– Натыч, это твоя прабабушка, Евгения Ивановна, – тихо повторила Юлька, – бабушка – это детство, сказки и вкуснятины, которые умеют делать только бабушки, – она показала на бока куклы, где вперемежку со сказками были изображены пироги, блины и банки с вареньем.
Малыши присели перед матрешкой, – о, тридцать три богатыря, я помню эту сказку, – Патрик показал на богатырей, Майки с Лизой поддакнули.
– А это кто? – Лиза показала на Василису Прекрасную.
– А это? – Патрик ткнул в Черномора и Руслана с мечом.
– Нати, ты не рассказывала нам эти сказки, – Майки с укором посмотрел на нее.
– Обязательно расскажу, – пообещала та.
Следующей матрешкой оказался Владимир Иванович в фуражке, парадном кителе с генеральскими погонами и штанах с широкими красными лампасами. На боках матрешки-деда красовались сцены охоты, рыбалки и многочисленные изображения разного холодного и горячего оружия. Фартук украшала перерисованная фотография, на которой Владимир Иванович и пятнадцатилетняя Наташа с охотничьими ружьями стояли около горы поверженной пернатой дичи.
– Ты сама их застрелила? – сразу же поинтересовался у Наташи любитель оружия Патрик.
– Нет, – честно ответила она, – эту гору уток настреляла большая компания охотников – друзей Боба, а я просто позирую с ружьем.
За Владимиром Ивановичем следовала матрешка Нина Александровна с изображениями вязальных спиц, швейной машинки, цветущих роз, пионов, гладиолусов, хризантем, любимых ромашек и других цветов, урожая огромных тыкв, огурцов, помидоров, румяных яблок, груш и слив, а также лопат, граблей, тяпок и леек. На ее фартуке была изображена дача с цветущим палисадником, а Нина Александровна и Наташа срезали для букетов пушистые розовые пионы.
На боках матрешек родителей были изображены достопримечательности Нью-Йорка и других городов, где им уже довелось поработать и побывать. На центральном изображении матрешки–папы отчим учил Наташу водить свой новенький автомобиль, а матрешка–мама демонстрировала всем маму и дочку в нарядных платьях на прошлогоднем праздничном банкете в отеле Пенсильвания.
Семь пустых матрешек уже выстроились в ряд.
– Восьмая матрешка – это лучшая Наташкина подруга, – объяснила Юля, прикрывая кукле лицо, – она умница, красавица, отличница, комсомолка, спортсменка и, самое главное, очень любит Наташку, – она театрально скромно потупилась и убрала руки, – короче, восьмая матрешка – это я.
Полукруглые выпуклости куклы были украшены многочисленными копиями с фотографий Наташи и Юли, начиная с их восьмилетнего возраста. Вот они, с белыми бантами и букетами на линейке первого сентября. Вот они, две принцессы на новогоднем утреннике. Вот их, двух отличниц, награждают почетными грамотами на пионерской линейке. Вот они вступили в комсомол. Вот в вареных джинсах на дискотеке. На фартуке была фотография, про которую Наташа совсем забыла. Это был первый раз, когда они с Юлькой попробовали накраситься на дискотеку. Жирные черные стрелки заползали на виски, ярко фиолетовые и розовые перламутровые губы были сложены в вызывающие пухлые сердечки, а свекольные щеки по яркости цвета не уступали губам. Волосы на головах у девчонок были начесаны и залакированы.
Наташа засмеялась, они с Юлькой обнялись.
Следующими матрешками были Андрей, Оксанка, Макс, Ленка, Димыч и многие другие: Юлькины родители, бабушка и брат, родители Оксанки и Ленки, друзья, знакомые, одноклассники, одногруппники, соседи по двору.
Всего набралось сорок кукол, самая маленькая была размером в пятнадцать сантиметров. Майки, Элизабет и Патрик сразу же принялись их собирать и разбирать, Лиза даже попыталась залезть в саму главную матрешку – Москву. Все присутствующие ходили по комнате и разглядывали профессионально разрисованные фигуры, потрясенно качая головами.
– Я поставлю их в своей… нашей комнате, – Наташа посмотрела на Мэтта, – ты не против?
– Ну, что ты, любимая, конечно, нет, – тот поцеловал ее в лоб, – мы объединим нашу спальню с соседней гостевой комнатой, чтобы для кукол было много места, только с одним условием…
Она кивнула.
– Ты не будешь плакать, глядя на них.
– Не буду, – она кивнула еще раз.
