Кавазо не воскликнул: «Как, ты что, не знаешь?!» В их крошечном городке даже младенцы знали, что «этот чудак Кавазо опять собирает летающую керосинку, вот разобьется, будет знать». Но эти двое точно были не из этого города. Они могли даже вовсе не знать об этом чудесном направлении в машиностроении, и потому изобретатель просто с гордостью ответил:
– Самолет.
Юноша широко улыбнулся (мелькнули крупные клыки) и сообщил:
– Я кое-что слышал о самолетах. Но я думал, они не летают.
– Мой летает, как видишь, – самодовольно сказал Кавазо. – Это первый настоящий самолет. Я наконец правильно рассчитал углы крыла, и этот двигатель дает достаточную мощность. Я сам его собрал.
– И далеко он летит?
– Горючего должно хватить километров на сто или немного больше. Но я его еще не испытывал на таком расстоянии. Это просто расчет. Но до сих пор я не ошибался в расчетах. То есть, – поправился Кавазо, – не ошибался в этой модели.
– А были другие? – полюбопытствовал юноша.
– Я уже несколько вариантов уронил, – рассмеялся Кавазо. – Но этот летает. Не просто летает, он отлично управляется! Еще немного, и человек окончательно покорит воздушную стихию! – И он торжествующе потряс сжатыми кулаками.
– Скажешь тоже, – вступил в разговор второй путешественник. – Никто не сможет управиться с такой штукой, кроме ее изобретателя.
– Ерунда! – горячо воскликнул Кавазо. – Управление тут проще простого! Любой сможет научиться, если немного попрактикуется.
Круглолицый юноша оглянулся на своего спутника, получил в ответ короткий, почти незаметный кивок, и с нескрываемым восхищением воскликнул:
– Что, и я, например, смог бы?
– Ну конечно! Запросто!
– Не говори глупостей, Кайги, – строго сказал длинноволосый. А потом обратился к изобретателю: – Ты не понимаешь, что говоришь. Этот парень дик и неотесан. Он никогда не видел механизма сложнее колодезного ворота.
– Ну и что? – горячился Кавазо. – Тут всего несколько рычагов.
– Не верю! Невозможно научиться.
– Да ты сам попробуй!
Путешественники коротко переглянулись, и юноша окончательно ушел в тень, предоставив говорить старшему спутнику. А тот недоверчиво качал головой.
– Думаешь, что я смог бы научиться?
– Я тебя за несколько дней обучу, – самоуверенно пообещал Кавазо. Он впервые встретился с подобным интересом к своему изобретению, и ему, конечно, хотелось говорить о нем, хотелось демонстрировать его, отвечать на вопросы. С местными обывателями разговор обычно не складывался: «Что, летает уже? А, нет еще? А когда падать будешь?»
– На самом деле мы собирались тут задержаться ненадолго, – раздумчиво проговорил путешественник. – И мне было бы очень любопытно действительно научиться летать. Это, должно быть, очень здорово.
– Это что-то неописуемое! – воскликнул Кавазо, размахивая руками. – Так высоко и так быстро! Ты просто никогда больше не испытаешь ничего подобного! Не пожалеешь, если научишься.
Вдруг его улыбка на миг потускнела.
– Только не сегодня уже. Мне пора работать. Вот если ты придешь завтра… А, ладно! – Кавазо бесшабашно махнул рукой. – Немного задержусь, не страшно. Садись назад. – Он подхватил с сиденья свой шлем. – Покатаемся немного, ты посмотришь, как я это делаю, а завтра уже попробуешь сам его запустить.
***
Когда самолет взмыл в воздух, Кайги с облегчением стянул с ног сандалии и уселся на землю, обхватив руками колени. Сандалии, конечно, были добротные, мягкие и разношенные, но человеку, всю жизнь проходившему босиком, и к такой обуви сложно было привыкнуть. Сапоги или ботинки на жесткой подметке он вовсе не умел носить. Ноэн пенял ему, мол, зимой отморозишь ноги. На что Кайги возражал, что зимой он, конечно, обуется, раз деваться будет некуда, но пока-то можно и босиком. Сошлись в конце концов на сандалиях.
