнешь, это хорошее упражнение, — заметил матрос.
Скатывание продолжалось не больше двадцати минут. Когда, оттирая палубные доски, Петр дополз до кормы парохода и поднялся на ноги, то почувствовал какую-то неиспытанную еще приятную усталость.
— А не хочешь ли теперь холодного душа? — услышал за собой Петя знакомый голос.
Он повернулся и увидел стоящего с помпой Дика,
— Валяй, Дик! — крикнул юноша и, повернувшись, подставил Свою спину под струю морской воды.
— Вот это я понимаю! — фыркая и вертясь под освежающей струей, повторял он.
Прибежав в кубрик, Петр обтёрся полотенцем, оделся и подошел к общему столу, вокруг которого разместилась уже команда.
Матросы дружески приветствовали нового товарища. Сосед его по скатыванию палубы сидел на председательском месте. Он, как объяснили юноше, был матросским старостой и общим любимцем команды.
Пришел и Дик.
— а где Нэлли? — спросил его Петр.
— Сейчас придет. Она спала с Розой в лазаретной каюте. На «Заре» нет больных, и там четыре свободных койки.
— Ну, вот и она сама! — сказал Дик, заметив спускающуюся по лестнице Нэлли.
— Товарищи, познакомьтесь, это новый юнга, — обратился он к матросам, указывая да подошедшую к столу девочку.
— Ну, кто бы подумал, что это девчонка! — заметил один из матросов другому. — Я бы никогда не догадался, если бы мне об этом не сказали.
— Садитесь со мной рядом, Нэль! — пригласил Вуд девочку. — Мы вас будем теперь называть Нэль. Это имя вам больше к лицу.
На столе появились большие ломти белого хлеба, густо намазанные маслом, сыр, банки со сгущенным молоком и жестянки с вареньем. Два дежурных матроса поставили перед каждым кружки и начали разливать кофе.
Петя и Нэлли, с аппетитом принялись за завтрак.
Пришла, наконец, и Роза. Ее встретили, как старую знакомую. Уже накануне некоторые из матросов успели познакомиться с негритянкой.
— Я видела, как ты словно лягушонок ерзал на четвереньках»— смеясь, сказала Петру девочка. — Мы с Розой тоже работали.
— Что же вы делали? — спросил он.
— Мы чистили медные части парохода. Теперь они блестят, как солнце, — ответила Нэлли.
— Работа у нас всегда найдется, — заметил Вуд. — Команда на «Заре» небольшая, всего шестнадцать человек, из которых шестеро в машинном отделении. Вся корабельная работа ложится на десять матросов.
— Ну, теперь вам будет легче, — заметил Дик. — А вот и доктор, — прибавил он, заметив подходящего к столу среднего роста, плотного человека с коротко остриженной головой и седеющими черными усами, и бородкой.
— Доктор Томсен, милости просим! Горячего кофейку не хотите ли? — пригласил врача Вуд.
— Кружку доктору! — крикнул он команде. Доктор поздоровался с Петром, потом с Нэлли, а затем и с негритянкой. Он сел на предложенное ему место и, беря кружку с кофе, обратился к Розе:
— Мне говорил Дик, что вы фельдшерица, не так ли?
— Да, я окончила фельдшерскую школу в Америке и служила помощницей врача в госпитале для чернокожих, — ответила Роза.
— Хотите быть моей помощницей? — спросил доктор. — Эта должность y нас вакантна.
— Я буду очень рада, — ответила негритянка.
— Вот и прекрасно, — сказал доктор. — А вас обоих хочет видеть Стефансен, — обратился он к Петру и Нэлли, — Как позавтракаете, я проведу вас в кают-компанию.
Когда они вошли в небольшую, но уютную кают-компанию, то увидели за столом высокого, тощего человека с гладко выбритым лицом. Это был хозяин парохода Стефансен. Рядом с ним, уткнувшись носом в тарелку с овсяной кашей, сидел толстый, с красным лицом капитан «Зари», Диксен, а с другой стороны— молодой механик Грант и один из помощников капитана — Хильман. Отсутствовал только помощник Петерс, который находился да мостике, отбывая свою вахту.
— Доброе утро, молодые люди! — приветствовал вошедших норвежец. — Представляю вам, товарищи, наших новых сотрудников, с биографией которых вас уже познакомил Дик. Прошу садиться, вы кушали? — спросил капитан.
— Да, мы только-что позавтракали, — ответил Петр.
— Ну, так нам вас нечем угощать. Наше меню то же, что и на кубрике.
— Ну, вот что, молодые люди! — обратился Стефансен к Петру и Нэлли. — Я убедился сегодня, что вы оба можете работать, и я не раскаиваюсь, что согласился принять вас в свой экипаж. Мне говорил Дик, что вы, Орлов, до специальности кинооператор и имеете при себе очень хорошую камеру с запасом пленок.