Кентаро, не теряя времени, исчез в дверном проеме. Хаями улыбнулся Бьякуе.
– Поздравляю. Как назовете?
– Еще не решили. Потом. Пусть Хисана немного придет в себя, тогда и обсудим.
– А как она? – Встряла Рукия.
– Тебя совсем не пустили? – Добавил Хаями.
– Пустили, но когда все закончилось, – признался Бьякуя. – Я видел обеих. Кажется, все в порядке.
Вскоре появился Кентаро, тихонько хихикающий в кулак.
– Какая смешная! Вся сморщенная!
– Маленькие все такие, – рассмеялась Рукия. – Потом станет кругленькая и румяная.
– Я ее буду учить, – с видимым удовольствием заявил Кентаро.
– Обязательно, – кивнул Бьякуя.
– Ладно, Рукия, мне кажется, этому семейству сейчас не до нас, – объявил Хаями. – Главное мы узнали, а теперь давай вернемся к работе. Не будем отвлекать счастливых родителей.
– В самом деле, – согласилась Рукия. – Лучше зайдем вечером.
Бьякуя не стал возражать, и было заметно, что ему не терпится вернуться к жене. Так что визитеры деликатно убрались восвояси.
– Вот так, – сказал по пути Хаями с каким-то новым, незнакомым Рукии выражением. – Одним все, другим ничего.
– Наото, о чем ты? – Рукия удивилась и встревожилась. Было что-то неправильное, опасное в интонации ее капитана.
– Да так, ни о чем, – пожал плечами тот. – Просто ситуация не кажется мне справедливой, вот и все. Может, мне хотелось бы, чтобы это мы оказались сегодня на их месте.
– Зависть – дурное чувство, – рассердилась Рукия. – Ты сам знаешь, что от нас здесь ничего не зависит. И вообще, он твой лучший друг.
– Это так, – буркнул Хаями сквозь зубы, – вот только мне это все тяжелее дается.
Рукия уставилась на него в крайнем изумлении. То есть, она всегда отдавала себе отчет, что Хаями хотел бы от нее чего-то большего, чем то, что они могли себе позволить. Но ей казалось, что он давно смирился с положением вещей и перестал тешить себя несбыточными мечтами. Может быть, он всегда ждал именно от нее какого-то разрешения, хотя бы намека на то, что он должен действовать. Тогда бы он… Рукия не могла представить, что он мог бы сделать, но разрешить этого она не могла. Никак.
Она понимала, насколько важна для обоих – и для Бьякуи, и для Наото – их дружба. Брат начал немного оттаивать душой именно после того, как сошелся с Хаями. И пусть сейчас у него полно близких людей, но все равно разрыв с Наото станет для него серьезным ударом, и Рукия не хотела, чтобы эти двое поссорились из-за нее. Бьякуя слишком много для нее сделал. И потому единственное, о чем она всегда умоляла Хаями, чтобы все оставалось, как есть. Никаких перемен, никаких попыток разрушить это хрупкое равновесие.
Неудивительно, что в Хаями пробудилась зависть. Ситуация и в самом деле была несправедливой. Бьякуя ведь тоже нарушил закон. Но он добился своего решительно, даже свирепо, не считаясь ни с кем, запретив окружающим даже думать о том, что он сделал что-то неправильно. Хаями не мог поступить так же. Главным образом, потому, что это означало бы разрыв с семейством Кучики не только для него самого, но и для Рукии, а этого он не мог себе позволить без ее разрешения. А Рукия не могла допустить, чтобы из-за нее потеряли друг друга люди, нуждающиеся друг в друге, как никто. И сейчас этот внезапный бунт напугал ее, отчего она совершенно рассвирепела.
– Ты спятил? Что ты несешь? Не смей больше так говорить, иначе я разозлюсь!
– Да я вообще молчу, – обиженно проворчал Хаями. – Я вообще никогда ничего не говорил.
– Вот и молчи, – буркнула Рукия сердито. Разговор на этом окончился. Но тревога осталась.
***
– Есть любопытная новость, – сказал Сайто.
Ренджи немедленно навострил уши. В последнее время капитан третьего отряда нечасто радовал своих приятелей сплетнями. Хлопоты по обустройству первого в Сейрейтее психологического кабинета отнимали все его свободное время. Но на сей раз, похоже, новость была по-настоящему горячей, поскольку он настиг лейтенанта прямо на улице и начал с места в карьер.
– Нишигаки, наконец, завел себе лейтенанта.
