Весь остаток ночи Шерлок слушал, как Джон беспокойно метался, ворочался и гораздо чаще обычного сам себя будил кошмарами. Впервые Шерлок задумался, как ему следует поступить. Джон и Майкрофт полагали, что умело скрывают тот ряд средств, к которым они прибегают в «плохие ночи» Шерлока, когда им казалось, что велик риск его возвращения к химическим стимуляторам или вероятна угроза жизни. У них имелись различные способы «обуздать» его — сигареты, всевозможные отвлекающие факторы, раздражающие попытки поговорить о чувствах.
К чему приходилось обращаться Шерлоку, когда «плохая ночь» была у Джона? Ни к чему. Такого никогда не случалось. Ничего подобного. Джону всегда были свойственны уверенность, непоколебимость, твердость. Это Шерлок отличался переменчивостью, непредсказуемостью и тягой к саморазрушению, а не Джон.
Вероятно, Джон перенес подобное эмоциональное замешательство в первые дни, когда Шерлок только вернулся после своего подложного самоубийства, но Шерлок попытался тогда не думать об этом. Сперва ему пришлось сосредоточиться на более насущной задаче. А позже он сказал себе, что Джон справился. Джон сумел пережить эмоциональную травму без помощи Шерлока.
Теперь же у него не было ни малейшего представления, как помочь, не рискуя сделать все только хуже и вынудить Джона уехать от него навсегда.
Так что он просто продолжал лежать, пытаясь сосредоточиться на имеющихся данных, считая секунды и минуты быстрого сна Джона, слыша скрип матраса всякий раз, как Джон просыпался от того, что заполнявший его разум ужас становился слишком велик, чтобы суметь его выдержать. Шерлок даже не притворялся, что думает о расследовании. Теперь ему было плевать на него. Единственное, что имело значение — это Джон, и когда забрезжил рассвет, Шерлок задумался, не уступить ли и не позвонить Майкрофту с просьбой о помощи, потому что у него самого никаких ответов по-прежнему не было.
Через некоторое время он услышал, как матрас заскрипел снова. Затем раздался громкий шорох, хлопнули одеяла, когда Джон встряхнул их. Несколько минут спустя включился душ. Джон встал, чтобы начать новый день.
Ругая себя, что не сделал этого раньше, Шерлок поспешно принял душ. Он не хотел, чтобы Джон ушел без него, так что после самого быстрого душа в жизни он влез в первый попавшийся костюм, какой вытащил из шкафа, даже не задумавшись о том, как сочетаются между собой отдельные его составляющие.
В коридор он выскочил как раз в тот момент, когда из соседнего номера появился Джон. Шерлок пораженно уставился на него, оставив руку лежать на двери, отчего та осталась приоткрыта на пару дюймов. Джон выглядел… нормально. Его кроссовки — единственная пара, которую он взял с собой — были забрызганы грязью, толстые комки засохшей земли прилипли к краю подошвы, некогда белые шнурки приобрели светло-коричневый оттенок, но во всем остальном одежда казалась такой же аккуратной, как и всегда. На Джоне были джинсы, белая рубашка, поверх нее — темно-бордовый свитер, который миссис Хадсон подарила ему на день рождения. Подбородок — гладко выбрит, и хотя спал Джон плохо, тени под глазами были едва заметны.
— Доброе утро, — поприветствовал он, точно вчера совсем ничего не случилось.
Шерлок опустил руку, и дверь с громким хлопком закрылась, после чего механически зажужжал, включаясь, электронный замок.
— Раскрыл загадку, или мы сегодня возвращаемся в Холл? — в воцарившемся между ними молчании спросил Джон.
Итак, они делают вид, будто ничего экстраординарного не случилось. Шерлок не знал, следует ли ему от этого почувствовать облегчение или встревожиться сильнее.
— Возвращаемся в Холл, — не имея ничего лучшего, ответил он.
— Ладно. Но сперва завтрак, — велел Джон и наклонил голову, кивком показывая Шерлоку следовать за ним к лифту.
Шерлок без возражений двинулся следом, задышав с облегчением после того, как начало приходить понимание: неважно, что Джон предполагал, он определенно не собирался уезжать. На данный момент это было уже достаточно неплохо.
