Мальчик молчал, сжавшись в комок, слушая Феофила, боясь на него посмотреть.
- Я всегда любил тебя как сына, мне ничего не жалко для тебя. А ты ведешь себя как кукушонок.
- Почему ты так говоришь? - со слезами в глазах произнес Аскольд, - Я люблю вас обоих, но папа хрупкий и красивый, его надо защищать. А ты старый. Если ты умрешь, то кто встанет на твое место?
- Я не собираюсь умирать! - заорал Феофил, но тут же взял себя в руки, - Пойми, ты наш сын. И сын не может стать мужем собственному папе, даже приемный. Это отвратительно и противоестесственно, - альфа развел руками, боясь, что так и не сможет ничего объяснить мальчику, - А если ты хочешь защищать папу, то ты должен это делать как сын.
- Но я не хочу, чтобы рядом с папочкой кто-то был…
- Ты меня совсем не любишь? - Феофил тяжело вздохнул и поднялся.
- Нет, я люблю тебя… - мальчик вскочил на ноги и подбежал к лекарю, тут же взяв его за руку и прижавшись лицом к ладони, - Просто… Ты жестокий.
- Как жестокий? - Феофил приподнял брови.
- Почему ты мучаешь папу? Если я стану ему мужем, я его не буду мучить, как ты… - тихо прошептал Аскольд.
- Как я его мучаю?
- Ты его отводишь в лес, и там ты… - как описать увиденное, ребенок не знал, - Но он стонет под тобой. Ему больно, а ты продолжаешь это делать.
- Ему не больно, - Феофил откашлялся.
- Он кричит…
- Аскольд, тебе же папа говорил, что ему нравится, когда я с ним такое делаю. Почему ты не веришь? - лекарь убрал руку, - Ты считаешь, что я способен делать больно твоему папе, что я не люблю его?
- Любишь, - ребенок был в замешательстве, - Но…
- То, чем мы занимаемся, это процесс, приятный для обоих сторон. Короче, - лекарь вздохнул, - Ты знаешь, как появляются дети?
- Из живота…
- А как они туда попадают?
- Зарождаются у омеги, - уверенно сообщил Аскольд.
- Как зарождаются? Сами?
- Наверно…
- А зачем в браке тогда нужно два человека? - Феофил немного улыбнулся, понимая, что мальчик, кажется, не настолько испорчен, как могло показаться сначала. Ребенок молчал. Значение альфы ему было непонятно. Тогда лекарь продолжил, - Ты прав, омеги вынашивают и рожают детей. Твой папа - омега. Но ребенок не может зародиться внутри без посторонней помощи. Нужен еще кое-кто. Альфа.
- Зачем? - мальчик внимательно слушал отца, стараясь понять.
- Чтобы зачать волчонка, нужно, чтобы частица альфы оказалась внутри омеги. И только после этого начинает развиваться ребенок, - Феофил судорожно соображал, как бы всё объяснить сыну, - То, чем мы занимаемся с твоим папой - это процесс, который по идее должен привести к рождению ребенка.
- А почему у меня нет тогда братика?
- Твой папа не может иметь детей, он болен.
- А зачем вы тогда это делаете?
- Во-первых, это очень приятный процесс, а во-вторых… Мало ли что… Вдруг получится? - Феофил попытался сохранить серьезность, насколько мог. Между тем Аскольд застыл в раздумье.
- Так ты иначе любишь папу, чем я? Я ведь не хочу иметь от него сына или брата.
- Ты и не должен этого хотеть. Каждый себе находит пару в нужном возрасте, и ты найдешь того, кто тебе родит ребенка. А родители - это совсем другое.
- А почему ты старше папы?
- Потому что у меня был до него омега, но он умер, и я долго был вдовцом. Еще вопросы?
Ребенок опустил голову. Вопросов больше не было, но на душе появилось какое-то мерзкое чувство, как будто он переступил какую-то черту, пожелал что-то грязное, нехорошее. Феофил, как будто угадав его мысли, провел рукой по волосам мальчика и взял его на руки.
- Ну что, будем охотиться?
- А ты меня любишь?
- Люблю, - без запинки ответил лекарь, чувствуя, что был слишком категоричен и поспешен в выводах по поводу желаний Аскольда.
- Правда?
