- Привет, - сказал я, когда заспанное лицо друга появилось на экране. - Еще спишь? Я думал ты уже в офисе.
- Который час? - зевая, спросил он.
- Около десяти.
- Черт! - встрепенулся Юн. - Проспал деловой завтрак! Теперь придется извиняться.
- С кем завтрак?
- Не помню.
- Ну, ты даешь! - поразился я.
- Это я туплю с утра. Надо связаться с шефом. Ладно, позже звякну.
И он отключился...
Поработав несколько часов, я понял, что хочу есть. Вынув из холодильника запечатанный пакет, я, вскрыв его, изучил содержимое. Мне предлагалось сто грамм свекольного салата, заправленного оливковым маслом, два куска черного хлеба, немного буженины и бутылочка с молочной смесью. Расположившись за столом, я принялся с удовольствием поглощать еду. Раздался сигнал вызова. Это был Юн.
- Представляешь, - сообщил он мне, - сегодня Шимон предстанет перед судом. Он решил опротестовать свое участие в шоу.
- Серьезно? - жуя буженину, произнес я.
- Будешь голосовать? - поинтересовался Юн.
- Конечно. Разве я могу пропустить такое зрелище? Во сколько состоится трансляция?
- Не помню. Кажется, около пяти. Мы с Наташей пойдем в зал суда.
- Тогда я присоединюсь к вам. Как твой разговор с шефом?
- Нормально, - махнув рукой, ответил Юн. - Спрашивал, почему ты не появляешься в офисе?
- Передай, что появлюсь, как только доделаю работу. Дня через три-четыре.
- Сам и скажи. Кстати, зачем ты звонил утром?
Подцепив палочкой свекольный салат и сунув его в рот, я сказал:
- Хотел поговорить с тобой о Наташе. Зацепила она меня.
- И тебя тоже? - ухмыльнулся Юн.
- А кого еще?
- Михала.
- Он же зануда! - возмутился я, ощущая укол ревности.
- Не тебе решать, - ухмыльнулся Юн.
- Она замужем?
- Понятия не имею. А что?
- Я хочу жениться.
Юн присвистнул:
- На ней?!
- Вообще.
- Ну, удачи тебе...
. . .
Мой разговор с шефом затянулся и в стены Суда я попал с небольшим опозданием. Зал, где проходили слушания, был переполнен голограммами и мне даже пришлось включить поиск знакомых. Через несколько секунд я уже знал, где находится голограмма Марии рядом с которой маячили голограммы Юна и Наташи. Около них оказалось свободное пространство, и я с большим трудом втиснулся в него.
- А где остальные? - поинтересовался я у друзей.
- Смотря, кого ты имеешь ввиду, - задумчиво произнес Юн.
- Михал, Андре и Моник.
- Они будут наблюдать за происходящим по телекому, - сказала Мария. - А тебе без них скучно?
- Просто уточнил, - ответил я и сосредоточился на происходящем.
За судейским столом восседал судья, голограмма которого постоянно мерцала. Из-за этого его лицо было неестественно багрового цвета.
- Что у судьи с голограммой? - шепотом произнес я.
- С чего ты взял? - удивился Юн. - С ней все в порядке.
- Тогда почему я вижу ее мерцающей?
- Не знаю, - пожал плечами Юн.
- Проверь зрение, - посоветовала Наташа, повернув голову в мою сторону. У тебя может быть проблема с сетчаткой. Я уже сталкивалась с такими вещами. Все начинается с сильных головных болей, а потом резко падает зрение.
- Да, но другие голограммы не мерцают, - возразил я.
- Обратись к врачу, - Наташа отвернулась к трибуне.
Секретарь - полный человек в строгом костюме, выкрикнув зычным голосом: 'Приглашается доктор Джон Джонсон!', с довольной улыбкой посмотрел на судью.
- А где Шимон? - я вопросительно посмотрел на Марию.
- Его дело будет решаться чуть позже, - ответила она. - Ты разве не смотрел расписание?
- Если честно, то нет.
Тем временем судья устало произнес:
- Включить запись.
Секретарь, кивнув головой, что-то нажал на своем столе, и судья задал вопрос стоявшему перед ним сутуловатому мужчине лет пятидесяти:
- Итак, вас зовут Джон Джонсон?
- Да, судья.
- Вы знаете в чем вас обвиняют?
- Меня обвиняют в убийстве профессора Лу Кирка.