~~~
Единственное, благодаря чему Джон сумел выдержать завтрак, была абсолютная уверенность, что Шерлок не станет упоминать о его вчерашнем исчезновении, за исключением, возможно, мимолетной жалобы, что ему самому пришлось доставать из своего кармана свою же ручку, мобильник или перчатки. Кроме того, имелась очень большая вероятность, что Шерлок даже ничего не заметил. В конце концов, Джон отсутствовал четырнадцать часов, а не трое суток, а у Шерлока напрочь вылетало из головы и гораздо больше, чем те трехдневные выходные, которые Джон как-то провел вдали от 221Б.
Так что Джон просто притворился, что вчерашнего дня вовсе не было, съел свой завтрак и, как всегда, не дал Шерлоку переложить себе сахара. Шерлок не произнес ни слова, но Джон уже вполне успел привыкнуть к его молчанию. На самом деле мысль, что Шерлок выяснил вчера что-нибудь ценное, приносила облегчение. Чем скорее они раскроют это дело, тем скорее Джону больше не придется думать о бедном Гарольде Лэтэме и сравнивать его жизнь с гребаным положением, в котором очутился он сам.
Было почти девять, когда таксист высадил их у Лэтэм-холла, остановившись позади медицинского фургона. Софи под зонтиком стояла на крыльце рядом с молодым мужчиной, который, решил Джон, и был Итаном Стюартом. Тот выглядел всего на год или два старше Софи и, несмотря на темные круги под глазами, казалось, находился в неплохом настроении для человека, почти неделю просидевшего в тюрьме.
— Полагаю, судья все-таки нашелся, — пробормотал Шерлок и, подняв воротник, вышел из такси.
— Это же хорошо.
Расплатившись с водителем, Джон выбрался под дождь и вместе с Шерлоком направился к дверям.
Софи печально улыбалась.
— Итан, это Шерлок Холмс и его помощник доктор Ватсон.
— Друг, — не взглянув на Джона, поправил Шерлок, отвечая на рукопожатие Итана.
Пораженный этим уточнением, Джон на мгновение неловко замялся, после чего сумел выдавить из себя улыбку.
— С возвращением, — поприветствовал он молодого человека.
— Благодаря вам обоим, — с искренней улыбкой ответил тот. — Не сомневаюсь, что если бы не вы, я бы до сих пор был там.
— Да, мы тогда просто продолжим с того места, где остановились, — перебил Шерлок, уставившись на дом мимо воссоединившейся пары с видом гончей, которой не терпится снова взять след.
— Мистер Стюарт, можно нам поговорить с вашим прадедушкой? Всего лишь нужно задать ему пару вопросов, — взглянув на Шерлока, попросил Джон. Ему заранее следовало бы выяснить у друга, не успел ли тот удовлетворить свое любопытство насчет внебрачных детей со стороны Стюартов.
— Это было бы очень полезно, — через мгновение добавил Шерлок.
— Вообще, он скоро уезжает, — неуверенно произнес Итан, глядя на медицинский фургон, где санитары спускали прикрепленный к нему подъемник для инвалидного кресла.
— Значит, лучше всего поторопиться, — ответил Шерлок и прошел мимо пары. — Идем, Джон. Не нужно заставлять старшего мистера Стюарта ждать.
И прежде чем Итан и Софи успели бы возразить, Шерлок исчез внутри дома, не оставив Джону ничего иного, кроме как заспешить следом. Должно быть, Софи снова вызывала уборщиков. Большинство обломков рухнувшего чердачного пола из большого зала вынесли, но несколько приставных лестниц и досок оставили, расположив их так, чтобы огородить участок под дырой.
Стараясь не слишком уж таращиться, Джон расстегнул молнию на куртке и сосредоточился на Шерлоке.
— Я так понимаю, вчера ты не обнаружил ничего полезного?
— Нет, — бросив на Джона странный взгляд, ответил тот. Не произнеся больше ни слова, он свернул в ведущий в семейное крыло коридор, где задержался только затем, чтобы проверить гостиную, после чего пошел дальше к спальням.
Джон почувствовал желание выяснить у Шерлока, чем тот вчера занимался. Софи ничего не спросила о его отсутствии, а значит, Шерлок, возможно, даже не появлялся в доме. Книга из его номера исчезла, так что, может, Шерлок целый день перечитывал ее?
Свернув за угол, они в молчании миновали спальню Софи и Итана, но прежде чем Шерлок вошел бы в комнату Реджинальда, Джон остановил его.
— Ему больше девяноста, Шерлок. Позволь, я сам поговорю с ним, — попросил он.
