И словно бы в подтверждение ее слов, путар вдруг задергался, захрипел и через пару мгновений затих. Навсегда.
Циана поцеловала крест у себя на шее, и закрыла ему глаза.
- Тебя звать как? – обратилась она к юному кучеру.
- Брайт. Я всего лишь мимо ехал. Я продаю глиняную посуду своего дяди.
- Так, давай быстро! Анэка залезай! Молодого махинца еще спасти сможем, если поедем быстро, но осторожно. Брайт, запрягай!
Пока они ехали до Ламтя, Циана крепко пережимала рану у парня на груди, а Анэка молча, наблюдала.
Вернувшись с ручья. Морана обнаружила, что в замке много чужаков. Конгор пояснил, что пока она отсутствовала, к Гуйтане приехали из порта Нокс с визитом отнюдь не вежливости.
Небольшой отряд расквартировался около замка, всего на глаз было около пятидесяти воинов, в основном махинцы, вепсы и хогдары. А, как известно издревле, что если в отряде есть хоть один хогдар – этот отряд почти не победим! Идя мимо них в замок, Морану кто-то окликнул, знакомым голосом, она повернулась, что бы лицезреть перед собой... Норлана. Он вышел к ней, и они обнялись.
- Добро, Кайосса! – приветствовал он, поклонившись ей.
Она лишь кивнула.
- Какими путями ты здесь? – спросила вепска, когда они ушли от посторонних глаз, в глубину сада, который располагался при замке.
Норлан улыбнулся, но как-то грустно.
- Не по своей воле.
- По чьей же?
Он вздохнул.
- Ты присядь со мной рядом, – сказал он ласково, указывая на место рядом с собой на небольшой скамье. – Я тебе все и расскажу.
Через багряный осенний Ламть проехали с ветерком, и остановились у Большой палатушки с вывеской “Лекарня Хамура”.
Не успели Анэка и Циана спустить ноги на песчаную землю, как двое молодцов вылетели им на встречу из палатушки и принялись снимать раненного с возу.
- Осторожнее, он сильно много крови теряет.
Брайт в растерянности стоял около своей поклажи. Анэка хмуро наблюдала за всем действием, однако без особого интереса, и когда Циана и лекарь, хозяин сего заведения – Хамур прошли в полати, она отвернулась и пошла в харчевню напротив. Брайту она сказала обождать Циану на улице.
Харчевня в которую вошла Анго в поискал съестного на дорогу, носила не броское название “Маховня”, что на махинском означало – “Владения повара”. Народу в ней было мало. Пара купцов сидело поодаль, и один воин в одиночестве пил брагу, очевидно, повернувшись к Анэке спиной. За не высокой стойкой, протирая посуду, стояла девушка, примерно одного возраста с Анэкой. Она усердно терла глиняный сосуд, и не смотрела на того, кто вошел.
Анэка подошла к ней, и спросила
- Добро вам, миледи! Не найдется ли у вас кукурузных лепешек и хогдарского кваса в дорогу?
Девушка подняла голову, и Анэка увидела внимательные карие глаза, обращенные на нее.
- И Вам добро, путница! – кивнула она. – Сколько лепешек желаете? А квас у нас только иллинский.
Иллинский квас был самым лучшим наряду с путарским яблочным морсом. Ну что же, неплохо!
Кареглазая кухарка любопытнго разглядывала Анэку, когда та прикидывала сколько съестног взять в путь.
- Пожалуй в этот мешок можно сложить? – перебила ее Циана.
Кареглазая малость отступила назад, когда увидела на сюртуке Цианы кровь.
- Не бойся, все хорошо, я привезла раненного – поднимая руки, остановилась в дверях Циана.
Пивший брагу войн, тут же вскочил, но увидев, что никакой опасности нет, плюхнулся обратно.
Купцы лишь переглянулись и продолжили беседу.
- Тебе бы умыться – сказала Анго.
Циана поморщилась, оглядывая харчевню.
Кареглазая кухарка, беря мешок для еды, и поглядывая на странных девушек-путниц тихо сказала:
- Там во дворе у нас колодец, вы можете умыться и передохнуть, если надо – и она скромно улыбнулась Анэке.
Циана кивнула и они прошли во двор.
