— Внимание, предлагаем кораблям Режима Нарна сдаться. Мы вам не враги, но вы должны объясниться, считать ли ваше нападение войной или недоразумением?
— Это была досадная ошибка. Мы сдаемся, — ответил капитан единственного уцелевшего крейсера, боеспособность которого, да даже и просто способность не развалиться вот прям здесь и сейчас, вызывала большие сомнения.
— Хорошо. Отправляем аварийную команду.
Глава 24. О вкусах и душе
Сдавшихся нарнов вернули на родину и передали их правительству, которому пришлось долго и нудно извиняться, расшаркиваться и дорого платить. Последнее в особенности раздражало их крайне милитаризированное государство, потому что мы взяли контрибуцию особо ценными для корабельной промышленности ресурсами. Впрочем, был в этом и один положительный момент: вынужденные взаимодействовать с зергами, нарны наконец-то сподобились обратиться к ним за помощью в восстановлении родного мира. А там ничего особо сложного не предвиделось, ведь Центавриане вовсе не ставили целью превратить Нарн в бесплодную пустыню. Просто оно как-то само за столетие оккупации так получаться начало. Довели их сумчатые своей партизанщиной, вот они и наносили точечные орбитальные удары из тяжелых орудий по всему, что шевелится и подозрения вызывает. Как следствие, лесов на планете не осталось вообще. Атмосфера стала весьма пыльной и загазованной, открытой воды, которой и без того на Нарне было маловато, практически не осталось. Озера, реки и моря с океанами в жидкую грязь превратились. Жуть, одним словом.
За прошедшие с момента освобождения десятилетия нарны лишь парочку лесных массивов восстановить успели. Создали нечто вроде оазисов в пустыне. И вообще: все, что у них на войну не работало, пыталось решить проблемы продовольствия. Конечно, благодаря тому, что они не просто центаврианское ярмо скинули, но еще и несколько их колоний в своем секторе получили, совсем-то с голоду они не пухли, но отнюдь и не жировали. Кстати говоря, интересный момент: на Центавре с продовольствием тоже беда была. Не в том плане, что там ничего толком не росло, как раз наоборот, климат и условия планеты очень даже позволяли. Все проще — лет этак двести с чем-то там назад тогдашний Император решил, не иначе как от большого ума, превратить планету в своеобразный заповедник и просто сад, полный цветов. Ну да, тогда закат лишь начинался, центавриане были еще ого-го. В итоге, сам Центавр нынче во многом зависит от внешних поставок. Шевеление у них там кое-какое идет, да только едва ли не на уровне отдельных энтузиастов.
В силу своей новейшей истории, нарны неплохо приспособились к условиям жизни под поверхностью. До Мши им, конечно, весьма далеко, но основную психологическую ломку они уже прошли, так что без проблем находятся в замкнутых пространствах и не дергаются от осознания той массы, что над их головами. Полезное, в принципе, умение для космической цивилизации. Размышления о судьбах двух никак не желающих угомониться рас прервало появление корабля Охотников за Душами. Похоже, мы в свое время не того отловили. Впрочем, какая разница? Сжуем и этого, может быть, он что-нибудь интересное знает. Все же они много где шастают.
* * *
В командном центре станции стоял, как всегда, шум, гам и дым столбом. Диспетчеры ловко рулили взлетом и посадкой множества прибывающих и уходящих кораблей. Технические службы оперативно устраняли вечно случающиеся неполадки. Безопасники пресекали непотребства, впрочем, у них до сих пор было не слишком много работы, хотя количество преступлений и конфликтов на почве недопонимания росло. В общем, все было в порядке, жизнь дурдома шла своим чередом. Командор, закончивший свою плановую прогулку, занял рабочее место и включил компьютер. Вот только поработать ему не довелось.
— Внимание, зафиксирован корабль.
— Вне графика? — встрепенулась Иванова.
— Так точно, мэм. Он активирует зону перехода.
— Почему его не засекли наши буи и пропустил маяк?
— Не могу знать, мэм, — вытянулся, не вставая с кресла, лейтенант.
— Ворота активируются.
— Навести сканеры на объект, объявить желтый код. Дежурной эскадрилье приготовиться к вылету.
— Мэм, корабль сильно поврежден.
