— Есть, с…
«Нам только что поступил сигнал со станции Йо!» — радостно выдала ведущая в эфир, и картинка сменилась… на взрывающийся президентский звездолет. Истребители эскорта попытались сманеврировать, но взрыв был слишком мощным, а они были слишком близко. «С-станция в-высылает спасательные команды, но вряд ли кто-то смог выжить», — ошарашенно выдала ведущая на автомате.
* * *
— Все готово, прародитель.
— Иду.
Тело уже давно отцепилось от кокона-трона, впрочем, это не помешало мне увидеть взрыв борта номер один. А также головомойку, устроенную Синклеру сенатором, который не желал паники и вообще: «Наши эксперты считают, что причиной взрыва стали неполадки в топливной системе, вряд ли ваш начальник службы безопасности мог узнать что-нибудь, находясь так далеко от места событий». Да что там, я даже успел разобрать психоматрицу снятую с «окуклившейся» под воздействием трилюминария Делен. Смотреть же на метания командора особого желания не было. Как-никак, я теперь знаю ближайшее будущее, причем куда подробней. Жаль только, не в курсе, есть ли я в нем.
Давно же я не ходил на собственных ногах, очень давно. Впрочем, какая глупость, не с моим телом разучиться это делать. Волнительно? Да, пожалуй, что так, страх ушел, устал я что-то от него. Остался лишь мандраж. Не каждый день собираешься умереть, но иной путь придумать сложно. В принципе, смерть тут не совсем подходящее слово, но другие-то еще меньше суть процесса отражают. Чтобы перейти на новый уровень, нужно покинуть старый. Избавиться от оков плоти. Превратить в нее мир, саму ткань реальности. Трудность лишь в том, чтобы не продавить столь хрупкую субстанцию, не пойти ко дну. Чувствую себя птенцом, которого собираются выбросить из гнезда. Полетишь, расправишь крылья, сумеешь удержаться, поймать потоки — воспаришь. Нет — ну что же, умирать, разбившись о камни будет больно. Впрочем, мне ли бояться боли. Сколько раз придется расстаться с жизнью и вернуться к ней? Не знаю, может, и одного хватит, а может, первый раз станет последним.
«Закрывайте», — посылаю мысль, разместившись в самой совершенной ловушке души, что удалось создать, вдобавок она еще и совмещена с невероятным реанимационным комплексом. Теоретически, сочетание этого даст мне возможность переродиться. Умереть и вновь вселиться в себя же. Сколько раз придется это повторить перед тем, как душа приспособится к бестелесному существованию? Не знаю. Никто не знает. Наверно.
«Поехали!» — уходит через мысль-приказ бессмертное Гагаринское и сознание начинает заволакивать тьма, в которой все ярче и ярче разгорается свет.
* * *
Маленькая Туцобу чуть ли не подпрыгивала от нетерпения. И зачем только придумали эти дурацкие шлюзы. Глупость какая. Ведь нет ничего проще, чем пройти прямо сквозь стенку. Опасно? Пф, что может быть опасного в фазовом сдвиге, тем более, она уже большая, и может на целую минуту развоплощаться. Наконец-то!
— Так дети, все помнят, как себя вести?
— Конечно.
— Ага.
— Да…
— Надеюсь. И чтобы никаких ваших шуточек! Это тебя, Ту, в первую очередь касается.
— А что я-то сразу? Это, между прочим, Баваде в тот раз развоплотился.
— После того как ты его укусила.
— А нечего было на хвост наступать.
— Я же не нарочно.
— Все, хватит. Помните, младшие нас не видят, но их телепаты наше присутствие ощущают. Постарайтесь никого не напугать. Идемте.
Стайка детишек прошла мимо поста охраны станции, никем не замеченная, и направилась в сторону центрального отсека. По местному времени было раннее утро, так что никто необычным гостям не встретился и не помешал.
— Вот мы и на месте. Итак, начнем пока теоретическую часть сегодняшнего урока. Где мы находимся?
— Межрасовая станция или просто Вавилон.
— Правильно, все помнят откуда взялось такое название? Ту?
