***
Приближалась к концу первая неделя пребывания новобранцев в отряде. Каори эта неделя показалась бесконечной. Она обо всем на свете позабыла, а тот момент, когда она рапортовала лейтенанту о своем прибытии, казался теперь смутным сном. Забудешь тут: время, не занятое патрулированием, было занято тренировками. Когда же каким-то чудом новобранцы не тренировались, их немедленно отправляли на хозяйственные работы. Это дисциплинирует, пояснял офицер Икеда, когда ему хотелось что-либо пояснить. А работ этих было великое множество: подмести площадку перед штабом и тренировочные площадки, прибрать инвентарь, вымыть полы в казармах и залах, а еще дежурство по кухне, а еще… словом, бесконечное количество всевозможных работ.
Новобранцы по большей части ходили с вытаращенными глазами от свалившейся нагрузки. Старшие товарищи, усмехаясь, утешали, что дальше будет проще. На новичков всегда все сваливают, это своеобразное испытание на прочность. После, по мере роста опыта и ранга, работы наваливают меньше. Но только до тех пор, ухмылялся Икеда, пока вы не станете старшими офицерами. Там постепенно начинает расти объем нудной канцелярской работы.
Сегодня был день хозяйственных работ, и Каори подметала плац перед штабом вместе с Микой, старшей из девушек-новобранцев. Девушки уже успели понять, в чем здесь заключается хитрость: пока они не закончат с площадкой, нового задания не получат. И потому они не слишком спешили. Убедившись, что вокруг никого нет, они опирались на свои метлы и принимались мило беседовать.
Вдруг Мика ткнула свою напарницу локтем, одновременно пытаясь вытянуться по стойке смирно и куда-нибудь деть метлу.
– Вот он! – Еле слышно шепнула она.
Каори подняла взгляд и тоже едва не выронила орудие труда. Все, что ей удалось разглядеть в первый момент, это капитанское хаори.
До сих пор ей не доводилось видеть капитана даже мельком. И вот он сам, собственной персоной, выходит из дверей штаба и направляется прямо к ним… нет, мимо! Девушки торопливо поклонились, а потом, когда он миновал их, уставились вслед.
Вот это да! – думала Каори. Вот это силища! Просто мимо прошел, даже не глянул, а по спине мурашки. Жуть, да и только! Страшно представить, что будет, если он высвободит свою реяцу. На то он и капитан. Нам, мелюзге, до таких расти и расти, с завистью думала Каори. И то не всем дано.
На другом конце площадки вдруг появился лейтенант Абарай. Он стремительно подскочил к капитану и принялся что-то ему говорить. Но капитан к тому времени ушел от девушек достаточно далеко, да и говорил лейтенант негромко, так что понять, о чем речь, не представлялось возможным.
Глядя на него, Каори, которая все на свете позабыла, вспомнила вдруг тот момент, когда он впервые вошел в комнату, где она ждала вместе с остальными новобранцами. Вспомнила, как он впечатлил ее тогда. Теперь, когда она видела его во второй раз, впечатление отнюдь не рассеялось. Лейтенант Абарай, бурно жестикулируя, что-то рассказывал капитану. Капитан Кучики ответил, Абарай взмахнул руками и снова принялся говорить.
Да он же возражает, сообразила Каори. Он, лейтенант, возражает капитану и нисколько его не боится. Как же он крут! Девушка чувствовала, что краска заливает ее щеки. Лейтенант определенно ей нравился. Вот бы скорее дорасти до офицера того ранга, с которыми лейтенант занимается лично! Ведь он… Каори удивлялась своим ощущениям… кажется, его реяцу не уступает капитанской. Ерунда, одернула она себя, о чем можно говорить сейчас, вот если бы они сражались… Но он все равно великолепен.
Капитан с лейтенантом, наконец, о чем-то договорились, и Абарай умчался, даже не взглянув в сторону новобранцев. Каори почувствовала себя несколько разочарованной.
– Они ведь сейчас спорили, или мне показалось? – Недоверчиво уточнила у товарки Мика.
– Он классный! – Решительно заявила Каори. – И никого не боится. Если капитана не боится, значит, никого.
***
Когда прошла почти неделя со дня зачисления новобранцев, Ренджи, предчувствуя расспросы со стороны капитана, нашел офицера Икеду и спросил, что тот думает о девчонке. Офицер как-то подозрительно вильнул глазами.
