– Мы все произошли от обезьяны, – уточнила она.
– Мы все давно, а ты только что, – он хохотал и не мог остановиться, – у меня, например, так не получится, – с этими словами он вытащил из-под одеяла свои мускулистые сильно волосатые ноги и попробовал растопырить пальцы, но они просто коряво изогнулись.
– Вот видишь, у меня так не получается, – разочарованно протянул он и взглянул на нее, – а ты можешь хвататься пальцами ног за ветки деревьев?
Но Наташа его не расслышала, она зашлась в приступе хохота, – и этот человек с буйной растительностью на ногах будет говорить мне, что я только что произошла от обезьяны, ха-ха-ха, самец питекантропа…
– А, ну ка, иди сюда самка неандертальца, – Мэтт потянул ее за руку.
– Ну-у-у, подожди, – закапризничала она, – ты ничего не сказал мне про педикюр. Нравится?
– Еще бы, – Мэтт привстал, обхватил губами большой палец на ее ноге и пощекотал небритым подбородком пятку.
Наташа тихонько взвизгнула и рванула ногу на себя. Одеяло задралось. Взгляд Мэтта скользнул по ее ногам к тому месту, откуда они начинались, за взглядом сразу же последовали руки.
– Мы же собирались вставать, – начала брыкаться она.
– Ты, что, с ума сошла, – горячее дыхание обдало ей шею, – после таких разговоров сразу «вставать», хотя, мы с ним так и сделали, мы оба встали…
***
– А, правда, что будешь делать? – спросил он ее через какое-то время.
– Сначала дорисуем с Лизой сотую по счету принцессу-невесту, ну, а вечером я приму участие в женских посиделках с Мамниной, Тефочкой, Ларисой и Юлькой, на которых мне наверняка придется выслушать лекцию Бажени про то, как девушка должна вести себя в первую брачную ночь…
Мэтт зашелся в хохоте, – я сомневаюсь, что тебе удастся сохранить серьезное выражение лица, короче, скажи им, что у тебя есть замечательный учитель, который уже всему тебя научил, используя лучшие старинные иллюстрированные учебники, хочешь, прямо сейчас нарисую тебе диплом только с отличными оценками…
– Сам хулиган, – возмутилась Наташа, – если будешь дразниться, я уйду к себе, а на твои попытки проникнуть ко мне в комнату буду изображать неприступную девственницу…
– Все, все, не буду, – Мэтт сгреб ее в охапку и обнял, – а что еще?
– А еще, – Наташа вздохнула, – в течение всего дня я буду любоваться на то, как беременная тетя Джулия запивает селедку шоколадным молоком и поедает килограммами жаренные куриные крылышки, приправляя их кетчупом, майонезом, сырным соусом и клубничным джемом, причем одновременно…
– Ой, какой ужас, – Мэтт поморщился.
– Ты, знаешь, иногда такие вещи очень полезны, – задумчиво произнесла Наташа, – соседство Юльки за обеденным столом убивает всякий аппетит, именно поэтому, несмотря на совместные кулинарные шедевры Бажени и Барби, совершенно спокойно влезаю в свадебное платье. На последней примерке Энцо, как сумасшедший, кричал на Аленку и Юльку, поскольку всего за неделю они обе умудрились раздаться в боках.
– Умора, – он улыбнулся, – представляю, что им наговорил этот эмоциональный итальяшка…
– Нет, это невозможно представить, – засмеялась она, – самое ласковое из прозвищ, которыми он наградил Юльку, было беременная слониха, Аленку обозвал коровой, а еще он им заявил, что всех его запасов ткани не хватит, чтобы сшить им новые платья…
– Ужас, – пробормотал Мэтт.
– Ага, девчонки на него очень обиделись, – Наташа снова задумалась, – зато на фоне двух тумбообразных слонопотамов я буду неотразима, да еще и в таком платье, – она закатила глаза.
– Оно красивое? – Мэтт на локте повернулся к ней.
– Очень, – призналась она.
– Оно тебе нравится?
– Угу.
– А я заслуживаю маленький поцелуй за красивое платье?
– Нет.
– Как это нет? – удивился Мэтт.
– Ты заслуживаешь большой поцелуй, – Наташа развернулась к нему и обвила руками его шею.
***
После обеда Мэтт уехал, следом за ним отбыли Боб, Пол и Геннадий.