- Да.
- И я тебя, - ребенок обнял отца за шею, уткнувшись в плечо и начиная плакать, - Я имел ввиду не то, что ты подумал… Я просто хочу защищать папу, он же омега, слабый…
- Тсс, - произнес лекарь, успокаивающе поглаживая сына, - Не надо плакать, ты же альфа. Лучше поймаем папе какого-нибудь зверя. Как думаешь, он обрадуется?
В ответ ребенок кивнул и всхлипнул еще раз, стараясь успокоиться.
Энджи весь день ждал сына и мужа с охоты, не находя себе места. Он и сам не мог понять, почему так беспокоится. Но когда Феофил и Аскольд вернулись домой, да еще и с тушкой лани, омега тут же подбежал и, взяв мальчика на руки, прижался к альфе.
- Ну как всё прошло?
- Папа, всё было замечательно! Мы с отцом поймали лань…
- Какие вы молодцы, - Энджи глянул на обоих, тут же отметив, что напряжение между отцом и сыном куда-то испарилось, а это значило, что Феофил справился со своей задачей. Между тем ребенок был увлечен результатами своей первой охоты и, спустившись обратно, тянул на себя тушу животного, стараясь заслужить похвалу папы.
========== Глава 26. Поступок Давида ==========
У Арена и Кайлина проблемы с детьми имели несколько иной характер. Тут не было места какой-то особенной любви со стороны волчат к родителям. Зато конкуренция между альфами цвела пышным цветом. И заводилой тут был старший ребенок, Роджер. Наследник с ярко-голубыми глазами и белой, как снег, кожей, постоянно проявлял агрессию к своим братьям, особенно к альфе, Герольду. Неугомонный, драчливый Роджер то и дело стремился дать подножку, толкнуть или что-то отобрать у младших волчат. Уже с детства он проявлял взрывной характер, который взял, видимо, у дедушки Беона.
Где-то на шестом году жизни волчат Кайлин признал, что с их воспитанием не справляется, поэтому, чтобы не упустить детей, младший вождь обратился к мужу, который всё это время был занят исключительно делами племени. Однако вмешательство Арена никакого эффекта не принесло. Беловолосый Роджер по-прежнему стремился доказать всем, кто находился рядом, что лучше оборотня земля не рожала. Арен разводил руками. Это всё было и хорошо, и плохо. Хорошо - это самоуважение наследника, плохо - его конфликтность и недетское самомнение.
Кайлину же всё больше нравился второй сын, альфа Герольд. Внешне он очень походил на Арена, только более белокожий. Да и по характеру волчонок был более тих и скромен, нежели Роджер, хотя трусливым его было назвать никак нельзя.
Что же касается омеги Давида, то он рос настоящим красавцем. Похожий на Кайлина мальчишка, казалось, стремился переплюнуть его в изяществе и правильности черт. Густые белые волосы достигли бедер, тяжелыми прядями ложась на плечи и грудь. Аккуратно очерченные тонкие губы чаще всего были сложены в легкую снисходительную полуулыбку, а в его глазах, темно-зеленых, будто изумрудных, таилась легкая насмешка над каждым, кем не восторгались так же, как им. Давид с детства понимал, что очень красив, замечая продолжительные восторженные взгляды альф и бет и - завистливые - омег. Один раз увидев это, мальчишка теперь ступал гордо, с презрением косясь на соплеменников, которых считал настоящими страшилками, за очень редким исключением.
У омеги было много поклонников, однако он принимал ухаживания только двух альф, Ланзо, сына Ингарда, и Аскольда. И если первый ему действительно нравился, то второго мальчишка держал рядом, чтобы заставить ревновать Ланзо. Давид с детства понял, как следует манипулировать родителями, поклонниками и друзьями, чтобы получать желаемое. А еще это была увлекательная игра. Нередко Давид, когда ему становилось скучно, сталкивал лбами своих воздыхателей, которые потихоньку становились врагами друг другу.
Ланзо, чей неспокойный характер был причиной головной боли брутального омеги Ингарда, сразу решил, что сын вождя ему полностью подходит. В пользу альфы был возраст, умение владеть мечом и весьма привлекательная внешность. К шестнадцати годам Ланзо был уже накачен, широкоплеч и достаточно умен, чтобы знать, как угодить капризному красавчику Давиду.
