— Ясно, Петрович, ясно, - отозвалась баба Дуня. - Будем сидеть тихо. Храни вас господь!
...Они спасли ещё сорок человек. Больше уже не получалось, чудищ бегало жуткое количество, становилось всё больше. Хотя музыка и помогала, становилось опасно выходить и входить. Сам Михаил Петрович, вместе с тремя парнями, самому старшему из которых было двадцать, обошли всю школу, на всякий случай. Никого не нашли. Когда стало ясно, что следующая вылазка может заманить в школу десятки этих тварей, приняли решение держать оборону, на рожон не лезть.
То, что Глафира, покойная, как думал Михаил Петрович, жена сидит вместе с другими бабками, он заметил не сразу. Передал командование молодым – среди которых были участники войны – и сел, отдыхать. Не верилось, что всё это происходит, всё равно не верилось. Не разрешает такого диалектический и прочие материализмы.
Она сама подошла к нему.
— Миша?! - она посмотрела ему в глаза, и Михаилу Петровичу стало не по себе – едва сил хватило подняться. - Мишенька, родной... - и заплакала, обняв его. Так и стояли – все остальные притихли – а Глафира никак не могла прийти в себя, и успокоиться.
Что, в общем, неудивительно.
— ...Всё время здесь просыпаюсь, - рассказывала Глафира чуть позже. - Точно ведь помню, что померла, что ты лекарство приносил, что за водой пошёл. И вот я тут, и ты здесь! Миша, неужели так бывает?
— Сам не знаю, Глаша, - улыбнулся он. - Выходит, бывает.
Они сидели, говорили, и остальные уже немного успокоились – были уверены, что с чудищами справятся, и придут потом ко всем на помощь.
Глаша исчезла первой. Михаил Петрович опешил, оглянулся – куда делась?! – и тут исчезли остальные. Не одновременно, в течение нескольких секунд.
Он не успел ни удивиться всерьёз, ни напугаться. Вспыхнул яркий свет, дыхание перехватило... и Михаил Петрович оказался в избе – незнакомой избе, сидел на скамье в дальнем от печи углу.
Дверь отворилась, и вошёл человек – косая сажень в плечах, одет не слишком, скажем, модно, но прилично. Бородатый, с коротко стрижеными волосами.
Это был Аввакум. В миру – Тимофей Степанов. Он улыбнулся, и молча протянул руку. Дверь тут же отворилась снова, и вошёл Георгий Платонович Тугуши, он же дядя Гоша.
— До сих пор помню, что Аввакум первое сказал, - дядя Миша закурил. - «Из какого года», спрашивает. Я и говорю, из шестьдесят шестого, а потом задумываюсь – а в самом деле, из какого? Он засмеялся, по плечу меня похлопал, и за стол пригласил. Как будто я просто взял и зашёл в гости, как все нормальные люди. А я сижу, и понять ничего не могу. Поверить не могу, и Глашу помню, только что её обнимал. Одно только и понимал: чудо случилось. И чёрт с ним, с диалектическим материализмом. Ведь чудо, настоящее. Даже два: вначале поганое, потом хорошее. Я ведь поругался с Глашей в тот день. А она слегла, сердце прихватило, я ей лекарство принёс, пошёл, чтобы воды налить... вернулся, а она уже преставилась. Так погано стало на душе... а тут понял, что чудеса бывают. Хорошие бывают, это главное. Ну, - он встал, похлопал Николаева по плечу. - Народ хочет музыки и танцев. Идём, Серёжа, Маша тебя ждёт. И Даша ждёт.
- - -
— Ну, за здоровье! - Жора поднял тост. Они сидели вчетвером – Жора, Валера, Стёпа и Николаев. И было ощущение, что своя компания.
— Ты не сердись, - Жора с наслаждением отпил глоток, посмотрел на бутылку. - Мы тут все, сам видишь, со своими сидим. Ясно, что все вместе, но всё равно есть в доску свои, с ними проще. А сейчас вижу – свой ты. Скучно мне, Сергей. В казино идти не хочу, будет как всегда. А если наоборот будет, и казино по миру пущу, тоже скучно. Вот и пытаюсь, значит, цель в жизни найти. Так, чтобы и риск, и чтобы у других пока не получилось. И чтобы головой думать нужно. У нас тут все уже нашли себе занятие, чтобы добиться чего-нибудь. Ну, почти. Трепаться не буду, пусть сами расскажут, если захотят. А я вот не нашёл пока. Вон, Даша уже нашла – я её как послушал, как она про компьютеры эти рассказывает, так и понял: нашла себе призвание.