— У меня на самом деле есть семья, и большая, Джон, — немедленно ощетинился Шерлок. — И некоторые из ее членов еще щепетильнее Майкрофта.
— Вот именно поэтому мы и не даем тебе разговаривать с людьми, — возразил Джон и осторожно постучал в дверь. Толкнув ее, он заглянул внутрь и позвал: — Мистер Стюарт?
Реджинальд на нетвердых ногах стоял рядом с инвалидным креслом. Одной рукой он опирался о трость, а другую протянул к полке с фотографиями.
— Кто вы? — спросил он и, прищурившись, посмотрел на Джона.
— Мы встречались с вами на днях, сэр. Доктор Джон Ватсон. Мой друг хотел увидеться с вами, — немного напряженно ответил Джон, несмотря на то, что Шерлок сам раньше поправил Итана и Софи.
— А он высокий парень. Хорошо. Снимите-ка эту штуку, — скомандовал Реджинальд и с глубоким вздохом опустился в кресло.
Джон подтолкнул Шерлока, заставляя двигаться.
— Как вы себя сегодня чувствуете? — спросил он, глядя на Реджинальда. На том была не пижама, а аккуратные брюки и теплый свитер, одетый поверх рубашки. Сейчас старик, казалось, вполне осознавал, где он.
— А вы как думаете? — выпалил Реджинальд. Трость с грохотом упала на книжную полку. Посмотрев на Шерлока, старик произнес: — Вон ту — ту, где мы все.
Шерлок достал старую черно-белую фотографию, на которой было изображено около дюжины солдат, но выпускать ее из рук не спешил.
— Это Гарольд Лэтэм? — спросил он, указывая на одного из мужчин.
Наклонившись вперед, Реджинальд осторожно взялся обеими руками за рамку.
— Мы были тогда так молоды, — печально произнес он. — И еще он никогда не обижался, что меня повысили.
— А после войны, — продолжил Шерлок, — он пригласил вас здесь жить?
Джон бросил на Шерлока предупреждающий взгляд, но Реджинальд ничем не показал, что вопрос расстроил его. Он с улыбкой кивнул, а затем добавил:
— В вечер нашей свадьбы. Мы собирались вернуться в Лондон, вот только с жильем там… Вы слишком молоды, чтобы помнить бомбежки, — Реджинальд пристально взглянул на Шерлока и Джона. — Он сказал, мы можем остаться — что Лэтэм-холлу необходимо, чтобы в нем жила целая семья, а не бедняга Гарольд один-одинешенек. Он так никогда и не женился.
— «Мы» — это вы и ваша жена? — с нажимом уточнил Шерлок.
Улыбка Реджинальда смягчилась. Он сунул руку в боковой карман инвалидного кресла и, порывшись в его содержимом, вытащил еще одну фотографию, а ту, на которой были изображены солдаты, убрал внутрь.
— Элеонора, но я звал ее Элли. Разве она не очаровательна? — спросил он, показывая фото. — Я потерял ее в восемьдесят первом.
Слышать утрату в голосе Реджинальда было мучительно, даже не будучи в курсе того, что Джон знал о чувствах Гарольда.
— Так значит, вы с Гарольдом остались близки после женитьбы?
— О, да. Он был здесь, когда родились мои дети, — вздохнув, Реджинальд провел рукой по покрывавшему фотографию стеклу. — Сегодня ведь двадцать девятое?
— Да, — ответил Шерлок, вопросительно взглянув на Джона.
Кивнув, Реджинальд опустил фотографию Элеоноры в карман к остальным снимкам.
— Подайте-ка мне его, — попросил он, указав на теплое пальто, брошенное в ногах кровати. Сшитое из плотной шерсти и с меховым воротником, в целом оно напоминало «Белстаф» Шерлока, хотя на вид было очень старым.
Шерлок не пошевелился, так что Джон подошел и взял пальто. Рывком поднявшись из кресла, Реджинальд неуверенно замер. Он так и простоял все то время, что Джон помогал ему одеться, а затем подбирал его трость.
— Бросьте ее, — с отвращением произнес Реджинальд. — Мне сказали, для меня уже есть новая. Что-то, связанное с техникой безопасности. Какие-то законы о тростях.
Повелительно махнув Шерлоку рукой, он надавил на пульт управления креслом. Заработал мотор, и оно двинулось вперед.
Отступив в сторону, Шерлок повернулся к книжной полке.
— Нет! — прошептал Джон, схватив его за руку. Он не собирался позволять Шерлоку обыскивать комнату старика, когда тот еще даже не покинул дома.
