Эдеард услышал, как скрипнули его зубы.
Бойд, вежливо улыбаясь, положил руку ему на плечо.
– Мы будем сотрудничать, насколько это в наших силах, госпожа Флорелл.
Женщина прищурилась.
– Я тебя знаю. Сарья к тебе благосклонна.
– Да, госпожа.
– Ха. – Она взмахнула рукой, показывая, что разговор окончен. Затем в ее голосе проявились трагические нотки. – Мой дорогой мальчик… – Она всплеснула руками, всем своим видом выражая сочувствие, и двинулась к Джулану. – Как ты себя чувствуешь? Это так ужасно, так ужасно!
– Она вернется, – с трудом выдавил Джулан.
– Мы позаботимся обо всем, брат, – высокопарно воскликнул Лорин. – Все, что было между нами, теперь ничего не значит. Я помогу тебе перенести это испытание.
Джулан качнул головой.
– Спасибо, – прошептал он.
– Иди сюда, – вновь заговорила госпожа Флорелл. – Присядь, мой дорогой Джулан. Твоя семья собралась, чтобы тебя успокоить. Ты больше не один и не в окружении этих глупцов. Идите и принесите ему чай, – повелительно бросила она Уолсфолу. – Скажи, мой мальчик, у тебя хватит денег, чтобы уплатить выкуп? Если нет, я тебе помогу. Мы просто обязаны вернуть девочку домой, к ее любящим родным.
Уолсфол почтительно склонил голову, прощаясь с Джуланом, и покинул оранжерею, сделав знак констеблям следовать за ним. Они поспешили выйти.
– Что теперь? – спросил Эдеард.
– Не хотелось бы это признавать, но в одном госпожа Флорелл права, – сказал Уолсфол. – В том, что случилось сегодня, виноват ты.
– Да, сэр, – горько признал Эдеард.
– Оставайтесь здесь на тот случай, если бандиты снова проявятся. И, ради Заступницы, не попадайтесь ей на глаза. – Уолсфол с нескрываемым раздражением показан на окно оранжереи. – Я соберу капитанов участков. Может, кто-то знает, где держат эту бедную девочку. Может, кто-то что-то слышал.
Эдеард окинул взглядом роскошную гостиную с позолоченной мебелью и великолепными картинами.
– Как они сюда проникли? – недоуменно спросил он. – И как выбрались, да еще с Мирнатой? Ведь в особняке сотни людей, и это десятый этаж.
– Вопрос справедливый, – негромко произнес Уолсфол. – Капитана домашней охраны зовут Гомелт. Поговорите с ним. Не исключено, что похитителям кто-то открыл изнутри. Осмотрите комнату девочки. Возможно, удастся отыскать какие-то улики, что-то, что помогло бы выявить похитителей.
– Как вы думаете, сэр, она еще жива?
Уолсфол еще раз оглянулся на оранжерею.
– Очень немногих жертв похищений удается вернуть. Настолько немногих, что благородные семейства и богатые торговцы предпочитают платить в надежде на то, что их близкие станут исключением.
– Значит, она может быть еще жива?
– Да. Вполне. Мы просто обязаны продолжать – и верить, что Мирната цела и невредима и что ее вернут в обмен на деньги.
Его тон не слишком обнадежил Эдеарда. Гомелт, как оказалось, уже поджидал их в центральном коридоре – человек лет за пятьдесят, плотного телосложения, но еще в силе. Похищение вызвало у него злость и сильное огорчение, и скрывать эмоции ему стоило большого труда. По его словам, двадцать лет он прослужил констеблем в участке Беллис.
– Я был неплохим констеблем, – подчеркнул он. – Работал не просто ради денег. Я выполнял свой долг и заслужил это звание.
– Так как же они ее похитили? – спросил Эдеард.
На мгновение ему показалось, что Гомелт что-то обдумывает. Несколько мгновений он стоял неподвижно, а потом глубоко вздохнул.
– Я не знаю. И это правда, клянусь Заступницей. Похищение произошло около полуночи. Все ворота были заперты, и у них стояла стража. Еще несколько охранников патрулировали территорию внутри. На лестнице тоже всегда кто-то есть. Я ничего не могу понять.
– Как насчет охранников?
– Вчера еще я думал, что могу доверять каждому из них. Сегодня уже ни в ком не уверен. Мы не берем кого попало. Все должны иметь рекомендации, и, как и ты, мы хорошо знаем, кто связан с бандитами.