- Вы признаете свою вину? - судья внимательно смотрел на доктора.
- Нет, не признаю.
- Почему вы отказались от адвоката?
Доктор снял очки, протер их подолом своей футболки и, надев снова, ответил:
- Потому что он мне не нужен.
- Странно, - произнес судья.
- Ничего странного. Я привык сам себя защищать. Всю свою жизнь.
- Я хочу услышать вашу версию событий. Итак, как вы познакомились с профессором?
- Мы вместе заканчивали один и тот же Университет.
- Один факультет?
- Нет. Я факультет виртуального психоанализа, а он медицинского менеджмента.
- Вы были друзьями?
- Что вы! Мы просто знали друг друга. У Лу было хорошее чутье на людей. Если он видел, что кто-то может принести ему выгоду, то моментально покупал этого человека.
- Вас он тоже купил? - прищурив глаза, поинтересовался судья.
- Да!
- Почему?
Доктор немного помялся и произнес:
- Мне очень нужны были деньги. Мой отец тяжело заболел...
- Суду это не интересно. Отвечайте только на поставленный вопрос. Почему он захотел купить вас?
- Я создал программу, которая по внешнему виду человека определяла практически все: его сексуальную ориентацию, политическую принадлежность, давала рекомендации что стоит кушать, что пить, как лечиться, во что одеваться. Она могла с точностью до девяносто девяти процентов сказать, станет ли человек преступником или будет образцовым гражданином. Программа была способна на многое.
- Вот как. Значит, вы и есть тот самый доктор Джи-Джи, благодаря которому в нашем обществе воцарился порядок?
- Да, судья! Я - тот самый доктор, что создал чудовище!
По залу прокатился гул голосов.
Судья постучал молоточком по столу:
- Тишина в зале!
Посмотрев с удивлением на подсудимого, судья задал вопрос:
- Вы серьезно так считаете?
- Да. Дело в том, что Лу Кирк...
- Профессор Лу Кирк, - поправил его судья.
- Да-да. Профессор. Так вот, он всегда обожал две вещи - деньги и власть. Ну и разумеется, самого себя. Когда профессор Лу Кирк решил пойти во власть, то он заставил меня подтасовывать данные.
По залу вновь пробежал гул голосов.
- Последнее предупреждение! - рявкнул судья и со всей силы ударил молоточком по столу. - Мне нужна тишина!
Сдвинув парик, он вытер бумажной салфеткой капельки пота на лбу и тихо спросил:
- Если профессор заставлял вас подтасовывать данные, то почему вы не подали на него жалобу?
- Вы издеваетесь? - ошарашенно произнес доктор Джи-Джи. - Мой босс был очень богатым человеком. Он мог купить все. Любую комиссию, любое расследование.
- Клевета! - раздался чей-то голос. - Этот мерзавец клевещет на уважаемого человека, который пал от его руки!
Судья поморщился:
- Прошу обвинение воздержаться от эмоциональных реплик. Вам еще будет предоставлено слово.
- Я не обманываю суд! - взвизгнул доктор и его всего мелко затрясло. - Он подделывал документы! Он шантажировал меня!
- Но зачем ему это было нужно?! - судья снова промочил лоб салфеткой.
- Мне нужно выпить воды, - прошептал доктор.
- Пейте, мы подождем.
Голограмма доктора немного дернулась и отодвинулась в сторону. Видимо, доктор ушел за водой. Через пару минут он снова появился. В его руках была чашка. Поставив ее перед собой, Джи-Джи сказал:
- Пару лет назад профессор выдвигал свою кандидатуру на пост лидера Корпорации, но, по каким-то неизвестным мне причинам, проиграл. У него и так была не очень стабильная психика, а тут, он словно сошел с ума. Я не буду описывать симптомы его состояния, но, поверьте - они были ужасны. И после этого началось. Если до проигрыша он подменял данные тестирования паре-тройке человек, которым хотел насолить, то теперь это стало происходить почти со всеми. Профессор возомнил себя Богом, управляющим судьбами людей. Он мог изменить традиционную ориентацию человека на любую другую. Просто так, без всяких на то оснований. Если программа отмечала у кого-то природный дар к музыке, он указывал в тесте, что этот 'кто-то' - прирожденный шахтер. Или программа считала, что человек рожден стать великим политиком и профессор сразу приписывал ему склонность к суициду. Беднягу заставляли принимать серьезные препараты, влияющие на его мозговую деятельность. Профессор даже посягнул на святое - на продолжение рода. Когда программа отмечала, что у родителей родится гений, профессор писал, что они вынашивают будущего преступника. И тогда...