Так что мне идеи нужны, - Жора ещё раз отхлебнул. - Всё, пора с пивом завязывать и переходить на вино. Зачем этот долгий мучительный процесс? - он посмотрел на Николаева и усмехнулся. - А, ты не знаешь этого анекдота. Решил, значит, мужик оторваться, купил дорогого пива, весь вечер пил. Утром проснулся, посмотрел на свою рожу в зеркале, и вылил всё оставшееся пиво сразу в унитаз. К чему, говорит, этот долгий мучительный процесс?
Николаев не ожидал, что это его так рассмешит.
— Мы тут по вечерам с парнями в игры играем, - сообщил Жора по большому секрету. - Втроём иногда скучновато. Если в покер или бридж играешь, или не лень научиться, заходи. Ну, а сейчас пьём за прекрасных дам! Стоя, стоя, нечего сачковать!
- - -
— Призвание? - переспросила Мария и вдруг прыснула. - Нет у меня призвания. Ну честно, нет. Пыталась вон экономистом устраиваться. Сиделкой работала, няней. Платят хорошо, я вообще одурела, когда увидела, сколько, но всё равно не то. Видно, я полная бестолочь, раз нет даже своего занятия.
— Я сейчас начну ругаться неприличными словами, - Дарья посмотрела ей в глаза и помрачнела. - Дядя Серёжа! Ну хоть ты мне веришь? Нельзя про себя говорить плохо! Если будешь твердить, что дура, дурой и будешь, и это не смешно! Она чуть что – сразу: я дура, я бестолочь, я бездарность. В угол поставить некому!
И рассмеялась первой, взяв Марию за руки.
— Не буду, - пообещала Мария. - Ну не специально я! - тон её стал почти умоляющим.
Николаев налил им обеим. Дарье – чуть-чуть, столовую ложку. На это она не обижалась.
— Озадачили, - призналась Мария. - Надо подумать. Попробовать, кем ещё могу быть, кем работать. Сидеть без дела точно нельзя, чувствуешь себя полным...
— Маша! - Дарья топнула ногой.
— ...убожеством. А ты что подумала? Всё, брейк! - она рассмеялась, крепко прижимая к себе вырывающуюся Дарью. - Ну ты совсем шуток не понимаешь! Ну вот и предложи мне занятие! Что-нибудь!
— Что толку? - Даша посмотрела на неё с сочувствием. - Сама должна найти. Ой, только без этого! «Я никому не должна!»
— Так, - Николаев взял их за руки. - Не ссорьтесь, ладно?
Они переглянулись и рассмеялись.
— Серёжа, ты в женщинах ничего не понимаешь! - уверенно заявила Маша. - Мы не ссоримся. Когда мы ссоримся, это вообще смерть коровам, лучше под руку не попадать. Просто она меня так воспитывает. А я вредная. Ф-фу-у-у, как я напилась, ведь просила же не разрешать!
— Давай, как я, - Дарья подёргала её за руку. - Минеральную воду и чай. Я тебе такие чаи покажу, потом ничего больше не захочется!
— Договорились, - Мария обняла её. - Показывай. Но учти, будешь показывать, пока мне не понравится, я привередливая!
- - -
— Ну и как, нашли себе призвание? - поинтересовался Смирнов, заваривая новый чай. Заваривал он его так, как рассказал Николаев. Поначалу показалось – дурь, выдумано от нечего делать. От чая что нужно? Чтобы лом в нём стоял, чтобы вставляло так, чтобы бодрость была во всём. Ан нет, чай «по-николаевски» оказался к тому же и вкусным. Вроде и пьёшь чай всю жизнь, а вкуса не замечаешь!
— Нашёл, - согласился Николаев. - Не сразу. Обидно было даже: вроде считал себя мастером совсем по другой части. А настоящее, что душе приятно, совсем другое оказалось. Я ещё расскажу.
— И сколько вы там пробыли? Сколько концов света увидели?
— Я? Двадцать восемь. Не слишком много, да? Три года почти там провёл.
— Что-то с арифметикой не то, - сообразил Смирнов. - Сами говорили, от двух до четырёх недель. Двадцать восемь, даже если на четыре умножить, три года не выйдет.
— Кое-что изменилось, - согласился Николаев. - Не сразу. Мы и сами удивились. А началось всё с третьего конца света. Для меня третьего.
Глава 23
Камеры слежения удалось настроить и «приручить» за неделю. И накануне конца света, за двадцать восемь часов, ночью, последовал звонок. Николаев сразу включил громкую связь и посмотрел на часы. Без четверти два.