– Серьезно? – Ренджи обомлел. Он попытался представить, кто же мог согласиться на такую должность. У Нишигаки была слишком скверная репутация, да и умственные способности вызывали известное сомнение. Абараю всегда представлялось, что пойти к нему в лейтенанты может только кто-нибудь похожий: недалекий, бесчестный, высокомерный, – но до сих пор казалось, будто такового не найдется. И вот теперь оказывалось, что один все-таки обнаружился, и это было чертовски жаль. Лейтенанты являлись, в основном, очень спаянной группой, даже несмотря на то, что у их капитанов порой возникали разногласия. И если в эту команду затешется какая-нибудь сволочь…
– И кто же он?
– Его зовут Такато Ватару.
– Как-как?! – Ренджи поперхнулся воздухом.
– Ну да, – Сайто понимающе улыбнулся. – Такато. Родной брат той самой девчонки, которая доставила тебе столько хлопот в прошлом году*. А чему ты удивляешься? Их тут целая куча, этих Такато. Очень многочисленное семейство. Да у тебя в отряде, кажется, тоже парочка имеется.
– Э… – Ренджи растерялся. – А ведь в самом деле, есть. Я как-то даже не связал…
– Не однофамильцы, – Сайто покачал головой. – Родня. Порой дальняя. Но все же.
– И этот парень, значит, из них, – недоверчиво уточнил Ренджи. – Но…
– Не вяжется? – Сайто понимающе хмыкнул. – У меня тоже. Но взгляни на это с другой стороны. Из Такато мы знаем только девчушку, а она, как мне кажется, была в своем семействе белой вороной. Кто сказал, что остальные ее родственники должны быть похожи на нее?
– Действительно, – вздохнул Абарай. – Но любопытно было бы на него взглянуть.
Познакомиться с новичком довелось скоро, на собрании лейтенантов. На первый взгляд он казался довольно обычным парнем. Среднего роста, темноволосый, мускулистый, с насмешливым взглядом темных глаз. На собрании он вел себя сдержанно, говорил только по делу, к коллегам обращался уважительно, как и положено новичку. Словом, не продемонстрировал ни презрительности, каковую все приписывали некогда предполагаемому лейтенанту Нишигаки, ни безбашенности, свойственной его сестре. И все же уголок его рта порой кривился в хитрой усмешке, показавшейся Ренджи недоброй. У Абарая сложилось твердое убеждение, что Такато что-то скрывает, и это что-то наверняка обнаружится в самое ближайшее время.
Раскрыть тайну удалось нескоро, и заслуги Ренджи в этом точно не было. Такато все рассказал сам.
Ренджи уютно устроился позади складов на нагретом деревянном помосте и развернул обед, который прихватил с собой, заранее предполагая, что ему не захочется возвращаться в штаб только для того, чтобы поесть. Сегодня было полно дел на свежем воздухе: сперва инспекция, потом тренировки. Но едва он расположился, как появился Такато. Улыбнулся скорее вежливо, чем приветливо, поинтересовался:
– Разрешишь присоединиться?
– Валяй, – Ренджи небрежно кивнул на помост рядом с собой, но от его расслабленности не осталось и следа. Этот парень по-прежнему казался ему подозрительным.
Такато скромно уселся, вытащил из-за пазухи сверток и тоже принялся за еду. Некоторое время он молча жевал, глядя в небо, а Ренджи косился на него с недоумением. Через несколько минут Такато все же подал голос:
– Абарай, тебе не внушает отвращения мысль говорить о работе в обеденный перерыв?
– Хм, – Ренджи пожал плечами. – Ну, если только говорить…
– Я просто хотел спросить, – все так же глядя в небо, сказал Такато, – как в твоем отряде организовано патрулирование. Кого ты ставишь в пары? Друзей? Врагов? Тех, кто вовсе не знает друг друга? Что это дает?
Ренджи еще раз пожал плечами и принялся рассказывать. Едва выслушав ответ, Такато задал следующий вопрос, о тренировках. Слушал он очень внимательно. Сосредоточенно глядел на собеседника прищуренными глазами, казалось, он пытается запомнить каждое слово.
– Что это ты так заинтересовался делами шестого отряда? – Спросил, наконец, Ренджи.
– Не шестого, – покачал головой Такато. – Я всех расспрашиваю. Перенимаю опыт. Живой, так сказать, опыт, не из учебника.
