– Эй, водитель! Проснитесь! Вы слышите?
Поскольку дама продолжала стучать, водитель второй машины, высунувшись из окошка, крикнул:
– Да откройте дверцу, тряхните его! Заснул человек, бывает.
– Заснул… – Вглядевшись, дама сообразила наконец, что с водителем не все в порядке. Оглянулась: – Посмотрите, там что-то с вашим товарищем.
– А что?
– Он не реагирует.
– Как не реагирует?
– Так. Да говорю я вам, посмотрите. С ним что-то не то.
– Да ну… – Выйдя из своей машины, водитель подошел к такси Родионова. Открыл дверцу, всмотрелся. Тронул тело за плечо: – Эй, Петруха…
Тело, потеряв равновесие, мягко съехало ему под ноги. Сделав шаг назад, водитель прошептал:
– Блин, да он мертвый…
Утром в понедельник, закончив в агентстве подробный рассказ о том, что он услышал вчера от Инны Халлоуэй, Молчанов оглядел собравшихся.
Оля сидела в кресле с бесстрастным лицом, Радич, по обыкновению, делал вид, что занят своей трубкой, Костомаров, изредка поправляя большим пальцем очки, сосредоточенно рассматривал стоящую перед ним чашку с кофе. Эту чашку он принес с собой, когда Молчанов попросил его зайти в кабинет.
– Тягостное молчание, – вздохнула Оля. – Значит, случай тяжелый.
– Да никакой он не тяжелый. – Костомаров в очередной раз тронул дужку очков. – Я знаю Буруна и знаю, что удара в челюсть он не простит. Разборка в общем-то простая, американец, выйдя встречать свою машину, стоял один, они его оглушили, затащили в машину и сразу же повезли в крематорий. По дороге убили, труп сожгли. Все. Концов нет. Никакое детективное агентство, никакая милиция, даже ФСБ никогда ничего не найдут.
По молчанию остальных было ясно: спорить с ним никто не собирается.
– Сергей Петрович, а вы что думаете? – Не дождавшись ответа, Павел вздохнул. – Братцы, только не молчите. Сегодня будет оформлен договор, Инна уже выплатила нам аванс, пятьдесят тысяч баксов. Вся сумма – сто тысяч. Давайте скорее все обговорим и начнем работать.
Не отрываясь от изучения трубки, Радич спросил:
– Мы должны выяснить, куда делся Халлоуэй?
– Не обязательно. В основном от нас требуется найти улики и доказательства, что к исчезновению Халлоуэя приложил руку Бурун.
– Что, этого достаточно?
– Как минимум, достаточно. Мне кажется, мы можем что-то сделать.
– Но в суд Буруна нам не удастся затащить никогда, – сказал Костомаров. – Не обольщайся.
– Я не обольщаюсь, да Инна такое условие и не ставит, – сказал Молчанов. – Получится с судом – хорошо, не получится – не надо. Нужны улики и доказательства, которыми Инна смогла бы распорядиться по своему усмотрению. Я понятно объясняю?
– Объясняешь ты понятно, но я не очень понял.
– Так подумай. Для чего еще могут понадобиться улики и доказательства, если не для суда?
Тронув дужку очков, Костомаров кивнул:
– Ну… если все это будет у нее на руках, она может отдать это в печать. У себя, в Штатах. И тем самым прижмет Буруну хвост. Да?
– Ты понял правильно. Мы можем с этим справиться?
– Думаю, можем. Кстати, ты спрашивал у Инны, кто, в случае смерти ее мужа, унаследует банк «Атлантик Америкэн»?
– Не спрашивал. Но ответ, как я понимаю, здесь может быть только один: она.
– Не обязательно. Муж по завещанию мог оставить банк другим родственникам. Детям от брака с Инной или от других браков, родителям, братьям, сестрам. Если они есть.
– А если их нет?
– Если их нет, тогда действительно банк по закону должен перейти к Инне, как к ближайшей и единственной родственнице. Причем вне зависимости от завещания.
– На эту тему я с Инной еще не разговаривал. Единственное, что я знаю, что детей у них с мужем нет. Все это я у нее выясню, пока же давайте займемся делом. И распределим задачи. Пока у нас есть два наиболее плодотворных участка – Каминские и таксист Родионов. Оля, ты ведь знакома с Каминскими?
– Знакома. Главным образом с Леной. Правда, давно с ней не виделась.
– Это не страшно, главное, ты их знаешь. Позвони Лене, скажи, что хотела бы поговорить. Поговори с ней нормально, в открытую. Уверен, у тебя это получится.
