— Вот бы это было отмыванием денег, — поддразнил Джон.
Шерлок со смехом продолжил пролистывать фотографии, представлявшие собой стандартный свадебный набор: невеста в белом, жених и друзья жениха в черном, подружки невесты в разнообразных платьях из жуткой розовой тафты, ни одно из которых не будет надето снова. Потом пошли индивидуальные портреты, снятые рядом с живописным камином с латунным экраном и цветами на каминной полке.
На каждую фотографию у Шерлока уходило едва ли больше секунды, впрочем, все важные детали он, несомненно, замечал с первого взгляда. Джон пытался не отставать, но разглядел что-то на одном из снимков лишь тогда, когда Шерлок уже открыл следующее изображение.
— Подожди, — протянув руку, произнес он. — Верни назад.
Бросив на Джона заинтересованный взгляд, Шерлок снова открыл фотографию Реджинальда Стюарта. Тому, должно быть, уже исполнилось восемьдесят, возможно, даже девяносто, но он вроде бы вполне осознавал, где находится, и был счастлив. Его взгляд казался ярким и сосредоточенным, а улыбка искренней. Форма на нем выглядела опрятной и тщательно отглаженной, все медали и орденские планки были выровнены и отполированы. Если не учитывать очень современное инвалидное кресло с электроприводом, он смотрелся в старомодной комнате с массивным камином крайне органично. Это фото ничем не уступало прочим, за исключением портившего задний фон размытого пятна.
— Что это? — спросил Джон, проводя пальцем по странному мутному участку слева от Реджинальда. Было такое впечатление, будто стоявший за спиной старика человек положил тому на плечо руку.
Нахмурившись, Шерлок полностью отвернул ноутбук от Джона.
— Я бы сказал, что здесь наложение кадров, но снимок был сделан цифровой камерой, без проявления пленки. Вероятно, отражение фотографа, — решил он и открыл следующее изображение.
— Нет, подожди. Верни назад, — возразил Джон.
Шерлок бросил на него быстрый взгляд, но покорно открыл предыдущую фотографию.
— Если ты только попытаешься намек…
— Да, да, знаю, на привидение, — перебил Джон. — Но ты должен признать, что это может быть человек. Вот голова, а это похоже на руку, лежащую у старика на плече…
— Или это может быть вспышка, которая отразилась в не попавшем в кадр окне слева. Вместо того чтобы сваливать все на сверхъестественные явления, давай все же возложим вину на тех, кто на самом деле к этому причастен: на плечи некомпетентного фотографа, — Шерлок решительно открыл следующий снимок, изображавший Софи и ее подружку. — Скорее всего, тот женат на некомпетентном свадебном распорядителе, решившем заполонить все розовой тафтой.
Джон рассмеялся.
~~~
Пятница, 26 октября 2012 года
Затопившие Лэтэм-холл кроваво-алые и золотые огни заходящего солнца вызывали у Джона невольный трепет. Фасад прорезали глубокие тени, а окна казались темными и зловещими. Сложенный из песочно-бежевых камней и покрытый белой штукатуркой прямоугольник дома навевал недобрые предчувствия, хотя для помещичьей усадьбы Лэтэм-холл был весьма маленьким и компактным.
Они довольно поздно выехали из Лондона, потом сняли комнаты в местной сетевой гостинице. Утром Шерлок хотел еще поваляться в постели и позавтракать, благо здесь в начале двадцатых годов произошло жуткое убийство, но Джон высказался категорически против, предпочтя включить водонагреватель и перестелить кровати, чтобы не пришлось делить их с клопами. К тому времени, когда с грязью было покончено, стало слишком поздно, чтобы идти в расположенный в гостинице ресторан. У Джона яростно урчало в животе, и пока такси не выехало на ведущую к Лэтэм-холлу заросшую сорняками гравийную дорожку, он подумывал, не будет ли грубостью попросить Софи приготовить им сандвич или что-нибудь вроде того.
Впрочем, теперь сандвича ему не хотелось. Что-то в этой усадьбе будило инстинкты, возрождая воспоминания о сожженных и заброшенных домах в Ираке. Они были там повсюду, и очень быстро некоторые из них начинали вызывать у солдат нехорошие ощущения. Такие предчувствия он испытывал и сейчас, даже несмотря на уверенность, что самое худшее из всего, что здесь может с ним случиться — это вероятность впервые за всю свою медицинскую практику принимать роды.
— Он словно сошел со страниц романа Агаты Кристи, — пытаясь отвлечься, заметил Джон.
