– Бандиты есть повсюду, – сказала она. – И самые разные. Все они покушаются на плоды тяжелого труда других людей. И банды в Маккатране ничем от них не отличаются.
– Я знаю. Вот что меня злит больше всего. Сам факт их существования. И еще то, что люди мирятся с этим.
– Я считаю, что городские бандиты умнее, они сумели прочно вписаться в нашу жизнь.
– Опять сравниваешь город и деревню?
– Почти. Хотя все они склонны к насилию и жестокости. Это сломленные люди, Эдеард, и потому они так поступают.
– Ты хочешь сказать, что мы должны относиться к ним с состраданием?
– Я не знаю, что с ними делать. – Он провела пальцами по его лицу и сочувственно вздохнула. – Но ведь ты понимаешь, что ответа на этот вопрос ждут именно от тебя, не так ли?
– У меня нет ответа. Пусть поломает голову Высший Совет.
– Если ты не представишь решение проблемы, тебя станут во всем обвинять. Ты ведь слышишь их голоса? Ты все это начал, ты вышел к главам районов со своим предложением. Ты изгнал бандитов из некоторых районов и заставил их переместиться в соседние. Почему их жители должны страдать за других? Что ты намерен сделать, чтобы решить тобой же созданную проблему и избежать войны?
– О Заступница, – простонал Эдеард.
– Ты должен что-то придумать, Эдеард, найти выход.
– Я не вижу ни одного.
– Один выход есть, и ты сам это знаешь. Высылка. Бессрочная высылка за пределы хрустальных стен. Изгони их из всего города.
– Ничего не получится. Мастер Байз не допустит этого, по крайней мере в Сампалоке.
– Провалиться бы ему в Хоньо. Ты положил начало колоссальному политическому движению. Все убедились, что тактика выдворения работает. Надо двигаться вперед. Если ты сейчас начнешь сомневаться, ты потеряешь то, чего достиг.
– Высылка? Ты не шутишь? – Он мысленно вернулся к тому утру, когда была похищена сестра Кристабель, и вспомнил проклятия, которыми осыпала его жена Эддиса. – Куда же они пойдут?
– Я вижу, как тебя это беспокоит, но, думаю, ты напрасно так тревожишься. Твое воображение уводит тебя с пути истинного. Ты представляешь себе, что под угрозой оружия будут опустошаться целые районы. Эдеард, все зло идет в лучшем случае от пары сотен человек. Я помню тот вечер, когда папа подписал составленные тобой ордера. Там числилось четыреста восемнадцать имен. Все они были членами банды, которых ты отыскал. Но это настолько малая часть от общего населения, что ее даже нельзя назвать меньшинством. Избавься от лидеров банд и их помощников – и остальные разбредутся сами. Многие снова станут членами общества. Вряд ли они будут тебя любить, но хотя бы не станут причинять беспокойство, как сейчас.
– Да, наверное. Но куда денутся предводители бандитов? Они создадут проблемы кому-то другому.
– Посмотри, – сказала Кристабель, и ее рука энергичным жестом обвела обширные окрестности. – Я уговорю отца одолжить тебе самый большой корабль из его флотилии, и он отвезет их на самый далекий атолл. Или можно купить полсотни повозок и отправить их в дикие леса за пределами провинции Рулан. Пусть эти люди сами строят себе дома и выращивают собственный хлеб. Эдеард! После их изгнания ты не будешь нести за них ответственность. Ты – городской констебль, и до твоего появления к этой должности относились с полным презрением. Ты позволил нам снова почувствовать себя в безопасности, ты дал нам надежду. Не отступай. Маккатрану не выдержать твоих колебаний.
Он молчал, с восторгом глядя ей в глаза.
Кристабель смущенно поежилась.
– Что?
– Ты потрясающая. Я не могу поверить, что ты обратила внимание на такого, как я.
Кристабель опустила глаза.
– Но я обратила.
– Маккатрану повезло, что у него есть ты.
– Я не стану номинальным лидером нашего семейства, всего лишь временным смотрителем между отцом и моим первенцем, голосующим по указке мэра. Я буду вносить свой вклад, – решительно заявила она.
– Я это знаю.