Колодец был шикарный. Большой и сразу видно, что делал его бюольшой мастер. И вода оттуда оказалась очень вкусной, Анэка даже наполнила один небольшой бурдюк ею, пока Циана отмывала себя от грязи и крови.
- Он выживет? – спросила Анэка, когда Циана почти привела себя в порядок.
Вепска пожала плечами.
- На это лишь воля Богов!
Вполне себе ответ лекаря, ничего другого Анго и не ждала.
- Что делать с Брайтом?
Циана, достала небольшим ковшом воду, сделала пару глотков и ответила:
- Ничего. Скажем ему, что бы отправлялся домой.
Когда Циана чистила свой сюртук Анэку привлек ее медальон на шее, но спросить про него она пока что не решилась.
Всему свое время. И для разговоров тоже.
- Переночуем тут, а назавтра едем на Воростраж – сказала Циана, обращаясь не к иллинке, а скорее просто размышляя.
Вепска была внимательна и заметила, что над харчевней сдается пара комнат для путников.
- А может не будем делать привал? – размышляла в ответ Анго.
Циана пожала плечами.
- Путь не близкий, нужно как следует передохнуть, набраться сил, выспаться и двинемся завтра далее.
Сказав это она внимательно посмотрела на свою спутницу.
- Не серчай! Мы обязательно сюда еще вернемся! – и она похлопала Анэку по плечу.
Кареглазая кухарка, уже приготовила им съестное в путь, когда они обе заявили ей, что хотят взять каморку на верху на одну ночь. Девушка улыбнулась, и позвала кого-то. Через мгновение перед ними появился могучий мужчина, седых волос, очевидно он приходился отцом девушки, и самолично сопроводил их в каморку, сказав по пути сколько это будет стоить.
Каморка был не большой, как и вся харчевня, с одной, но довольно широкой лежанкой.
- Мия, принеси сюда воды и полотенца! – распорядился хозяин заведения.
Мия сверкнула глазами и быстро исчезла. А вернулась столь же быстро с кувшином воды и полотенцами.
- Если что-то будет нужно вам миледи, только позовите – сказала девушка, и ее щеки вспыхнули румянцем, когда она перевела взгляд на Анго.
Циана кивнула, и девушка, как показалось нехотя, удалилась.
- Ты ей понравилась – сказала лукаво лекарь.
Анэка лишь промолчала в ответ.
Норлан рассказал Моране вещи, о которые она и сама подозревала. И это значит что кнесс Мортон не ошибся в своих опасениях, Гуйтана готовила войство на войну не с брагами, а с иллинами, а браги были нужны для провокации войны. Норлан рассказал ей свои мысли по этому поводу и оказалось, они вновь думали в одном ключе.
- Браги – народ горячий – говорил он, – из искры разговается большое пламя, ты ведь знаешь. Стоит их спровоцировать и войны не избежать.
- Но зачем им война?
Норлан усмехнулся.
- Я тебя не узнаю, Кайосса! Браги на войне живут, а если ты про Гуйтану, то она уже не та девченка, которая хотела вылечить этот мир от войн. Гуйтана хочет власти над этим миром.
Морана тяжело вздохнула, и встала с лавочки спиной к Норлану.
Какое-то время они молчали. Морана понимала, что такую Гуйтану с такими стратегическими планами, ей ни за что не одолеть, и не отговорить. Это был практически другой человек. Чужой ей.
- Ты не должна быть на ее стороне – тихо прошептал Норлан, обнимая Кайоссу за плечи сзади. – Она погубит тебя, пойми!
Конечно же он был прав, но как она могла пойти против той, что была в ее сердце, которую она любила... И любит. Любит ли? Или это остаточное чувство долга?
Она повернулась к Норлану лицом, и наткнулась на эти аквамариновые зоркие глаза. Не прошло и мгновения, как он прикоснулся своими губами к ее.
В комнате переговоров замка, Гуйтана размышляла о том, с какого фланга надо ударить в первую очередь. Вертя в руке кинжал, подаренный отцом, она говорит:
- Мы должны быть уверены, что брагинцы помогут нам с севера, если нет, придется всех их убить, ибо они вхожи в наши планы, а значит знают больше, чем надо, и... – она запнулась на миг, подойдя к окну ведущему в сад, и увидев как Норлан обнимаяет и целует Морану, и она вполне себе принимает его бесчестное действие.