Они путешествовали вместе уже около месяца. Ноэн поначалу беспокоился о том, что везет беглого раба. Он боялся, что на корабле кто-нибудь узнает об этом, и тогда у него будут неприятности. Но он то ли не знал, то ли не верил в местные обычаи. Если бы кто-то из команды действительно обнаружил, что Кайги раб, он только посочувствовал бы Ноэну: взвалил на себя лишние хлопоты. Кому он нужен, раб, который не подчиняется, порченая порода, дурная наследственность. Выгнать бы его, подождать, пока обратно запросится, да еще подумать, брать ли назад. Так что никаких неприятностей, разумеется, не было.
Кайги был в полном восторге. Он буквально свешивался с носа корабля, подставляя лицо брызгам, удивляясь тому, как быстро движется. Даже небольшой шторм, заставший их у скалистых берегов Хайны, не напугал беглеца, настолько он был счастлив покинуть свой опостылевший берег. Кайги с легкостью носился по мачтам, помогая матросам управиться со снастями, и даже сильнейшие ветер и качка не могли сбросить его в море.
В одном из портов Сайеса путешественники сошли на берег. Ноэн передал кому-то свой груз, привезенный из Торомала, не посвящая компаньона в подробности, после чего они двинулись дальше вглубь страны, где на поезде, где на попутных каретах, где и вовсе пешком. Ноэн что-то искал. Он скупал местные газеты, изучая их вечерами в гостиницах, где они останавливались, он болтал с фермерами у барных стоек, он слушал сплетни на базарах. Но что именно он ищет, он никак не хотел толком объяснить. Сам еще не знаю, говорил он, но когда услышу, меня непременно осенит.
Кайги был любопытен. Он смотрел и слушал, впитывал в себя огромный новый мир, открывшийся ему. Он задавал миллион вопросов. Он сумел узнать очень многое, но так и не добился главного: кто таков его покровитель, откуда взялся, куда направляется, чего добивается. Отчего-то Ноэн всегда уклонялся от расспросов на эту тему, утверждая, что все объяснит, но позже, чуть позже, не все сразу.
И вот этот самолет. У Ноэна глаза загорелись, когда он увидел, как эта рычащая машина закладывает виражи над полем.
– Вот оно, – сказал он, – именно это мне и нужно. Если только оно годится хоть на что-то.
И тогда он научил Кайги, о чем он должен выспросить, и как повернуть разговор на управление самолетом. Он предсказал, что изобретатель такого устройства просто обязан доказать окружающим, что оно им необходимо. Они полагали, что пилот окажется букой, но все прошло намного проще. Казалось, этот человек просто жаждал научить кого-то управляться с самолетом.
Научиться пилотированию должен был Ноэн. Кайги ничуть не жалел, что ему не доведется сесть за штурвал: он был уверен, что у него все равно не получится. Теперь, следя взглядом за плавным движением летающей машины, он пытался угадать, что такое задумал его компаньон, куда он собрался лететь. И зачем, собственно, ему уметь управлять самолетом, если уже есть человек, который умеет. Ведь он сам может отвезти пассажира, куда угодно. С другой стороны, задумался Кайги, самолет двухместный. Может, Ноэн поэтому и хочет сам сесть за штурвал, чтобы пассажиром стал Кайги? Но… не собирается же он покупать самолет?! Кайги даже заерзал на месте от возбуждения. Вот было бы забавно купить самолет!
***
Кавазо был доволен новыми знакомыми. Старший из них, Ноэн, наверняка перепугался, оказавшись в воздухе, хоть и не подал виду. Но он постоянно спрашивал во время полета, сколько эта штука уже пролетела, сколько она может пролететь, и вообще, была ли у пилота еще хоть одна удачная посадка кроме той, которую они видели. Когда же они благополучно приземлились, он выразил свой восторг и горячее желание непременно научиться пилотированию. Младший же, Кайги, едва ли не обнюхал весь самолет от носа до хвоста. Договорились провести первый урок завтра, на том и расстались.
Поскольку испытания прошли успешно, следовало заняться документацией. Чертежи нужно было привести в порядок, перечертить всю конструкцию на один большой лист, а еще сделать кучу подробных чертежей отдельных деталей. Каждый из элементов двигателя необходимо зарисовать отдельно, ведь они все до единой были изготовлены по его авторским эскизам. И написать развернутую аннотацию, разумеется. А потом можно было бы заняться и статьей. Статья, конечно, выйдет корявая: изобретатель-самоучка плохо владел терминологией, а слова соединял между собой куда хуже, чем детали механизмов. Но это не страшно, в конце концов, на то и сидят редакторы и корректоры в больших журналах. А такое изобретение тянет на публикацию в очень большом журнале.