– Что значит – в открытую? Она же знает, что я работаю в детективном агентстве.
– Но при этом ты ее подруга. Так вот, поговори с ней как подруга с подругой. И не забывай время от времени звонить Инне на дачу. Все же она там одна.
– Хорошо, не забуду.
– Я займусь таксистом Родионовым. Костя, ты среди братвы человек свой, постарайся найти кого-то из буруновского окружения, с кем бы ты мог поговорить по душам. Есть у тебя там люди?
– В принципе есть. Но если они поймут, что именно я хочу выяснить, они не скажут ни слова.
– Никаких особых тайн из этих людей вытягивать не нужно. Просто попробуй узнать, что произошло в тот вечер, когда Буруна нокаутировали. Может, его даже и не нокаутировали. Так выясни, что вообще там было. Желательно, чтобы ты это не откладывал.
– Хорошо, попробую.
– Сергей Петрович, вы у нас отвечаете за связи с МВД. Надо бы достать материал, который у них есть на Буруна.
– Хорошо.
– Только постарайтесь, чтобы они не поняли, что мы занимаемся пропажей Халлоуэя.
– Они не поймут. Я вообще не буду упоминать Халлоуэя. Зачем?
– Правильно. Нам сгодится любой материал на Буруна, но не официальный материал, который они обычно присылают по запросу и от которого мало толку. Постарайтесь выяснить что-нибудь на неформальном уровне. Мало ли, вдруг что-то зацепится? Может, поговорите с Катышевым? Он ведь занимался Буруном.
Подполковник Катышев был заместителем начальника пресс-центра МВД и по совместительству курировал некоторые охранно-детективные агентства, в том числе и «Охранник».
– Хорошо, я поговорю с Катышевым.
– И еще одно, Сергей Петрович. Слава Угрюмцев, он как, еще существует?
– Существует.
– Собака по-прежнему при нем?
– По-прежнему.
– Позвоните ему и договоритесь насчет работы, ну, скажем, пока на месяц. Я хочу на это время поселить его на даче, с Инной. Для большей безопасности.
– Разумное решение. Хорошо, я ему позвоню.
– Отлично. – Молчанов встал. – Ну что, братцы, отправляемся каждый по своим делам.
Насчитав десять долгих гудков, Оля положила трубку и набрала номер Каминских снова.
На этот раз на восьмом гудке трубку взяли. Она узнала голос Лены:
– Да?
– Лен, привет. Я тебя разбудила?
– Оля Добродеева… О господи… – Наступила долгая пауза. – Слушай, у тебя совесть есть?
– А что?
– Сломала мне весь сон.
– Лен, уже двенадцать.
– Двенадцать… А я легла в шесть. Ладно, прощаю.
– Куда ты пропала? Я пыталась дозвониться тебе по старым телефонам, так тебя нигде нет. Напрочь исчезла с горизонта. Что у тебя вообще? Наверняка снова замужем?
– Почти. Лен, я звоню по делу. Я хотела бы с тобой встретиться. Причем чем скорее, тем лучше.
– А что нужно-то?
– Нужно поговорить.
– Подожди, дай соображу. Я ведь только проснулась. Но вообще я тоже хотела бы с тобой увидеться.
– Так давай увидимся. Мне много не нужно, полчасика. Может, подойдешь в «Арбатское»?
– В «Арбатское»?
– Да. Я угощаю. Ударим по кофе, заодно пообщаемся. Это ведь рядом с тобой.
– Ладно. Только я смогу подойти не раньше чем часа через два. Устраивает?
– Устраивает. Значит, в два в «Арбатском».
Лена Каминская вошла в кафе «Арбатское» в пять минут третьего. Подойдя к столику, за которым ее ждала Оля, покачала головой:
– Ну ты просто расцвела. Топ-модель, честное слово.
– Перестань. Давай садись. Я уже все заказала. – Кивнула в сторону кофейника и вазончика с пирожными: – Пей кофе, его только принесли. И вот «наполеоны», я знаю, ты их любишь.
– Люблю, но что будет с моей талией?
– Один раз можно. Давай я тебе налью.
– Давай. – Лена придвинула чашку. Попробовав кофе, кивнула: – Пить можно. Не суррогат.
– Да, кофе здесь настоящий. Как вы вообще? – Оля пригубила из своей чашки. – Как Игорь?
– Ничего. Работаем вместе.