Дженнифер начала деловито оглядывать комнату, – нет, я не согласна прятать такую красоту, мы расставим матрешек здесь, здесь и здесь, – ткнула она пальчиком в углы и повернулась к Полу, – дорогой, нам нужна новая мебель в гостиную.
– А можно мне забрать Москву и Ларису в свою комнату? – вдруг попросила Элизабет, – а то Москву я никогда не видела, а Лариса мне нравится, потому что она рассказывает интересные сказки и заплетает красивые косички.
– А я возьму себе Бажени, Боба, Мамнину и Макса, – сразу же отреагировал Майки, – Бажени печет вкусные блинчики, Мамнина вяжет красивые свитера, Боб – мой прадед, он сделал мне классный щит и научил метать ножи, а Макс катал меня на коньках. А еще я хочу взять Джулию и ее мужа Эндрю, они тоже катали меня на коньках.
– Нет, так нечестно, что все тебе, – возмутился Патрик, – тетю Джулию возьму я, а еще я возьму Натиного прадеда и ее папу, – и он начал по-быстрому засовывать фигуры друг в друга, – Натин прадед был рыцарем, Натин папа добрый, а тетя Джулия прикольная, – Патрик задумался, – ладно, вместе с тетей Джулией я возьму ее мужа Эндрю, чтобы ей не было скучно.
Тефочка состроила обиженную гримаску, – я тоже хочу быть матрешкой, – сокрушенно пробормотала она и посмотрела на Юлю.
– И я, и я, и я, – раздались голоса Пола и детей.
– Пожалуй, я тоже хочу, – подумав, присоединился к семье Мэтт.
– Намек понят, – улыбнулась та, – для вас мы тоже что-нибудь придумаем.
– Юль, – обратилась к подруге Наташа, когда все снова расселись за столом, – вы с ребятами с ума сошли, это же дорогущий подарок. Матрешки гигантских размеров, сделаны профессиональным художником, лица на портретах, как настоящие, сотни перерисованных фотографий, купола соборов с настоящей позолотой, обалдеть, как красиво. В какой мастерской вы это заказали? Денег много заплатили?
– Нат, честное слово, не знаю. Ленкин Димыч договаривался со своими знакомыми ребятами, у них какой-то художественный кооператив народных промыслов, они расписывают шкатулки, подносы, матрешек всяких и поставляют их в сувенирные магазины, лавки, гостиницы для иностранцев и Шереметьево. Говорят, интуристы гребут лопатой. И не переживай, они взяли с нас совсем немного денег. По сравнению с теми деньгами, которые ты мне дала, сущие пустяки.
Наташа покачала головой, – ну почему вы не прилетели все? Подумаешь, шесть человек, ерунда какая…
– Ладно, Натыч, проехали, – похлопала ее подруга по руке и прошептала, – тихо, Эдвард собирается что-то сказать.
***
Эдвард поднялся со своего места, взял в руку бокал шампанского и посмотрел на Мэтта и Наташу.
– Я поклялся никому об этом не рассказывать, но нарушу эту клятву.
Тефочка напряглась и до боли сжала пальцы.
– Я хочу рассказать одну историю про нас с братом и эту девочку, – Эдвард сделал паузу. – Год назад мы с Мэттом решили сплавиться по реке на лодках. Я не знаю, как Нат почувствовала, что с нами может что-нибудь случиться, но она поплыла с нами. Замученная нашими любимыми монстрами, она уснула в лодке. А мы, два дурака, не только заблудились в притоках реки, но и умудрились свернуть именно в тот, который заканчивался водопадом.
Гости ахнули.
– Это еще не все, – Эдвард помолчал, – мы с братом еще и заснули.
Новый «ах» гостей оказался громче.
Эдвард покачал головой, – по чистой случайности Нат проснулась, когда до водопада оставалось всего пятьсот метров. Она обвязалась веревкой, прыгнула в ледяную воду и поплыла вслед за лодкой Мэтта, а меня заставила причалить к берегу и привязать веревку к сосне. Как мы все видим, она успела доплыть и спасти моего брата. Вот он сидит перед нами, живой и здоровый. Его лодке не повезло, она разбилась, сорвавшись в глубокий обрыв.
Гости снова ахнули.
– Нат сначала помогла выбраться из бурной речки Мэтту, потом выбралась сама. Казалось, все позади.
Кое-где за столом раздались хлопки.
– Подождите хлопать, – вскинул руку Эдвард, – самое страшное только начинается. Мы оказались ночью в диком лесу под проливным дождем, недалеко от нас выли дикие звери, скорее всего, волки.
За столом снова раздались ахи, Тефочка побледнела, Пол со злостью пробормотал «вот же два поганца».
