Помедлив, усмехнулся:
– То есть как убили? Когда?
– Сегодня утром. Его нашли убитым. Здесь, на этой стоянке. Вообще, малый, или садись, или канай. У меня работа.
– Не пыли, поеду я с тобой. – Открыв дверцу, Молчанов сел рядом с водителем. – Добрось до Севастопольской.
– До Севастопольской так до Севастопольской. – Егоров включил счетчик и дал газу. Повернув на Садовое кольцо, спросил: – Значит, он корешем тебе был?
– Был. Как хоть убили-то его?
Водитель долго молчал. Наконец сказал:
– Очень просто. Седок утром подошел, говорит: повезешь? А Родион лежит, на баранку навалился. Пулей его пришили. Прямо в сердце.
– Что, никто ничего не видел и не слышал?
– Какое видел, какое слышал… В таких случаях, парень, стреляют только с глушителем.
– В каких таких случаях?
– В таких. – Егоров покосился. – В простых.
Помедлив, Молчанов сказал:
– Слушай, хочешь, я эту жратву оставлю тебе?
– Мне?
– Ну да. Зачем добру пропадать? – Приоткрыл пакет. – Вот смотри, здесь два бутерброда домашних, с колбасой и с сыром. И пиво…
Мельком заглянув в пакет, водитель кивнул:
– Ладно, сгодится. Положи на заднее сиденье. – Подождал, пока Молчанов положит пакет. – Так ты что, дружил с Родионовым?
– Ну да. Я ж сам раньше крутил баранку, в четвертом парке. Там мы и скорешились. Тебя вроде, по табличке, Валерой зовут? Валер, слушай, так, между нами, за что его?
– За что… Откуда я знаю?
– Да знаешь ведь. Только говорить не хочешь. Скажи, я в долгу не останусь.
Водитель долго молчал. Наконец сказал:
– Много будешь знать – скоро состаришься.
– Ну ты даешь. Вот у тебя б дружка убили, ты бы хотел знать, за что его?
– Возможно, я бы хотел. Но одного хотения мало.
– Да я все понимаю, Валер, я ж не лох. Ну, ты приписан к «Шатру», ну, можешь ты сгореть, если мне что скажешь, ну ясно же все, ну кто ж этого не понимает, а? Но, Валер, я без балды хочу знать, за что Петруху. Мне же он был друг. Скажешь, я тебя водкой залью. А?
– Водкой… А если я не пью?
– Ладно, не хочешь водки – дам пару штук.
С минуту они ехали в полном молчании. Наконец Валера сказал:
– Что, ты серьезно насчет пары штук?
Молчанов достал бумажник. Не спеша раскрыл отделение, набитое банкнотами.
– Вот смотри, отстегиваю сразу. – Пошелестел сторублевками. – Он же мне друг был, пойми. За что его, я должен знать?
– Кокнули его за то, что не то он сделал, твой друг. Повез седоков, которых не надо было везти.
– Каких таких седоков?
– Откуда я знаю, каких седоков? Повез и повез. Таких. Вообще, я что-то твоих бабок не вижу.
– Так сейчас… – Отсчитав две тысячи рублей, протянул: – Держи, здесь две штуки. Еще две штуки дам, если скажешь, кто не велел Петрухе везти этих седоков…
– Кто не велел их везти… В «Шатре», парень, есть только один человек, который может не велеть кого-то везти.
– Так, подожди… Вроде я этого человека знаю… Бурун, что ли?
Водитель бросил беглый взгляд на Молчанова:
– Если знаешь, кто такой Бурун, о чем разговор? Что ты тогда вообще меня спрашиваешь?
– На всякий случай. – Отсчитав деньги, указанные на счетчике, Молчанов добавил к ним еще две тысячи. – Притормози, я здесь сойду.
Водитель остановил машину у тротуара, пересчитал деньги. Удовлетворенно кивнул:
– Бывай.
– И ты бывай. – Захлопнув дверцу и подождав, пока машина отъедет, Молчанов двинулся к метро.
Вернувшись в агентство, он застал здесь только Олю. Выслушал рассказ о разговоре с Леной, спросил:
– У тебя в отношении Каминских какие-то подозрения?
– Паша, никаких. Все, что мне рассказала Лена, мы с тобой уже слышали от Инны.
– Но Бурун знает адрес Каминских.
– Ну и что? Когда Лена работала на картине Буруна, он несколько раз подвозил ее после работы к дому. Значит, запомнил ее адрес.