– По-моему, вы начинаете пробиваться? Про вас пишут. Я читала в газете рецензию на вашу выставку.
– Оля… рецензия на выставку очень далека от слова «пробиться». Но изредка картины у нас покупают. Ладно, кончай с подходом. Давай о деле.
– Давай. – Оля помедлила, пытаясь найти верный тон. – Я вчера виделась с Инной Симбирцевой. Она мне рассказала о том, что произошло, когда она зашла к вам в гости. И о том, как у нее пропал муж.
– Не могу уже об этом слышать. – Лена поставила чашку. – Мне, конечно, жаль Инку, она все-таки моя лучшая подруга. Но знаешь, с этой Симбирцевой-Халлоуэй мы с Игорем вляпались как кур в ощип.
– В смысле?
– После этого случая нас каждый день вызывали в милицию. Еще раз вызовут, я просто взвою. И не пойду. Пусть волокут силой.
– Допрашивали?
– Каждый день. Меня и Игоря. Что, где, почему, как. Как будто мы можем что-то знать.
– О чем хоть они вас спрашивали?
– Да об одном и том же. Заставляли по минутам рассказывать, как Инка мне позвонила, как она пришла к нам с мужем, как потом ее муж спустился вниз, как снизу нам позвонили американцы. Будто они сами не знают. Чушь.
– Инна рассказала мне кое-что, но не все. Я знаю только, что вся эта история связана с Буруном.
– Да, история связана с Генкой Буруновым. Помнишь его?
– Конечно, помню. В общих словах – что случилось?
– Ну что… Мы сидим вечером с Игорем, уже закончили работу, но еще в краске. Вдруг звонок. Снимаю трубку – Инка. Ведь она мне только первый год из Штатов звонила, потом перестала. Я о ней уже забывать начала, а тут она звонит. Я все понимаю, высшее общество, муж миллиардер, то-се, но время-то выбрать она могла. – Пожала плечами. – Ладно. Звонит Инка, время – начало десятого вечера. Слышу, у нее что-то не то с голосом, спрашиваю, охрипла, что ли? Она говорит, нет, все в порядке. Но через пару слов выясняется, что не все в порядке. Спрашивает меня, можно мы с мужем зайдем? Я говорю, конечно, заходите, какие разговоры. Они заходят, она мне объясняет, что и как. Она с мужем зашла в «Восточный шатер», не зная, что это кабак Буруна. У Генки, естественно, при ее виде взыграла кровь, он послал своего шестерку с приказом, чтобы Инка подсела к его столику. Она отказалась, Бурун снова послал шестерку. Она снова отказалась. Ее муж, Стив, знаешь, даром что банкир, здоровый мужик. Вообще, все при нем. Инка объяснила, он раньше занимался боксом. Так вот, когда они решили из «Шатра» уйти, Бурун их подстерег, начал ее оскорблять, и Стив ему врезал – так, что тот упал. Они вскочили в такси, Бурун снарядил погоню. Они чудом ушли, Инка позвонила мне. Знаешь, когда они вошли к нам в квартиру, я ее не узнала. Бледная, руки трясутся. Стоит, лица на ней просто нет, а сама пытается улыбаться.
– Представляю. У меня бы тоже руки тряслись. Ну и что?
– Ну и что… Она мне все рассказала, я, конечно, предложила им переночевать у нас. Но они, дураки, отказались. Представляешь?
– Представляю.
– Решили вызвать машину из посольства, чтобы их отвезли на Пушкинскую. Они там снимали квартиру. Идиоты, дураки… Если бы они остались у нас, все было бы в порядке.
– Наверное. И что дальше?
– Ну что дальше? Я вижу, Инка сидит бледная как смерть, говорю, давай, полежи у нас в спальне. Она прилегла, я дала ей седуксена. Смотрю, она вроде успокоилась, даже задремала. Я пошла в гостиную, к Игорю и Стиву, потом Стив вышел встретить машину из посольства. Игорь, между прочим, хотел выйти вместе с ним, но Стив сказал, что выйдет один.
– Как выяснилось, что муж Инны пропал?