– Видит бог, я не боялся так в жизни никогда, – продолжал Эдвард, – не потому, что я испугался темноты или диких зверей. Я просто не знал, что делать. Представьте себя на другой планете. Так вот для меня этот лес и был другой планетой. И для Мэтта тоже. Не растерялась только Нат. Она нашла подходящую поляну для ночевки, как фокусник, достала из рюкзака топор и нож, заставила нас натаскать дров. Под дождем она разожгла огонь и вскипятила воду. Вы не поверите, но я в жизни ничего вкуснее не ел, чем суп из пластикового стаканчика той ночью. А на десерт у Нат оказался еще и сладкий кофе с печеньем.
В зале раздались громкие аплодисменты.
Когда они стихли, Эдвард продолжил, – эта малышка предусмотрительно взяла с собой сигнальные ракеты и заранее договорилась, чтобы наше прибытие на ранчо контролировали. Эй, Хэнк, ты это помнишь? – Эдвард помахал рукой гостю.
– Конечно, – улыбнулся в ответ Хэнк.
– Наши сигналы засекли, но к тому времени, как была организована поисковая операция, Нат уже вывела нас из леса. В общей сложности мы провели на реке больше суток, и все это время она кормила, поила и лечила нас. А мы, два взрослых мужика, тупо таскались за этим ребенком и послушно выполняли все его команды.
Эдвард снова сделал паузу.
– Может, не стоило это рассказывать, я вижу, как мой отец уже снимает ремень, – пошутил он, за столом раздался смех. – Я просто хотел сказать, мы с братом обязаны Нат своими жизнями и счастьем нашей семьи. Я благодарен этой малышке и, видит бог, я ее очень люблю. Братик, ты в надежных руках, я рад за тебя. Поздравляю вас обоих!
Гости разразились громкими аплодисментами.
Эдвард подошел к Мэтту и Наташе, посмотрел на брата, – прости меня, если сможешь, я люблю тебя, будь счастлив, – братья обнялись.
Эдвард повернулся к Наташе, притянул к себе, обнял, крепко прижал, вдохнул ее мятный запах, – прости меня, если сможешь, Нат, – и, взглянув ей в глаза, произнес, – я очень тебя люблю.
Наташа посмотрела ему в глаза, грустно кивнула и тихо ответила, – и я тебя.
***
Гости заметно оживились. Все обсуждали рассказанную Эдвардом историю. Миссис Торн, как всегда, требовала подробностей. К Мэтту и Наташе пробрался Хэнк. Все трое обнялись.
– Мои поздравления, Мэтт, береги эту девочку. Привет, малышка, рад снова видеть тебя. Извините, что не смогу приехать на вашу свадьбу. Нэт, познакомь меня, пожалуйста, со своим дедом.
Наташа подвела Хэнка к Владимиру Ивановичу, мужчины обменялись крепким рукопожатием, и Хэнк сказал, – вы воспитали смелую девочку и по праву можете гордиться своей внучкой.
***
Гости разъехались.
Наташа и Юля зашли в Наташину комнату. Наташа закрыла дверь и привалилась к ней.
– Ну что за ерунду я придумала? – простонала она, – какая свадьба?
Юля молча смотрела на подругу.
– Я очень уважаю Мэтта, он хороший, он самый лучший, но я не люблю его, – заплакала та и опустилась на пол.
– Не надо плакать около двери, вдруг кто-нибудь услышит, – с испугом прошептала Юля и с силой подняла подругу на ноги.
Наташа прошла вглубь комнаты, рухнула на кровать и заплакала еще горше, подруга присела рядом с ней.
– Как мы будем жить? Юль, я не представляю, – Наташа приподнялась над подушкой и с ужасом посмотрела на подругу, – я его не люблю.
Та растерянно улыбнулась и погладила Наташу по щеке, – Нат, не плачь. Мэтт прекрасный человек, интересный мужчина, в конце концов, он же не противен тебе настолько, чтобы с отвращением ложиться с ним в постель.
– Да, – прошептала Наташа, – все так, все было бы так, если бы не было Эдварда… ой, Юль, что я делаю? Я не люблю Мэтта, я люблю его брата, – с глухими рыданиями она снова уткнулась в подушку.
– Нат, – Юля забралась на кровать с ногами и подсела ближе к Наташе, – я тебя очень хорошо понимаю, но давай попробуем разобраться в ситуации. – Она положила руку подруге на голову, – Наташка, ты очень хороший человек, Мэтт тоже очень хороший, у вас уже трое замечательных детей, вы просто обязаны быть счастливы.