– Она ничего девочка, – сказал он. – Хорошая. Старательная. От занятий не увиливает. Не слышал, чтобы она с кем-нибудь ссорилась. Она правда очень старательная и дисциплинированная.
– Ну-ка, давай начистоту, – нахмурился Ренджи. – Чего тогда глаза прячешь?
Икеда опасливо поежился. Несмотря на усики щеточкой и морщины на лице, на самом деле, по возрасту, он был даже младше Абарая.
– Да вот… Лейтенант, вы же знаете, сколько этих обормотов через мои руки прошло. У меня нюх уже. Нет, может, это просто воображение разыгралось. Она все правильно делает и правильно себя ведет…
– Но что-то тебе не нравится, – вставил Ренджи.
– Егоза, – вздохнул Икеда. – Она скромницу из себя изображает, а у самой в глазах чертики скачут. Я же их таких целую кучу видел. Это она просто присматривается к нам, привыкает, а потом…
– Что потом?
– Да вот даже и не знаю. – Офицер опять задумался. – Нет, не думаю, что она стала бы делать что-то злонамеренное. Она добрая девочка, это сразу видно. Только непоседа. Ей только повод дай, тут же во что-нибудь вляпается. Не со зла, а просто… Нет, – Икеда еще раз подумал и решительно покачал головой, – если она и натворит что-нибудь, то не из злых побуждений.
Ренджи не стал придавать большого значения этой характеристике. Подумаешь, непоседа! Да тут пол-отряда таких, то пришельцы из Руконгая с трудной судьбой, то излишне самоуверенные аристократы, и ничего, все как-то приживаются. Главное, старается, не жалуется, не задирается и себя в обиду не дает. Что еще надо? Он и доклад капитану (а Кучики действительно спросил о Такато в этот же день) свел к короткому резюме, что все в полном порядке.
Ему и в голову не могло прийти, что за ним уже установлена слежка.
========== Невинный розыгрыш ==========
Стук в дверь оторвал капитана Каноги от работы. Кто бы это мог быть?
– Войдите, – буркнула она.
Вошел офицер, коротко поклонился и официальным тоном осведомился:
– Вызывали, капитан?
– Что? – Удивилась Каноги. – С чего ты взял?
– Адская бабочка передала сообщение, что я должен явиться в кабинет.
Каноги недоуменно нахмурилась, оглядела офицера с ног до головы, потом недовольно проворчала:
– Это какая-то ошибка. Я никого не вызывала. Возвращайся на место.
– Простите, капитан, – отрапортовал офицер и вышел.
Сосредоточиться на работе не удалось. Спустя десять минут в дверь снова постучали.
– Офицер Киучи, – доложился вошедший.
– Ну, что там у тебя, выкладывай, – сказала Каноги уже немного раздраженно. Довести до конца работу над расписанием было жизненно необходимо.
– Вы велели явиться, – недоуменно сообщил офицер.
– Ничего такого я не велела.
– А как же адская бабочка?
– Ничего не знаю ни про какую бабочку. Свободен.
…Снова стук в дверь. Уже в который раз! Каноги тихо зарычала.
– Что опять?
– Капитан…
– Что, и к тебе бабочка прилетала?
– Так точно!
– Вон отсюда!
Когда снова начала открываться дверь, Каноги рявкнула еще до того, как подняла голову:
– Убирайся немедленно!!!
– Ой! – Лейтенант Кирихара испуганно шарахнулся назад. – Я только хотел закончить кое-какие бумаги, капитан. Но если вы настаиваете, я не смею возражать.
И скрылся, гад, за дверью еще до того, как Каноги вспомнила, какие слова следует сказать.
Каноги в ярости грохнула кулаком по столешнице. Вот чего он добивался! Смыться со службы! Мичико почти не сомневалась, что цепь преследующих ее странных случайностей – на самом деле работа лейтенанта. Началось-то, в конце концов, сразу после его назначения. Но вот беда: за два года, что они работают вместе, ни разу Каноги не удавалось найти даже косвенных улик злого умысла, а уж тем более доказать умысел именно Кирихары. Все происходило как будто само собой, но не могло же так быть, чтобы именно в последнее время на Мичико свалилась целая гора мелких неприятностей без всякой видимой причины. Если же Каноги прямо спрашивала лейтенанта, не нарочно ли он это подстроил, тот смотрел с таким искренним выражением оскорбленной невинности, что впору было усомниться в собственном рассудке.