Загнав самолет в сарай, Кавазо отправился к себе, в крошечное разваливающееся сооружение, тоже почти сарай, который он арендовал у своего работодателя. Собственно, арендовал – не вполне верное слово, просто фермер пустил его сюда жить, поскольку он соглашался на довольно невысокую плату за работу. Здесь нельзя было повернуться, чтобы не наступить на одну из бумаг, которые толстым слоем покрывали все горизонтальные поверхности. Письменный стол был еще различим в этом бедламе, кровать – почти не видна. Углы, не занятые бумагами, были завалены инструментом и странными деталями непонятных механизмов, деревянными, резиновыми, металлическими. Кавазо стряхнул со стула несколько бумажных рулонов, небрежно отправив их на пол, к товарищам по несчастью – неверным чертежам. Окончательные варианты заняли надежную позицию на столе. Кавазо с трудом отыскал карандаш и принялся перебирать бумаги, отмечая на них, какие из рисунков следовало перенести на большой чистовой лист, одновременно записывая удачные формулировки, которые потом следовало написать в аннотации.
Внезапно дверь в его лачугу с треском распахнулась.
– Кавазо, ты опять?! А кто будет поливать капусту?
Изобретатель вздрогнул, поднял голову и виновато заморгал. Разгневанный фермер заслонил своей массивной фигурой весь дверной проем. Впрочем, гнев его был скорее наигранным: он давно привык к причудам своего работника.
– Извини, – пробормотал Кавазо. – Я забыл про капусту. Понимаешь, он полетел, и я… Да, я сейчас иду поливать.
– Дождей не было черт знает сколько, – сердито продолжал фермер. – Или ты хочешь, чтобы я остался без урожая? Когда мне нечем будет тебе платить, ты же сам не обрадуешься.
– Я иду, иду уже, – примирительно проговорил Кавазо, поднимаясь из-за стола.
– Ты вечно про все забываешь, – проворчал фермер, остывая. – Послушай доброго совета: уделяй немного больше внимания тому, что происходит в твоей жизни. Иначе дождешься крупных неприятностей.
– Если ты меня не уволишь, все будет в полном порядке, – рассмеялся Кавазо.
***
Ноэн остался доволен новым знакомством. Изобретатель, конечно, гениальный, но в житейских делах – потрясающий простак. Он просто ничего не видел вокруг себя, не хотел думать о том, кому и зачем он показывает свое изобретение, а кодовое слово «самолет» заставляло его немедленно разразиться пространной и восторженной речью.
Уже в первый день занятий Кавазо усадил своего ученика за штурвал, показал, как запускать стартером двигатель, и заставил кататься по полю просто на колесах. Когда Ноэн немного освоил управление на плоскости, изобретатель велел ему разогнаться посильнее и немного потянуть штурвал на себя. Колеса оторвались от земли, у Ноэна внутри все сжалось от испуга, и он тут же толкнул рычаги обратно. Самолет клюнул носом, передние колеса снова соприкоснулись с землей, спружинили на рессорах, а потом опустились и задние. Кавазо смеялся.
– Нет, так приземляться не надо. Но в следующий раз тебе уже не будет так страшно, и все получится.
И у него действительно получилось. Самолет оказался сконструированным устойчиво и прочно, он хорошо слушался руля, не пытался опрокинуться в воздухе, а на посадку шел уверенно и ровно. Управление было максимально упрощено, а из бортовых приборов установлены только компас да датчик горючего. Даже для новичка оказалось несложно разобраться во всем этом.
– Даже если заглохнет двигатель, – говорил Кавазо, – ты не упадешь. Самолет будет планировать еще какое-то время, и ты сможешь, управляя хвостом и закрылками, мягко его посадить. Ему не нужна длинная посадочная полоса, можно хоть в лесу на поляне приземляться. Но двигатель не должен заглохнуть, я его тщательно тестировал.
Уже через несколько дней упражнений Ноэн почувствовал себя готовым летать самостоятельно. Параллельно он вызнал множество технических подробностей о самолете: как далеко он летит на одной заправке, какой нужен разбег для взлета, какова грузоподъемность, можно ли взять на борт запас горючего, как заправлять баки. План в его голове оформился окончательно.