У Аскольда в этом направлении дела шли на порядок хуже. Еще на шестом году жизни, разобравшись с чувствами по отношению к папочке, он начал невольно обращать внимание на необыкновенную красоту Давида. Волчонок искал его общества, пытался играть с ним, развлекать, но омега за глаза называл его “замухрышкой” и не воспринимал всерьез. К тому же, все знали историю Аскольда, что он не родной сын Феофила и Энджи, а его настоящий отец убил собственного беременного мужа. И это плохо отражалось на репутации альфы, так как считалось, что яблоко от яблони недалеко падает.
Однако то повышенное внимание со стороны Аскольда, которое росло с каждым годом, Давиду очень льстило, поэтому он позволял мальчику находиться рядом, временами мороча ему голову, но всегда отдавая предпочтение обаятельному Ланзо.
К первой течке омега приобрел столько заносчивости и был настолько избалован, что даже периодические встряски от Кайлина нисколько не помогали. По большому счету, младшему вождю нужно было бы гонять детей по очереди: Роджера - за скверный характер и нападки на окружающих, Давида - за самомнение. Но Арен был против. Ему нравилось, что его дети гордые и знают себе цену. Из-за этого вожди частенько ссорились, и, в конце концов, Кайлин понял, что ничего уже изменить нельзя. В один прекрасный день младший вождь вызвал Арена для серьезного разговора.
- Ты хотел воспитать из наших детей идиотов, могу тебя поздравить, ты со своей задачей справился, - омега прохаживался по комнате, где супруги выясняли отношения, стараясь не привлекать внимание посторонних.
- Это гордость, мой отец был гордым, мой дед… - Арен активно жестикулировал, пытаясь донести свою правду непонятливому мужу, которого по-прежнему любил, несмотря на то, что Кайлин немного изменился внешне. Он не то чтобы постарел… Скорее, белый оборотень поменялся в целом, его выражение лица, осанка. Это был уже не мальчик, а омега в расцвете сил, породистый и сильный. Арен же стал еще более матерым, его лоб теперь пересекала неглубокая морщина, а в глазах появилось какое-то особенное спокойствие и величие, какое бывает у уверенных в себе людей.
- Отец, дед… Давид становится невыносимым! - Кайлин скрестил руки, - Кстати, он уже хочет жениться. У него только первая течка прошла, а ему жениться!
- На ком, на Ланзо? - Арен нахмурился. Ему, скорее, хотелось бы породниться с Феофилом и Энджи, но в сердечные дела детей альфа предпочитал не вмешиваться.
- На Ланзо. Они сегодня обменялись браслетами и всем объявили, что считают друг друга истинной парой. Никого не предупредив, ни с кем не посоветовавшись, - пожал плечами Кайлин, - Но это еще не всё.
- А что еще? - Арен недовольно скрипнул зубами. Похоже, он действительно слишком избаловал детей, раз они даже не просят совета родителей по таким важным вопросам.
- Знаешь, что Давид наговорил Аскольду, когда тот начал пытаться отговорить нашего сына сойтись с Ланзо?
- Что?
- Давид ему сказал примерно следующее: “Я не буду встречаться с такими как ты. Твой отец-альфа убил собственного мужа, омегу, а потом его казнили. И кто бы тебя потом не усыновил, я уверен, что ты такой же. И вообще жениться на таком как ты - позор”, - Кайлин провел рукой по лбу, - А ведь Аскольд никогда никого в жизни не обижал, всегда приходил на помощь Давиду, и вот тебе, вместо спасибо.
Арен покачал головой.
- И что Аскольд?
- Дал ему затрещину и удалился. Ты думаешь, как я узнал, что наговорил этот идиот? Давид сам побежал мне жаловаться. Видите ли ему никто никогда в жизни по морде не давал. И это твоя вина, Арен! - Кайлин сел на кровать и горько вздохнул.
- Ты ему сказал что-нибудь?
- Сказал… - омега мрачно усмехнулся, - Тоже стукнул. В итоге зареванный Давид побежал к Ланзо. Странно, что не к тебе, чтобы пожаловаться и выдать первым свою версию событий.