Как следствие всего этого, Каноги отправилась на собрание капитанов в состоянии настолько взвинченном, что это было видно невооруженным глазом.
– Мичико! – Изумился Кьораку. – Что у тебя стряслось?
– Черт бы их побрал, этих шутников! – В ярости рявкнула Каноги, не успев подумать о последствиях.
Капитаны, а в особенности командир, немедленно заинтересовались. И Каноги, все еще вне себя от гнева, рассказала все об утреннем происшествии.
– Идут и идут! – Рычала она. – Один за другим! Я так и не закончила расписание!
– Ну и ну, – озадаченно протянул Кьораку. – Кто бы это мог так над тобой подшутить?
Каноги чуть не ляпнула, кто, но вовремя прикусила язык. Гнев ее чуть поутих, позволив распоряжаться здравому смыслу. А здравый смысл твердил: не стоит признаваться в том, что собственный лейтенант уже два года безнаказанно измывается над ней, а она никак не может вывести его на чистую воду. Слишком стыдно. К тому же еще ни один капитан не удостаивался такого отношения со стороны лейтенанта.
– Если выясню, кто, они у меня поплатятся!
***
Лейтенанты Абарай и Кирихара случайно встретились на углу и остановились, разговорившись. Ренджи тащил куда-то охапку бумаг, Сю же так откровенно бездельничал, что Абараю стало завидно. Это был необязательный, пустой светский разговор, и он, скорее всего, закончился бы уже через пару минут, – лейтенанты никогда не были большими приятелями. Но тут появился капитан Кучики. Он неторопливо приблизился к лейтенантам и остановился напротив. И поднял глаза на Кирихару. Просто посмотрел, но Сю внезапно покрылся испариной.
– Лейтенант Кирихара, – с расстановкой проговорил Кучики. А потом, обернувшись к Абараю, вдруг погасил свой взор, сделав его обычным, скучающим, и бросил небрежно:
– Ренджи, надеюсь, ты не забудешь отнести бумаги в первый отряд.
– Да, тайчо, я их уже тащу, – Ренджи продемонстрировал пачку, которую прижимал к груди.
Кучики опустил глаза, прошел между лейтенантами и все так же неторопливо удалился. Кирихара таращился ему вслед круглыми от изумления глазами.
– Заступается! – Выдохнул он, когда капитан уже не мог его услышать. – За нее заступается! Он!!
– Не понял, – Ренджи недоуменно глядел на коллегу. – Что ты имеешь в виду?
И Сю все рассказал. Впервые за два года рассказал о своей войне, и не надежному другу, а случайному свидетелю. Объяснил, что ненавидит Каноги с давних пор, с того еще времени, когда они служили вместе в девятом отряде, и уже тогда она изводила подчиненных своим занудством. Рассказал, как он постановил себе отомстить, как ухитрился пробиться на пост лейтенанта, чтобы постоянно быть с ней рядом. И как придумывал множество безобидных и не очень розыгрышей, чтобы не давать капитану ни на минуту расслабиться. И как посылал все утро адских бабочек к офицерам, находившимся в штабе, с приказом немедленно явиться в кабинет капитана.
– Это она сейчас, наверное, нажаловалась на собрании, – решил Кирихара. – Я ее как раз перед собранием накрутил. А Кучики-тайчо сразу понял, кто виноват.
– Погоди, – изумился Абарай. – Ты что хочешь сказать, что он в курсе?
– Ну да, – Сю состроил гримасу, которая выражала одновременно и смущение, и изумление. – Так вышло, что я его в самый первый розыгрыш втянул. Почти нечаянно, просто вдохновение нашло. Сам был в шоке от своей выходки. Пришлось объясняться. Но ведь тогда он мне подыграл! И потом никому меня не выдал. Почему же сейчас он вдруг стал за нее заступаться?
– А он вовсе не за нее заступается, – тоном знатока объявил Ренджи. – Я тебе сейчас переведу. Ты, Кирихара, своими действиями нарушил нормальную работу отряда. Он просто хотел сказать, чтобы ты не зарывался. Шути, но осторожно. А на нее ему плевать. Даже наоборот, я уверен, что тайчо тебя в глубине души поддерживает. Иначе бы давно тебя заложил.
– Думаешь, он только из-за того, что я офицеров с места сдернул? – С большим облегчением переспросил Кирихара. – Ну, это не проблема. Больше не буду, вот и все.
– Но издевательства все равно продолжишь?