— Сергей, подъём, - голос Валерия, он дежурил в ту ночь. - Связь с камерами работает? Посмотрите на камеры два и шесть.
Мария уже подбежала к монитору, а через десяток секунд в спальню вбежала и Дарья, тоже в ночной рубашке.
— Комарики, - произнесла Мария сквозь зубы. - Всё ясно. Вот мерзость! Валера, к нам точка два ближе, мы с Дашей туда.
— Принято. Сергей, через пятнадцать минут ждём в парке, подвезёшь нас к точке шесть.
— Даша... - Мария подняла было взгляд, но Дарья уже умчалась – одеваться. - Сергей, удачи, - поцеловала его. - Помни: нельзя, чтобы тебя укусили. Даша это вылечит, но будет жутко мерзко.
Вылечит? Как вылечит? Но времени требовать ответа не было. Николаев оделся за три минуты – в ту форму, которую они приготовили для конца света. Кошка беспокойно мяукала, бегая следом за людьми.
— Кошка, мы за тобой вернёмся, - пообещала Мария. - Не сейчас, ладно? Сейчас ты там не поможешь. Жди нас, мы скоро.
- - -
«Точка шесть» оказалась, как и «точка два», комнатой. Обе были в офисных зданиях. Если точка на открытом воздухе, говорила Мария, дело швах, там комариков ничем не взять. Просто не успеешь уследить. Укусят какую-нибудь мышь, или крысу, и начнётся, эта зараза на всех действует. А когда в комнатах, есть шанс.
Допуск в здания у них уже был: Жора о таком заботился сразу. Так что само появление команды в зданиях удивления не вызвало.
Труднее оказалось пронести огнемёты так, чтобы это не было заметно. И отключить пожарную сигнализацию, чтобы не ломились посторонние. Основная задача, говорила Мария – успевать их сжигать, не устраивая пожара. Сам всё увидишь, как это весело.
Было действительно весело. Первый шар с комарами лежал на столе, они ещё не просыпались, не взлетали, хотя уже шевелились. Его удалось сжечь почти без труда. Пока ждали второй шар, успели вытащить часть мебели, забаррикадировать двери на этаж, выключить кондиционеры. Если хоть один комар просочится наружу, пойдёт цепная реакция, и очень быстро. От получаса до полутора часов максимум – и вместо человека, или там животного будет зомби – быстрый, кровожадный, заражающий всех, кого укусит. Каждый следующий укус менее вирулентный, требуется больше времени на трансформацию, но всё равно десяток комаров успели бы превратить в нежить население города размером с Кемерово самое большее за сутки.
Шары возникали из пустоты. Сначала возникало светящееся пятно, на стене или потолке, потом оттуда падал или выкатывался шар. Начиная с третьего шара, комары начинали просыпаться ещё во время прибытия. Пока ждали следующего, в комнате и на этаже распыляли всё, что нашлось самого гибельного для комаров. И действовало – как минимум, замедляло эту пакость.
Уже трудно дышалось и в масках, уже надвигался рассвет, а шарики всё падали и падали, уже по два-три, и сразу разлетались роем. Даже сквозь маски мерещился запах гари.
И вдруг всё кончилось. Минута прошла, и другая, и десятая. И ничего.
— У нас всё кончилось, - сообщила Мария по рации. - У вас как?
— Всё чисто, - Николаев переглянулся с остальными, те кивнули. - Насколько понимаю, никого не выпустили.
— Отлично, ждём ещё полчаса для очистки совести, и зачищаем там всё. Не забудьте эту пакость от комаров в вентиляции оставить, на всякий пожарный.
— Да помним мы, Маша, помним, - отозвался Жора. - Так. Сергей, ты следи, чуть что – кричи, а мы тут малость приберёмся.
- - -
— Есть! - Мария отсалютовала кулаком и, не стесняясь, изобразила самый неприличный из жестов, которые знала. И никто её не думал одёргивать. - Мы их сделали, - добавила она мстительно.
— Что, конец света переносится? - поинтересовался Николаев. Они сидели, все десять, у Жоры. Кошка тоже была уже там. Сидела, умывалась и не нервничала.