Не совсем ясна была только роль в плане найденыша. Беглый раб действительно оказался парнем толковым, только каким-то слишком уж восторженным и наивным. Если рассказать ему подробности плана, как еще отреагирует. Или, может быть, струсит, если показать ему, с каким врагом предстоит бороться. Ноэн даже раздумывал о том, не пора ли его бросить. Пусть бы остался здесь, может, хоть на ферме найдет себе применение. Но потом решил тащить пока за собой. Юнец может пригодиться. Лишний балласт, конечно, но как знать, вдруг понадобится его помощь. Или же обстоятельства потребуют кого-то принести в жертву. В конце концов, оставить его никогда не поздно, а уж что с ним станет после этого, не забота Ноэна.
Вернувшись в гостиницу, где путники обитали все это время, Ноэн объявил, что операция входит в решающую стадию.
– Сегодня ночью будем брать самолет, – сказал он.
– Как это – брать? – не понял Кайги.
– Уведем. Угоним. Возьмем покататься.
– Но это же… кража, – наивный юнец вытаращил глаза.
– Ну и что? – небрежно отмахнулся Ноэн. – Наше дело больше этих условностей. И потом, мы же его вернем.
– Но мы могли бы просто попросить…
– Посмотри на него! Полагаешь, он согласится расстаться со своей игрушкой хоть на день? Не говори глупостей. Мы должны сделать наше дело, и я не хочу им рисковать. Мы возьмем самолет сами. Возьмем на время. Заодно испытаем на дальних расстояниях. Он нам только спасибо скажет потом. И вообще, хватит болтовни. Мы должны подготовиться.
Ноэн сел за стол и быстренько набросал список, который и протянул своему помощнику.
– Срочно раздобудь все это. А я достану пару канистр горючего. Нам понадобится запас топлива.
***
Проводив своего ученика, Кавазо любовно полировал самолет. Он хорошенько натер воском деревянные детали, начистил до солнечного блеска металлические клепки. Самолет был хорош. Он не только летал, он был еще и красив!
За своим занятием Кавазо не заметил, как подошли двое полицейских. Обратил на них внимание, лишь когда его довольно грубо окликнули.
– Эй, Кавазо, бросай это дело. Ты арестован.
Изобретатель перевел на них изумленный взгляд.
– Да вы что, ребята? Не шутите так!
– Какие шутки? Долг гражданину Тавазоте вернул? Не вернул. Когда вступает в силу решение суда? Сегодня.
– Подождите вы! – испугался Кавазо. – Да я же отдам! Подождите немного! У меня же статья почти готова. Я даже если только ее опубликую…
– Тебя и так год ждали, – грубо прервал его полицейский. – Тебе судья на что отсрочку дал?
– Таким раздолбаям, как ты, нисколько нельзя верить на слово, – ввернул второй.
– Тебе сколько времени ни дай, все мало, – продолжал первый. – Так что хватит тут. Пошли.
– Да как же вы не понимаете! – вскричал Кавазо в отчаянии. – Ведь как раз теперь я могу… Я все могу! Все, что угодно! Еще несколько дней!
– Твое время вышло, – ответил неумолимый полицейский. – Закон есть закон.
========== Через границу ==========
После отбытия Ретофы и Кавы жизнь в семье Ан потекла прежним порядком. Об уехавших почти не говорили, не вспоминали и о событиях, которые привели к отъезду. Было и было. Было, да прошло. Не о чем и говорить.
Работы у стражей понемногу становилось меньше. Хотя вдоль границы по-прежнему шастали твари, число их значительно сократилось, к поселению они забредали реже. К тому же теперь Таар вполне мог отправить Кайтена на самостоятельную охоту, когда ему самому было необходимо отдохнуть. Помня о том, как его едва не сожрали, Ан-Таар больше не позволял себе переутомляться, а еще завел привычку неизменно брать оружие с собой.
И все было бы хорошо, если бы не Кота. Заикаться о странном напряжении вдоль границы следящий начал давно, еще с начала лета. Но раньше, во-первых, было не до того, а во-вторых, где-то там, на севере, блуждало слишком много тварей, и их присутствие мешало разобрать, что же там еще, кроме них, происходит. Но теперь, когда лето давно перевалило за середину, Кота заявил, что ощущение стало намного четче.