– Конечно. До победного конца. Только ты никому, ладно, Абарай? – Сю умоляюще глянул на Ренджи. – Вообще никому. Я и так по лезвию ножа хожу. Если поймает… Нет, не могу представить, что она сделает.
– Рисковый ты парень, – хмыкнул Ренджи. – Ладно, если просто выставит.
– Все ради мести, – усмехнулся и Сю. – Я ведь не только за себя. Все наши, кто ей подчинялся, затаили злость. А может, – нет, я на это не надеюсь, но все-таки! – вдруг до нее однажды дойдет, что нельзя так с людьми обращаться.
– Настолько противная? – Осторожно спросил Ренджи. С капитаном Каноги ему не доводилось сталкиваться лично, он умело ускользал от ее внимания, разве что один раз удостоился пьяного выговора, но этот случай можно было не считать. А вот капитану Кучики некогда всерьез от нее досталось*, а капитана Ренджи привык защищать.
– Она сумасшедшая, по-моему, – очень серьезно сообщил Кирихара. – Нет, правда. Нормальный человек так себя вести не станет. Она все загоняет в жесткий каркас правил. Все, что отклоняется от правила, неправильно и подлежит уничтожению. Дисциплина в отряде железная, но все постоянно на взводе. Ходят и думают только о том, какой пункт правил они только что нарушили и как бы не нарушить еще один. Не знаю, как они еще не разбежались. Может, только по привычке да еще потому, что беглецов из других отрядов не больно ласково принимают. Она и себя загнала в такие рамки, куда ни один нормальный человек добровольно не полезет. И просто бесится, когда что-то не так.
– Да уж… – Ренджи невольно поежился. Ему вспомнился капитан Кучики. Вот уж кто себя в железных тисках держит. Абарай догадывался, что под маской ледяного спокойствия кроется довольно буйная натура, тем более, порой часть ее все же прорывалась на поверхность. Держать самого себя в непрерывном подчинении требовало от капитана стальной воли. И это даже несмотря на то, что в последние годы Кучики несколько размяк: много дружеского внимания и семейного тепла заставили его вести себя немного естественнее. Да, Кучики подчинял самого себя строгим правилам, но от других столь же безупречного поведения не требовал, главное – не выходи за рамки. Рамки эти были, конечно, не столь широки, как в одиннадцатом отряде, где можно запросто не выйти на дежурство, и тебя, в худшем случае, просто заставят чистить отхожие места. Но они не напоминали и прокрустово ложе, о котором рассказывал сейчас Кирихара.
– Ничего, прорвусь, – Сю улыбнулся какой-то шалой улыбкой. Было видно, что он отдает себе отчет, что играет с огнем, но останавливаться не намерен. – Сложно, конечно, в одиночку что-то масштабное провернуть, но не хочу никого втягивать из ребят. Сам придумал, сам и буду тянуть.
– А что бы, например, ты придумал? – Вдруг, прищурившись оценивающе, спросил Ренджи. – Ну, если бы у тебя вдруг оказались помощники?
Кирихара рассмеялся.
– Так сразу и не скажешь. Думать надо. Хотя, – тут он пожал плечами, – когда-то была у меня одна мысль. Может, не очень остроумная. Наверное, можно и поумнее придумать. Но, если бы нас было хотя бы двое…
И он принялся рассказывать, что сделал бы, будь у него помощник.
– В одиночку тоже можно, но не очень эффектно. Она догадается. А так было бы забавно: я рядом, а оно тут как тут. Откуда взялось, непонятно.
– Думаешь, забавно? – Усомнился Ренджи.
– Ну, я же говорю, что можно и поумнее придумать, – смутился Кирихара. – Я просто никогда не строил планов, где больше одного исполнителя. Но это должно здорово действовать на нервы. Когда что-то такое происходит без видимой причины, вполне можно подумать, что сходишь с ума. Ну да что говорить об этом? Все равно одному не сделать.
– Давай сделаем, – Ренджи от неловкости насупился и глядел в сторону.
– Что? – Не понял Сю.
– Сделаем, говорю. Мы с тобой. Должно получиться смешно.
– Но, Абарай! Зачем? Тебе-то зачем?
– Да вот, тоже зуб на нее имеется, – признался Ренджи. – Знаешь, наверное, что она капитана Кучики однажды чуть живьем не закопала. Он, может, и стерпел, а мне такое спускать не годится. К тому же, и мне из-за нее досталось, – не удержавшись, с обидой добавил он.