— Нет, будут прорывы, - возразил дядя Гоша. - Рации и радиостанция работают. Дизель-генератор есть, запасные батареи есть. Теперь будет и связь. Будут прорывы, Сергей. Как только предметы включатся – останется минут двадцать до первого. Они все происходят из точек прибытия – из двух, иногда трёх. Если отобьём все три волны – считайте, что мы победили, больше не полезут. Те две точки уже можно не считать, хотя следить всё равно будем. Сейчас всем выспаться нужно. Потом действуем по второму плану, минируем точки прибытия и следим за камерами. Машина у нас одна, на такси надеяться нельзя. Значит, собираемся вот тут, - он указал в центр схемы, которую готовил Николаев, - и следим за мониторами. Сейчас восемь одиннадцать утра. Первые дежурные – мы с Жорой. Остальным всем отдыхать, сколько получится. Остаёмся все в гостинице, за углом, - он указал за спину. - Ключи от номеров у всех есть?
Жора кивнул.
— Доброго отдыха, - дядя Гоша обнял или пожал руку всем остальным, а Кошку осторожно погладил. - Ждите сигнала.
- - -
— Нет-нет, со мной всё хорошо, - улыбнулась Дарья, прижимая к груди Винни-Пуха. - Если что, я постучу или позвоню. Не беспокойся! - она обняла Николаева. - Не разрешай ей пить! - попросила она шёпотом. - Что угодно, только не пить! - и убежала в свой номер.
- - -
— Никакой водки, - согласилась Мария, задёргивая шторы. - Ты лучше любой водки, - рассмеялась она. - Не обижайся. Я сейчас вся на нервах. Успокаивай! И только попробуй свалиться первым! Кошка, а ты не подглядывай!
Кошка, сидевшая на подоконнике и вылизывавшая свои «галифе», обернулась, скользнула по людям взглядом, и продолжила умываться.
- - -
По-настоящему Николаев проснулся, когда доставил часть команды к первой будущей точке прорыва, вокзалу «Кемерово-пассажирский».
— Хуже нет, как вокзал держать, - Мария поджала губы. - А ещё где?
— В Комсомольском парке, - отозвался дядя Гоша. - Так, Надежда Петровна, Маша, Даша и Сергей – езжайте в парк. Там большая область, и мало людей, я надеюсь. Остальные займутся вокзалом.
— Едем, - согласился Николаев и нажал на педаль газа – как только выпустил всех остальных.
- - -
— Вон там, - указала Мария. Маячок поблескивал в полутьме – всего-то пятый час утра. - Чёрт, хорошо ещё не в том месте, где нас вынесло. Вот там было бы совсем весело.
— Постучи по дереву, Маша, - посоветовала Надежда Петровна, поправляя очки. - Ну тут и дороги! Никто не следит за ними?
— Скоро начнётся, - Мария посмотрела на часы. - Или в половину пятого, или в девять сорок, или в два двадцать дня. Блин, ненавижу это время! Терпеть не могу ждать.
Дарья, очень необычно выглядящая в чёрном спортивном костюме, с рюкзаком за спиной и Винни-Пухом в руках, молча взяла Марию за руку.
— Спасибо, - Мария вытерла пот со лба. - И что я всё время так нервничаю? Всё, пора!
Первый возник прямо из воздуха, шагах в десяти от них. И получил сразу от всех – существо, напоминавшее человека, но метра два ростом, взлетело в воздух, рассыпаясь по пути в мелкую пыль.
— Так, маяк вон там, - Мария указала. - Остальные будут на этой линии! Сергей, отойди правее, под зонтик попадёшь!
И тут посыпались остальные. Мария стояла впереди всех, «поливая» пространство впереди себя молниями и огнём. Тётя Надя прикрывала левый фланг, Дарья – правый, обмахивая, когда получалось, остальные направления. А Николаев отстреливал тех, кого упускали остальные. Всем хватило мишеней.
Выяснилось, что это за облака, которыми умел «плеваться» бластер: облако висело, пока противник, в которого им «выстрелили», не приближался достаточно близко – после этого облако стремительно летело к противнику и вспыхивало при контакте на большой площади. Очень удобное заграждение.
Первая волна схлынула минуты за три, хотя это были очень долгие минуты.
— Вторая группа, четыре цели ушли, - сообщил дядя Гоша. - Двое слева, двое справа от вас, бегут по тропинкам к выходу из парка.
— Тётя Надя, оставайтесь здесь! - Мария указала. - Сергей, Даша, вы направо, я налево. Дядя Гоша, командуйте!
Пробежка была той ещё. Подсказки не потребовалось – двух чудищ было и видно, и слышно. Одного Николаев «снял» на бегу – прострелил ногу, добил вторым выстрелом в голову – чудище, хоть и хромало, всё ещё передвигалось очень быстро. Второе успело убежать дальше, и оттуда послышался отчаянный крик.