Наташа вспомнила слова Мэтта про желание поспать на свадьбе и нахмурилась. Потом она немного подумала и направилась в комнату к Бажени.
– Ба, а у тебя случайно нет запасных новых панталон? – спросила она с порога.
– Конечно, есть, – с гордостью произнесла Евгения Ивановна, – когда мы сюда ехали, я себе все белье новое пошила, а тебе зачем?… – настороженно посмотрела она на внучку.
– Как это зачем? – удивилась Наташа, – надо же в первую брачную ночь предстать перед мужем в нормальном белье, – она опустила голову вниз, чтобы бабушка не увидела ее хитрую улыбку.
– Конечно, конечно есть, – Бажени засуетилась, – сейчас мы тебе самые красивые подберем… Что же ты мне раньше не сказала, я бы тебе специально сшила из шелка с дорогими кружевами, – она суетливо направилась в гардеробную комнату.
– Не надо из шелка, из батиста в самый раз, – Наташа пошла вслед за ней.
– А ты, правда, хочешь их надеть? – вдруг подозрительно уставилась бабушка на внучку.
– Ба, честное слово.
– Ох, лиса, я тебе не верю, – Бажени нахмурилась, – у тебя все трусы больше открывают, чем закрывают, одни ниточки и прозрачные кружавчики, смотреть срамно, господи, прости, не то, что носить, да еще и перед мужиком…
– БАшка, ну так это специальное тонкое белье под брюки и под облегающие юбки, ну, сама скажи, как я панталоны с оборками и кружевами надену под шорты? А тут пышное свадебное платье, под него панталоны самое оно…
Бабушка довольно улыбалась и перебирала стопки белья в своем чемодане, – и правильно, коша, ты теперь солидная замужняя женщина, и одежда у тебя должна быть соответствующая, – она протянула Наташе несколько накрахмаленных и отутюженных красиво сложенных подштанников.
Наташа развернула первые и чуть не покатилась со смеху, но сдержалась, чтобы не обидеть бабушку.
Прорезь у панталон была от пояса до пояса, причем без шнуровки и пуговок. Сам разрез и края штанишек были аккуратно обшиты белыми кружавками.
«Однозначно, это самая скромная одежда для солидной замужней женщины, гравюры ей, что ли показать…» – сдерживая смех, рассматривала она mutandoni, – «хотя, это то, что надо, Мэтту должно понравиться».
– Спасибо, бабушка, я возьму вот эти, – Наташа поцеловала Евгению Ивановну и направилась к себе.
США, Нью-Йорк, особняк Престонов, пятница 30 сентября 1988 года
Наступил день свадьбы. Начало самой церемонии была назначено на два часа дня.
Бажени просочилась к Наташе в комнату в семь часов утра и начала трясти внучку за плечо.
– КОша, вставай, надо собираться, одеваться, – взволнованно забормотала она, – тебе еще помыться, прическу сделать.
– Ба, ну зачем разбудила, – недовольно пробурчала Наташа, поворачиваясь на другой бок, – только начало восьмого, – посмотрела она на часы, – до свадьбы еще семь часов.
Верная Юльче, которая эту ночь провела с Наташей в одной комнате, как всегда, вовремя пришла на помощь.
– Пойдёмте, Евгения Ивановна, вы меня покормите, вы мне свой фирменный гоголь-моголь сделаете и яишенку на сале пожарите, а то я стесняюсь Барбару попросить, – Юля облизнулась и подхватила Бажени под руку.
– Пойдем, Юленька, пойдем, детка, я тебя покормлю, тебе сейчас кушать за двоих надо, и не стесняйся, самое главное, малыша здорового родить, а, жир – это пустяки, он уйдет, пойдем, я тебе блинчиков еще пожарю, – приговаривала бабушка Евгения, выплывая из комнаты.
– Ага, с сыром и чесноком, – Юля облизнулась.
– Если с чесноком, да на сале, то лучше есть за четверых, – пробурчала Наташа, – на свадьбе к гостям близко не подходи, или притворись глухонемой…
Юля показала ей язык.
Наташа приподнялась в кровати, – чеснок, гоголь-моголь, яичница на сале, какой кошмар, и в постель ко мне после завтрака не возвращайся…
Выходя из комнаты, Юля тихо прошептала подруге, – нас с пузожителем часа на полтора-два хватит, можешь спокойно спать до девяти.