Все молча слушали тишину, не решаясь поторопить кнессинку продолжать.
- Мы должны любой ценой уничтожить этих предателей иллинов! – быстро закончила она фразу, повернулась и метнула кинжал в поставленный на папа стол, около входа, а в глазах ее сверкнула зловещая ревностная ненависть.
Никто не посмел ей возразить.
2.
Этот поцелуй почему-то не вызвал в душе у Кайоссы никаких эмоций. Она просто знала и чувствовала, что Норлан испытывает к ней нечто такое, что можно даже назвать чувством любви, только вот ответить на это она не могла, ибо не испытывала тоже самое, да и вообще ничего такого. Только дружескую привязанность. Поэтому, как только эмоциональный эпизод прошел, она отстранилась и спокойно посмотрела в глаза другу.
- Этого больше не должно повторится – немного позже произнесла она.
Норлан попытался, вновь обнять ее за талию, что бы насладится хотя бы ее присутствием в его объятиях, но нет, Кайосса была неприступна.
- Но почему? – не выдержал Норлан.
Морана ждала этого вопроса, и знала на него ответ.
- Потому-что ты мне друг, им и останешься.
Махинский вечер был темным. В небольшое аркадное окошко просматривалось осеннее небо.
Анэка лежа смотрела на него и молчала. Циана рядом тоже не спала, хотя глаза ее и были закрыты.
Почему-то больше всего в такой вечер думалось о доме, как там мама, поняла ли она то, что ее дочери вновь приходится уходить. Мамы всегда все понимают без слов, и часто просто молчат о своих желаниях. Ленара была именно такой, и Анэка всегда знала, что ее мать любит ее, но не осуждает ее пути. А может она даже догадывалась об остальном.
- Анго...
Голос Цианы прорезал звенящую тишину.
Иллинка повернула голову, и наткнулась на изучающий ее взгляд.
- Ты знаешь Наиру?
- Нет.
Циана приподнялась на локте.
- Как же ты собираешься ее отыскать?
- По описанию Софиты, и... У нее рисунок на теле, в виде крылатого змея-посланца. Такого рисунка нет ни у кого.
Лекарь шумно вздохнула.
Какое-то время они молчали. Позже Циана все-таки спросила:
- Почему ты одна?
Анэка прикрыла глаза, вспоминая прощание с Мораной. От этих воспоминаний защимило сердце, и она сказала тихо:
- Так получилось.
Гуйтана сидела за широким столом в своих покоях, когда Морана вошла.
- Не хочешь мне рассказать, что тут происходит? – спокойно сказала вепска, не снимая меча и доспехов.
Кнессинка даже не повернулась к ней, продолжая сидеть спиной.
Морана сдела несколько шагов и увидела, что Гуйтана пишет что-то на пергаменте. Но только она приблизилась еще на дюйм, девушка резко дернулась и выхватывая кинжал направила его на Кайоссу, да так, что рыжеволосая воительница не ожидала такого поворота.
- Стой, где стоишь! – гневно обратилась она к Кайоссе.
Морана удивленно замерла на месте, даже не успев положить руку на меч.
- Сперва я услышу твои объяснения! – властно сказала она, и глаза ее сверкнули недобрым огоньком.
Моране впервые тогда показалось, что перед ней совсем не Гуйтана, а кто-то другой. Её возлюбленная никогда бы, даже в самом горячем споре и гневе, не направила бы на нее оружие. А в глазах этой девушки такая злоба, что можно было бы пол мира поглотить.
- Что ты хочешь услышать? – так же спокойно говорила вепска.
- Правду!
Воительница легко развела руками.
- Какую же?
- Я хочу услышать почему кто-то смеет тебя целовать, а ты ему поддаешься настолько, что это так долго длится?!
Морана усмехнулась про себя, но внешне она оставалась как всегда спокойна и непоколебима.
- Это длилось всего пара мгновений, и...больше не повторится.
Гуйтана опустила кинжал, но сжимала его с такой силой, что казалось еще миг и ее руки вживутся в рукоятку.
- Я говорю тебе правду – повторила Кайосса, ловя себя на мысли, что она оправдывается.