Наступила их последняя ночь в пляжном домике, и Эдеарду хотелось, чтобы она никогда не кончалась. И снова, после того как догорели свечи, он лежал на кровати и смотрел вверх, а его мысли постепенно приходили в порядок – и в немалой мере ему помогали советы Кристабель, высказанные в течение недели самыми разными словами. Она лежала рядом, положив руку ему на грудь, уткнувшись лицом в сгиб локтя и переплетя свои ноги с его ногами. Они словно составляли одно целое. Навсегда.
– Я люблю тебя, – благоговейно прошептал он.
Возвращение в Маккатран пугало Эдеарда. Где-то в глубине его мыслей возникала фантазия о том, чтобы они вдвоем навсегда остались в домике на пляже. И не только из-за радости физической близости, хотя Кристабель воплощала в себе все, чего только он мог пожелать от любовницы. Ему хотелось, чтобы ничто не нарушало великолепие проведенной вдвоем недели.
– Я тоже не хочу уезжать, – призналась Кристабель за завтраком в последний день их каникул.
– Но все равно придется возвращаться, – сердито проворчал он.
– Придется, и не дуйся, пожалуйста.
– А я и не… Извини.
– Ты слишком часто это повторяешь.
– Спасибо.
– У меня есть подарок для тебя, – сказала Кристабель и велела ген-мартышке принести один из своих чемоданов.
Эдеард и не заметил его среди остального багажа. Несмотря на то что большую часть времени Кристабель проводила обнаженной или одетой в мелкие лоскуты шелка, атласа и кружев, она привезла с собой изрядное количество одежды. И теперь он с интересом смотрел, как она поднимает крышку и достает китель.
– Полный комплект формы для тебя, – сказала Кристабель. – Я не могу допустить, чтобы мой мужчина на церемонии выглядел заурядно, верно? Только не в этот день. Знаменательный день.
Эдеард взял китель из ее рук и восхитился покроем и добротной черной тканью. Это был стандартный мундир констебля, но в то же время намного более элегантный. Кристабель достала из чемодана такие же брюки, белую рубашку, пояс и галстук.
– Огромное тебе спасибо, – упавшим голосом произнес он. – А у меня для тебя ничего нет.
Она посмотрела на него с таким видом, словно он сказал что-то обидное.
– Это потому, что у тебя нет денег. И хорошо, я ведь не ищу богатых мужчин.
– Ты удивительная, – воскликнул он и поцеловал Кристабель.
– Времени у нас мало, к середине дня мы уже должны быть в городе. Иди и надень это.
– Мы могли бы выкроить еще несколько свободных минут, – с надеждой возразил он.
Кристабель показала пальцем на дверь спальни.
– Иди и переоденься.
Эдеард подчинился. Мундир сидел на нем превосходно, и, изучая себя в зеркале, он не смог удержаться от широкой самодовольной улыбки. Он выглядел великолепно.
– Ох, Заступница, – охрипшим голосом промурлыкала с порога Кристабель. – Определенно, в мужчине в форме есть нечто особенное.
– Портной сшил форму точно по мне. Он что, шпионил за мной?
Кристабель слегка приподняла бровь.
– Я теперь точно знаю все твои размеры, – проворковала она. – А теперь пора собираться, мы скоро отправляемся.
Как ни странно, но его настроение значительно улучшилось, когда они подъехали к городу. Несмолкаемый гул мыслей и телепатических посылов подбодрил и немного успокоил Эдеарда. Знакомые очертания зданий, улиц и каналов вселяли уверенность, и он с радостью убедился, что на всем пути от конюшен никто не обратил на них внимания, хотя они даже не позаботились окутать себя пеленой уединения.
«Я дома», – решил он, когда гондола вывезла их по Главному каналу к Дворцу-Саду.
Друзья уже поджидали его в Мальфит-холле. Они встретили его радостными улыбками.
– Вы только посмотрите на него! – воскликнул Максен, дергая Эдеарда за рукав новенького мундира. Он бросил взгляд на Кристабель, о чем-то болтавшую с Кансин. – Ни о чем не хочешь объявить?
Эдеард нахмурился.
– Нет. Мы прекрасно провели время. А подробностей не ждите.