— Надеюсь, все гораздо интереснее, — отозвался Шерлок и вышел из такси, оставив Джона расплачиваться с водителем. Без колебаний он поднялся по парадному крыльцу к огромным, лаково блестящим черным дверям и постучал. Изданный дверным молотком из потускневшей латуни звук разнесся как удар грома.
Джон направился следом, и, когда такси поехало обратно, он почти различил шум винтов вертолета, взмывшего в небо, чтобы вернуться к своим. Джону пришлось подавить инстинктивное желание нащупать убранный за пояс пистолет.
Как только он поднялся на крыльцо, одна из двух огромных створок со скрипом отворилась.
— Мистер Холмс. Доктор, — с нервной улыбкой поприветствовала их Софи. — Слава богу, вы приехали первыми. Новый агент будет здесь вечером, чтобы осмотреть усадьбу.
— Даже при условии, что ваш муж не в состоянии присутствовать? — спросил Шерлок и шагнул внутрь.
— Папа не очень хорошо себя чувствует, а из-за того, что случилось с Итаном… — улыбка Софи ослабла. Она кивнула Джону, когда тот вошел в слабо освещенную переднюю. — Я не могу… я не могу справиться со всем этим одна.
Шерлок уже унесся вперед, и теперь замер в ярком пятне света. Пол был выложен белыми и черными квадратами и напоминал гигантскую шахматную доску. Общение с клиентами в очередной раз досталось Джону, хотя тот и не был против. Сейчас он уже привык к этому.
— Так мистер Стюарт здесь? Я имею в виду старшего.
Продолжая всхлипывать, Софи кивнула.
— Он в нижней гостиной. Ему там нравится. Мы не стали устанавливать лифт, а просто закрыли большую часть дома. Наши спальни тоже внизу, в том же крыле, что и кухня.
Джон чуть не спросил, была ли это та же комната, где делались свадебные фотографии, но удержался. Незачем было ей напоминать, да и вынуждать ее думать, будто абсолютно нормальное расследование пересекло черту и превратилось в отвратительное вынюхивание, тоже было ни к чему. Большинство людей совершенно неправильно представляли себе то, чем занимались они с Шерлоком.
— Могу я с ним встретиться? — вместо этого спросил Джон. — Я имею в виду, как врач. Как вы сказали, он не мог с легкостью воспринять случившееся.
— Конечно. Очень мило с вашей стороны, что вы предложили это, — с едва заметным облегчением ответила Софи. — Он любит, когда к нему приходят гости, хотя иногда… ну, его подводит память. Иногда он думает, что сейчас опять настало послевоенное время. Как-то так.
Следом за ней Джон пошел по черно-белому полу. Подняв взгляд, он увидел, что зал с трех сторон опоясывают балконы. Четвертую занимала огромная раздвоенная лестница, сходившаяся на расположенной ровно посередине стены площадке.
— Вот его портрет, — произнесла Софи. Остановившись, она указала на огромную, написанную маслом картину, висевшую на стене над площадкой.— Это прадедушка Итана Реджинальд, это его жена Элеонора, а это их шафер.
Картина изображала сидящую пару — мужчину в старомодной форме армейского майора и женщину в украшенном кружевом белом платье. Между ними стоял второй мужчина, на этот раз с нашивками капитана. Его левая рука покоилась на плече сидящего мужчины, и неожиданно это напомнило Джону ту фотографию. Вероятно, фотограф просто умело наложил портрет молодого Реджинальда Стюарта на фото, показывавшее, каким тот стал сейчас.
— Кто этот капитан? — заинтересованно спросил Джон и посмотрел на Шерлока. Тот теперь держал в руке ультрафиолетовый фонарик, озарявший пол голубоватым светом.
Софи снова взглянула на портрет.
— А, это капитан Лэтэм.
— Так же, как и Лэтэм-холл, — тихо повторил Джон. Позади него Шерлок едва слышно фыркнул, но поскольку невысказанное «очевидно» вслух он так и не произнес, Джон пропустил это мимо ушей.
— Да. Но он умер много лет назад. Думаю, даже раньше, чем родился отец Итана.
Повернувшись к залу спиной, Софи повела Джона налево по коридору вдоль фасада здания и остановилась перед первой дверью слева. Распахнув ее, она мягко окликнула:
— Папа?
— Элли? — отозвался дрожащий голос.
Софи печально посмотрела на Джона.