— В каждом цикле развития разумной жизни наступает момент, когда появляется раса, желающая создать место для решения разных вопросов путем переговоров. Первой станцией, о которой нам достоверно известно, был Вавилон-5, построенный хомо. Оттуда и пошло название, как и вообще отсчет циклов. Появление центра кристаллизации молодых цивилизаций считается достаточным основанием для вступления с ними в полноценный контакт.
— Хорошо, молодец. Сегодня вам предстоит первое знакомство с разумными видами нового цикла. Конечно, они еще довольно дикие, но и вам в ближайшее тысячелетие с ними не общаться, так что просто присматривайтесь.
— А правда, что у них Кошем сам Прародитель будет?
— Правда, — улыбнулась наставница.
— Ого, повезло им.
От автора: или нет; —)
Глава 35. Сон — это маленькая смерть
Лоуч стоял на обзорной палубе транспорта и смотрел на планету, подернутую легким маревом облаков. Лучи звезды отражались от бескрайней ледяной поверхности, казалось, что весь мир светится, как алмаз или бриллиант, наверное так назвали бы это хомо. Для него же это была родина. Дом, нора где он появился на свет. Пещера-купол, где он учился и взрослел. Круг, в котором его впервые коснулась тень прародителя. Давненько он тут не бывал. В прошлый раз столичный мир был куда менее приветлив, тогда здесь была зима, долгая и суровая. По-своему прекрасная, но он все же предпочитал весну и лето.
Корабль вошел в атмосферу и начал плавное снижение. Несмотря на весь свой прогресс, мши не были склонны к излишнему расточительству. Поэтому траектория была оптимальна с экономической точки зрения, что плохо отразилось на панораме за иллюминатором. Впрочем, это мало волновало пассажиров. Они прибыли, нужно было собираться и готовиться. Слишком непродолжительна их жизнь, чтобы терять время напрасно. Лоуч не был исключением из правила, хоть и отправился собирать вещи последним.
Центральный купол — один из немногих, что возвышались над поверхностью льда, и единственный, который был доступен большинству гостей. Очень немногие знали, как на самом деле живут мши. Остальные, как и всегда, судили лишь по одежке. Именно поэтому столица была помпезна, красива, претенциозна и бесполезна. Всего лишь декорация, предназначенная для того, чтобы пускать пыль в глаза. Однако именно тут располагался Дом Великой Матери, куда и лежал путь Лоуча. Скромным словом «дом», пусть даже и с большой буквы, назывался самый обыкновенный дворец. Впрочем, где вы видели обыкновенные дворцы? Вот то-то же. Люди, знакомые с историей архитектуры, всегда удивлялись явственно ощущаемым в нем мотивам, что были свойственны храмам древней Греции.
Пройдя сквозь анфиладу залов, обрамленных стройными белыми колоннами, Лоуч со своим сопровождающим добрались до малой залы. Великая честь — быть принятым в ней, во всяком случае, так считалось у чужаков. На самом же деле это не имело никакого особого значения. Ведь было достаточно лишь открыть разум, чтобы за секунды передать опыт жизни, поделиться мыслями, «рассказать» идеи. Скорее, он был удивлен тем, что помимо личного визита, ради которого пришлось сюда лететь, предстоял еще и разговор. Не мыслесвязь, а сотрясенье воздуха. Необычно, очень любопытно, но не более того. Лоуч знал, что если что-то делается так, а не иначе, значит, на то есть своя причина.
— Великая, — склонился Лоуч в выдуманном давным-давно ритуале.
— Я рада видеть тебя, сын рода. Присядь, раздели с нами трапезу, — кивнула Мать на свободный стул.
— Почту за честь. Здравствуйте, Первый коготь, — приветствовал Лоуч седого Жоца Кавя Зифе прижатием ушей.
— Здравствуй, последний из моего помета, — передернул поредевшими усами тот.
— Ты удивлен, что мы закрылись от тебя?
— Да, — шевельнул кисточкой хвоста Лоуч. — Но значит, так надо.
— Надо, будущий величайший коготь, — шевельнул ухом старый мши.
— Наше время подходит к концу…
— Великая, вы же немногим старше меня! — воскликнул Лоуч.
— Это не важно, малыш, так надо, и так случится. Не завтра, но скоро.
— Прародитель давно не касался моего разума.
— И это неспроста. Мы, — махнула хвостом Мать, — пустая порода. Ремесленная поделка. Прекрасная, великолепная, но мы всего лишь инструмент.