Наташа упрямо покачала головой и что-то пробубнила сквозь слезы.
– Натыч, до свадьбы осталось пять дней. Что ты хочешь сейчас сделать? Объявить всем о том, что свадьба не состоится? – ласково уговаривала ее подруга, – как ты посмотришь в глаза родителям Мэтта? Посмотри, какой грандиозный праздник они устроили для тебя? Наташ, это же обалдеть, известный модельер шьет тебе платье, на свадьбу приглашены пятьсот гостей, фотографии напечатают в глянцевом журнале.
Юлька перевела дух.
– А что ты скажешь своим родителям? А что ты скажешь бабулям и деду? Пять маленьких человек организовали перевоз из одной страны в другую несколько тонн груза. Как ты думаешь, чего это стоило твоему деду и отцу, а? Это же был спецрейс, который не должны были проверять таможенники.
Наташа всхлипнула и натянула на голову покрывало.
Юлька глубоко вздохнула.
– Твои папа с мамой организовали встречу груза здесь, – продолжила она, – они договорились с русским рестораном, в котором приготовят закуски и банкетные блюда из лебедей, осетров, фазанов и перепелов. Как ты сейчас им скажешь, что свадьбы не будет? – Юля нырнула под покрывало и легла рядом с Наташей. – Женщины этого не перенесут, особенно старенькая Бажени, ты же понимаешь, – прошептала она.
Наташа кивнула, слезы снова полились из глаз.
– Ой, какой ужас, у тебя опухло лицо, и потекла тушь, иди, умойся, – Юлька погладила подругу по плечу.
Та откинула покрывало, встала и прошла в ванную. Она вернулась без косметики на лице, платье сменила на прошлогодний подарок Барби – огромный махровый ярко розовый халат.
– Вот, так уже намного лучше, – улыбнулась Юля, заметив, что подруга перестала плакать.
Наташа села рядом с Юлькой на кровать, подружки обнялись.
– А малыши? – тихо продолжила Юля, – ты же не бросишь их?
– Не брошу, – прошептала Наташа.
– А Мэтт? – продолжала уговаривать ее подруга, – он любит тебя, он несколько раз приезжал за тобой. Наташ, он тебя завоевывал! Ты ему отказывала, а он тебя добивался! Ты понимаешь, что это такое? – Юля посмотрела Наташе в глаза, – это самый потрясный мужик, какой только может быть.
Глаза Наташи снова наполнились слезами, и она заплакала.
– Вот именно, он потрясный, а я его не люблю, – с придыханием шептала она, захлебываясь в плаче.
– Натыч, он хороший, только тебе надо постоянно об этом помнить, и постоянно говорить себе о том, что ты его любишь, – Юля была непреклонна, – тем более, что так оно и есть. Мэтт любит тебя, ты любишь его, все ваши родственники прекрасно относятся к вам и друг к другу. О чем еще можно мечтать?
– О любви, – тихо прошептала Наташа.
– Знаешь, что? – возмутилась Юля, – будешь не мечтать, а говорить о любви! Но только с Мэттом. Потому, что больше никакой другой любви быть не может! – твердо заявила она. – Где он? Где Эдвард? Сколько лет он уже разводится со своей женой? А почему так долго? Потому, что и свободу хочет получить, и деньги не хочет потерять. А так не бывает. Одной попой на двух стульях усидеть нельзя. Надо обязательно чем-то пожертвовать. А он эгоист и сволочь, этакий богатенький мальчик! И свободу ему подай, и деньги. Живет только для себя. Он свою жену любил? Нет, просто на вечеринке познакомился, просто потра…ался, просто родился Патрик. А сына своего он любил? Он до пяти лет с ним общих слов для разговора не мог найти. Спасибо, ты появилась. А сейчас он его любит? Мальчишка без отца уже год живет. А где этот ловелас? Что ты так на меня уставилась? Тебе правду сказать? Твой Эд в Бразилии каждую ночь спит с молодыми бабами, причем разными. Или ты думаешь, что он до сих хранит тебе верность? Наташ, а он думал о тебе, восемнадцатилетней девочке, когда тащил в постель? А если бы ты забеременела? А если бы сделала аборт? А если бы у тебя возникли какие-нибудь проблемы со здоровьем? Он хоть раз позвонил? Он вообще хоть раз поинтересовался, где ты и что с тобой? Мэтт звонил тебе каждый день, а когда понял, что к телефону ты не подойдешь, взял и приехал за тобой. Мэтт – вот это настоящий мужик! Выходи за него замуж и будь счастлива с этим мужиком! А Эдвард сволочь! Забудь его!