– Выяснилось очень просто. Когда Стив вышел встречать машину, его долго не было. Но мы не волновались. У нас хорошо освещенный дом, рядом отделение милиции. Наверняка он стоял у самого подъезда, а у нас третий этаж. Если бы что-то случилось, мы бы услышали шум. Или крик, или вообще какие-то звуки. Но все было тихо. Потом вдруг звонят. Трубку снял Игорь, ему по телефону объясняют, что машина американского посольства, которая пришла за мистером и миссис Халлоуэй, давно уже ждет внизу. Он говорит, мистер Халлоуэй должен вас встретить, он вышел. Они говорят, у подъезда нет никакого мистера Халлоуэя. Игорь, конечно, тут же спустился вниз. Стали искать, думали, Стив прошел немного по переулку и заблудился. Искали, искали, ничего не нашли, вызвали милицию с собакой. Обошли с собакой весь наш подъезд, все переулки рядом. Пусто. Я сначала Инку не хотела будить, но потом разбудила, говорю, твой Стив пропал. С ней истерика. Она бросилась на улицу, стала искать вместе с милицией. Бесполезно. Ну вот. – Пожала плечами. – Вся история.
– Понятно. Что, когда Стив вышел и вы сидели с Игорем в квартире, вы не слышали никаких звуков?
– Никаких. Какие-то машины изредка проезжали, но в отдалении. Причем именно проезжали, не останавливались. Да нет, если эти ублюдки хотели захватить Стива, они бы это сделали легко. Машину они могли остановить где-нибудь за углом, подкрасться дворами. И ударить его сзади чем-то по голове. Они это умеют.
– Слушай, Лен, кстати, Бурун знает ваш адрес?
– Он знает наш адрес. Дома у нас он никогда не был, я бы его на порог не пустила, но адрес он знает. Когда я работала на его картине, я задерживалась, и он несколько раз подвозил меня на своей машине домой. Ясно, он запомнил, где я живу. Инка сказала, его машина, черный «мерседес», в ту ночь крутилась там по переулкам. Конечно, он мог предположить, что Инка со Стивом зашли ко мне. И нацелить своих головорезов. Но извини – я тут ничего не могу поделать. Я живу там, где я живу.
– Знаешь, Лен, Инна просит нас с Пашей помочь найти ее мужа. Или хотя бы концы.
– И что вы ей на это сказали?
– Сказали, что попробуем помочь. Потом, Инка ищет жилье, в котором она сможет жить, не опасаясь Буруна.
– Да знаю я эту ее бредовую идею. Она хочет найти своего Стива. Бесполезно. Пусть уматывает скорее к себе в Америку. Чем скорее она уедет отсюда, тем для нее будет лучше. Неужели она не понимает, что здесь, в Москве, Бурун найдет ее в любом жилье? Где бы она ни спряталась? И прикончит.
– Тем не менее она хочет найти своего мужа.
– Оль, ну что тебе сказать? Она или сумасшедшая, или просто забыла, как все это делается в Москве. Стива искать бесполезно, Бурун со своими ублюдками давно уже его убил. Объясни ей, что никакие силы не помогут ей вернуть мужа. Никакие. Пусть забудет о нем. – Лена посмотрела на часы. – Все, Оль, труба зовет. Я должна идти.
– Конечно, иди. Спасибо, что пришла. – Оля встала. – Выходим, я уже расплатилась.
– Ага. – Встав, Лена обняла ее. – Оль, я ужасно рада, что тебя увидела. Только ты не пропадай, звони, ладно? И скажи Инке, чтобы она скорей отсюда уезжала. Я знаю Буруна, он такие вещи не прощает.
Возле двух такси, стоящих на самом солнцепеке у гостиницы «Восточный шатер», царило безлюдье. Редкие прохожие безучастно проходили мимо. Парадный вход гостиницы выглядел безжизненным, его роскошные стеклянные двери, бесстрастно отражая полуденное солнце, застыли неподвижно.
Подойдя к первой машине, Молчанов пригнулся. Грузный потный человек, имя и фамилия которого, судя по надписи на табличке, были Валерий Егоров, изучающе посмотрел на него. Кивнул:
– Едем, командир?
– Вообще я тут дружка ищу. Часом, не знаешь, Петруха Родионов давно здесь был?
– Петруха Родионов? А зачем он тебе?
– Вот, пожрать принес. – Молчанов показал бумажный пакет, в который заранее положил бутерброды и бутылку пива. – Мы с ним договорились, что я подойду около часу.
Отвернувшись от него, водитель покачал головой. Сказал, не глядя:
– Ну ты даешь, парень, ну ты в лист. Он пожрать принес… Около часу…
– А что тут такого? Он что, уехал, что ли?
– Уехал… Иди в милицию. Убили твоего Петруху.
Некоторое время Молчанов вглядывался в блеклые, ничего не выражающие глаза водителя. Судя по этим глазам, тот не шутил и не врал.