- Сколько ты здесь получаешь на руки чистыми и в среднем в месяц? - спросил Ковалев.
Девушка замялась, глянув на хозяйку.
- Если с вычетами за еду, платье, чулки, проживание, то остается двадцать тысяч на руки.
- Знаешь кто я?
- Слышала от подруг, - она покраснела, - одна я не выдержу ролевых игр в домработницу.
Ковалев улыбнулся, попросил хозяйку оставить их.
- Мне действительно нужна домработница без всяких ролевых игр. Убраться в квартире, приготовить еду, спать в одной постели и жить в моей квартире. Секс... несколько раз в сутки - вполне достаточно. Еда и одежда за мой счет и сорок чистыми на руки. Согласна?
- Конечно, - ответила она обрадованно.
- Тогда собирай личные вещи и поехали, сюда больше не вернешься.
- Мой паспорт у хозяйки...
- Паспорт я заберу, он у тебя будет, - ответил Ковалев, - про Марсианина забудь, меня Николаем звать, собирайся.
Он взял паспорт у хозяйки заведения, глянул - Доброхотова Вероника Андреевна, девятнадцать лет...
- Девушка поедет со мной, сюда не вернется, пусть останется за штатом, так сказать, вдруг через годик пожелает возвратиться. Или раньше, или позже, или совсем никогда, - напутствовал хозяйку Ковалев.
По пути они остановились у магазина, Николай протянул деньги:
- Сходи, купи себе домашний халат, платья для дома, обувь, тапочки, аксессуары женские. Что тебе еще потребуется в доме - сама подумай. Да, и симку новую купи в телефон, старую выбросишь. Я тебя жду в машине.
Вероника вернулась через час с коробками и пакетами. Дома он сразу сказал ей:
- Осматривайся и осваивайся сама. Это платье, - он посмотрел на нее, - до неприличия короткое или выброси, или спрячь подальше. Тем более оно красного цвета - тебе не к лицу. Посмотри, что есть из продуктов, что нужно купить еще, в еде не прихотлив, ем все. Это ключи от квартиры, деньги лежат вот здесь, - он показал ей, - будешь брать, сколько потребуется на продукты, необходимые вещи, косметику и так далее. Спрашивать разрешения не нужно - бери и покупай. Соседям скажешь, что домработница, но чувствуй себя хозяйкой.
- Вы так доверяете мне...
- Я думаю, Вероника, что смысла обокрасть меня у тебя нет.
- Конечно, нет, - мгновенно ответила она.
- Тогда почему я не должен доверять тебе? И обращайся ко мне на "ты". Еще есть вопросы?
- Нет, - ответила она, покачав головой, - начну осматриваться.
Вероника обошла квартиру, заглянула мельком во все углы, оставив кухню на потом, повесила купленные платья в шкаф спальни, разложила косметику на трюмо, взяла зубную щетку, халат, полотенце и ушла в ванную. Ополоснулась, почистила зубки и вышла уже в домашнем халате на голое тело, слегка распахнув полу.
- Решила смыть с себя запах прошлого, - произнесла она, - но чувствую себя не в своей тарелке, близость бы придала мне уверенности на кухне и во всей квартире, - произнесла она, обнажая бедро целиком.
- Это можно легко исправить, - ответил Николай, уходя в спальню.
Через полчаса она уже в новом платье до середины бедра возилась на кухне. Из-за ее длинных ног оно все равно казалось коротеньким, но соответствовало приличиям. Вероника ознакомилась с кухонными шкафчиками и холодильником, поняла, что из первого блюда могут быть только пельмени или солянка из стеклянной банки, которую нужно кинуть в кастрюлю с небольшим объемом воды и вскипятить. Имелась колбаса двух сортов, яйца, сыр, рыба лосось, молоко, хлеб... Она крикнула из кухни:
- Коля, пельмени сварить, солянку или без первого сегодня обойдемся?
- Без первого, - ответил он.
