– Не надо разбираться, надо это все срочно употребить, – ответила Наташа.
– Коша, банки не выбрасывайте, мы все заберем с собой, ты знаешь, банки, крышки и сахар в Москве дефицит, – спохватилась Бажени.
– Не переживай, ба, что-нибудь придумаем, – Наташа обняла бабушку за плечи, – спасибо, мои родные, прямо домом запахло, это самый лучший подарок.
– Ты обещала напечь нам блинчиков, – к Бажени подошел Майки, – можно варенье взять? Я хочу айвовое, – он ткнул пальцем в банки.
– Конечно, напеку, мой золотой, – бабушка уловила слово «блинчики» и погладила малыша по голове, – Наташ, а что он еще сказал?
Наташа перевела.
– Переведи всем, что можно брать все, что они хотят, – засмеялась бабушка, – это все теперь принадлежит им.
Окрыленные Майки, Лиза и Патрик выбрали каждый по банке разного варенья, Мэтт, уже знакомый с разносолами бабушек, схватил маленькую баночку с маринованными белыми грибами и трехлитровую банку с домашним вином из черной смородины, Пол выбрал неострый салат из баклажанов со сладким перцем, а Тефочка заинтересовалась компотом из черешни. Семья поднялась на первый этаж.
– Бабушка, Юльче, всех приглашают к столу по случаю вашего приезда, – перевела Наташа обращение Мэтта, Пола и Тефочки.
– Коша, я стесняюсь, вдруг вилку не ту возьму или чавкну, – забеспокоилась та, – может не надо за стол? Я тихонечко с Варей в кухне поем.
– Садись рядом с Майки и чавкай, сколько хочешь, за его воплями и чавканьем твоего никто не расслышит, – засмеялась та, – не переживай, пойдем.
К столу не стали переодеваться, сели, как были, в майках и шортах.
***
За ужином все весело переговаривались.
– А когда вы с папой поженитесь, кем ты будешь для нас, мамой или мачехой? – вдруг спросила Наташу Лиза.
Майки и Патрик сразу же подняли головы над тарелками и тоже с интересом уставились на нее.
– Ну, если по правилам, то я буду являться для вас мачехой, – начала объяснять детям та.
– Ты станешь плохой и злой? – настороженно спросила девочка.
– Почему я должна стать плохой и злой? – удивилась Наташа.
– Все тетеньки до свадьбы добрые и хорошие, а после свадьбы они становятся плохими и злыми мачехами и перестают любить маленьких детей, – рассудительно изрекла малышка.
– Откуда ты это взяла? – спросил дочку Мэтт.
– Мне девочки в школе рассказали, – объяснила она.
Все за столом молчали, взрослые смотрели на Наташу.
– А почему вы решили, что мачеха должна быть обязательно плохой? – спросила она детей.
– Мачехи всегда плохие, – вздохнул Майки.
– У Золушки была злая мачеха, – напомнила всем Лиза и тут же уточнила, – у двух Золушек, у которой карета была из тыквы, и у которой было три орешка.
– И у Белоснежки, – добавил Патрик.
– И у царевны, которая жила в лесу у семи богатырей, – вспомнил сказку Пушкина Майки.
– И у девочки, которую мачеха выгнала зимой в лес за подснежниками, – взмахнула ресницами Лиза.
– И у Элизы и ее братьев, которые превратились в диких лебедей, – чуть не плача, добавил Патрик.
– Ага, и в немецкой сказке про госпожу Метелицу мачеха тоже была злая, – вдруг ни с того ни с сего добавила Юлька и растянула губы в улыбке.
– Тебе, что, околоплодные воды в голову ударили? – уставилась на нее Наташа.
– Ой, Натыч, прости, я что-то не то сказала, – извинилась подруга.
– А что это за сказка? – сразу заинтересовалась малышня, – Нати, ты нам такую не рассказывала.
– Вам ее тетя Джули расскажет, – пообещала им Наташа, – ей надо больше играть с маленькими детьми, тренироваться, так сказать, перед появлением своего ребенка. Сегодня дайте ей с дороги отдохнуть, а завтра с самого утра начните приставать, я вам разрешаю.
– Натыч, ты бессердечная, – прошептала Юлька, – совсем не бережешь лучшую подругу, к тому же глубоко беременную.
