Она знала, что Конгор прав, той Гуйтаны, что она любила нет больше. Но кто же вместо нее? И зачем? Она упорно не хотела сознавать, что перед ней в теле Гуйтаны, ее нареченной возлюбленной может быть кто-то еще. Быть этого не могло! Возможно они тут все сошли с ума!
Кайоссе не было место в замке, и она осталась ночевать возле лагеря войска Мортона. Ей не привыкать, только вот, как теперь быть со всем этим. Надо было подумать. Она расположилась недалеко от костра Хорра и соплеменников, зная, что хогдары ее не прогонят. Это было правдой, бравые хогдары лишь немного удивленно поглядывали в ее сторону. Но Морана старалась даже не допускать такую мысль, что они могут быть не на стороне добра. Хотя Конгор прав, “на войне как на войне”, если вдруг Ярона права, и Мортона не станет, войско будет либо распущено, либо перейдет под командование самой Гуйтаны. Это было немного дико. Гуйтана с оружием, это все равно что сама Морана подалась бы в монахи. И ей предстояло выяснить, какого рожна тут творится.
- Можно?
Немного грубый хриплый голос, отвлек ее от яростных размышлений.
Кайосса подняла глаза. Перед ней стоял Хорр с тарелкой бараньих ребрышек по-хогдарски. Она видела Хорра в последний раз до этого, десять годниц назад, он тогда был еще мальчишкой, а сейчас это статный воин, прошедший не мало боёв и сражений. На его левой скуле красовался жестокий шрам, но он не портил его мужественного лица со щербинками на лбу. Такие мужчины, помнится, очень нравились Яроне.
Морана кивнула на старый поваленный дуб напротив.
Он поклонился и присел напротив, тут же протянув ей съестное.
- Это тебе, от нашего отряда.
Отказаться было бы не уважением. Она взяла угощение.
- Благодарствую.
- Ты все так же не разговорчива – улыбнулся он, уголком губ.
“Красавец-мужчина, и почему мое сердце уже занято.”
Морана сглотнула отводя глаза в сторону, сама от себя не ожидая таких мыслей.
- Не люблю поговорить без толку – ответствовала она.
Он усмехнулся.
- Узнаю Морану Кайоссу!
Как-то это было произнесено не с усмешкой, а с гордостью.
Какое-то время они молчали, потом Хорр нарушил тишину.
- Я слышал, что ты против нашего похода на Брагинские владения. Почему?
Морана знала, что он задаст эти вопросы, слишком очевидно все было.
- А в них есть смысл? – задала она ответный вопрос.
Хорр глянул в сторону лагеря.
- Во всем есть смысл.
- И какой смысл идти к брагам, зная, что их больше, и они могут положить половину наших войнов в одно “причастие”. Не лучше ли было хорошенько продумать план по обороне от них, а не нападению?
Хорр до этого улыбавшийся, сделал серьезное лицо.
- Ты согласен вести свое войско на бойню? – испросила вепска. – Если так, то мы последний раз видимся.
Хорр было хотел возразить, но промолчал, и поднявшись произнес:
- Доброй тебе ночи, Морана!
Кайооса лишь кивнула в ответ. У нее внутри бушевала ярость, от того, что она знала, что они все идут на смерть, и ничего не могла сделать. Да и Хорр лучше нее знал это, но приказы надо выполнять. Главное на войне, это война! От этого было невыносимо тяжко на сердце.
Солнце лишь краешком показалось из-за леса, а иллинка уже была на ногах. Умывшись из большой бадьи около старого дуба, Анэка расположилась около входа в лекарню, что бы почистить оружие и наточить меч. Было еще довольно рано для этих занятий, но она решила подождать пробуждения Цианы, что бы вместе трапезничать и отправится в путь. Но не успела она подумать о том, что сегодня они скорее всего на корабль не попадут, как со стороны махинской равнины раздались крики и звон стали. Спустя какое-то время оттуда прибежал сломя голову пацан-крепыш и задыхаясь выпалил:
- Скорее, миледи, там помощь нужна!
Анэка не раздумывая бросилась за ним, совершенно позабыв, что ждет Циану.
Пацан не врал. Рядом с небольшой повозкой, двое махались мечами. Сперва Анэка не поняла в чем тут беда, а потом заметила что один из драчунов ранен, причем ранение было довольно серьезное, на первый взгляд. Белобрысый драчун держал в левой руке меч, а другая рука сжимала рану на груди.