Доктор закрыл лицо руками и продолжил:
- Мне стыдно. Мне стыдно, что я молчал. Двадцать лет длилась эта мука.
- Вы поэтому его убили? - судья пристально посмотрел на доктора.
- Это была самооборона.
- Вот как? - произнес судья.
- Тем утром, когда произошла эта трагедия, - доктор достал из кармана брюк небольшой пакетик и, надорвав его, высыпал содержимое в чашку, - он заявился ко мне домой.
- Вы удивились его приходу? - спросил судья.
- Да.
- Почему?
- Последние десять лет профессор предпочитал не выходить на открытое пространство. Он сказал, что ему нужен пароль для входа в программу.
- У него не было пароля? - удивился судья.
Доктор взял в руки чашку:
- Я изменил его, когда подтасовки стали постоянными. Он орал, ругался, но сделать ничего не мог. А тут, видимо, пересилил себя. Мы поругались, и профессор напал на меня с ножом. Я стал отбиваться... Не знаю, как это случилось. Не помню. У меня в голове сплошной туман.
- Тогда я вам подскажу, - сказал судья. - Профессора нашли в вашем доме с перерезанным горлом... Это все, что вы хотели сказать?
Дрожащими руками Джи-Джи поднес чашку к губам и начал жадно из нее пить. Выпив все до последней капли, он произнес:
- Я хочу лишь сказать, что прошу прощения у всех тех, кому моя программа испортила жизнь. Я очень виноват. А теперь прощайте... Я ухожу с гордо поднятой головой...
- Что значит 'прощайте'?! - воскликнул судья. - Суд не закончил свою работу!
Доктор пошатнулся, но прежде чем упасть, произнес:
- Для меня он закончился. Я сам вынес себе приговор и только что привел его в исполнение...
Я прибывал в шоке. Если учесть, что тестирование проходят все, а его результаты в большинстве случаев подменял безумец, то это означает только одно - многие люди жили не своей жизнью. Если это подтвердится, то высокопоставленным лицам грозит отставка. В зале суда творилось что-то невообразимое! Все были крайне возбуждены. Судье понадобилось минут сорок, чтобы успокоить публику. Когда ему это удалось, зал был практически пуст - процентов восемьдесят голограмм исчезло. Подозвав к себе обвинителей и кого-то еще, судья о чем-то с ними долго совещался. И только после этого секретарь вызвал Шимона Горока.
Голограмма Шимона появилась перед трибуной. Он явно нервничал и теребил подол своего джемпера - даже голограмма не могла скрыть бледность его лица. Судья произнес:
- Вы обратились с просьбой провести открытое голосование.
Шимон кивнул головой.
- Таким образом, вы автоматически лишаетесь адвоката, - продолжал судья, сведя брови у переносицы. - Вы в курсе того, что сказано в правилах?
Срывающимся голосом, Шимон ответил:
- Да! Но вчера мне стали известны некоторые подробности предстоящего шоу. Именно эти подробности дают мне право отказаться от участия в этой, на мой взгляд, афере.
- Что за подробности?
- Оказывается, в шоу все будет происходить по-настоящему: боль, увечья, голод, болезни и даже смерть. Я не готов к таким потрясениям.
- Я так понимаю, что вы обвиняете устроителей в том, что их рекламный ролик не предупреждает о наличии некоторых неудобств и опасностей, с которыми может столкнуться любой из участников?
- Совершенно верно! Не предупреждает. Ни одного намека. Уверен, что после сегодняшнего суда практически все участники откажутся от участия в этом проекте.
- Вы ранее принимали участие в каких-либо реалити-шоу?
- Принимал. В двух. И на одном из них познакомился со своей нынешней женой.
- Эти подробности суд не интересуют. Ответьте, предварительная реклама тех реалити обманула вас в чем-нибудь?
- Нет. Мое первое реалити было связано с виртуальными гонками на машинах. А второе с соревнованием, кто дольше выдержит без еды.
- Это были трудные реалити?
- Особенно второе. Я продержался целых 42 часа и выбыл по медицинским показателям.
- Прошу показать суду рекламу предстоящего реалити-шоу.