— Я это знаю, Великая. Но…
— Помолчи, детеныш, — фыркнул Жоц, укоризненно взглянув на сына.
— Простите, — виновато прижал уши тот, опустив кисточку хвоста до самого пола.
— Ты наш алмаз, сын. Ты и твои дети. Я видел внуков, они иные.
— А…
— Прародитель, создавая нас как инструмент, увлекся, — улыбнулась Мать, — в итоге среди нас родился ты. Благодаря тебе, Лоуч, через много-много поколений мы станем шедевром. Гениальным творением, которым Он уже гордится.
— Вы знаете, что с прародителем?! — от волнения Лоуч даже вскочил.
— Нет, — опустил уши Жоц, — никто этого не знает. Он с нами и не с нами одновременно.
— Он всегда с нами!
— Тише, не шуми.
— Простите, Великая.
— Прародитель бросил вызов своей судьбе, не нам об этом судить, наше дело проще.
— Хотя, по сути, оно такое же, — продолжил Первый коготь. — Перед тем, как уснуть, он открыл нам будущее. Не все, лишь маленькую часть, и…
— Поведал о тебе, сын рода. Твои потомки изменят нас, но то — дело далекого будущего.
— Тебе же предстоит изменить представление о мши, потому что придуманное нами раньше устарело. Все это потребуется изменить.
— И ты будешь тем, кто это сделает.
— Воля Великой Матери — закон. Что именно я должен сделать?
— Мы не знаем, — беззаботно махнула хвостом повелительница расы, — ты сделаешь выбор сам.
— Когда придет время решать, — кивнул Жоц. — А пока тебе придется поработать под моим началом. С точки зрения чужих, ты должен сделать карьеру.
— Как скажешь… отец.
— Давайте уже поедим, — потерла лапки Великая, — Лоуч, передай мне вон ту тарелочку с сырками.
— Конечно. А…
— Нет, разумы тебе мы не откроем. Ты не должен видеть наше решение, ты должен найти свое.
— Мы знаем, что ты все сделаешь правильно, но от некоторых подробностей не чувствуем ничего, кроме грусти.
— Великая, ты говорила про время. Значит ли это…
— Да, мне придется умереть.
— Но прародитель…
— Посплю подольше, — фыркнула Мать, — хоть отдохну от этих суетливых чужаков, что двух мыслей связать не могут. Попробуй вон те рулетики, не пожалеешь.
— Ага, благодарю.
— Завтра начнешь работать в штабе. Стратегические планы будешь разбирать, да и просто учиться. Передай мне, кстати, кекс.
— Конечно.
— Эх, как же тяжело-то вот так… — дернул хвостом первый коготь. — Не этот, другой. Вон тот, что слева.
— М?
— Да, его. Спасибо.
— Пожалуйста.
Загадки, таинственные намеки, все это не могло, конечно, не тревожить Лоуча, как и ожидаемый уход Великой Матери Рода, но, в общем-то, он не слишком волновался. Прародитель открыл завесу будущего? Он должен будет принять решение, которое будет верным? Что ж, он сделает это. Их ведь и создавали, чтобы действовать. Выполнять, а не сомневаться, служить — вот их кредо, цель и призвание. Хотя изредка он все-таки ловил себя на мгновениях сомнений и стыдился их. Ведь он точно знал, что ничего подобного другим его соплеменникам не ведомо. Во всяком случае, ему еще не доводилось встречать никого из своего рода, кто был бы схож с ним в этом.
* * *
Корабль, выглядящий как вытянутое семечко, вживленное в плоский лист, похожий на те, что можно увидеть на березе, опустился на причальную площадку. Чмокнула, раскрывшись, диафрагма шлюза, и Шушшик скользнул на пружинистую поверхность. Довольно рыкнув, он втянул полной грудью воздух дома. Мириады запахов наполнили ноздри, тончайшие оттенки и нюансы закружили голову. Как же он скучал по всему этому. Лишь редкие вылазки на тайный уровень позволяли насладиться чем-то отдаленно похожим на это. Вот только там не было солнца, и фон был совсем другой.