– Может, между Леной и Буруном тогда что-то было?
– Не думаю. Вообще, Лена Каминская всегда терпеть его не могла.
– Внешне она могла его ненавидеть. А внутренне относиться по-другому.
– Не знаю. С Игорем они живут душа в душу, оба художники, зачем ей Бурун? Она объяснила, он ее подвозил, когда она задерживалась на «Мосфильме». Что вполне вероятно.
– Кем была Лена на картине?
– Кажется, вторым художником.
– Спонсор подвозит второго художника?
– Ну и что? Я думаю, Бурун делал это не без умысла. Ведь Лена и Инна – лучшие подруги, а он ради Инны был готов на все. Вот он и подвозил Лену, рассчитывая, что она замолвит за него слово.
– Да? – Подумав, согласился: – Возможно, ты права.
– Как я поняла, у тебя сегодня что-то не то?
– У меня все то. А вот у таксиста Родионова – нет.
– У таксиста Родионова? Что, ты его не нашел?
– Я и не мог его найти. Сегодня утром его нашли мертвым за баранкой машины у гостиницы «Восточный шатер».
– Мертвым от чего?
– Кто-то выстрелил в него из пистолета с глушителем. Свидетелей нет.
– Ясно, его убрал Бурун.
– Возможно. Слушай, давай съездим к дому Каминских?
– Хочешь осмотреть место?
– Да, хочу осмотреть место.
Остановив машину во дворе дома Каминских, Молчанов вышел вместе с Олей.
Двор был ограничен четырьмя многоэтажными корпусами, между которыми был разбит небольшой скверик с детской площадкой в углу.
Кивнув в сторону шестнадцатиэтажного здания, Молчанов спросил:
– Это и есть дом Каминских?
– Да, это он.
– Что, подъезды открыты с обеих сторон?
– Раньше были открыты с обеих, сейчас не знаю. Я давно у них не была.
– Квартира Каминских на третьем этаже?
– На третьем.
– Если считать полуподвал, это не третий, а третий с половиной этаж. Куда выходят окна? Во двор?
– Дай вспомнить… У них три комнаты: гостиная, комната, которую они используют как мастерскую, и спальня. Кажется, окна гостиной и мастерской выходят в переулок, спальни – в проезд между домами, который ведет во двор. Да, точно.
– Пойдем посмотрим?
– Пойдем.
Пройдя в проезд, Оля задрала голову:
– Вон оно, окно их спальни. Первое от угла.
Молчанов внимательно осмотрел окно и стену:
– Окно большое. И высокое. До земли от него, наверное, метров тринадцать. Не меньше. А?
– Наверное. Паш, тут ведь еще есть полуподвал.
– Ну да. – Присев, вгляделся в пыльные зарешеченные окна. Дверь из ниши ниже уровня тротуара вела в подвальное помещение.
Спустившись по ступенькам, Павел подергал дверь. Убедившись, что она заперта наглухо, кивнул:
– Оль, позвони Лене, спроси насчет этого полуподвала – была ли там милиция.
– Хорошо.
– Заодно спроси, что у них в этом полуподвале находится. И пойдем посмотрим окна, которые выходят в переулок.
– Пойдем.
Осмотрев окна, заметил:
– Как я понимаю, Халлоуэй ждал машину из посольства где-то здесь, недалеко от этого подъезда. Лена ведь сказала, они не слышали, как сюда подъехала машина посольства?
– Не слышали. Они просто слышали время от времени звуки каких-то машин. Возможно, одна из этих машин и была машиной посольства.
– Люди, которые приехали на этой машине, Халлоуэя, стоящего у подъезда, уже не увидели?
– Нет, не увидели.
– И позвонили Каминским?
– Да, и позвонили Каминским.
– Если считать, что Халлоуэя убили люди Буруна, они стояли где-то здесь, недалеко от подъезда, в укрытии. Дождавшись, пока он выйдет, убили его и унесли во двор, к машине. И увезли. Примерно так, как ты думаешь?
– Ну… наверное.
– Ладно, теперь я хоть представляю, как все здесь выглядит. Возвращаемся в агентство. И не забудь позвонить Лене насчет полуподвала, хорошо?
– Хорошо.
На установленном под потолком кабинета мониторе было видно, как Радич, подойдя к входной двери, нажимает кнопки шифра. Рядом, как глыба, высился огромного роста парень, у ног которого сидела лохматая собака.