– Ладно, тогда просто расскажи, что произошло.
– Няня девочки подняла тревогу рано поутру. Первое, что мы сделали, – удвоили охранников у ворот; потом обыскали весь особняк, каждую комнату, за это я могу поручиться. И не только про-взглядом, мы физически обошли все помещения. А потом этот чертов ген-орел залетел прямо в оранжерею десятого этажа. Мастер… я никогда не видел его в таком горе. Девочка очень хорошая, правда. Ничего такого, что можно было бы ожидать от дочери благородного семейства, никакой спеси, как у половины из них.
– Могу я осмотреть ее комнату?
– Ну, что ты думаешь? – спросил Динлей, шагая по коридору вслед за Гомелтом.
Попадавшиеся навстречу им слуги были явно подавлены и при виде констеблей опускали головы. Эдеард не заметил ни малейшего проблеска вины, все излучали молчаливый страх. Три няни сидели в своей комнате рядом с помещениями хозяев, и все плакали. Даже ген-мартышки, улавливая общее настроение в доме, заметно притихли.
– То же самое, что и ты, – ответил Эдеард. – Кто-то, обладающий способностью маскировки. Иначе быть не могло.
– Бандиты тоже умеют скрываться? – с тревогой спросила Кансин.
– Ну, не уличные громилы, с которыми мы обычно имеем дело, но я на своей шкуре убедился, что Иварл обладает значительными психическими силами.
Детская Мирнаты по величине не уступала квартире Эдеарда. Розовые гобелены на стенах пестрели разноцветными феями, эльфами и птицами. Комоды и стулья украшала пушистая бахрома из розовых перьев. Было здесь и два больших кукольных домика, чьи изысканно одетые обитатели валялись по всему полу. В одном углу стояла качалка в виде лошадки. В шкафу висела разнообразная детская одежда.
Один только вид нарядной комнаты, застланной розовым ковром, причинял Эдеарду боль. Он принюхался.
– Вы чувствуете этот резкий запах?
У кроватки под кружевным пологом запах ощущался еще отчетливее.
– Хлороформ, – сказал Гомелт. – Он и заставил девочку замолчать.
– Что за хлороформ? – спросил Эдеард.
На лицах друзей появилось выражение, изрядно ему надоевшее.
– Это химикат, – пояснил Динлей. – Если его вдохнешь, сразу же засыпаешь. Им пользуются почти все похитители. Надо только смочить тряпку и поднести к лицу жертвы.
– Химикат? – воскликнул Эдеард. – Они применили химическое воздействие к шестилетнему ребенку.
– Да, – подтвердил Гомелт и как-то странно посмотрел на Эдеарда.
Эдеард в последний раз окинул взглядом детскую и распахнул стеклянные двери. Секция оранжереи непосредственно перед этой комнатой была покрыта густой травой, и лишь вдоль серебристо-серой балюстрады в кадках росли декоративные деревца тиса. Он встал, опираясь руками на перила, и посмотрел вниз. С наступлением весны деревья, раскрывшие бутоны навстречу теплу, образовали великолепный яркий ковер. Оранжерея Мирнаты выходила на восточную сторону. Слева идеально прямой полосой к виднеющемуся вдалеке морю Лиот протянулся Главный канал. Люди еще только начали появляться на его берегах, занимая лучшие для праздника места. Эдеард направил про-взгляд вдоль канала, мимо Лесной и Средней заводей к Первой заводи, за которой начинался район Мико. Там, превосходно отремонтированный после пожара, стоял «Дом голубых лепестков».
У овального окна своего кабинета стоял Иварл, и его про-взгляд был устремлен навстречу Эдеарду. На краткий миг Эдеард словно опять оказался в своей комнатке гильдии эгг-шейперов Эшвилля и смотрел на сторожевые башни, отыскивая караульщиков, а бандит в это время уже смотрел на него.
«Я не думал, что даже ты способен опуститься до такого, – обратился Эдеард к своему противнику. – Помилуй, Заступница, ей же всего шесть лет. Шесть!»
«Мне жаль девочку, – ответил Иварл. – Но это сделал не я».
«Ты никудышный лжец».
«Ты и твои действия начали раздражать кое-кого из самых важных персон города. Кстати, твое исчезновение из огня произвело впечатление даже на меня. Люди начинают задумываться, кто ты и на что еще способен. Я и сам полагаю, что ты еще не до конца определил свой потенциал. Да это и не важно, потому что ты уже нагнал на них страху. И они позаботятся, чтобы другие твои способности так и остались нераскрытыми. Так что дело совсем не в ребенке, а в тебе. Она – только средство для достижения цели. Но ведь ты и сам догадался, не так ли?»