Бросив мимолетный взгляд на сотни корешков, соединивших малый транспорт с поверхностью взлетного поля, он неспешно пополз в сторону ближайшего тоннеля. Разум наполнился гулом от плотного ментального поля, обволакивающего родину. К огромной печали Шушшика, в нем явно различались нотки тоски и не было тени прародителя. Верней, она мерцала, диссонировала, и ему удавалось уловить лишь ее слабые отголоски. Это было так странно и так непривычно, что у него вырвалось резкое шипение.
Как зерг, рожденный для административных функций, в полете Шушшик проводил время, прилежно штудируя новые положения, правила и прочие наставления со всевозможными поправками и дополнениями. Впрочем, их было немного. Если перевести в бумажный формат, набралось бы всего на пяток мелких томов по паре тысяч страниц каждый. Легкое чтиво, не более того. Проследовав тоннелями, что больше напоминали кишки, чем искусственное сооружение, он выбрался в зал с прудом перерождения. Великолепное для любого зерга зрелище и прилагающийся к нему аромат наверняка не оставили бы равнодушными ни одного разумного. Правда, подавляющее большинство из них, вероятней всего, расстались бы с содержимым своих желудков. Впрочем, что эти дикари понимают в прекрасном? Ничего. В таком-то, уж точно.
— Привет, — пророкотал голос, похожий на гул водопада, и над камнем поднялась голова великолепно пахнущей самочки.
— Шдравшштвуй, — раскинул лапы Шушшик.
— Линька? — послала она участливую мысль.
— Она самая, — транслировал приглушенные ощущения Шушшик.
— У меня тоже, — ответила самочка, продемонстрировав потертый бок и пару сломанных шипов.
— Совсем тяжело тебе приходится, — поскреб ее когтем, отдирая пару пластинок, Шушшик.
— Очень тяжело, — вздохнула она и приятно проскрежетала лапой по его панцирю.
— Вид менять будешь? — поинтересовался Шушшик, обратив внимание на ободранные до состояния костей крылья.
— Ага, — даже в мыслях умудрилась довольно прошипеть млеющая от почесывания когтями самка. — Буду пилотирующей. Видел новые корабли?
— Нет, — вздохнул Шушшик, — я только с Вавилона, только лишь с новыми заветами ознакомился.
— Вау, покажи! — заинтересовалась она не на шутку, даже его панцирь скрести перестала.
— Тогда с тебя про это, — транслировал мыслеобраз парящего в небе зерга Шушшик. — Всегда хотел ощутить, но как-то не довелось еще.
— Конечно, смотри.
«Молодежжж», — одобрительно прогудел жукоподобный зерг, бросив взгляд на замершую парочку прижавшихся друг к другу тел. Пошевелив мохнатыми усами с чувствительнейшими рецепторами и посмотрев, как содранные пластины чешуи и брони втягиваются в пол, он удовлетворенно прищелкнул жвалами и отправился в боковой тоннель. Выбравшись на залитую солнцем площадку, он оттолкнулся мощными лапами и, раскрыв крылья, перелетел на соседний уровень. Ему предстояло много работы. Его призванием было дарить радость изменения, и он по праву гордился тем, что в базе с генетическими шаблонами есть и его творения. Пускай их редко используют, но ведь используют же. Не зря он над ними трудился, а со временем добавятся новые. Сам прародитель трижды касался его разума.
* * *
— Вир! Хватит уже хандрить!
— Как скажешь, Лондо.
— Так и скажу. Ты совсем запустил дела!
— Прошу прощения, посол. Я сейчас же разберусь с новой корреспонденцией.
— О, демоны вселенной! Да плевал я на этих идиотов и их инструкции. Я говорю про твои дела. Как ты собираешься смотреть в глаза одной клыкастой морде и одному своему мохнатому приятелю? Что ты им скажешь?!
— Ничего, Лондо. Мы продали бизнес. В нем нет нужды. Да и неизвестно, вернутся ли они еще.
— Какой же ты еще ребенок, Вир. Вот что, на станцию прилетели техномаги, и я приказываю, слышишь, — навис над Виром Молари, — именно приказываю тебе получить у них благословение для меня.
— Зачем вам это? Вы же с мистером Морденом и его загадочными друзьями на короткой ноге? В коридорах власти на родине только и разговоров о том, как ловко вы решили вопрос с нарнами в тридцать седьмом квадрате.