Вероника разбила яйцо в миску, взболтала ложкой, разрезала булку, замочив кусочки в молоке, обмакнула в яйцо и выложила на разогретую сковороду, обжаривая с двух сторон до золотистой корочки. Вспоминала Николая в постели и улыбалась. Правду говорили девчонки - супермужчина! Доставал до печенок и входил своим большим членом аккуратно, нежно и безболезненно. Другой бывало сунет свой огрызок на сухую, аж искры из глаз, а потом и не чувствуешь вовсе эти десять тоненьких сантиметров. Она еще никогда не кончала с мужчинами, работа есть работа, а Николая захотела сразу, как только он вошел нежно, не сразу полностью и постепенно достал до самого нутра. Она отдавалась, хватая его за ягодицы, словно пытаясь затащить в себя все его тело, стонала от страсти и удовольствия, закричав истошно в конце. Вероника улыбалась, выкладывая кусочки со сковороды на бумажные салфетки, чтобы впитались остатки масла, варила яйца-пашот, нарезала лосось, перчила и обжаривала на сковороде в сливочном масле. Получался своеобразный бутерброд из булки, яйца и лосося.
Может быть мне повезло и сказки про загадочных принцев, женившихся на путанах, быль? Каждая из ее среды искала и надеялась встретить достойного мужчину. Очень редко кто-нибудь из проституток выходила замуж и уезжала за границу и не всегда там складывалась жизнь удачно...
Она сбрызнула бутерброд соусом и позвала Николая.
- О-о! Это что-то аппетитное и ароматное...
Он достал бутылочку коньяка, водки и красного вина, вопросительно мотнул головой, она указала на вино и достала бокалы.
- Я хоть и не большой любитель спиртного, но сегодня не тот случай, желаю с тобой выпить на брудершафт.
Они выпили, Николай поцеловал ее, ощущая желание, поднял со стула и вошел прямо стоя, держа за ягодицы. Вероника обхватила его шею руками, прижалась к телу и застонала в такт движениям. Он держал ее на весу еще несколько минут после финала, оставаясь в ней какое-то время и не желая выходить. Вероника прижималась руками и бедрами, млея от удовольствия.
После душа они принялись за еду.
- Никогда не ел ничего подобного, где ты так научилась готовить? - спросил он, - но ты все равно вкуснее.
Она зарделась от удовольствия.
- Так, подсмотрела как-то при случае. А ты такой сильный... я девушка рослая и меня удержать на весу еще никто не мог, хоть и пытались некоторые.
Она заметила, что ему неприятны эти слова.
- Извини, Коля, никогда больше не вспомню о прошлом. Хотела восхититься, а получилось неудачно. От счастья, видимо, замкнуло мозги - жила в конуре, а тут такие хоромы и лучший на свете мужчина рядом.
- Дождик пошел, - произнес Николай, заметив капли дождя на оконном стекле, - это к счастью. Но у тебя даже плаща и зонтика нет. Завтра купим плащ, пальто осеннее и зимнее, сапожки. Ты накидай в уме, что нужно, позже у меня времени может не быть, самой ездить придется по магазинам.
- Ты и так на меня потратился сегодня...
- Не в платье же тебе по улицам ходить осенью и зимой, это не обсуждается. Убирай со стола и в спальню, чего-то мне вновь тебя захотелось.
Утром она стояла под душем. Промежность приятно поднывала и струйки воды смывали ее слезы. Вероника плакала, плакала от счастья - она влюбилась за одну ночь, за один вечер и в этом не сомневалась. Плакала от горя... она лишь домработница и проститутка для одного лица, он хозяин, она не его женщина... Сможет ли она пережить, если он приведет в дом другую, ему даже не надо таиться - она лишь служанка? Как перенесет тот факт, что у Степаныча он вновь будет со многими девчонками? Она стояла под душем с закрытыми глазами и готова была биться о стену, кричать, выть или делать что-то еще. Она любила и не знала, что делать. Она плакала... плакала от счастья, от горя, от радости, от безысходности. Она плакала...
За завтраком Николай спросил ее:
- Ты сегодня немного замкнута и грустна, я чем-то обидел тебя?
Вероника вздрогнула от его слов, ей хотелось прижаться и закричать во весь голос - я люблю тебя, люблю...
- Мысли перебираю - мяса надо купить овощей, фруктов, картошки, в магазин одежды заехать.
- А-а... ну-ну...
* * *
Лопата появился у Ковалева внезапно. Мокрый от промозглого осеннего дождя, нахохлившийся и весь какой-то взбудораженный. Скинул плащ, пошел в зал, но Вероника остановила его:
- Ботинки сними и одень тапочки, нечего грязь в комнату тащить.