Реджинальда они нагнали в коридоре. Тот свернул налево, направившись к столовой, вместо того, чтобы повернуть к залу.
— Сэр? Мистер Стюарт? — повысив голос, окликнул Джон. — Куда вы идете?
— Я уезжаю отсюда, разве нет? — резко ответил Реджинальд.
— Да уж, дорога не самая близкая, — сухо заметил Шерлок.
Джон уставился на него.
— Не смей, — выпалил он, готовый в случае необходимости отправить Шерлока прочь.
Шерлок вздрогнул. Отступив, он молча пошел позади Джона, держа теперь свои мысли при себе. Глубоко вздохнув, Джон сказал себе, что говорит все это, воспринимая происходящее слишком близко к сердцу, но ситуация на самом деле заслуживала гораздо больше уважения, чем Шерлок, скорее всего, был способен продемонстрировать.
У столовой Реджинальд свернул в другой коридор, затем повернул еще раз, пересекая кухню. Едва стало очевидно, что он направляется к задней двери, как Джон подумал, не послать ли Шерлока за Итаном и Софи, но все же решил посмотреть, что старик собирается сделать, прежде чем поднимать тревогу. Он был вполне способен вмешаться, если что-нибудь будет угрожать здоровью Реджинальда, а тот, казалось, полностью осознавал, где он, и контролировал свои действия.
— Не откроете? — подсказал Реджинальд, остановившись около задней двери.
Кивнув, Джон открыл дверь, бросив на Шерлока предупреждающий взгляд. Когда тот и не подумал возражать, Джон сказал:
— Застегнитесь. На улице очень холодно.
— И дождь идет, — мягко добавил Шерлок, хотя сам уступил погоде только в том, что поднял воротник и засунул руки в карманы пальто.
— Не растаете под дождиком, — поддел Реджинальд, нажимая на панель управления. Мотор заработал немного напряженно, перенося кресло через порог, но вскоре оно ударилось о каменный пол террасы, с которой открывался вид на заросший газон.
— Могу ли я узнать, сэр, куда мы направляемся? — вежливо спросил Джон. Остановившись рядом с Реджинальдом, он принялся застегивать на куртке молнию.
— Это мой дом с пятьдесят шестого года[1], — произнес Реджинальд, резко поворачивая направо. — Я едва даже могу вспомнить, как жил где-то еще. Здесь родились мои Филипп и Мэри, и мой внук — его звали Чарльз — и его сын Итан. У них у всех теперь есть свой дом, но только не у Гарольда. Он отсюда так и не уехал. Он сказал, что останется здесь навсегда, и я проследил, чтобы так и стало.
Вздрогнув, Джон взглянул на Шерлока, выглядевшего теперь сосредоточенно и энергично.
— Гарольд Лэтэм здесь, сэр? — спросил Джон, не в состоянии заставить свой голос звучать спокойно и уверенно.
Не отвечая, Реджинальд молча направил кресло вдоль задней стены дома. Дождь вычернил плечи его пальто, мелким водяным бисером осел на мехе воротника. Удерживавшая джойстик рука Реджинальда дрожала, но он не останавливался до тех пор, пока не достиг вершины деревянного пандуса, положенного поверх каменной лестницы. У его изножья начиналась выложенная каменными плитами дорожка, ведущая к заросшей живой изгороди. Джон едва различал видневшуюся по другую ее сторону крылатую статую.
— Домашнее кладбище,— тихо произнес Шерлок.
Джон вспомнил силуэт в коридоре и на чердаке и потряс головой, чувствуя, как у него перехватило дыхание. Ему чудились призраки; он был не в том состоянии, чтобы идти к одному из них на могилу.
Однако Реджинальд без колебаний принялся спускаться. Колеса заскользили по влажному пандусу, проворачиваясь, изо всех сил пытаясь уцепиться за дерево, но Джон не мог заставить себя пошевелиться. Мгновение спустя Шерлок бросился вслед, и, схватив кресло за ручки, спустил его на плиты дорожки.
Прикрыв от дождя глаза, Джон потряс головой и твердо сказал себе, что вел себя просто глупо. Дрожа от холода, он тоже спустился и двинулся вслед за ними. Когда Шерлок, оглянувшись, посмотрел на него, его проницательный взгляд, наверно, прочел все его мысли, хотя, слава Богу, никаких комментариев по этому поводу не последовало.