***
В десять утра Бажени, Мамнина, Тефочка, Лариса, Наташа, Юля, Майки, Элизабет и Патрик в махровых халатах и накрученных на мокрых головах полотенцах спокойно сидели в кухне, и завтракали, как вдруг в холле раздались пронзительные голоса Энцо, Кэтрин и их помощников.
– Началось, – пробормотала Дженнифер.
С их приездом в доме началась настоящая суета.
Для начала Наташу схватили и потащили на массажный стол. Массажистка сделала ей легкий тонизирующий массаж лица и всего тела, отчего на щеках появился натуральный розовый румянец.
Маникюрщица проверила свою работу на руках и ногах и, оставшись довольна, ушла к Тефочке и Ларисе проверять их ногти. Ее помощницы ушли делать мникюр Бажени и Мамнине.
Наташа направилась в свою комнату. Следующим в предсвадебном конвейере стал Альберто.
– Buongiorno, bella mia, – он поцеловал воздух около Наташиной щечки, – прекрасно выглядишь, но надо сделать тебе такой макияж, чтобы ты хорошо смотрелась на фотографиях. Присаживайся, – махнул он в кресло.
Уже знакомые Наташе Моник и Тереза намертво встали в дверях, и когда Бажени или Мамнина пытались проникнуть в Наташину спальню, мужественно преграждали дорогу оставшимся не у дел бабушкам.
– Нина, ну как же так, меня не пускают к ней в комнату, – возмущалась Бажени, – я ее маленькую пеленала, крестильную рубашку надевала, в первый класс за ручку вела, а платье свадебное не могу помочь надеть, – совсем расстроилась она.
Тефочка и Лариса не суетились. Пока им укладывали волосы, они мило щебетали, сидя в креслах, и потягивали из хрустальных рюмочек домашнюю наливку.
В половине двенадцатого к Престонам подъехали Галина Васильевна и Аленка. Галина присоединилась к Дженнифер и Ларисе. Аленку, Юлю и Элизабет помощницы Энцо увели в гостевую спальню.
Отчаявшись попасть в комнату к внучке, Мамнина подхватила Бажени и не без усилий утащила причесываться и переодеваться.
– Ну, вот как-то так… – через час Альберто отступил на шаг от Наташи и придирчиво оглядел свое творение. Макияжа на ее лице совсем не было видно, только еще больше распахнулись огромные глаза, ресницы стали гуще и длиннее, а цвет губ сочнее. Волосы он уложил ей в простую высокую прическу и прикрепил диадему.
– La regina (королева), – зачмокал подошедший к ним Энцо и с восторгом заломил руки, – детка, ты прелестна, девушки, подавайте одежду, – захлопал он помощницам.
Затянутая в корсет Наташа шагнула сначала в знакомый пышный кринолин, а затем ее облачили в платье со шлейфом из тяжелой белоснежной ткани. Глубокий вырез немного открывал загорелые плечи и подчеркивал высокую грудь. Облегающий лиф, манжеты узких рукавов до запястья, подол платья и двухметровый шлейф были вручную расшиты слегка серебристой шелковой нитью. Кое-где на узорах поблескивали крохотные кристаллы Swarovski.
К диадеме Энцо прикрепил простую длинную фату из легчайшей тонкой, немного бликующей ткани.
– Смотрись, детка, – он тихо взял Наташу за руку и подвел к высокому зеркалу, – распахните двери, невеста готова.
В комнату вошли подружки невесты. Аленка и Лиза ахнули, Юля сначала застыла, а потом, всхлипнув, сделала к подруге несколько порывистых шагов.
– Стоп, – Энцо вскинул руку в предостерегающем жесте, – никаких слез и никаких объятий.
Юля кивнула и протянула Наташе каплевидный букет невесты из белоснежных роз и орхидей с редкими кристаллами-каплями, сияющими на лепестках.
– Натыч, ты супер, – прошептала она, погладив подругу по руке.
– Девочки, вы бесподобны, – Наташа переводила взгляд с одной на другую, – и, кстати, похожи, как две близняшки.
Юля и Аленка, действительно, были примерно одинаковой комплекции, обе полные, белокожие с волнистыми рыжеватыми волосами.
