Омега не захлебывался от ненависти, вспоминая Мертена. Скорее, это было стремление, напоминавшее холодную иглу, застрявшую в голове. Спокойное, но твердое желание. Уничтожить.
========== Глава 61. Церемония усыновления ==========
Давид смог подняться с постели уже через четыре дня. Его еще шатало, но омега решил, что приступит к тренировкам как можно быстрее. Ждать он не хотел. Как и не хотел больше с кем-либо контактировать. Родители, братья, Аскольд… Все вызывали в нем приступ ненависти и досады.
Но был оборотень, с которым Давиду придется тесно общаться еще очень долго. Ингард. Омега поморщился от этой мысли. Это был папа Ланзо, бывшего жениха. Однако, на время тренировок, Давид обо всём забудет. Забудет об этом и Ингард, мальчишка знал это твердо.
Живот еще не успел уйти, но омега чувствовал, что он пуст. Иногда мальчишка трогал его пальцами, ловя себя на мысли, что ощущает себя полым кожаным мешком. И от этого становилось непривычно жутко и почему-то очень горько.
Тогда руки сами начинали искать маленькое тельце. И когда это происходило, Давид тут же одергивал сам себя, усилием воли подавляя нахлынувшие инстинкты. Он был уверен, что всё пройдет, когда перестанет болеть грудь, в которой перегорало ненужное молоко.
Когда омега вышел из шатра, намереваясь найди Ингарда, то с удивлением обнаружил, что поселение пустое. Объяснение было одним - все на каком-то празднике. Или собрании.
Давид немного подумал, как быть, но любопытство взяло верх. Щурясь на яркое восходящее солнце, он отправился к тому месту, где обычно вождь выступал перед соплеменниками, где проходили свадьбы и тризны.
Вот и теперь совершалась очередная церемония. Из-за стоящих вокруг оборотней было не рассмотреть. Давид прислушался к звуку бубна. Точно не свадьба. Но что тогда? Мальчишка стал пробираться через толпу. Соплеменники, отчего-то смущенные, расступались в разные стороны, косясь на него то ли с удивлением, то ли с насмешкой. Омега не очень понимал, к тому же, его силы были на исходе. Он слишком поторопился, встав в постели. Тело было слабым даже для прогулки по поселению.
Запах тлеющих трав ударил в нос. Давид раздвинул оборотней, стоящих впереди него и увидел… Аскольда, державшего на руках волчонка. Его волчонка. В горле сразу как-то пересохло, по спине покатился пот. Все взгляды, направленные на Давида, в эту секунду стали напоминать иглы. И только участники церемонии не замечали появления омеги.
- Альфа Алард признается сыном Аскольда, - стоя в алом одеянии, медленно произнес Энджи. Оборотень стоял напротив, держа на руках волчонка. По традиции, новый родитель был в одной белой рубахе, босиком.
“Алард” - мысленно повторил про себя Давид, понимая, что это имя его сына. Хотя, уже и не его вовсе. Омеге вдруг пришло в голову, что за все эти дни он так и не поинтересовался не только полом ребенка. Ему даже не пришло в голову его как-то назвать.
“Алард” - это было резкое слово, твердое, как кусок железа во рту. Такое имя мог придумать только Аскольд.
Внезапно перед Давидом вспыхнул образ, осознание того, что из его волчонка вырастет прекрасный, смелый воин. Такой же благородный, как и его новый отец. Эта мысль вызвала горькую улыбку. Давид вдруг подумал, насколько он сам является противоположностью Аскольду. Мальчишка почувствовал себя гнилым, слабым и трусливым. И ничего не исправить. Слишком много сделано непоправимых ошибок. Снова в голове возникла успокаивающая мысль о самоубийстве.
Давид осознавал, насколько он стал здесь лишний. Он и раньше это ощущал, но теперь это состояние будто приумножилось в сотни раз. Бессмысленным взором он видел, как Аскольд ритуально начинает кормить из кожаного мешочка волчонка, а потом, аккуратно положив его себе на колени, кладет в маленькие ручки рукоять своего лучшего кинжала. Маленький оборотень тут же хватается за оружие, хотя еще и не понимает что это такое. Однако этого достаточно, чтобы понять, что он будет хорошим воином.
Небольшое гадание, которое проводится во время ритуала наречения именем, а сейчас - усыновления. Толпа радостно взревела, а Аскольд, не пытаясь скрыть своей радости, прижал волчонка к себе.
Давид стоял, чувствуя, как опускаются уголки его губ. На него уже никто не смотрел, а, может, и смотрели, только омеге это было теперь не так уж и важно? В стороне стояли Арен и Кайлин. Оба мрачные, хотя старались этого не показать. Блуждающий взгляд омеги упал на Давида. Младший вождь тут же коснулся мужа и кивнул в сторону мальчишки. Увидев сына, Арен оскалился, но тот не смотрел на них. Он вообще никуда не смотрел, чувствуя пустоту в своем животе и боль в распирающей от молока груди. Увидев беспокойство вождей, Аскольд отвлекся от волчонка и повернул голову, тут же встретившись взглядом с Давидом.
