23 марта путь преградила очень широкая полынья, расширяющаяся на глазах. С высокого тороса, на который взобрались, чтобы осмотреть дальнейший путь, увидели необозримо, до самого горизонта открытое море. «Величественно, ужасный и грустный для нас вид! На пенящихся волнах моря носились огромные льдины... С горестным удостоверением в невозможности преодолеть поставленные природою препятствия исчезла и последняя надежда открыть предполагаемую нами землю, в существовании которой мы уже не могли сомневаться... Мы сделали всё, что требовали от нас долг и честь». А находились путешественники тогда не более чем в сотне вёрст от «матерой земли» — острова, к которому стремились и который назовут именем Врангеля.
Опасности подстерегали и на обратном пути. Повторилась ситуация с оторванной штормом льдиной. «В мучительном бездействии смотрели мы на борьбу стихий, ежеминутно ожидая гибели... Льдина наша носилась по волнам, но всё ещё была цела. Внезапно огромный вал подхватил её и с невероятной силой бросил на твёрдую ледяную массу. Удар был ужасен... Минута гибели нашей наступала. Но в это роковое мгновенье спасло нас врождённое человеку чувство самосохранения. Невольно бросились мы в сани, сами не зная куда, быстро полетели по раздробленному льду и счастливо достигли льдины, на которую мы брошены... Мы были спасены и радостно возблагодарили Провидение».
Под не стихающий рёв ветра двинулись к берегу, до которого было уже недалеко, пока оставалось продовольствие, продолжали его описание. Фёдор Матюшкин отправился к мысу Шелагскому. Там он снова встретил Камакая, который рассказал о хижине в тундре, обтянутой большими белыми парусами, где чукчи нашли останки людей, провиант, табак, железные предметы. Матюшкин осмотрел эту хижину и сразу понял, что построена она не чукчами, а, возможно, мореходом Шалауровым, первым прорвавшимся по Ледовитому морю так далеко на восток. Потерпев кораблекрушение к востоку от Шалагского мыса, он нашёл свою смерть в этой хижине неподалёку от устья реки Веркона в 1764 или 1765 году.
8 апреля отряд Врангеля достиг выдающегося далеко в море скалистого мыса Якан, с которого, по рассказам чукчей, лучше всего было видно землю в ледовитом море. На карте, приложенной Врангелем к описанию путешествия, помещён был этот остров с надписью: «Горы видятся с мыса Якан в летнее время».
Матюшкин решил попытаться налегке (с тремя нартами) пройти на север именно с мыса Якан. Врангель же продолжал двигаться на восток. Он оказался у того мыса, к которому в 1777 году от Берингова пролива прошли два корабля Джеймса Кука. Один чукча вспомнил, что видел много лет назад подходившие к берегу два больших парусных судна. Продолжая путь на восток, отряд вышел к мысу Ванкарем на берегу реки того же названия. В трёх-четырёх десятках вёрст от него находился остров Колючин, куда и подъехал на собачьей упряжке Врангель. На Колючине находилось чукотское селение — 11 хижин. Их жители сначала приготовились обороняться, но сопровождавший Врангеля чукча-переводчик Этель договорился с ними, и удалось даже совершить выгодный обмен: за табак и бисер получить китовое мясо.
В этом году островитяне забили в море полсотни китов, не считая множество моржей. Изобильна была морским зверем Колючинская губа, которая через 110 лет станет известной всему миру как место гибели ледокола «Челюскин».
10 мая Врангель вернулся в Нижнеколымск. Его четвёртое путешествие продолжалось 78 дней. Матюшкин уже был на базе. Он так и не увидел земли, на обратном же пути подробно описал Чаунскую губу и сделал много астрономических наблюдений.
Срок экспедиции, определённый Адмиралтейством, заканчивался. Нужно было возвращаться в Петербург. Врангель вынужден был сделать вывод: земля в Ледовитом океане не обнаружена. И если она всё же существует, то «открытие её зависит единственно от случая и благоприятного расположения обстоятельств». В письме к Литке Врангель писал: «Теперь я не имею никакого сомнения, что есть на севере земля, сказания чукч так согласны и утвердительны, что уже не искать, а найти следует».