– Это тебе за госпожу Метелицу, с завтрашнего дня будешь забавлять детей, глубоко беременная Забава Путятишна, – сдерживая смех, ответила ей Наташа.
Обе покатились со смеху.
Взрослые и дети с интересом смотрели на них.
– А почему вы решили, что все мачехи на свете плохие? – отсмеявшись, спросила у детей Наташа, – есть истории и про хороших мачех.
– Какие истории? – на нее тут же уставились три пары детских глаз.
– Я в детстве читала книжку про девочку Динку. У нее были папа, мама и сестры. Однажды она познакомилась с мальчиком по имени Ленька, он был сиротой. Дети крепко подружились, и семья Динки взяла Леньку к себе жить. Мама Динки стала для него мачехой, а папа – отчимом, – решила реабилитироваться в глазах подруги Юля.
Дети сразу же перевели глаза на Наташу, требуя подтверждения.
Та кивнула.
– Нати, а еще? – сразу же спросил любопытный Майки.
– Во время Великой Отечественной войны было убито очень много людей, их дети остались сиротами, их забирали в приемные семьи. Есть книжка про девочку Валентинку, которая осталась без родителей, попала в приемную семью. В семье ее очень любили, и со временем она стала называть женщину мамой, – ответила она.
– А еще? – дети забыли про еду и внимательно слушали Наташу. Взрослые тоже сидели молча.
– А еще есть старый фильм, называется «Евдокия». В фильме рассказывается про мужа и жену, у которых не было своих детей, все шестеро детей в их семье были приемными, и называли их папой и мамой, – добавила Наташа.
– Ой, я не могу, – Юлька глупо захихикала, – я помню этот фильм, я ему не мать, я ему ехидна…
– Юль, ты лучше ешь, – Наташа стала накладывать подруге на тарелку еду, – и молчи.
Девчонки снова захохотали, Наташа перевела весь разговор Бажени, та закивала головой, – когда моя мама умерла, мне было всего одиннадцать лет, у меня было две мачехи, одна была хорошая, вторая плохая, она и выгнала нас с братом из дому. Расскажи им еще про Ваню.
Наташа продолжила, – у Бажени и ее мужа, моего прадедушки Александра, тоже был приемный сын. Бабушка и дедушка нашли его грудного на крыльце. Они назвали малыша Иваном, вырастили, воспитали. И он всегда называл Бажени мамой. Так что, как видите, в жизни есть очень много хороших людей, мужчин и женщин. Дело не в том, как человек называется, мачеха или мама, дело в том, какие он совершает поступки и как относится к людям.
– А ты будешь к нам хорошо относиться? – настороженно спросили дети.
– Я уже к вам хорошо отношусь, – Наташа сделала ударение на слове «уже» и улыбнулась.
– А ты почитаешь нам про Динку? – спросила Лиза.
– Конечно, только читать книгу я буду на русском языке, – предупредила Наташа.
– А как мы будем тебя называть? – вдруг спросил Патрик.
Взрослые снова оторвали головы от тарелок.
– А как вы хотите меня называть? – спросила их Наташа.
– Мы с Майки хотим называть тебя мамой, – начала объяснять Лиза, – и Патрик тоже так хочет, но это нечестно, у него же есть родная мама.
– Но она меня бросила, – очень серьезно сказал Патрик, – и мой папа меня бросил. Получается, что я подкидыш, как Ваня, – мальчик заплакал.
– Это сын Эдварда, – объяснила Наташа Бажени по-русски, – скучает по отцу, считает, что его все бросили.
Бабушка с пониманием кивнула. Наташа посадила Патрика на колени и прижала к себе, – твой папа не бросил тебя, милый, просто он очень много работает и не может часто бывать здесь. Но ты не один, рядом с тобой мы, твои родные люди, мы тебя любим и не бросим. А ты называй меня, как хочешь, как тебе больше нравится, ладно?
Малыш в ответ кивнул.
– Эдвард приедет на свадьбу? – спросила Наташа Мэтта, Тефочку и Пола.
– Да, мы послали ему приглашение, – осторожно произнес Пол.
– Надо обязательно ему позвонить и пригласить, он будет на свадьбе твоим шафером, – сказала Наташа и посмотрела на застывшего Мэтта, – это твой единственный брат, и ваш второй сын, – она посмотрела на Пола и Тефочку, – и папа Патрика.