Кнессинка молчала какое-то время, потом произнесла:
- В эту ночь ты не будешь спать в покоях рядом со мной. Я больше не хочу сегодня слышать от тебя слов. Отступи назад, если согласна.
Морана тот час сделала шаг назад, таким образом принимая решение своей возлюбленной. И больше не проронила ни слова.
Конечно, будучи хорошим лекарем, Циана кое-что смыслила в чужих душах и ей показалось, что Анэку и Морану связывало больше, чем просто дружба. Какое-то время она размышляла задавать еще вопросы, или лучше не стоит. Где-то любопытство пересилило.
- Кем ты считаешь Морану?
Анэка вздохнула, отвернувшись к оконцу.
- Она мне как сестра.
- И только?
Анэка не поворачиваясь кивнула.
Иллинка услышала, как повернулась к стене лекарь, а потом она сказала:
- Вепсы очень верный народ. Добрых снов тебе.
Ночь была лунной. Морана стояла в саду, прислонившись к высокой сосне, уходящей вершиной к звездам.
Она искала ответы в себе, хотя знала, что они находятся на поверхности.
Но отчего-то не верилось, что Гуйтана способна была на то, что о ней говорили все, кто жил в замке. Откуда такие перемены, с чего? Это ли ее Гуйтана, которая всегда хотела помогать нуждающимся без меча и щита. А теперь ее оружие было направлено на Морану.
Где-то рядом хрустнула ветка, Морана легко и тихо обернулась, кладя руку на меч.
- Это я, Конгор – почти шепотом произнес молодой человек, и вышел на освещенную луной сторону сада.
Вепска посмотрела поверх головы парня, высматривая того, кто мог не нарочно прийти за ним. Ни души.
- За мной никто не шел – виновато сказал парень.
Морана, наконец, сосредоточила взгляд на нем.
- Тебе не стоит ходить по сумеркам одному – наставленчески сказала она.
Парень криво улыбнулся, полез за пазуху, вынул оттуда сверток и протянул ей.
- Возьми.
В лунном свете было не совсем ясно что это.
- Тебе это нужнее, чем мне.
Морана тупо смотрела на сверток.
- Что это?
- Это Гуйтана писала до того как... Как её... – Конгор запнулся смотря в глаза Кайоссе, совершенно не предполагая, что произойдет в следующий миг.
Морана, до этого была абсолютно уверена, что Конгор был на ее стороне и что он знал о том, что тут происходит гораздо больше, чем она, но...
В следующие несколько мгновений, всматриваясь в глаза юноши, она поняла что совсем не знает никого от сюда, и каждый может быть против нее. Глаза сверкнули яростным огнем, в доли секунд Морана вынула свой меч, и приставила его к горлу Конгора, толкая к каменному ограждению сада.
Парень даже не сопротивлялся, однако его испуганный взгляд говорил о многом, но Морана какое-то время была не в себе, ее словно бы охватил бес. В то мгновение она бы не задумываясь распорола бы парня на две части, если бы не...
Перед ее пылающими взоров вдруг в какой-то дымке предстала ... Анэка, с ее милой, почти детской улыбкой и чуть грустными глазами.
- Что с Гуйтаной? – опуская меч процедила сквозь зубы Морана.
Она хорошо понимала, что могла только что убить Конгора за то, что он знает то, чего не знает сама Кайосса. Его спасло, как не странно, воспоминание об Анэке. Это было глупо, но Морану не отпускала мысль, что она не правильно повела себя с иллинкой.
- На этих пергаментах все написано – осторожно произнес напуганный до смерти молодой человек. – Послушай, я не враг тебе.
Морана сверкнула глазами, и в лунных бликах такой взгляд выглядел зловеще.
- Для меня тут все пока враги – жестко ответствовала вепска.
- На войне как на войне – чуть улыбнулся Конгор.
Морана была серьезна, как никогда, и парень осекся.
- Я тебе не враг – упрямо повторил молодой человек, подходя почти вплотную к той, кто чуть не лишила его жизни мгновение спустя.
Морана вглядывалась в глаза парню, она знала что он не причем, что это просто глупая ревность и верность долгу.
- Мне надо идти – спокойно сказала она, будто бы и не было этой вспышки безумия.
Конгор посмотрел ей в след, и сказал:
- Не обманывай себя, Гуйтана уже другой человек.