Покинув Нижнеколымск, 22 ноября Врангель прибыл в Верхоянск, который якуты звали Боронук. Город состоял всего из пяти деревянных домов и церкви. Термометр показывал 40 ниже нуля, но, невзирая на это, на второй день после Рождества Врангель и его спутники пустились в путь.
«При таком холоде всякая поездка, даже и в санях, затруднительна, а верхом на лошади — несносна», — писал Врангель. Предстояло преодолеть Верхоянский хребет. 10 января Врангель прибыл в Якутск, где произошла счастливая встреча с давним его другом Петром Анжу.
Русской Америки правитель
Через семь месяцев, 15 августа 1824 года, Врангель въехал в столичный город Санкт-Петербург, так далёкий от всего, что увидел и пережил путешественник на востоке и севере огромной страны. Он составил проект новой экспедиции для поисков «Северной земли», но В.М. Головнин дал Врангелю другое задание.
Прошло немногим больше полгода, и Фердинанд Петрович отправился во второе кругосветное плавание. Он повёл военный транспорт корвет «Кроткий» с грузом для Камчатки и Аляски. Вместе с Врангелем плыли спутники по ледовым походам — Матюшкин, Козьмин и Кибер.
Корвет вышел в плавание 25 марта 1825 года, а вернулся в Кронштадт через два с половиной года, 14 сентября 1827 года. «Кроткий» пересёк Атлантический океан и обогнул с юга Южную Америку. Он заходил в порты Бразилии и Чили, на Маркизские острова. Во время плавания Врангель проводил регулярные научные исследования: метеорологические наблюдения, измерения температуры поверхности моря.
По возвращении Фердинанд Петрович Врангель женился на ревельской красавице Елизавете Россильон. Он служил на флоте, командовал фрегатом «Елизавета», а уже через год, в конце 1828 года, его назначили главным правителем Российско-Американской компании. Вместе с семьёй в ноябре 1829 года Врангель прибыл в Ново-Архангельск (Ситху), где провёл пять лет. Они пролетели в постоянных путешествиях по русским поселениям на побережьях Аляски, Калифорнии и Алеутских островов. Врангель обошёл на судах компании всё тихоокеанское побережье Америки — от Берингова пролива до Южной Калифорнии. Во внутренние районы Аляски им были отправлены экспедиции Ивана Васильева, Алексея Кашеварова, Лаврентия Загоскина, Андрея Глазунова. Был построен редут в заливе Нортон. Врангель организовал поход П. Колмакова в 1838— 1839 годах в бассейн реки Квихпак (Юкон), в результате которого создана была карта значительной части территории Аляски.
В годы правления Врангеля русские колонии в Северо-Западной Америке достигли наивысшего расцвета. Там он написал научное исследование «Народы Северо-Западной Америки». До продажи этих земель вместе с их населением Соединённым Штатам оставалось 27 лет.
В Петербург через Мексику
Возвратился Врангель в Петербург спустя 7 лет после того, как с женой и ребёнком покинул его через Московскую заставу. В Ново-Архангельске умер его первый ребёнок и родился второй. Врангель выехал из Ситхи с женой и малолетней дочерью 24 ноября 1835 года. От Адмиралтейства он получил задание посетить Мексику и провести там переговоры от имени российского правительства.
Из Ново-Архангельска корабль Российско-Американской компании взял курс к главному городу испанской Калифорнии Монтерею. Всего три недели занял путь, несмотря на сильный шторм. Следующая стоянка — прямо в день Нового года в мексиканском порту Сан-Блосе, расположенном совсем недалеко от линии тропика Рака. Русские сошли на берег и направились в глубь мексиканской земли: плантации, сады, окружённые стенами, вдали за широкой равниной сверкающие снегами горы...
Проехали через вулканический район: «земля была покрыта чёрными шлаками и кусками лавы... чёрная, взрытая, обширная равнина простиралась под ногами нашими до краёв горизонта...» Врангель вспомнил арктические пейзажи, куда как более привлекательные.