Через минуту Радич заглянул в приемную:
– Паша, со мной Слава. Я был у Катышева, потом поговорим. Я буду у себя.
– Хорошо. – Молчанов кивнул Угрюмцеву: – Слава, что стоишь, заходи.
Со своими русыми волосами, русой бородкой и светлыми глазами Угрюмцев мог показаться деревенским простаком. Но Молчанов знал, Слава совсем не так прост. На последних двух курсах МГУ он как математик делал блестящие успехи, профессора прочили ему научное будущее, но Угрюмцев, получив диплом и поработав в НИИ, неожиданно оставил науку – решил стать профессиональным охранником. В единоборствах ему, как бывшему самбисту, члену сборной МГУ, не было равных, к тому же он виртуозно стрелял. И, что особенно важно, понимал, в чем состоит суть настоящей охраны.
– Как жизнь? – спросил Молчанов.
– Нормально. – Войдя в приемную, Угрюмцев сел в кресло. Сказал тихо: – Берег, ложись.
Собака тут же опустилась на пол. Оля покачала головой:
– Слава, твой Берег прямо теленок. Громадина.
– Да уж. – Угрюмцев погладил лежащего рядом пса. – Петрович сказал, я вроде понадобился?
– Понадобился, – сказал Молчанов. – Кстати, он тебе сообщил, что мы построили дачу?
– Сообщил. Он сказал, хорошее место, на Пахре.
– Да, место неплохое. Со вчерашнего дня там находится мой клиент, молодая женщина, зовут ее Инна. Я взялся обеспечить ее безопасность. Но поскольку мы с Олей будем там только ночевать, нужно, чтобы кто-то находился на даче и днем. Как, ты готов?
– Да. Я в полной боевой готовности.
– Очень хорошо. По-моему, ты и твой Берег подходите для этого идеально. Насколько я помню, пищу из чужих рук он не берет?
– Категорически. Это первое, чему я его научил.
– Я хотел бы подписать с тобой договор на охрану этой дачи с проживанием и питанием. Оплата по нашим обычным расценкам. Как?
– Я не против. На какой срок договор?
– Я вообще хочу взять туда охранника с собакой на постоянную работу, и если ты согласишься, мы потом подпишем долгосрочный договор. Пока же ты нужен мне как минимум на месяц. Как?
– Я готов.
– Сможешь с сегодняшнего дня приступить к работе?
– Нет вопросов.
– Отлично. Сейчас я переговорю с Петровичем, и поедем туда. Оля, займись пока со Славой, оформи договор, попроси, чтобы ему выдали аванс. А я пойду к Радичу.
Радич сидел за столом, попыхивая трубкой. После того как Молчанов сел в кресло, сказал:
– Эх, Паша, мне бы твои годы…
– А что?
– Что, что… Понравилась мне Инна.
Молчанов все прекрасно понимал. Он понимал, что Радич одинок, что одному, без женщины, ему тяжело, но на все его уговоры подумать о второй женитьбе бывший однополчанин лишь отшучивался.
Окончательно с женой Радич разошелся, когда, пытаясь отстоять Молчанова, раньше времени ушел в отставку. У него был непростой характер, он не умел врать и, главное, не был карьеристом, чего жена не смогла ему простить. Он же, оставшись один, так и не сумел найти себе пару. Что было этому причиной, Молчанов объяснить не мог. По его мнению, Радич был по-своему привлекателен, он был умным, высокообразованным и тонким человеком, да и, в конце концов, просто богатым женихом.
– Вам понравилась Инна? – переспросил Молчанов.
– Да. – Попыхивая трубкой, Радич сделал вид, что изучает висящую на стене картину. – Очень понравилась.
– Так, Сергей Петрович, все для вас. Инна сейчас одинока, вы тоже вроде как не обременены. Попробуйте.
– Перестань… Инна не для меня. И не смотри на меня так.
– Я не смотрю.
– Смотришь. Просто она очень хорошая женщина. Правильная.
– Ну так в чем же дело?
– Ни в чем. И не будем больше говорить на эту тему, хорошо?
– Хорошо. – Молчанов подождал, пока Радич сделает затяжку. – Что у Катышева? Дал он что-нибудь на Буруна?