Он хмыкнул недовольно, но ботинки снял и тапочки одел, разглядывая ее с ног до головы, не стесняясь. Вероника очень похорошела у Николая, словно расцвела, а ножки в ситцевом платьице до середины бедра выглядели заманчивее, чем в коротком красном и шерстяном наряде, как он привык видеть ее раньше. Низенький, но коренастый Лопата никогда не был близок с ней, хотя имел такую возможность ранее, она выглядела для него слишком высокой.
Он проглотил слюнку похоти и прошел в зал, плюхнулся в кресло.
- Ты погуляй девочка, нам с Марсианином поговорить надо, - произнес он безапелляционно.
Вероника никак не отреагировала на его слова, взяв тряпку и вытирая пыль со стола.
- Посмотри, пожалуйста, телевизор в спальне, - попросил Николай.
- Да, Коленька, - ответила она и ушла.
Лопата хмыкнул, покачал головой и сосредоточился.
- Надо сейф вынести с алюминиевого завода, Степаныч просил. Мы пытались, но там человек шесть надо, а ты один троих заменишь.
- Зачем ему сейф? - удивился Ковалев, - не железо же ему нужно.
- Не железо - там замок сложный, быстро не откроешь.
- Что в сейфе - деньги?
- Деньги Степаныча не интересуют, но отказываться от них тоже грех. Там учредительные документы должны быть.
- Степаныч хочет завод себе взять?
- Естественно.
Ковалев задумался, встал, походил по комнате.
- Передай Степанычу, что делать ничего не надо, сейф тоже трогать не надо, я через три дня к нему заскочу.
- Как это не надо? - возмутился Лопата, - Степаныч сказал, значит надо.
- Лопата, - усмехнулся Ковалев, - твое дело передать - Степаныч мужик умный, поймет и возражать не станет. Так все дословно и передай. Еще есть вопросы?
- Не, нету, так прямо и сказать?
- Можешь криво сказать, - усмехнулся Ковалев.
Лопата хмыкнул...
- А телка у тебя ничего... жопка круглая и ножки длинные.
Ковалев взял его за грудки одно рукой, приподнял на полметра от пола, промолвил со злостью:
- Это не телка, а моя женщина... еще раз хавальник свой в подобном тоне откроешь - я тебе язык вырву и в собственный зад вставлю. Пошел отсюда.
Он отбросил Лопату, тот пролетел пару метров, стукнулся о дверь. Так и выскочил на площадку в тапочках. Николай крикнул вслед:
- Вернись, тапочки отдай и ботинки свои забери.
Лопата доложил в подробностях встречу с Марсианином:
- Чуть не удавил меня, когда я эту проститутку телкой назвал...
- Телки, Лопата, у бычков бывают. Если запал на нее Марсианин, то не стоило женщину так называть. Говоришь, что три дня делать ничего не надо - ничего и не будем. Марсианин не заяц, трепаться не станет, я его понимаю.
- А я не понимаю.
- Лопата, тебе и понимать ничего не надо. Если бы ты все понимал, то моей бы империей руководил, а я у тебя в бригадирах ходил. Все, ждем Марсианина и ничего не предпринимаем - окончательно подвел итог Степаныч.
Ковалев посидел в задумчивости полчаса. Вероника уже немного изучила его и не лезла с разговорами. Внезапно он встал.
- Поеду, вернусь... через три-четыре часа.
- Ты к Степанычу? - обеспокоенно спросила Вероника.
- Нет, - ответил кратко Николай и ушел.
Его Мерседес припарковался у деревянного барака с коммунальными квартирами. Он вошел внутрь, открыл одну из дверей. Спертый прокуренный воздух с перегаром шибанул в нос. На диване, если так можно назвать предмет, ранее точно бывшим диваном, а сейчас разваливающейся рухлядью, спал мужчина лет пятидесяти. Ковалев потряс его за плечо. Пахнувший дурно, давно не мывшийся и заросший бородой мужчина, открыл глаза.
- Че надо?
- Ты Саватеев Иван Прокопьевич?
- И че?
- Вставай, поговорить надо.
- Че мне с тобой говорить, ты кто?
- Счастье твое нежданное. У тебя документы на ОАО "Комплект", за них ты получаешь двадцать тысяч ежемесячно, я у тебя их куплю.
Мужчина показал фигу, потом вдруг спросил:
- Сто тыщ дашь?
- Дам, - ответил Ковалев.
Мужик снова задумался.
- Не-е, за сто не отдам, - он начал подсчитывать, бормоча вслух, - двадцать в месяц, в год...