«В тундрах Северной Сибири, которые зимой покрываются как бы саваном, и в ледяной равнине полярного моря, думал я, некогда видишь символ смерти, но игра солнечных лучей, преломляющихся об лёд и снежные кристаллы, имеет свою прелесть; белая равнина блестит тысячами алмазов, смарагдов, рубинов; а когда солнце скроется в густом снежном вихре, движение падающих хлопьев, чистая белизна их снова напоминают о жизни. Здесь же, на месте необъятного горного пожарища... глаз, куда бы ни обратился, видишь только чёрное, поистине, едва ли воображение может создать что-либо ужаснее этого зрелища».
Но вот была пройдена зона разгула подземного огня, и снова пошли бескрайние светло-зелёные маисовые поля, тёмно-синие агавы, по краям их — плантации сахарного тростника, кипарисы, апельсиновые деревья, банановые...
В городе Гвадалахара пришлось задержаться на две недели из-за болезни ребёнка. Когда разрешил врач, поехали дальше: вулкан Попакатепетль, озеро Тескуко, город Мехико, унаследовавший столицу легендарного вождя ацтеков Монтесумы. И наконец — порт, уже на Тихом океане — Веракрус.
От океана до океана, всю Мексику путешественники проехали за 88 дней, и снова — на корабль, доставивший их в гигантский порт Нью-Йорка, где на рейде стояли сотни парусных кораблей со всего света. Только сутки они провели в этом городе, который уже тогда называли гигантом, и на пакетботе (почтовом судне) «Утик» Врангель с семьёй отправился через Атлантический океан. Спустя месяц судно причалило в Гавре. Затем с пересадками в Гамбурге и Любеке на пароходе «Николай I» Врангель прибыл в Кронштадт, завершив через семь лет своё кругосветное путешествие.
По возвращении он сразу же издал «Очерки путешествия из Ситхи в Санкт-Петербург». Эта книга вышла на пять лет раньше описания походов во льдах Северного Ледовитого океана.
После возвращения в 1847 году в Петербург Фердинанд Петрович Врангель оставшуюся жизнь (23 года) посвятил в основном государственной службе. Он был привлечён к системе управления: три года возглавлял Департамент корабельных лесов, а потом — Гидрографический департамент России. Врангель — один из учредителей Русского географического общества, почётный член Императорской Академии наук. С 1855 по 1857 год он был морским министром России и членом Государственного Совета. В 1860 году Врангель уходит в отставку и поселяется на хуторе близ Таллина. Там он и умер в 1870 году от разрыва сердца.
Как был открыт остров Врангеля
Среди многих кораблей, искавших исчезнувшую у северных берегов Америки экспедицию Дж. Франклина, были снаряженные британским Адмиралтейством парусные суда «Геральд» и «Пловер». В 1849 году они обследовали северные берега Аляски, потом одно — «Геральд» под командой капитана Г. Келлета — забралось, следуя за кромкой льдов, в северную часть Чукотского моря, где 17 августа была обнаружена земля — сравнительно небольшой остров и обширная гористая страна. Остров, на который моряки высадились, был назван именем судна — Геральд. До большой земли, принятой Келлетом за южную оконечность северного полярного материка, вера в него ещё оставалась, дойти не удалось из-за тяжёлых льдов, да и не так уж близко было — миль шестьдесят. Келлет назвал землю именем второго судна — Землёй Пловер. На самом деле английские моряки видели нынешний остров Врангеля.
Открытой Келлетом сушей в Чукотском море заинтересовалось правительство Соединённых Штатов и отправило в 1855 году парусное военное гидрографическое судно «Винсенс» под командой Джона Роджерса. Был достигнут остров Геральд, но остров Врангеля не был виден с борта судна, поэтому высказано было сомнение в его существовании. Прошло ещё 12 лет, и остров был случайно открыт человеком, занятым исключительно охотой на китов — капитаном американского китобойного судна «Найл» Томасом Лонгом. Гоняясь за китами, которых в те времена в Чукотском море было очень много, он в середине августа 1867 года увидел на расстоянии около 18 миль остров. Лонг нанёс его контур на карту, назвав западный высокий мыс именем матроса Томаса, первым заметившего землю. Низменный восточный мыс был назван Гавайи, потому что судно китобоя Лонга базировалось на Гавайских островах.