«Где она?»
«Я не знаю. И не знаю, кому это известно. Если она тебе нужна, доставь выкуп по назначению».
«Она еще жива?»
«Я думаю, что жива. Они хотят выманить тебя из города, подальше от помощников. Если она умрет, они потеряют преимущество и не смогут тобой манипулировать. Это всего лишь отвлеченные рассуждения того, кто намного лучше тебя разбирается в подобных делах».
«Кто? Кто это сделал?»
«Ой, Идущий-по-Воде, прекрати, пожалуйста».
«Я считаю ответственным тебя».
«В самом деле? Неужели истина для тебя слишком тяжела? Это твоя война, и надо было предусмотреть последствия, прежде чем ее начинать. Поздно притворяться обиженным, когда неприятности коснулись тебя лично. И отступать тоже поздно, спасти ребенка под силу только тебе».
«Не мог бы ты переговорить с похитителями? Если они ее отпустят, я сам приду в Овесторн».
«Неужели ты и впрямь такой благородный глупец? Заступница, упаси меня от добродетелей юности. Если ты займешь кресло мэра в Высшем Совете, городу настанет конец».
«Ты поговоришь с ними?»
«Им не нужен мученик, Идущий-по-Воде. Одной твоей смерти им мало. Важно то, как ты погибнешь».
«Но ведь ей всего шесть!»
«Мне уже не с кем поговорить, мои старые добрые друзья больше меня не слышат. Тебе надо было осторожнее выбирать себе противников. Я отношусь к своим людям точно так же, как ты относишься к констеблям и мелким торговцам. Я проигрываю битву, и дело не только в деньгах, потраченных на борьбу с тобой. Я теряю власть, а это равносильно смерти».
«Если девочка погибнет, клянусь, ты тоже умрешь».
«Ты и впрямь считаешь, что мы оба не доживем до завтрашнего рассвета?»
Иварл покачал головой и, прощаясь, помахал рукой.
Эдеард разочарованно фыркнул и стукнул ладонью по перилам.
– Ты ведь Идущий-по-Воде, не так ли?
– А?
Он обернулся и под перголой, увитой густыми изумрудными лозами, увидел Кристабель. Первое, что бросилось ему в глаза, была копна растрепанных волос и тонкие, словно у насекомого, ноги. В голове сразу промелькнула мысль, которую Эдеард счел предосудительной: «А она не такая уж и хорошенькая, как утверждал Максен».
Кристабель была высокой, а ее продолговатое лицо, омраченное горем, придавало ей невероятно меланхоличный вид. Стройная фигура частично скрывалась под просторной белой хлопковой ночной сорочкой. Как и отец, девушка не переставала плакать. В ее волосах, золотисто-каштановых, как и у сестренки, просматривались более светлые пряди. Она постоянно теребила их руками, свивая в густые непослушные завитки.
Эдеард, вспомнив о правилах приличия, поклонился.
– Да, госпожа, это я.
– Госпожа! – Она попыталась улыбнуться, но только сморщилась, стараясь остановить слезы. – Никакая я не госпожа. Вся наша семья стала предметом насмешек, словно она проклята. Как могла Заступница допустить это несчастье?
– Прошу вас, не отчаивайтесь. Я сделаю все, что смогу, чтобы вернуть вашу сестру.
– Все, что сможете. А что вы можете? – Она поморщилась. – Извините. Она ведь моя сестра, я так люблю ее. Почему они не похитили меня? Почему?
– Не знаю.
Эдеарду вдруг отчаянно захотелось обнять ее и успокоить. На вид она была моложе его примерно на год, а боль, сочившаяся из незащищенного разума, поражала своей силой.
– Если вы будете разговаривать с этими зверями, – сказала она, – предложите вместо Мирнаты меня. Я хочу занять ее место. Пусть делают со мной что хотят, мне все равно. Я хочу, чтобы Мирната вернулась домой. Скажите им. Я ведь более ценная добыча, чем она. Я первая дочь. И я стану главой района.
– Ваш долг, госпожа Кристабель, оставаться дома и поддерживать отца. – Эдеард постарался придать уверенности своим словам. – Я верну вашу сестру в семью.
– Это только слова. Обещания. Я тысячу раз слышала их из уст мастеров. Они ничего не стоят.