— Чье судно, установить удалось?
— Никак нет, тип корабля неизвестен.
— Внимание! Гость в неуправляемом дрейфе, опасность столкновения со станцией!
— Сьюзен, я попробую его поймать, если не выйдет — сбивайте.
— Есть. Активировать защитные системы!
— Защитные системы активированы. Цель в зоне поражения. Сопровождаю.
* * *
Нет, я определенно не понимаю Синклера. Так и хочется иной раз взять его за шкирку, впечатать нежно в стену, и спросить: «Мужик, ты герой или идиот?» Я понимаю, естественно, что чаще всего это синонимы, но он ведь за четверть миллиона разумных отвечает, у него в подчинении куча народу. И что? А вот ничего! Минбарского киллера-любителя самолично бегал ловить, на пару с другом Гарибальди. Теперь вот поперся проводить рискованный маневр — крутящийся-вертящийся корабль Охотника за душами ловить захватом. Вот зачем, спрашивается? Они даже не смогли установить, есть ли в этом покореженном дуршлаге хоть кто-то живой. Не пробились их сканеры в рубку, слабоваты оказались.
В общем, секунд за десять до крайней черты, с третей попытки, Джеффри доказал себе и людям, что он — ас. Никто, правда, и так не сомневался. Притащил наш бравый командор себе очередную головную боль. Как будто ему и без того дел мало было. Франклин — куда же без любопытного доктора-то — уже был тут как тут. Быстренько вскрыли рубку, предварительно сняв показатели атмосферы и на всякий случай герметичный мобильный бокс подготовив, удивились, обнаружив полудохлого инопланетянина, обрадовались, упаковали, и всей спасательной командой в медсектор ускакали. Да и черт с ними, пусть изучают.
Все равно, в этих охотниках кроме концентрированной и жутко измененной пси-ткани ничего интересного и нет. Она у них прямо посередине лба опухоль образует. Знать бы еще, это побочный эффект, или кто-то из изначальных поэкспериментировал? У нас, например, целая куча геймов с такими добавками имеется, они над вопросами души работают, а королевы и зерги мои над ними трудятся, постоянно внося изменения. Так сказать, проводим тонкую подстройку и коррекцию. Живой инструмент познания душ вывести пытаемся. Технический, впрочем, тоже пробуем модернизировать. Достался нам их агрегат по изъятию души — прибор довольно интересный, но грубый. Все равно что топор в качестве средства от головной боли. О, а вот и Делен наша вездесущая прибежала. Защебетала: я такая умная, я столько рас знаю, можно посмотреть? Так, пожалуй, пора и мне в медбокс заглянуть. Скуку развеять.
Посол зергов был занят на переговорах с нарнами, так что пришлось использовать тело одного из его помощников и ползти проявлять любопытство. Как раз успел к попытке минбарки пристрелить сошедшего с ума на почве последних неудач охотника. Это надо же было додуматься — не дожидаться кончины выдающегося разумного, а превентивно из него душу вынимать. Уж не с их инструментарием такое проводить. Хирург-любитель, кухонным ножом операцию на мозге проводящий. И ведь с их способностью ощущать духовное тело, он прекрасно понимал, что дичь творит. Покопался я в его головенке, благо, ей хорошо досталось от собратьев, что за этим ренегатом не первый год гоняются. Вот только, отчего-то, все никак поймать его не могли.
* * *
— Вы не понимаете, это Шак’тот! Вы должны убить его! Они воруют души!
— Делен, успокойтесь и объясните мне толком, кто это такой?
— Шдраштвуйте, шшш, здравствуйте, не помешал? О, у нас тут деликатесик, — обползаю замершую парочку и прижимаюсь мордой к стеклу бокса.
— Вы знаете, кто это такой? — первым приходит в себя Синклер.
— Конешшно, шнаю, шшш, знаю. Простите, мой голосовой аппарат ешшшше, да шшшш, еще не полностью перестроился под вашшшшу, шшш в шшшш по шшш на шшш, вашу речь.
— Вы не могли бы нам рассказать?..
— Конеш-чно. Это так называемый ошшшотник, шшш…
— Прошу вас, говорите, как вам удобней, а если что-то будет непонятно, я переспрошу.