Островом Врангеля Томас Лонг предложил именовать открытую землю. Он слышал о русском адмирале, долго и безуспешно искавшем остров, который ему, американцу, посчастливилось открыть. На пути домой Лонг пересёк водное пространство, отделяющее остров Врангеля от Чукотского берега, впоследствии названное проливом Лонга.
Нога человека впервые ступила на остров Врангеля в августе 1881 года, когда к нему подошло американское таможенное судно «Корвин» капитана Хупера. Американцы попытались переименовать остров в Новую Колумбию, но это название не прижилось, осталось то, которое справедливо дал первооткрыватель Томас Лонг. В 1911 году на острове Врангеля высаживались моряки с русского ледокольного парохода «Вайгач», впервые обогнувшие остров с севера и водрузившие на нём национальный флаг России. Но настоящее исследование и освоение острова было ещё впереди.
Выдающийся канадский исследователь Вильялмур Стефансон в 20-х годах XX века попытался организовать на острове Врангеля базу для китобойных и зверобойных промыслов. Чтобы предотвратить захват острова Канадой, в июле 1924 года из Владивостока была направлена канонерская лодка «Красный Октябрь» под командой гидрографа Бориса Давыдова.
В августе 1926 года на пароходе «Ставрополь» прибыла группа переселенцев с материка: 60 чукчей и эскимосов. Первым начальником острова стал Георгий Ушаков. Он был и первым исследователем острова, занимающего более семи тысяч квадратных километров, территорию, соизмеримую с архипелагом Канарские острова.
ти два имени в истории географических открытий обычно упоминаются рядом. Да и в жизни два выдающихся русских мореплавателя были тесно связаны друг с другом. Почти ровесники, они родились в разных регионах России, но встретились ещё подростками в Морском кадетском корпусе, и судьба их соединила надолго. Глядя на бронзовую фигуру Ивана Фёдоровича Крузенштерна, установленную ещё в 1869 году на набережной Невы перед зданием Морского корпуса на Васильевском острове в Санкт-Петербурге, невольно вспоминаешь и его друга, соратника и спутника в океанских путешествиях Юрия Фёдоровича Лисянского.
«Птенцы гнезда Петрова...»
В 1701 году Пётр I, поставивший своей целью сделать Россию морской державой, основал в Москве Навигацкую школу для выращивания отечественных моряков, прежде всего, конечно, военных. Полное название звучит витиевато: «Школа математических и навигацких, то есть мореходных хитростно наук учению». В 1715 году в Петербурге была создана Морская академия. Объединённая с переведённой из Москвы Навигацкой школой в 1752 году она стала называться Морским шляхетским кадетским корпусом. И из стен этого, основанного Петром I, заведения, которое по праву может быть названо пушкинскими словами — «гнездо Петрово», вышли очень многие русские морские офицеры, среди которых были путешественники, первооткрыватели и исследователи.
Иван Крузенштерн родился в 1770 году на севере Эстонии. При рождении он получил двойное имя Иоганн-Антон. Род был достаточно известным: прапрадед Филипп Крузенштерн был послан в 1633 году герцогом Гольштейн-Готторпским (Фридрихом II) в Персию для торговых переговоров. Филипп Крузенштерн впервые тогда проехал через Москву. Второй раз он оказался в Москве спустя два года как участник шведского посольства к царю Алексею Михайловичу. Царь арестовал это посольство и задержал на три года. Потом Крузенштерн увёз протоколы посольства и составленное им описание Московского государства в Стокгольм. Эти материалы легли в основу записок о Московии немецкого путешественника Адама Олеария, который был секретарём Филиппа Крузенштерна. Так что «гены путешественника» у Ивана Крузенштерна были.