– Позвольте мне попытаться. Я не мастер. И прошу вас, не теряйте надежды.
Она горестно сжала руки.
– Вы считаете, что надежда еще есть?
– Надежда есть всегда, – серьезно ответил он.
– Вы собираетесь отвезти им выкуп?
– Если понадобится – да, я его доставлю.
– Я подслушала разговор наших охранников. Они считают, что это ловушка.
– Верно считают.
– Но вы даже не видели Мирнату.
– Мне этого и не требуется.
– Вы действительно хороший человек, и потому бандиты вас ненавидят?
– Надеюсь, что так.
Она выпрямилась, одернула свою сорочку и окинула его вопросительным взглядом.
– Это правда, что вы отвергли Ранали?
Он снова поклонился.
– Да, госпожа.
– Не называйте меня так.
Она храбро улыбнулась и шагнула вперед.
Эдеард почувствовал прикосновение ее губ к своей щеке. Он был так удивлен, что и не подумал отпрянуть.
– Да благословит тебя Заступница, Идущий-по-Воде.
Она повернулась и выбежала из оранжереи.
Эдеард, не в силах сосредоточиться, вернулся в детскую Мирнаты.
– Что с тобой случилось? – спросил Динлей.
– Почему они это делают? – воскликнул Эдеард, снова оглядывая комнату.
Ему еще ни разу не приходилось видеть столько вещей розового цвета в одном месте.
– Чтобы уничтожить тебя, – ответил Бойд.
– Это был риторический вопрос. Они заманивают меня в Овесторн, полагая, что смогут убить, если я приду один, верно?
– Я бы так и сделал, – сказал Максен, не обращая внимания на возмущенный взгляд Кансин. – Там у них наверняка собрана небольшая армия. Даже если бы мы были неподалеку, им хватит и десяти минут, чтобы тебя прикончить. Возможно, они на всякий случай и нас попытаются ликвидировать.
– Но в таком случае мы станем мучениками, как он сказал. И начатое нами дело только окрепнет. Возможно, настолько, чтобы определить исход завтрашнего голосования.
– Кто сказал? – спросил Динлей.
– Нет, это не годится, – возразил Максен. – В таком случае Мирната не вернется домой.
– Но появится виновный, – сказал Бойд. – Если не останется никаких свидетелей, они подстроят все так, будто ты решился на безрассудный шаг. Город сочтет тебя виновным в ее смерти. Кроме того, у тебя будет выкуп. Ни один преступник в здравом уме не откажется от такой суммы, особенно после столь удачного похищения.
– И ордера на выдворение закончат свое существование вместе с нами, – добавил Эдеард. – Умно задумано.
– Так что же нам делать? – спросила Кансин.
Эдеард посмотрел на маленькую деревянную кроватку, искусно сделанную в виде лебедя, и представил спящего под розоватой простынкой ребенка, свернувшегося калачиком.
– Найти ее.
– Ага, – согласился Максен. – Было бы неплохо. Слухи о похищении уже разносятся по городу. Люди огорчены, это ощущает каждый из нас.
Все примутся ее искать, в такой день похищение ребенка – двойное святотатство. И никто не станет сочувствовать бандитам. Девочку очень старательно будут прятать, только если она еще жива.
– Она жива, – произнес Эдеард, медленно отходя от кроватки. – До полуночи она им еще нужна. Иначе они не смогут мной манипулировать.
– Надо схватить Иварла, – взволнованно воскликнул Динлей. – Выжечь огонь огнем, этого они никак не ожидают. И тогда обменять на него девочку.
Максен с удивлением посмотрел на Динлея.
– Вот уж никак не ожидал услышать от тебя такое. Я поражен. Да, это будет неожиданный поворот. Эдеард?
– Нет. К тому же Иварл не имеет к этому никакого отношения.
– Откуда ты знаешь? – удивился Бойд.
– Он сам мне сказал.
Эдеард провел пальцами по пологу, все еще пытаясь представить Мирнату.
– Он сказал?..
Его товарищи с недоумением переглянулись.
– Да. А теперь, окажите мне услугу. Посторожите двери, не впускайте сюда никого. Мне нужно побыть здесь одному.
– Ладно, – благоразумно согласился Максен. – А ты не хочешь сказать нам, зачем тебе это?
– Я хочу вспомнить, – сказал Эдеард.
Они не подвели. И больше ни о чем не спрашивали его. Они сомневались – он знал наверняка, – но дружно вышли, расположились у дверей и стали разговаривать между собой.