– А чем тебя учебники не устраивают? – Полюбопытствовал Абарай, который, по правде говоря, впервые слышал о существовании каких-то учебников для лейтенантов.
– Книги скоро устаревают, – отвечал Такато. – Даже если обстоятельства нашей жизни меняются не так уж быстро, ведь в отрядах полно людей. А уж в Мире живых непрерывно все меняется. И люди меняются. Инструкции, написанные сто лет назад, уже безнадежно устарели. А я не хочу делать на авось. Я должен учесть все детали, а для этого мне необходимо собрать как можно больше самых свежих сведений.
– А чем это таким ты занимаешься? – Заинтересовался Ренджи.
– Ну, как чем? Разрабатываю политику отряда, так сказать.
– А как же правила, уже установленные капитаном?
– А! – Такато пренебрежительно отмахнулся. – Кого интересуют правила, установленные этим придурком?
Абарай несколько опешил от такого заявления. И хотя он был полностью согласен с определением, данным Нишигаки, ему показалось, что новичка стоило бы немного осадить.
– Вообще-то, не принято так говорить о капитане, – проворчал он.
– Это Нишигаки капитан? – Фыркнул Такато. – Он просто дыру затыкает. В нем нет ничего от капитана, кроме банкая. Или тебе прямо вот очень нужно, чтобы я разыгрывал перед тобой эту комедию?
Ренджи подумал и решил:
– Вообще-то, нет. Плевать я хотел, как ты к нему относишься. Просто странно. Как ты вообще согласился…
– Ха! Согласился! Да я давным-давно намеревался стать его лейтенантом. Уже когда стало ясно, что это за тип, я сразу понял, что нашлось для меня местечко. – Такато вздохнул. – Знал бы ты, Абарай, как я тебе завидую!
– Почему это? – Настороженно спросил Ренджи.
– Потому что ты уже был капитаном. Будь я на твоем месте, я бы случая не упустил!
– В капитаны хочется? – Ренджи понимающе усмехнулся. – Не так-то это просто, как тебе кажется.
– Но и не так трудно, как кажется тебе, – парировал Такато. – Ты просто не хочешь быть капитаном, вот и все.
– По правде говоря, – смутился Ренджи, – не хочу. Как-то… не по мне это. Хоть и неловко это признавать…
– Почему неловко-то? – Удивился Такато. – У каждого свое призвание. И если должность капитана не делает тебя счастливым, что в этом такого страшного?
– Стыдно как-то, – признался Абарай. – Капитаны со мной столько лет бьются. И вообще, я слышал, что это Кьораку велел сделать из меня капитана. А я, получается, не оправдываю надежд главнокомандующего.
На губах Такато снова мелькнула та неуловимая усмешка, которая прежде казалась Ренджи подозрительной.
– Хочешь, открою секрет?
– Что? – Абарай нахмурился.
– Я тебе скажу, просто чтобы ты успокоился и больше не думал об этом. Но Кучики не говори, а то его энтузиазм может значительно поубавиться. Командир прекрасно понимает, что ты не станешь капитаном. По крайней мере, не в ближайшее время. Может быть, после, когда значительно переменятся обстоятельства. Но, пока Кучики остается капитаном шестого отряда, ты будешь оставаться с ним. Того требует твоя гордость, ведь он много сделал для тебя, и ты не сможешь бросить его, пока чувствуешь, что ты ему нужен. Ведь так?
– Ну, допустим, – буркнул Ренджи. Осведомленность этого типа в делах, которые его вовсе не касались, совсем ему не нравилась.
– Но командиру показалось, что мир между вами можно сохранить, только позволив вам от души дубасить друг друга. Так что он просто отменил приказ командира Ямамото, который запретил вам ваши излюбленные тренировки. Поэтому Кьораку и отдал такой противоречивый приказ: с одной стороны, велел тренировать тебя так, чтобы ты превзошел своих наставников, а с другой однозначно указал, что именно этот результат его и не устроит. Теперь ты можешь сколько угодно пытаться превзойти Кучики, а тебе ведь только этого и надо. Верно?
– Ты-то откуда это знаешь?
– А это как раз часть той истории, которую я почти начал тебе рассказывать, да вовремя одумался, – Такато невесело усмехнулся. – Или, думаешь, стоит? – Он оценивающе глянул на собеседника исподлобья.
– Давай уже, выкладывай, раз начал, – проворчал Абарай. – Если надо, чтоб я помалкивал, так не волнуйся. Надеюсь, ты не задумал ничего такого?..