Толпа вокруг улюлюкала и просила справедливого наказания.
- Задай ему, Фокк, этот ублюдок украл у меня коня! – орал во всю глотку махинский купец.
- Стойте! – крикнула Анэка в толпу, но ее никто не услышал, даже не повернулся никто.
Тогда она махнула пацану и ловко протиснувшись чрез толпу, встала на сторону раненного, тут же отбив выпад шедший ему в голову.
- Прочь с дороги! – взревел Фокк, крепко сбитый махинец с усами и бородкой и замахнулся на иллинку, но та отбила удар.
- Он ранен, ему нужна помощь – ответствовала Анэка.
Махинец остановился, и разводя руки в стороны сказал, обращаясь к толпе:
- А мы ему и помогаем, разве нет?
Толпа взревела с вызовом, и Фокк кинулся на иллинку.
- Не надо играть со мной – тихо сказала Анэка, но так что бы махинец услыхал.
- А то что?
- А то я разозлюсь! – так же спокойно проговаривая каждое слово ответствовала иллинка.
Но махинец лишь ухмыльнулся.
- Жду не дождусь, детка!
Анэка, конечно, не ждала что они смилостивятся. Тут и ежу понятно, надо драться.
Первый выпад махинца цели не достиг, второй – тоже. А на третий Анэка поймала его на ложный замах, меч Фокка ударился о рукоятку трехольта, и как деревянный отскочил в сторону.
Толпа охнула и отпрянула.
Анэка стояла держа меч направленный прямо в солнечное сплетение Фокка, а тот недовольно потирал запястье скаля зубы.
- Я тебя на куски порву! – скулил махинец.
Иллинка лишь улыбнулась.
- Не в этой жизни! – раздался властный голос Цианы
Толпа притихла и бросила в рассыпную. Фокк испуганно озирался.
- Возьмите его! – серьезно приказала лекарь, двум стражникам, которые пришли с ней.
Оба стражника были на три головы выше Фокка и тот даже не сопротивлялся, лишь напоследок выкрикнул:
- Мы еще встретимся!
Циана покачала головой.
- Тебя ни на миг нельзя одну оставить – обратилась она к иллинке по-дружески. – Что там с ним?
- Кажись ранение в грудь довольно серьезное – отозвалась Анэка.
Циана кивнула помощникам, они подняли раненого и понесли.
Солнце уже забралось повыше, пора было трапезничать, а далее путь.
3.
Морана проснулась от звуков горна. Потянувшись и расправляя затекшую, во время сна на жесткой подстилке, спину, она огляделась. Вокруг было много невыспавшихся лиц воинов из отряда Хорра и Бикстера, огромных размеров хогдара, который командовал в основном махинцами, вепсами и путарами, бывшими у него в отряде. Вепска обернулась на замок, на его крыльце стояла Гуйтана и на повышенном тоне разговаривала с Конгором, а затем влепила ему хлесткую пощечину. После чего, отправилась в свои покои, а молодой человек так и остался стоять на крыльце.
Морана нехотя пошла узнать, что стряслось.
Только ступив на порог замка, она уже издали увидела, как Гуйтана, облачившись в вепские боевые латы раздавала приказы о сборах в путь.
- Что стряслось? – спросила Кайосса у совсем поникшего Конгора.
- Войско Ханура вернулось ни с чем, они потеряли половину отряда. Кнессинка хочет сама навестить кнесса Багорского в его логове под Брагинской землей.
Морана сглотнула.
- А Мортон?
Парень едва сдерживал слезы, и Кайосса поняла все без его ответа.
“Если Мортон погиб, его правлению конец, это значит, что Гуйтана приберет власть к своим рукам, и пиши – пропало. Возможно это и сказал ей Конгор.”
- Ты, вот что... Иди-ка разыщи мне Норлана и Фукора, это лучник из отряда Хорра, ясно?
Парень кивнул и быстро зашагал в торону лагеря, где слился с толпой воинов, а Морана направилась прямо к Гуйтане. Пора, наконец, было прояснить ситуацию.
Она не стучась вошла в покои Гуйтаны, и с порога спросила:
- Что происходит?
- Мы собираемся в путь, дорогая Морана, ты идешь с моими воинами.
Она даже не обернулась на Морану, продолжая что-то писать на пергаменте.