На многочисленных экранах зала появились, сменяя друг друга, кадры: леса, реки, каких-то странных деревянных построек, странной утвари и чего-то еще. Затем возникло изображение человека, сидящего на небольшом бревне. Его лицо, руки и одежда были перепачканы грязью. Он смотрел прямо перед собой. От его голоса и слов по моей спине пробежал озноб.
'Приди и докажи, что ты сильнее, выносливее и умнее, чем думаешь сам. Покинь свое убежище - свой дом. Тебя ждут испытания, о которых ты не знал. Больше никаких удобств, никакой помощи. Все сам, полагаясь только на себя, на свое чутье и, возможно, на помощь тех, кто будет находиться рядом. Ты думаешь будет легко? Ты ошибаешься! Будет трудно, очень трудно. Борись за свою жизнь и стань победителем!'.
- Спасибо, - судья взял в руки деревянный молоточек. - Суд ознакомился с рекламным роликом и пока не видит обмана со стороны создателей шоу. Только идиот не смог бы услышать предупреждение.
- Но!.. - попробовал возразить Шимон.
Однако, судья не дал ему договорить. Продолжая вертеть в руках судейский молоточек, он произнес:
- Никаких 'но'! Либо вы будете участвовать в шоу, либо понесете наказание.
- Но я не хочу умереть!
- Повторяю: либо вы будете участвовать в шоу, либо понесете наказание - десять лет минимального обслуживания в Корпорации. Вы знаете, что это такое?
- Да.
- Вы продолжаете настаивать на общем голосовании?
- Да.
- В таком случае, суд выносит на общее голосование два пункта. Пункт первый - Шимон Горак обязан участвовать в шоу. В случае, если большинство граждан проголосует за данный пункт, но Шимон Горак не подчинится этому решению, его ждет наказание, о котором он только что был предупрежден. Пункт второй - Шимон Горак освобождается от участия в шоу. Время пошло!
И судья со всей силы ударил молоточком по поверхности трибуны.
На экранах появился обратный отсчет времени. Я знал, что представляет из себя наказание:
- это минимальный паек - только то, чтобы не умереть с голоду;
- это невозможность иметь семью и детей;
- это отключение твоего дома, а, следовательно, и всей твоей жизни от Сети;
- это медицинское обслуживание в самых экстренных ситуациях...
Я не желал такой участи своему другу. Поколебавшись, я проголосовал за участие Шимона в шоу, как и девяносто два процента граждан из двадцати пяти Корпораций.
. . .
Спустя несколько дней я появился в офисе. Юн, уставившись в гаджет, зачитывал вслух новости. Биоинформатик Тамара - невысокая шатенка двадцати шести лет, с копной мелких кудряшек, сидя за мониторами телекома, просматривала список фильмов в Сети. Наша скаинс-художник Кэт - худощавая особа сорока лет, чье тело и лысую голову покрывали разноцветные тату делала вид, что занята важной работой. На самом деле, будучи великой сплетницей, она ловила каждое слово архитекторов виртуальности, выяснявших отношения друг с другом. Эти двое, побеленных сединой мужчин, являлись семейной парой, чей союз трещал по швам прямо на наших глазах.
Еще несколько специалистов нашего отдела, уткнувшись в свои гаджеты, занимались своими делами. Было видно, что происходящее их мало интересует. Шефа не было видно.
Я приблизил свою голограмму к голограмме Тамары. В этот момент Юн зачитал:
'Новости сектора энергетики. В связи с уменьшением специалистов по атомным технологиям, Корпорации решили развивать получение энергии от Солнца, ветра и воды...'.
- Как ты думаешь, - спросила меня Тамара, не отрываясь от мониторов, - новое реалити преследует цель просто разбудить в нас природные возможности или за этим стоит что-то другое?
- О чем ты? - не понял я.
- Да так. Разговоры всякие ходят. Кэт просветила.
- Ты бы ее меньше слушала, - посоветовал я.
- Не скажи, - промурлыкала Тамара, взбивая что-то за своей спиной.
Я усмехнулся. Тамара, как всегда, сидела дома на своем диване, утопая в больших, мягких подушках.
'Сектор еды, - продолжал вещать Юн. - Благодаря удачным военным кампаниям, наша Корпорация достигла предельных запасов пищевых продуктов, а также материалов для биохимических принтеров. В последнее время упорно распространяются слухи о нехватке пищевых ресурсов. Эти слухи не обоснованы и подрывают корпоративный дух граждан...'.