— Его жена, — тихо произнесла она и, войдя в комнату, сказала: — Нет, папа. Это Софи. Я привела кое-кого с вами познакомиться.
Джон вслед за ней вошел в комнату и торопливо осмотрелся. В стене напротив находились два высоких узких окна, верхняя часть которых была выполнена в форме арок. Остальные стены занимали книжные полки, заканчивающиеся только у камина, который Джон уже видел на свадебных фотографиях. Он не топился, но в комнате было тепло от работающего обогревателя.
Около обогревателя в инвалидном кресле сидел Реджинальд Стюарт. На нем были пижама и халат, колени укрывало одеяло. На спинке кресла нежелательным напоминанием о давних «плохих днях» Джона, наступивших сразу после войны, висела практичная алюминиевая трость. Три года, прошедшие с того дня, когда делались свадебные фотографии, сказались на Реджинальде не в лучшую сторону. Почти все его волосы выпали, и кожу на голове и тыльной стороне рук с шишковатыми пальцами усеивали старческие пятна.
Софи подошла прямо к нему, поцеловала в щеку и принялась возиться с одеялом. Джон пристально следил за ней, зная, что позже Шерлок станет задавать ему вопросы, но не разглядел в ее действиях ни малейшего намека на что-либо, кроме заботы, естественной для жены правнука.
— Папа, — присев рядом с инвалидным креслом, произнесла она. — Это доктор Ватсон.
— Еще один доктор? — выпалил старик, подозрительно прищурившись на Джона. — Шарлатаны! Все вы!
— Папа! — протестующе воскликнула Софи и бросила на Джона извиняющийся взгляд.
Покачав головой, тот подошел к креслу и протянул руку.
— Я не такой доктор, сэр. Я детектив.
Запрокинув голову, Реджинальд принялся с подозрением изучать его, после чего издал хриплый смешок и с удивительной силой, несмотря на то, что его руки немного тряслись, ответил на пожатие.
— Доктор-детектив, вы говорите? Что ж, тогда все в порядке! Элли, принеси пару бокалов бренди мне и…
— Джон, сэр. Джон Ватсон, — подсказал он, бросая на Софи предупреждающий взгляд. Старик должен был сидеть на настоящем коктейле из лекарств, ни одно из которых, как Джон был уверен, не станет действовать как следует в сочетании с бренди.
— Я принесу вам чаю, — ответила Софи и вышла.
Джон снял куртку и, придвинув одно из кресел ближе, сел. Обогреватель работал на полную мощность, отчего в комнате было жарко как в печке.
— Сэр…
— Чай, — раздраженно закашлявшись, перебил Реджинальд. — Иногда кажется, будто она считает, что здесь полевой госпиталь. Словно чай спасет от пулевого ранения в живот.
Вздрогнув от неожиданности, Джон покачал головой и попытался рассмеяться, но смех вышел хриплым и резким. В давно дремавшем уголке его сознания промелькнуло воспоминание об угрозе Билли Мюррея, пообещавшем, что если Джон решит сдохнуть у него на руках, последним, что тот выпьет, будет этот жуткий кофе, который хранится у них на базе, а не чашка настоящего чая — или пинта пива, если уж на то пошло.
— Значит, вы один из друзей Гарольда? — покачав головой, продолжил Реджинальд.
— Гарольда? В смысле, Гарольда Лэтэма? — спросил Джон, вспомнив портрет из зала.
— Лучший друг, какой когда-либо мог быть у человека, — с нежностью произнес Реджинальд. — Кажется, всю жизнь был рядом. Вместе со мной учился в школе. Вместе со мной прошел через Ад, — мрачно добавил он. — Никогда меня не оставлял, старый добрый Гарольд.
— Очень достойно с его стороны, — заметил Джон, чувствуя себя не в своей тарелке. Похоже, Реджинальд страдал болезнью Альцгеймера, хотя доктор и не был геронтологом или неврологом. Сейчас он работал только в качестве терапевта, если не считать залатывания ран, которыми их обоих нередко награждала Работа Шерлока.
Реджинальд кивнул, его голова качнулась, точно она была на пружине.
— Где он? — оглядываясь, неожиданно спросил он. — Снова решил напиться, а?
— У него были… — оборвав себя, Джон поправился. — У него есть проблемы с выпивкой?
Реджинальд покачал головой и принялся вертеть слишком большое для его пальца обручальное кольцо.
— Нет, вовсе нет, — с оживленной фальшивой улыбкой возразил он. — Он скоро вернется. Захватит нам пару стаканчиков, пока мы ждем.