- Вот как, ты все уже решила значится.
Гуйтана обернулась на эту усмешку, а именно так она поняла тон Кайоссы.
- Пока Мортона нет в замке, я здесь отдаю приказы! – высокомерным тоном царицы ответила девушка.
- Вряд ли Мортон бы это одобрил, если бы был жив...
Гуйтана резко вскочила на ноги, и развернувшись на жестких военных сапогах попыталась влепить пощечину и Моране, да не тут-то было. Вепска поймала ее руку, и заставила смотреть прямо в зеленые с аквамарином глаза.
- ... а он ведь не жив, правда? – продолжала Морана. – И ты решила, что можешь распоряжаться его замком, властью, войском и Конгором. Это ты зря!
- Отпусти меня! – все еще приказным тоном говорила Гуйтана.
Но Морана будто бы и не слышала ее просьбы-приказа.
- Не лучше ли оставить войну тем, кому она нужна и позаботится о народе, который остался без кнесса!
Голос Мораны угрожающим не был, но Гуйтана начинала понимать, что не такими методами нужно действовать, правда вот справится со своей злостью и ревностью на Кайоссу не могла.
- Я приказываю тебе отпустить меня, женщина!
Подобного тона от Гуйтаны Кайосса никогда не слыхала но прошло много годниц, которые могли поменять все. И поменяли. Всё.
- Я свободна от приказов, и ты знаешь это. Я войн свободного боя.
Морана ухмыльнулась, когда в очередной раз, Гуйтана сделала попытку высвободить руку.
- И ты знаешь, что из моих цепких рук не так просто вырваться, не так ли?
Новоиспеченная владычица молчала, смотря на Морану, которую даже годы битв и странствий не смогли изменить.
Гуйтане вдруг захотелось просто поцеловать свою возлюбленную, и таким образом разрешить спор, но...
Морана уловила перемену во взгляде, слишком часто она смотрела в глаза тем, с кем ей приходилось разрешать военные конфликты. Она отпустила ее руку, положив свою на меч, с правой стороны пояса.
- Ну так что, поговорим?
Гуйтана кивнула, потирая запястье.
- Мы двинемся в путь завтра на рассвете – усталым голосом произнесла Циана, пытаюсь отмыть руки в бадье.
Анэка посмотрела вдаль махинской равнины.
- Может я таки одна пойду?
Циана ничего на это не ответила, лишь всплеснула руками.
- Помоги мне перенести раненного в верхние палати.
Парень, как и предположила Анэка, был серьезно ранен. Когда Циана и ее помощники промыли рану, они обнаружили там кусок стрелы, застрявший между ребрами. Вынуть ее не было никакой возможности, парень мог умереть от потери крови. Тогда Циана написала депешу в Ламоть, лекарю Майгору, что бы он тот час прибыл в Махор.
- Как это ему поможет? – испросила иллинка.
- Майгор очень опытный лекарь, его знает весь ближний свет, возможно он сталкивался с такими ранениями, и подскажет мне и моим помощникам, как быть.
Анэка вздохнула.
- Мы же завтра на рассвете уходим.
Циана кивнула.
- Вот поэтому я должна сегодня передать дела моим лучшим помощникам – Диару и Генриту.
Вепса, которого серьезно ранили, Генрит и Циана положили в верхние палати, ближе к окошку. Таких серьезных ранений Циана не видела давно, а вот Анэка так и вообще не видела, считай, что самое серьезное ранение, которое она видала, были раны Кайоссы, которые они излечили кусочком хрусталя принесенным Райаном.
Эти воспоминания почему-то ранили больнее ножа, но настырно лезли в голову, не давая забыть, что они уже давно с Мораной не одним путем идут.
Прошло около пол дня, когда гонец привез депешу, что Майгор будет еще до сумерек в Махоре.
- Ты желаешь пойти без меня? – спросила Циана, когда вышла их палатей, вытирая руки полотенцем.
Анэка глубоко вздохнула и ответила:
- Нет. Но ежели ты захочешь остаться еще на дницу, я уйду одна.
Лекарь присела рядом с иллинкой на лавку.
- Никак мне не понять от чего ты так бежишь.
Это было сказано с такой горечью и желанием помочь одновременно, что Анэка даже не нашлась, что сказать, она лишь отвела томный взгляд в голубые небеса.
Они помолчали.