- Нет, он умный. Сообразил, что где два раза отхватил по морде, там и в третий прилететь может. А у меня рука тяжелая, да и мордочку-то жалко… - Арен сел рядом с Кайлином, - И что делать?
- А что делать? Он считает, что прав. Понимаешь, я тебе когда десять лет назад говорил, что детей воспитывать надо, что ты мне ответил?
- Тогда все нормально было, - неуверенно произнес Арен, - Я не понимаю, как Давид умудрился вырасти таким самовлюбленным и… негибким, что ли. Может, его наказать как-то?
- Детей надо воспитывать, когда они лежат поперек лавки, а не вдоль, - Кайлин поднялся и, демонстрируя гордую прямую осанку, направился к двери. Омега теперь заплетал волосы в красивую сложную прическу, что очень нравилось Арену. Он поднялся следом и, сделав шаг вперед, обвил руками талию своего мужа. Влажные губы коснулись длинной, практически лебединой шеи омеги.
- Побудь со мной еще, - руки Арена ласково скользнули ниже, однако младший вождь мягко освободился из объятий.
- Я иду к Энджи, хочу узнать как там Аскольд, - сдержанно произнес Кайлин, стараясь не демонстрировать свое раздражение от приставаний мужа, очень несвоевременных. Арен кивнул, быстро сообразив, что не стоит настаивать на близости.
- Мне составить тебе компанию?
- Не стоит, - омега поцеловал мужа в губы и вышел из комнаты.
В это время Энджи тщетно пытался разговорить Аскольда, который подавленно молчал уже часа два, не желая делиться своим горем. Из всего, что шаман вытянул из сына, было понятным только то, что Давид объявил всем о намерении в ближайшем будущем вступить в брак с Ланзо, после чего поругался с Аскольдом.
- Так за что ты его ударил? - Энджи слишком хорошо знал сына, чтобы понять, что мальчишка не мог обидеть омегу просто так, даже уязвленный тем, что Давид выбрал не его.
Аскольд молчал. Шаман заметил, что на самом деле мальчишка очень хочет рассказать, что произошло, но почему-то не находит слов для этого. Что он не может повторить того, что сказал Давид. Энджи провел рукой по черным, достающим до плеч, кудрявым волосам сына. Омега опытным глазом видел, что Аскольд, конечно, сейчас очень проигрывал Ланзо, что был слишком худой, мелковатый и несимпатичный.
Но Энджи знал еще кое-что. Аскольд перерастет свою подростковую некрасивость, причем это произойдет уже через год-полтора. Только как это утешит мальчишку, которого отвергли сейчас? А через год, даже если Давид и пожалеет о своем решении, что-то изменить будет уже невозможно. Подбирая слова, Энджи заговорил снова.
- Малыш, вокруг много других омег. Конечно, сейчас это очень жестоко тебе советовать забыть Давида, но…
- Папа, - раздраженно произнес Аскольд, - Я уже жалею, что бегал за ним. Но, видимо, боги решили уберечь меня от этой мрази. Пускай этот самовлюбленный скот живет как хочет. Я просто повелся на красивую мордашку, не обратив внимания на вонючую, гнилую начинку… - с этими словами мальчишка резко поднялся и вышел из шатра, на выходе столкнувшись с Кайлином.
Увидев белого оборотня, шаман невольно смутился, понимая, что омега, скорее всего, все слышал.
- Извини, он просто расстроен, - начал было Энджи, но Кайлин прервал друга.
- Не надо извиняться за Аскольда, я вполне могу его понять. Давид не следит за языком, это моя вина, - Кайлин сел напротив Энджи, не сводя глаз с омеги, - Я бы хотел, чтобы наши дети были вместе, но, к сожалению…
- Да, я тоже жалею, - прервал друга Энджи и тут же осторожно поинтересовался, - А что ему сказал Давид?
- Осудил Аскольда за его происхождение, поставил ему в вину всю эту историю с родителями, - Кайлин отвел глаза, - Мне стыдно за него, но он не очень понимает, что сделал неправильно.
Энджи в ответ кивнул, стараясь не показывать своей досады. Теперь реакция Аскольда была понятна.
- Ты что-нибудь сказал Давиду?
- Сказал, - Кайлин вздохнул, - Он огрызнулся в ответ, а я его ударил. В итоге разговора не получилось.