Максен и Бойд огорченно покачали головами.
– Ты так и остался деревенщиной, – грустно сказал Максен.
– Что?
– А у нас есть кое-какие новости для тебя, – с гордостью выпалил Динлей.
– Какие? – сдержанно поинтересовался Эдеард.
– После церемонии, – насмешливо бросила Кансин. – А то придется слишком долго объяснять.
– Пойдемте, – поторопил их Максен. – Надо занять места, пока еще возможно.
На церемонии выпуска их отделения зал был заполнен не больше чем на одну пятую. Сегодня же нескольким семьям, пришедшим посмотреть на вручение погон своим сыновьям и дочерям, даже пришлось стоять вдоль стен.
Как и в прошлый раз, на широкую лестницу вышел мэр Овейн, сопровождаемый главами районов и мастерами гильдий. Они стали неторопливо спускаться, а на потолке зала в это время появилось изображение Кверенции, плывущей по небу под вуалью тонких золотистых облаков.
Овейн поднялся на импровизированную трибуну и начал небольшую речь. Эдеард тем временем прошелся взглядом по ряду стоящих позади мэра мастеров. На этот раз в их лицах угадывалось напряженное внимание, словно они пытались определить настроение аудитории. Эта настороженность составляла резкий контраст с радостным волнением новоиспеченных констеблей и их родственников. И вдруг он увидел Байза, чье лицо застыло в злобной усмешке, – тот смотрел прямо на Эдеарда. Его враждебность на мгновение ошеломила Эдеарда, но в следующую секунду он собрался и ответил главе Сампалока холодным равнодушным взглядом.
Первого выпускника, получившего эполеты из рук Овейна, приветствовали оглушительными аплодисментами. За ним последовали другие, и Эдеард вежливо хлопал вместе со всеми. Его рукоплескания стали энергичнее только тогда, когда очередь дошла до участка Дживон. Юный Фелакс, сияя от гордости, спускался по ступеням и высоко держал бронзовые эполеты, чтобы их могли увидеть все его родные.
Эдеард и Динлей переглянулись.
– О Заступница, – простонал Динлей. – Неужели и я вел себя так же?
– Не знаю. Я был слишком сосредоточен на том, чтобы не скатиться по лестнице.
К ним наклонился сидевший позади Чаэ.
– Вы оба были в полном смятении, – заверил он их.
Эдеард понимал, что ему следует присутствовать на последующем приеме. Всего несколько месяцев назад подобная перспектива привела бы его в ужас. Сегодня ничего подобного он не испытывал и был абсолютно спокоен. Кроме того, с ним под руку шла Кристабель, и ее улыбка производила на людей большее впечатление, чем он сам. Поэтому он взял у ген-мартышки бокал с вином, отказался от канапе, изобразил на лице лучшую из своих улыбок, закрыл мысли и стал рассказывать родителям, какими замечательными констеблями стали их дети и как он рад, что они станут ему помогать; да, он думает, что с бандами скоро будет покончено, но точной даты назвать не может, это секретная информация; и да, простые люди должны поддержать кампанию по выдворению рэкетиров и убедить мастеров и представителей своих районов оформить соответствующие ордера.
– Мы раскалываемся на политические группы, – прошептала ему на ухо Кристабель через час после начала приема. – Как истинное общество Маккатрана.
Эдеард обвел публику про-взглядом. Кристабель была права. На черном полу Мальфит-холла образовались три отчетливо различимые группы. В центре одной Финитан расточал доброжелательные улыбки главам районов, присоединившимся к кампании по выдворению бандитов. Самым энергичным из них был Джулан, совсем не похожий на того сломленного старика, каким он показался Эдеарду утром в Праздник прощания. Энтузиазм отца Кристабель заражал каждого, кого он поздравлял, – родственники новоиспеченных констеблей не привыкли разговаривать с главами районов, да еще с такими оживленными и приятными в общении.
– Твой отец – талантливый политик, – заметил Эдеард.
– Постарайся в следующий раз произнести это так, словно считаешь достоинством.
И она больно ущипнула его за ягодицу третьей рукой.