Плотнее усевшись в кресле, Джон решил вернуть разговор в настоящее. Он не особо надеялся получить от старика полезную информацию, но был обязан хотя бы попытаться.
— Мистер Стюарт, вы не видели, чтобы в последние несколько дней здесь скрывался кто-нибудь подозрительный?
— М-м-м, нет, но я ездил в Лондон. Вам надо будет спросить у Гарольда, — Реджинальд понизил голос и наклонился вперед. — Бедняга, он не особо часто теперь выходит.
— Если бы вы попытались припомнить, — чуть отчаянно подчеркнул Джон, — я был бы очень вам признателен.
Он подбадривающе улыбнулся, надеясь, что сумеет добыть что-нибудь интересное для Шерлока. Конечно, говорить тому, что им нужно допросить человека, который, вероятно, мертв уже двадцать или тридцать лет, он не собирался.
Боже, нет. Шерлоку вполне могло прийти в голову выкопать тело. Джон содрогнулся от этой мысли. Благодаря Шерлоку он в точности знал, сколько труда необходимо приложить, чтобы разрыть могилу, а его плечу совсем не были нужны подобные глупости — только не по такому холоду и сырости.
Но прежде чем Реджинальд успел что-нибудь ответить, телефон Джона завибрировал. Джон достал его из кармана куртки и увидел сообщение от Шерлока. Улыбнувшись, он вновь посмотрел на старика, но тот уже задремал.
— Прошу прощения, сэр, — пробормотал Джон на тот случай, если Реджинальд просто решил дать отдых глазам, после чего как только мог тихо встал, перекинул куртку через руку и отправился искать Шерлока. Оставалось надеяться, что тому повезло больше, чем Джону.
========== Глава 3 ==========
Четверг, 15 февраля 1946 года
— Прости, Гарольд, мне так жаль, что Элеонора не сможет к нам присоединиться, — едва войдя торопливым шагом в семейную столовую, бросился извиняться Реджи.
Гарольд встал из-за небольшого уютного столика на шестерых.
— Что-то случилось, старина? У тебя жутко взволнованный вид.
Не задерживаясь на то, чтобы застегнуть пиджак, он подошел к другу и протянул руку.
Казалось, мир яростно завертелся вокруг Реджи. Сердце гулко застучало о ребра; он не чувствовал себя так со времен Войны, с тех самых дней, когда в голове продолжал раздаваться грохот оружейной пальбы и разрывы бомб, хотя те давно умолкли, а сознание ликовало от мысли, что он все еще жив. Улыбаясь немного сумасшедшей улыбкой, он схватил Гарольда за руку, притянул к себе и радостно обнял.
— Это все Элли! — воскликнул он, ударив Гарольда по спине, и его голос зазвенел от смеха. — Она беременна!
На мгновение Гарольд застыл в руках Реджи, а затем хлопнул того между лопаток.
— Вот молодчина! — похвалил он и, отступив назад, сжал плечи друга. — Давно пора, черт возьми!
Все еще витая от счастья в облаках, Реджи позволил отвести себя к столу и усадить в его главе. Не возвращаясь на противоположный конец, Гарольд опустился рядом и окликнул прислугу.
— К ней приезжал врач, пока мы были в офисе, — торопливо выпаливая слова, принялся рассказывать Реджи. — Сказал, все хорошо, никаких проблем и все такое. Святый боже, я стану отцом!
— Ужасно рад за вас обоих, — похлопав Реджи по предплечью, Гарольд на мгновение сжал его руку, после чего крикнул: — Винсент! Где… — слуга появился в дверях, и Гарольд тут же велел: — Бегом за вином, Винсент. Неси «Де Кастельно». У нас праздник!
Ужин прошел в дымке смеха и шампанского, и, хотя на этом празднике присутствовали всего лишь двое, в каждом его мгновении таилось не меньше веселья, чем на вечеринке в большом банкетном зале. На краткий миг Реджи пожалел о решении Элеоноры обедать с подноса в комнате, где она могла бы съесть свой тост и бульон, не ощущая доносящихся с кухни ароматов: она едва успела дойти до верхней ступеньки, как ее замутило от запаха превосходного ростбифа. Доктор, правда, заверил, что подобные ощущения пройдут максимум через пару недель, и Реджи успокаивал себя обещанием, что после рождения ребенка устроит ей самый великолепный праздник, какой когда-либо видел Лэтэм-холл.