– Ничего особенного, – Такато усмехнулся. – Ладно, тебе, наверное, можно рассказать. Может, и остальным ребятам было бы можно, кажется, Нишигаки тут никто не любит. Вряд ли кто-то меня выдаст, просто… Ладно, тебе расскажу. Ты, наверное, не будешь смеяться. В конце концов, твоя грызня с Кучики тоже поначалу казалась безнадежным делом.
– Эй! – Оскорбился Ренджи. – Не смей называть это грызней!
– Извини! – Такато смутился. – Я хотел сказать, когда ты бросил ему вызов, это тоже могло показаться довольно смешным.
– Это и было смешно, – признался Ренджи, отворачиваясь. – Мне самому теперь странно, как я не побоялся, с тем уровнем… Только это тут при чем? – Спохватился он.
– У меня еще смешнее ситуация. Я всегда хотел стать капитаном. Я усердно занимался, но это ни к чему не привело. В конце концов, мне пришлось признать, что достичь банкая я не способен. Ты ведь знаешь, что для этого мало усердия, нужна врожденная способность. Черт его знает, от чего она зависит, почему вдруг дается некоторым руконгайцам и не хочет даваться отпрыскам благородных семей, но многие сходятся на том, что хорошая наследственность здесь очень важна. А в нашем семействе никогда не было ни одного капитана. И все же я надеялся до последнего. С этим ведь никогда не узнаешь, пока не попробуешь. Но я не сумел обмануть свои гены. Мне не дано.
Такато вздохнул и умолк, заново переживая свое поражение. Ренджи глядел на него сочувственно. Он представил себе, что стало бы с ним самим, не сумей он достичь банкая. Это ж взвыть впору! Не иметь ни малейшего шанса хоть когда-то догнать Кучики…
– А что тут еще сделать-то можно? – Осторожно спросил Абарай.
– Я долго думал об этом, – продолжил свой рассказ Такато. – Ничего не приходило в голову, пока не объявился этот Нишигаки. Я сразу понял: пень пнем. Тогда у меня и сложился план действий. Окольный, конечно, и на него потребовалось много времени, но спешить было нельзя. А сколько было неожиданностей! Например, когда он внезапно пропал, и ты стал капитаном восьмого. Я думал, все. Ничего у меня не выйдет. Ну, что Каноги взяла над ним шефство, меня не очень пугало, я надеялся после найти способ их рассорить.
– Ну а я, допустим, чем тебе не угодил? – Удивленно проворчал Ренджи.
– Ты-то умный, – сказал Такато, не заметив, что безмерно польстил Абараю. – Ты бы живо меня раскрыл. А Нишигаки ни о чем не догадывается. И вряд ли додумается, ну разве что ты расскажешь.
– Вот еще! Стану я ему что-то рассказывать! Обойдется. Так что ты выдумал?
– Первым делом я свел дружбу с семейством Кьораку. Все благородные семьи так или иначе связаны между собой. Я попросил кое-кого из своих знакомых представить меня людям из клана Кьораку. И довольно долгое время создавал себе репутацию. Нужно было, чтобы все старики клана уверились, что я очень приятный молодой человек. Они-то и отрекомендовали меня командиру. Сам он как-то чересчур редко показывался дома. Понятия не имею, где его обычно носит, но, кажется, он предпочитает бездельничать на территории тринадцати отрядов, где никто не станет к нему придираться. Так или иначе, однажды я был представлен командиру Кьораку, а еще через некоторое время сошелся с ним довольно близко.
– Здорово! – Ренджи рассмеялся. – Значит, ты втерся в доверие к командиру?
– Ну да. Но, если уж говорить совсем честно, то ему я тоже не рассказал всего. Точнее, не заострял внимания. Конечно, если он захочет, он сообразит, чем это я занимаюсь, но мне кажется, что он поленится вникать. На то у меня, собственно, и расчет.
– Вполне вероятно, – согласился Абарай. – а что ты делаешь-то?
– Сначала я осторожно высказал желание стать лейтенантом. Это было, как ты сам понимаешь, стопроцентное попадание: место лейтенанта свободно только в восьмом. Кьораку с таким беспокойством спрашивал, соглашусь ли я на подобное назначение!.. А я еще притворился, будто делаю ему большое одолжение. Словом, он сам посоветовал меня Нишигаки. А тот согласился, потому что воспринимает любые слова главнокомандующего, как приказ. Приказы он никогда не оспаривает и даже не подвергает сомнению. Вот этим-то я и пользуюсь.