- Имя у него есть? – спросила иллинка о парне со страшным ранением.
- Хайгосновец.
Анэка резко повернула голову, щурясь на лекаря.
- Ты знаешь его?
Анго перебирала в голове все имена и места, где она за свою короткую жизнь успела побывать.
- Знакомое имя. Скорее всего он вепс.
Циана склонила голову.
- Вепс. А я полагала, что ты не разбираешься в родах.
Иллинка пожала плечами.
Хайгосновец, скорее всего был лучником, но узнать этого не представлялось возможным, ибо у парня был бред, и в сознание он почти не приходил.
“И как с такой серьезной раной, можно было еще драться с этим Фокком?”
- Ты знаешь, что Фокк Хадигор – вепс по крови, а по роду орлан? – спросила Циана, когда они сели за трапезу.
Анэка отхлебнула козьего молока из высокой крынки.
- Я не ведаю кто такие орланы.
Лекарь улыбнулась.
- Они живут далеко за брагинскими холмами, на дальних островах. Говорят они дальние родственники северных иллинов – хогдаров, ты разве не слыхала.
- Это ошибочные сведения! – сказал низкий мужской голос принадлежавший очевидно Майгору. – Я прошу меня простить, – поклонился он, – что я прервал вашу беседу и обед – и он еще раз поклонился.
Циана встала, и пригласила его кивком за обедню. Анэке почему-то это не понравилось. Мужчина перебивающий важный разговор, который его не касается. Разговор вот только не был важным, но однако же, он мог быть таким.
- Вы знаете орланов? – поинтересовалась Циана.
- Встречал – сухо ответил врачеватель. – Ваш приятель не орлан, поверьте мне.
- Отчего же? – не унималась лекарь.
- Был бы он орлан, мне бы не пришлось приезжать сюда, и сейчас ваш молодой человек лежал бы не на койке, а в гробу – и он улыбнулся, какой-то горькой улыбкой.
Видно он и правда знавал орланов. Анэка о них очень мало слышала, но одно было неоспоримо – Фокк орланом не был, и с чего бы это Циане так думать.
Майгора она рассматривала мельком, желая не привлечь внимание. Высокий, строгий вид этого вепса напомнил ей своего деда. Этакий крепыш без возраста, но с седыми волосами и коротенькой путарской бородкой, выбритой клином вниз. Держался он статно, руки у него были в мозолях, не врачевательские руки совсем, разве что в военном госпитале работал, да воинов зашивал чугунной иглой. Не веселая работа у лекарей в наше время, столько они всего видят.
Изредка во время трапезы Майгор поглядывал в сторону иллинке, и задерживал взгляд на ней. Это немного насторожило, хотя впрочем, после трёхольского похода было это не удивительно.
После обедни, Майгор и Циана удалились в палати, а подошедший Генрит попросил ее наколоть дров, возможно понадобится огонь.
Иллинка смекнула зачем огонь средь бела дня.
Другой помощник Цианы, Диар что-то усиленно толок к большой глиняной плошке, на Анэку почти не смотрел, лишь поглядывал на двор, не принесет ли еще кого нелегкая.
Диар был путаром, для него было огромной честью работать с Цианой, да и работал он старательно и ладно. Движения его были выверенные и тонкие, в отличии от жесткого Генрита. Диар совсем не выглядел как путар, не толст, не мешковат, наоборот стройный и подтянутый от излучал уверенность и отвагу. Его немного смуглое лицо всегда было серьезно, будто он был где-то не тут, а каких-то своих думах. Лишь шрам на правой щеке портил это смурное великолепие будущего врачевателя. Генрит напротив же, всегда улыбался, даже когда и улыбаться особо было нечему. У него была рыжая шевелюра ниспадающих волос перетянутых на высоком лбу серой тесьмой. Серый цвет говорил о смирении и подчинении, правда рукопожатие, которое ощутила Анэка при встрече было далеко не смиренным, и скорее всего эти руки не так давно сжимали меч и защищали невинных не хуже, чем сейчас их защищают... от смерти. У Генрита были всегда задорные глаза, даже когда он не улыбался, глаза будто бы делали это сами по себе. Ростом мать природа его тоже не обделила, был он на две головы выше Анэки и самую малость – Цианы. “Мужчина должен быть выше женщины, так гласили древние манускрипты, которые когда-то читала Анэка.”