— Хорошо. Так вот, это так нашшываемый охотник за душшами. Довольно интерешшный вид разумных. Биологишшески они практически бессмертны, это вызвано их особой муташшшией. Видите в шшентре лба большую опухоль?
— Да.
— Шшшш ее помощью они обрели способность управлять своим телом и энергетикой на дошшштатошшном уровне.
— Это все очень интересно, но причем тут души?
— Скашшшите, вы знаете што-то, кроме вешшества и энергии, а также их взаимосвязи?
— М-м, пространство, время?
— Шшастные случаи. Душа это, если хошшите, нематериальная энергия. Они ее шшшуствуют, как бы решшонируют шш ней. Чем больше рашшность потенциалов, тем шшшильней эффект. Похоже на электришшество. Отшшшасти.
— Кхм.
— Прошшштите, увлекся. В обшшем, эти рашшумные шувствуют шшмерть, она для них нешшто вроде молнии, за которой следует гром ошвобошшдения души. Вот его-то они и ловят. Грубо, топорно, но все шше шшшапирают эхо в, — тут зерг пару раз клацнул челюстями подбирая слово, — баношшки. Да, эхо в баношшке, примерно так можно описать то, шшто они делают с душами выдаюшшшихся рашшумных.
— А что происходит с душой если ее не запереть? — минбарка с анимешными глазами, довольно забавно.
— Нишшшего, она уходит из нашего мира, куда-то туда, в другие пространства. Если, конешшно, не рашшштворяется. Что бывает чашшше. Они ведь потому и ловят душшши, что слишком часто те прошшшто исчезают. Даже великие души.
— Все это, конечно, очень интересно, но что мне делать с ним?
— Убить!
— И шшшъесть.
— …
— Ну шшо вы так шшмотрите, — потупился зерг, — они ошшень вкушшные. Шшаль только, к нам больше не прилетают. Нушшно попрошшить посла провести голошшование. Поднимем вопрос на совете. А потом шшъедим.
— Я бы попросил вас воздержаться.
— Вы шшъедите его шшами? Это нешшправедливо Шшинклер.
— Я не собираюсь никого есть!
Под обалдевшими взглядами присутствующих обидевшийся зерг пополз на выход.
— Нужно будет поставить охрану, — вздохнул командор, когда за помощником посла закрылась дверь.
— Джеффри, вы должны убрать его со станции, — взяла Синклера за руку Делен, — поверьте, так будет лучше для всех.
— Пришшлите хотя бы ношшку, — раздалось от двери.
— Нет!
— Ш-шадина, — тихонько, но так, чтобы все услышали, уронила клыкастая морда, скрываясь из виду.
— Даже для него, — ткнула пальцем в сторону безсознательного тела охотника минбарка.
* * *
В общем-то, особого смысла в моем вмешательстве не было. Просто души из коллекции охотника пожалел. Ведь Делен их собиралась освободить, причем самым что ни на есть варварским образом: тупо расколотив «баночки», в которых они были заперты. Мало было беднягам топорного метода извлечения и перемещения, так теперь еще и такой вот способ освобождения. Может, мы и посредственно, пока что, разобрались во всем этом, но уже имеющихся знаний вполне хватало, чтобы понять — хана душам будет. При таком подходе им точно амба придет. А ведь охотники, что бы там кто про них не думал, действительно коллекционируют выдающихся разумных. Жалко будет, если столь развитым сущностям придется свой путь с нуля начинать.
Слишком уж смерть многое стесывает. По себе судить могу. Нет, такое очищение бесспорно бывает нужным и во многом даже полезным, вот только зачастую с водой и младенец выплескивается. Странно как-то. Непонятно. Хотя, наверно, тут можно провести аналогию с природой. Выживает ведь самый приспособленный, вот и у душ такая своеобразная эволюция имеется. Так сказать, естественный отбор. А может быть, искусственный? Да кто же его знает. Могло и само так вот сложиться. Вселенная большая, а уж сколько разных измерений, если не отдельных реальностей, имеется. Ндям-с, вот так задумаешься, и что-то таким мелким и ничтожным себя ощущать начинаешь. Прям, все тлен и дела наши тьфу на фоне вечности. Пойти, что ли, еще кому крови попить, а то как-то грустно мне стало.