– Все, что захочешь, любимая, – поцеловал ее Мэтт.
– Я хочу, чтобы вся семья собралась на празднике вместе, – Наташа погладила Патрика по голове, – даже если что-то не нужно нам, взрослым, это нужно детям, – и поцеловала его в макушку.
Тефочка кинула на Пола и Мэтта быстрый взгляд и облегченно вздохнула.
Ужин продолжился как обычно.
***
– Большое спасибо, – поблагодарила Бажени, когда встала из-за стола, – пойду, прилягу, – посмотрела она на внучку.
– Иди, ба, ложись, – кивнула Наташа, – я сейчас к тебе зайду.
Когда Евгения Ивановна выходила из гостиной, Наташа заметила, как она сцапала из вазы с фруктами банан и спрятала его в складках просторной блузки.
– Ба, – зашла она в спальню вслед за Бажени, – как ты себя чувствуешь?
– Хорошо, коша, – деловито кивнула головой та, – я думала, мы с коробками и банками будем несколько дней возиться, а мы, раз, и за один день все сделали. Хорошо, когда вся семья слаженно работает. Как там, интересно, у наших дела?
– Папа с мамой звонили, у них все в порядке, тоже разгрузились.
– Эй, вы еще не спите? – в комнату заглянула Юля, – я к вам поболтать, можно?
– Заходи, – махнула ей рукой Наташа.
– Какая у вас красивая комната, Евгения Ивановна, – Юля крутила головой по сторонам, разглядывая шелковые обои с изображениями красивых букетов из темных и светлых роз.
– Ой, Юль, и не говори, какие затраты, – заахала Бажени, – постелили бы нам всем у Наташки, у нее и кровать большая, все бы и поместились, а то по-отдельности, мне прям даже неудобно, как будто я принцесса какая.
– Принцесса, ты лучше скажи, зачем увела банан? – Наташа засмеялась, глядя на бабушку.
– А что, заметили? – испуганно охнула та.
– Нет, бабушка, все в порядке, никто ничего не заметил, просто я знаю, что ты бананы не любишь. Поэтому расскажи, зачем его сперла?
– Натушка, мне сегодня Варя налила банановый чай, такой душистый, такой ароматный, – от восторга Бажени закатила глаза, а потом перешла на шепот, – я подумала, если кожуру посушить, то можно чай заваривать.
Юля смогла подавить смешок, Наташа не удержалась.
– А что вы смеетесь? – рассердилась Евгения Ивановна, – мы же сушим апельсиновые и лимонные корочки, и яблоки, и ягоды, а потом зимой их завариваем.
– Ба, банановая кожура толстая и мясистая, она не высохнет, как апельсиновая цедра. Если ты ее заваришь в кипятке, она, как мороженая картошка, превратится в коричневую безвкусную кашу. Отдай мне банан.
Бабушка обиженно засопела и достала из ящичка прикроватной тумбочки завернутый в салфетку очищенный банан.
– А кожуру куда дела? – спросила Наташа и протянула банан подруге, – Юльче, ешь.
– Кожура на батарее сохнет, – Бажени вздохнула и встала. Она протопала в ванную и принесла шкурку от фрукта, – коша, я у тебя совсем необразованная бабка, тебе за меня стыдно?
– Ты у меня самая прекрасная бабушка на свете, – обняла ее внучка, – только не превращай свою ванную комнату в плодово-ягодное перерабатывающее производство. А я тебе накуплю разных, уже готовых чаев, пей, сколько хочешь.
СССР, Москва, квартира родителей Стаса, среда 31 августа 1988 года
Стас ворвался в квартиру и заорал с порога, – Они уехали, они все уехали! Они уехали к ней на свадьбу! Она в Америке! Она выходит замуж за этого американца! Она говорила мне, что не любит его! Она врала мне! Она всегда мне врала! – с этими словами он ударил кулаком в стену один раз, второй.
На крик из кухни выскочила Светлана Александровна, – Стасенька, милый, что случилось, сынок?
– Она уехала, она выходит замуж за этого американца! Я сделал ей предложение! Она обещала подумать! Она мне врала! – орал Стас и крушил все на своем пути. На пол летели висящие в квартире картины в рамах, фарфоровые статуэтки с полки.
Из своего кабинета быстрыми шагами вышел Алексей Леонидович и со всей силы ударил сына кулаком в лицо. Мать Стаса схватилась за сердце и заплакала.