На обеих были длинные платья из светло кремового фатина и шелковой органзы такого же цвета. Лифы с высокой талией, украшенные фестонами и драпировкой под грудью, выгодно подчеркивали пышные бюсты девушек, а расходящиеся от груди изящные А-силуэтные юбки скрывали полные бедра. Лифы и подолы платьев были задекорированы шелковыми розами ручной работы, лепестками и искусственным жемчугом. Такие же шелковые цветы и редкие жемчужины украшали их прически. В руках Юля и Аленка держали круглые букеты из крупных кремовых и белых роз, белых лилий и гипсофилы с жемчужными каплями.
– Лизочек, а ты, ну просто принцесса, – Наташа нагнулась к маленькой девочке и чмокнула ее в головку.
– Мама, – прошептала та и схватила Наташу за руку.
Платье у Элизабет, как и у старших подружек, тоже было светло кремовым, украшенным маленькими шелковыми розочками и жемчужинками, талию перехватывал широкий пояс, завязанный сзади в бант. В руках она держала корзиночку с белыми и кремовыми розовыми лепестками.
***
– Детка, ты восхитительна, – прошептал Энцо и подал Наташе руку, – пойдем, красавица, тебя уже ждут.
Он медленно провел Наташу по коридору. Когда они подошли к ступенькам, Юля с Аленкой подхватили длинный шлейф свадебного платья. Наташа ступила на лестницу и осторожно сделала несколько шагов вниз.
Бажени, Мамнина, Дженнифер, Лариса и Галина уже были при параде и ждали процессию в холле.
Наташа залюбовалась женщинами. Невысокая полная Бажени была одета в легкое с длинными рукавами платье из светло сиреневого шелка с бледно розовыми, голубыми и бирюзовыми разводами. Короткие седые волосы бабушки были элегантно уложены. В руках она держала маленькую светлую сумочку в тон туфлям и кружевной платочек. На Нине Александровне красовался костюм насыщенного малинового цвета с золотыми пуговицами. Дженнифер была в ярко лимонном, подчеркивающем фигуру костюме с узкой юбкой, Лариса – в ярко коралловом, с приталенным пиджачком и летящей юбкой-клеш. Роскошные формы Галины подчеркивал костюм цвета ультрамарин с гипюровыми вставками на плечах и рукавах.
Рядом с женщинами стояли муж Галины Николай Павлович, ее сын Алексей, Майки и Патрик. Алексей и мальчики были одеты в черные классические смокинги с черными камербандами в тон идеально повязанных бабочек.
У друзей жениха к лацканам смокингов были прикреплены изящные бутоньерки с белоснежными цветами.
– Какие вы все красивые, – громко сказала Наташа и улыбнулась.
Фигуры в холле застыли и издали восторженные вздохи.
– Коша, – всхлипнула бабушка.
– Наташка, – с придыханием произнесла Мамнина.
Тефочка и Лариса молча схватились за руки и носовые платки.
Энцо, раскинув руки, встал перед Наташей, – невесту не целовать, не обнимать, – приказал он и ткнул в женщин пальцами, – и не плакать, испортите себе макияж.
Галина Васильевна окинула взглядом стройную фигуру Наташи, восторженно причмокнула и, вздохнув, как всегда рассержено погрозила кулаком пампушке Аленке.
– А теперь по машинам, – пропела помощница Кэтрин Памелла. Сама распорядительница торжества, удостоверившись в том, что подготовка невесты к свадьбе проходит успешно, уже уехала в собор.
В сопровождении родных и близких Наташа вышла из дома. Рядом с крыльцом ее уже ждали Себастьян, Барбара, Альваро, Дэн, Карменсита, Берни, Гвен и все остальные работники дома. Все громко зааплодировали, только эмоциональная Барби зашмыгала носом.
– Натощчка, я всегда мечтала, чтобы ты осталась в этом доме, – басом заплакала она, – я молила об этом Святую деву Марию, – она распахнула объятия, – мои молитвы были услышаны небесами.
– Никаких объятий, – строго поднял руку вовремя подоспевший Энцо.
К Наташе подошел Себастьян, – мисс, вы прекрасны. Мы поздравим вас чуть позже, когда вы вернетесь в этот дом вдвоем с мистером Престоном, – улыбнулся он.
Альваро, Дэн, Карменсита, Берни, Гвен и другие покорно кивнули головами.