Он силился умножить, но у него это получалось плохо.
- В год двести сорок тысяч, - подсказал Ковалев.
- Во, двести сорок, - мотнул головой Саватеев, - тебе за триста отдам и бутылку водки в придачу - без бутылки разговор не получится.
- Договорились, завтра я привезу триста тысяч и бутылку, но ты до завтра не пьешь, иначе ничего не получишь. Поедем к нотариусу, все законно оформим и гуляй на здоровье. Но запомни - до моего приезда больше не пить, вымыться и побриться.
Саватеев вряд ли бы сдержал данное слово, но друзья-алкаши не пришли, денег не было и пить, соответственно, нечего.
Ковалев приехал с утра, Саватеев уже сидел в ожидании, спросил сразу же:
- Бутылку привез?
- Привез, но сначала вымоешься, побреешься, оденешься и поедем к нотариусу, подпишем договор купли-продажи и все получишь.
- Не-е, бутылку сейчас или никуда не поедем, - возразил Саватеев.
- Хочешь иметь бутылку и деньги - будешь делать, что я говорю и не пререкаться, иначе ничего не получишь. Быстро в ванную мыться и бриться, потом вот этот костюм оденешь и в путь. Чем быстрее все сделаешь, тем быстрее выпьешь.
- Дай хотя бы немного глотнуть, - заныл Саватеев.
- Хочешь выпить, - Ковалев высунул из кармана бутылку, - делай, что говорю.
Саватеев попытался сглотнуть вязкую слюну, махнул рукой и ушел в ванную. Через полчаса уже вышел побритый, одел дешевенький костюм с новой рубашкой, вытащил из-под дивана папку с документами.
Нотариус ознакомился с учредительными бумагами и паспортом, подготовил договор купли-продажи согласно стоимости акций. В коридоре он снова заныл:
- Ну дай глоток - сил нет.
- До машины дотерпишь, там хоть всю бутылку выжри, - ответил Ковалев, ведя Саватеева под руку.
В машине он отдал бутылку, Саватеев трясущимися руками не смог ее даже открыть сразу, Ковалев отвинтил пробку. Треть бутылки он высосал сразу из горла, размяк и подобрел, глянул в пакет с тремя сотнями тысяч.
- Ты деньги то спрячь, - посоветовал Ковалев, - а то дружки украдут или потеряешь где. Тебя домой?
- Домой, но сначала в магазин за бутылкой еще.
Ковалев подвез его к дому, достал из кармана еще одну бутылку водки, чтобы не заезжать в магазин - предвидел такой исход заранее.
- Во, настоящий мужик, - обрадовался Саватеев, - сейчас пиджачок твой скину...
- Оставь себе, дарю.
Ковалев вернулся в машине, сразу же поехал к Степанычу.
- Через три дня тебя ждал, послезавтра. Но проходи, присаживайся, - пригласил он Ковалева.
- Зачем ждать, если раньше получилось. Я купил завод в свою собственность, готов переписать на кого скажешь.
- Не понял...
- Чего ты, Степаныч, не понял? Ты хотел алюминиевый завод, я его купил, он мой и спрашиваю на кого переписать. На тебя?
- Как ты мог его купить - он миллиарды рублей стоит. Я бы купил, но кто его продаст?
- Степаныч, ты же не Лопата, чего тупишь. Я купил завод, оформил все нотариально, он мой.
Ковалев протянул папку с документами. Степаныч долго изучал их, потом спросил:
- Все верно, но как ты смог это сделать и кто такой Саватеев?
- Ты же видишь по документам, что Саватеев - это бывший хозяин, теперь завод мой. Ты сразу пошел не по тому пути, давя на фактических владельцев. Они в смутные времена завод приобретали, оформили его на алкаша Саватеева, все хотели переписать, да руки не доходили. Я его вычислил, помыл, побрил, костюм ему купил и свозил к нотариусу, оформил куплю-продажу, как положено, дал две бутылки водки и триста тысяч рублей. Зачем действовать де-факто, надо действовать де-юре. Триста тысяч, плюс две бутылки водки, костюм - это будет триста три тысячи двести пятьдесят семь рублей. Гони деньги и владей заводом. Мне он не нужен, я же сказал, что лет через двадцать все у тебя заберу. Можешь премиальные подкинуть за быстроту действий - не откажусь.