Стас осел на пол, из его носа потекла кровь, он обхватил голову руками и завыл, – я ненавижу ее! Я отомщу ей! Я растопчу ее! Я уничтожу всех, кого она любит! Я превращу ее жизнь в ад!
Мать плакала и крестилась, отец мрачно смотрел на сына.
США, Нью-Йорк, особняк Престонов, четверг 1 сентября 1988 года
Первые несколько дней Евгения Ивановна и Юля очень неуютно чувствовали себя в доме Престонов.
Настойчивые предложения Бажени помочь в организации праздничного застолья все встречали с вежливыми улыбками. Евгения Ивановна расстраивалась и начинала приставать к Наташе. Та посоветовалась с Мэттом, и чтобы бабушка не чувствовала себя не при деле, ей предложили помогать Альваро в саду или Барбаре в кухню. Шустрая Евгения Ивановна успевала и там, и там. В качестве переводчика она везде таскала с собой Юльку или усердно изучающего русский язык Майки.
Юлька тоже чувствовала себя не в своей тарелке и постоянно спрашивала Наташу, не тяготит ли Престонов ее присутствие.
– Да успокойся ты, наконец, – не выдержала та однажды.
– Натыч, поговори со мной, – взмолилась та.
– О чем?
– Расскажи, – глаза у Юльки загорелись, она с любопытством уставилась на подругу.
– Чего рассказать-то? – удивилась та.
– Ну, какие они, иностранцы, в постели?
– Ну-у-у, – Наташа подняла глаза, – исходя из моего огромного опыта, французы романтичные, хоть и извращенные, англичане холодноватые и медлительные, аккуратные немцы обязательно доводят дело до конца, японцы ненасытные, как кролики, африканцы темпераментные, как африканские кролики, Юль, – уставилась она на ту, – я, что, по-твоему, переспала со всеми иностранцами?
– Ну, Натыч, – заскулила Юлька, – ну, расскажи, какой он…
– Вот дурында, – рассердилась Наташа, – какой-какой? Самый обыкновенный.
– А как он это делает? – Юлька подперла щеки ладонями.
– Думаю, что точно так же, как и твой Дюшич.
– М-м-м-м, значит, классно, – Юлька мечтательно закатила глаза.
– Слушай, у тебя, наверное, снесло крышу.
– А что ты хочешь, – возмутилась та, – я уже четверо суток без мужа и, соответственно, без секса.
– А может тебе… – Наташа вдруг зашлась в приступе хохота и завалилась на диван.
– Чего? – уставилась на нее та.
Но Наташа хохотала и не могла остановиться.
Недоуменно уставившись на Наташу, Юлька сидела и ждала, пока подруга успокоится, – ну, чего? – снова спросила она, когда та отдышалась.
– Во всех любовных романах пишут, что богатые дамы от безделья заводили романы с садовниками. Может, тебе обратить на себя внимание Альваро? – и она снова захохотала.
– Дурында, – обиделась подружка, – я к тебе летела с другого конца света, а ты издеваешься. Я же не прошу тебя меня удовлетворять, – при этих словах подружки Наташа захохотала еще громче, – я просто прошу тебя поболтать со мной об этом. Что, тебе трудно, что ли?
– Юль, я не знаю, что рассказать, мне его и сравнить не с кем.
– Как это не с кем? – удивилась та, – а Эдвард, а Стас?
– Мать, женщин бить нельзя, тем более беременных, поэтому я тебя сейчас просто покусаю, – зловещим взглядом Наташа уставилась на подругу, – или защекочу, – она шагнула к Юльке, та с визгом бросилась наутек.
США, Нью-Йорк, особняк Престонов, суббота 3 сентября 1988 года
В субботу Мэтт, Наташа и Юля вернулись домой очень уставшие. Целый день Энцо мучил их в салоне примерками. Юля сразу же побежала в кухню к Барбаре, «умираю, есть хочу» объяснила она. Мэтт завел о чем-то разговор с Полом.
– Где Бажени? – спросила Наташа пробегающего Майки.
– На качелях, – крикнул мальчик и скрылся за поворотом широкого коридора.
Наташа прошла на площадку за домом и увидела бабушку. Та медленно вышла из кухни на терассу и, спустившись по ступенькам, направилась к качелям. Вид у нее был очень задумчивый.