Эдеард с трудом сдержался, чтобы не ответить ей тем же. Финитан встретился с ним взглядом, одобрительно улыбнулся Кристабель, а потом снова сосредоточился на беседе с главой гильдии гончаров района Фиакр, чья третья дочь только что получила эполеты. В этой группе собралось восемь глав районов, представляющих Дживон, Силварум, Зельду, Друп, Тоселлу, Лиллилайт, Илонго и Падую. Кроме того, поблизости находились мастера Вайи, Кобара и Мико, и их осторожно убеждали оказать поддержку Финитану.
Самую значительную группу, занимавшую центр зала, составляли те, кто еще не принял никакого решения, и их было большинство.
Третья компания кучковалась вокруг Овейна. Эдеард заметил, что там собрались представители самых консервативных семейств во главе с Байзом. Они тоже приветливо улыбались и пожимали руки новым констеблям. Эдеард возмутился, увидев в той группе Пифию. Уж она-то должна была бы понять пользу, приносимую ордерами! Но затем он вспомнил, как она мягко отказалась запретить посещение района Эйри кому бы то ни было, обосновав это тем, что нельзя мешать людям приходить в храм Заступницы.
– Разделение не принесет ничего хорошего, – сказал Эдеард, когда гости уже начали расходиться. – Для победы над бандитами Маккатран должен быть единым.
– Верно.
Кристабель повела его к группе, где находились Финитан и ее отец.
– С возвращением, – сказал Джулан.
Он обнял дочь и пожал руку Эдеарду. Затем он слегка помедлил, глядя на Эдеарда, словно рассчитывал на что-то еще. Финитан тоже ждал. Эдеард не знал, что сказать.
– Ну что ж, – заговорил Финитан. – Этот момент не хуже любого другого. Эдеард, пока вы с Кристабель отсутствовали, мы попытались убедить мастеров оставшихся районов присоединиться к кампании выдворения, но, к сожалению, без особого успеха. Мэр действовал не менее эффективно, только в противоположном направлении.
– Но почему? – спросил Эдеард.
– Он объяснил это – и вполне справедливо – тем, что у нас нет окончательного решения проблемы, нет плана, как поступить с бандитами.
– Уже есть, – сказал Эдеард, ощущая уверенность после неоднократных обсуждений этого вопроса с Кристабель.
– Есть? – переспросил Финитан.
– Да, сэр. Есть один-единственный выход: высылка.
– Ага. Это смелое заявление, мой юный друг.
Он смущенно улыбнулся Кристабель.
– Меня убедили, что эта мера, хотя и жестокая на первый взгляд, коснется ничтожно малой части населения.
Финитан и Джулан обменялись взглядами.
– В таком случае нам будет намного легче, – сказал Финитан. – Никто не сомневается, что мэр намерен устроить бурное обсуждение в Совете, и кампания уклонения играет ему на руку. Мы должны перехватить инициативу, и предложение высылки как раз подтолкнет людей на нашу сторону.
Эдеард оглянулся на мастеров, окружавших Овейна.
– Я не понимаю. Я ожидал, что такое предложение усилит раздражение Совета.
– Так и будет, – с улыбкой подтвердил Финитан. – И мы сможем воспользоваться этим разделением.
– Ага. – Кристабель понимающе усмехнулась и кивнула. – Конечно.
– Что «конечно»? – спросил Эдеард.
– Я собираюсь объявить о выдвижении своей кандидатуры на пост мэра, – сказал Финитан. – И высылка бандитов станет моим основным обещанием жителям Маккатрана в предвыборной кампании.
– Что он сказал? – спросил Бойд по пути в участок Дживон после церемонии.
– Что собирается принять участие в выборах мэра, – ответил Эдеард. Он все еще не опомнился после заявления Грандмастера и чувствовал, как растет радостное возбуждение. Если Финитан будет у власти, многое удастся изменить. – Сегодня вечером в Голубой Башне состоится прием, и тогда он сделает публичное заявление.
– Да не Финитан, тупица, – рявкнул Максен. – Мастер Джулан.
– Джулан? Он ничего не говорил. Но с его поддержкой шансы Финитана увеличиваются.
– Ладно, – перебила его Кансин. – Забудем. А что сказал ты?
– Я сказал, что буду поддерживать его всеми доступными способами.