– Посмотри-ка. – Радич протянул пластиковую папку с несколькими вложенными в нее листками. – Я подумал, раз дело касается американца, может, у Буруна есть какие-то деловые интересы в Америке. Катышев о таких интересах ничего сказать не смог. Так я уговорил его отвести меня в международный отдел, и в конце концов они дали мне вот это.
Молчанов полистал бумаги, оказавшиеся в основном старыми оперативными сводками МВД. Вздохнул:
– Сергей Петрович, может, эти бумаги я изучу потом? А вы расскажете вкратце, в чем дело?
– Прочесть-то хоть успел?
– Успел. Это сводки о деятельности американской компании «Нью-Инглэнд энерджи энд импрувмент». Считаете, она может иметь отношение к Буруну?
– Видишь ли, эта фирма, «Нью-Инглэнд энерджи энд импрувмент» целиком создана на российские деньги. Ее президентом числится американец Кен Браун, но это липовая фигура, нанятая лишь для отвода глаз. Деньги там крутятся большие, при этом в ее совет директоров входит некто В.И. Филимонов. Я подумал: что, если это Моня?
– Моня?
– Да, тот самый Филимонов по кличке Моня, который в свое время фигурировал в деле гостиницы «Золотой амулет». Помнишь?
– Прекрасно помню. Хорошо, проверим. Вы считаете, из этой информации можно что-то извлечь?
– Чем черт не шутит? Вдруг здесь что-то выплывет. Между прочим, сегодня утром убили таксиста Родионова.
– Я знаю. Вы читали сводку?
– Читал. Тело Родионова было обнаружено сегодня около восьми утра в его собственном такси, на стоянке перед входом в гостиницу «Восточный шатер». Умер Родионов от двух выстрелов, сделанных из пистолета «ПСМ», который в момент выстрела был приставлен вплотную к правой стороне тела. Анализ двух пуль, найденных при вскрытии, показал, что пули со смещенным центром тяжести. Такие пули убивают мгновенно, ты знаешь. Выстрелов никто не слышал, на «ПСМ» наверняка был глушитель. Время стрелявший выбрал очень точно, на стоянке, кроме такси Родионова, не было ни одной машины. Естественно, поиски возможных свидетелей ни к чему не привели. Ты смотришь на меня так, будто ждешь дальнейшего рассказа?
– Я жду, что вы скажете по поводу убийства Родионова.
– Паша… я много чего могу сказать. Но случай настолько ясный, что говорить нечего. – Радич выразительно посмотрел на Молчанова. – Родионова убили по приказу Буруна, причем убили специально перед гостиницей «Восточный шатер», чтобы другие поняли намек.
– Намек на предательство?
– На ослушание. Когда Родионов вез Инну и ее мужа, он пытался уйти от погони. И ушел. Это ослушание.
– Правда, потом он опомнился и дал показания в пользу Буруна.
– То, что он дал показания в пользу Буруна, его спасти уже не могло. Как свидетель, он был потенциально опасен, и его убрали. – Увидев, что трубка выкурена, Радич достал специальную лопаточку. Стал неторопливо выскребать в пепельницу пепел. Это был знак, что Сергей Петрович пытается скрыть свои чувства. – Когда вы собираетесь ехать на дачу?
– Чем раньше, тем лучше.
– Так езжайте. Там ведь вас ждет Инна, да и Славу ты должен ввести в курс дела.
– Ладно, поедем. Подежурите здесь?
– Конечно.
– Сергей Петрович, я сейчас осматривал место возле дома Каминских, где исчез Стив Халлоуэй. Там под домом есть полуподвал. Позвоните Катышеву и выясните, осматривала ли милиция этот полуподвал. Если осматривала, то когда осматривала и что там нашла.
– Хорошо, позвоню. Ладно, езжайте. Передай привет Инне.
– Обязательно передам.
Когда он вошел в кабинет, Оля сказала:
– Я позвонила Лене, она сказала, что со следующего утра после пропажи Халлоуэя милиция весь день лазила в полуподвале под их домом. Но нашли ли они там что-то, она не знает.
– Выяснила, что у них в этом полуподвале?
– Выяснила. Дом у них кооперативный, небольшую часть полуподвала занимает правление кооператива, большую же часть по кусочкам это правление сдает разным мелким фирмам.
– Понятно. Ладно, нашла ли там что-то милиция, Радич выяснит у Катышева. – Посмотрел на Славу: – Что, поехали?
– Поехали.
Инна стояла на веранде. На ней были белые джинсы и серый свитер, волосы убраны под черную бейсбольную шапочку.