* * *
Монорельсовая дорога на Вавилоне — основной способ быстро попасть из одного конца станции в другой. В силу разнообразия видов, обитающих внутри восьмикилометровой высокотехнологической бочки, с сидячими местами там не очень. Большая часть вагончиков отведена под стоячие, да еще и с хитрой системой фиксаторов. Чем-то они похожи на те, что есть на любом экстремальном аттракционе: жесткая рама с системой ремешков и креплений. Впрочем, последними мало кто пользуется. Пока привяжешься, пока отвяжешься, десять раз мимо нужного места проехать успеешь. Просто классическая иллюстрация тезисов про «хотели, как лучше» и «благими намереньями».
Передав дежурство старшему лейтенанту, уставшая Сьюзен отправилась в оранжерею. Гудящая голова требовала отдыха, а вид приборов и серых безжизненных стен навевал тоску. Обычный, в общем-то, приступ космической меланхолии, способы борьбы с которыми давно известны. Путь от командной рубки до зеленого сектора пролетел быстро. Щелчок разомкнувшихся магнитов, шипение привода дверей, и вот она уже вдыхает ароматы живых цветов, ощущает порывы искусственного ветерка — впрочем, о том, откуда он берется, лучше не думать. Хорошо-о.
Жаль, кофе не созрел, вздохнула женщина, присаживаясь на скамейку в одном из уединенных уголков сада и любуясь подсвеченными брызгами маленького фонтанчика. Конечно, гидропонные теплицы предназначены строго для выращивания зерновых, овощей, фруктов и полезной зелени, но когда ты старший офицер, тебе всегда удастся договориться о небольшой особой деляночке. Вот и она в свое время договорилась. Небольшой участок у дальней стены сада, рядом с технической дверкой, позволял раз в несколько месяцев побаловать себя тремя-четырьмя чашечками свежего натурального кофе.
— Здравствуйте, капитан-лейтенант, — прогнал мечты об ароматном кофе, чей запах Сьюзан даже начала ощущать наяву, голос Талии Винтерс, — простите за беспокойство, не знала, что вы тоже любите это место.
— Ничего страшного, — подавила вздох Иванова, — присаживайтесь, я понимаю, вам иногда нужно побыть в тишине.
С тех пор, как Талия все же выполнила свой долг, подловив ее в баре и представившись как положено, а не на бегу, они, к немалому удивлению Сьюзен, неплохо поладили. Она и сама не знала, как так получилось, что ей пришло в голову не просто рассказать историю своей матери, но и посочувствовать Винтерс. Это было настолько на нее не похоже, что она заподозрила бы телепатку в использовании особых способностей, если бы не была наверняка уверена в обратном. Наверное, ей просто нужно было выговориться. Напряженный график, пресс ответственности, конфликт Нарна с Центавром, да еще и новости, что отец слег. В этот раз, похоже, окончательно. Как-то тогда все один к одному сошлось, да еще и третий алкогольный коктейль на пустой желудок, вот и прорвалось.
— Тишина нам недоступна, — грустно улыбнулась Талия, присаживаясь рядом, — всегда есть гул, там, за стеной.
— Шум моря.
— Что, простите?
— Моя мать, даже когда ей стали колоть те ужасные лекарства, что подавляли телепатические способности, все равно слышала этот гул. Она называла его шумом моря. И в неформальной обстановке можешь обращаться на ты. Если, конечно, не против?
— Нет, буду только рада. А насчет шума… да, очень похоже. Словно стакан к уху приложила.
— Раковину.
— М-м?
— Стакан, конечно, тоже дает этот эффект, но прикладывать все-таки стоит раковину. Это, ну не знаю, романтичней, что ли, — смутилась Сьюзен.
— Наверное. Не пробовала. Пси-корпус довольно аскетичен. Строгое воспитание, постоянная дисциплина. Ничего лишнего и отвлекающего.
— И тотальный контроль.
— Без этого никак, Сьюзен. Развитие и контроль способностей — это тяжелый ежедневный труд. Многие ломаются, кое-кто сходит с ума, некоторые уходят или даже сбегают, но такова наша судьба. Даже необученный телепат весьма опасен. Не только для окружающих, но и для себя.