Омега как проснулся. Внутри снова неприятно похолодело. Мальчишка почувствовал себя будто под прицелом тысячи стрел.
Лицо Аскольда исказилось от ненависти, он был явно оскорблен появлением омеги на церемонии усыновления. Альфа прижал к груди Аларда и, резко поднявшись, направился к незваному оборотню.
Давид, как затравленный зверек, смотрел на Аскольда, не в состоянии сдвинуться с места. Да и куда бы он ушел, когда сзади подпирала толпа? Оборотень видел, как гнев застилает глаза бывшему поклоннику, и что хотя в одной руке он держит волчонка, в другой блестит кинжал. К горлу подступила тошнота. Будто сквозь сон, Давид услышал крик Энджи: “Нет, Аскольд, нет”. Солнце предательски било в глаза. Доли секунды мучительно тянулись, но, за мгновение до смертельного удара, все как проснулись, сообразив, что сейчас произойдет.
Толпа смешалась, и уже чьи-то руки схватили Аскольда, не давая сдвинуться с места, кто-то придерживал волчонка, а Давид, тщетно пытаясь оставаться на ногах, почувствовал, что падает. И голос, будто с неба, - “Не смей приближаться к Аларду, еще раз увижу, тебе не сносить головы, мразь”.
========== Глава 62. Роджер ==========
Давид не мог ни у кого найти понимания. Соплеменники презрительно на него оглядывались, и при этом с одобрением - на Аскольда, который ответственно подошел к воспитанию Аларда, пытаясь совмещать уход за приемным сыном с тренировками. Каждое утро, на рассвете, альфа кормил из кожаного мешочка волчонка, укачивал, пока он не засыпал, затем быстро перекусывал сам и шел на охоту или готовиться к предстоящим битвам.
Энджи, как мог, помогал сыну. Свое мнение относительно ситуации омега решил не демонстрировать, особенно теперь, когда оно не имело никакого смысла. Внук так внук. Оборотень заменял сына, когда тот уходил на охоту и караулил колыбельную те несколько часов, пока Аскольд не возвращался. Иногда волчонок начинал пищать, тогда Энджи брал его на руки, подмывал, переодевал и успокаивал.
Давида к младенцу не подпускали, правда, он и не стремился, целыми днями проводя в своем шатре. Мальчишка лежал часами, глядя в одну точку, не шевелясь, пребывая в полнейшей прострации. Иногда к нему заходил Кайлин, но омега на папу не обращал никакого внимания. Он чувствовал себя преданным всеми.
Единственный соплеменник, с которым Давид периодически общался, был старший брат, наследник Роджер. Оставалось только удивляться, насколько братья одинаково воспринимали случившееся.
Прежде чем явиться к омеге, наследник пришел к Арену, с вызовом показывая, насколько разгневан. Это произошло после церемонии усыновления Аларда.
- Отец, - Роджер вошел в комнату к отцу, который в одиночестве точил клинок, - я хочу поговорить о Давиде.
- Говори, - Арен кивнул сыну и отложил оружие в сторону.
- Как рожденный в нашей семье волчонок оказался у Аскольда? Почему он не остался у Давида?
- Потому что он отказался от него, - сухо произнес вождь. Однако Роджер не был доволен таким ответом.
- То есть Давид не хотел его?
- Не хотел.
- И почему когда он только забеременел, его не вытравили? - Роджер прислонился к стене и скрестил на груди руки.
- Потому что это против воли богов раз. Два - аборт вызвал бы бесплодие, - невозмутимо ответил Арен, - ты же знаешь всё.
- Нет, не всё, - мальчишка перешел на угрожающий шепот, - этот волчонок - позор, понимаешь? Позор ни в чем не повинному Давиду. Его нужно было убить.
- Что ты сказал?! - альфа аж дернулся, не веря своим ушам, - ты считаешь, что следовало бы убить волчонка?!
- Да, убить… Он не нужен. Он позорит моего брата! Тайком утопить, а сказать, что родился мертвым!
Арен шокированно смотрел на сына около минуты, затем поднялся и, обойдя комнату, промолвил.
- За такие слова любого другого оборотня я бы загрыз!
- За что? За то, что я пекусь о своей семье?! - Роджер вспыхнул, - Ты только посмотри на Аскольда, его теперь всё племя уважает! А за что? Он не сделал ничего хорошего, а смог сыграть на сложившейся ситуации в свою пользу. Думаешь, ему волчонок нужен? Да конечно! Он - сын убийцы, которого усыновила шлюха! Ему нужен авторитет в племени, которого у него нет и быть не может!
- Перестань, - рыкнул Арен, однако Роджера было не остановить.
- Давид правильно сделал, что дал ему от ворот поворот! А теперь этот урод забрал волчонка, чтобы поглумиться над нами всеми. Как ты только мог отдать?!
- Так надо было!
- Кому? - наследник отделился от стены и стал вышагивать туда-сюда, - Неужели папа не воспитал бы этого ублюдка? Если уж никто не додумался его убить? Кстати, его и сейчас убить не поздно…
Договорить Роджер не успел, потому что Арен буквально подлетел к сыну и, что есть силы, ударил по лицу наотмашь.
- Только попробуй пальцем тронуть хоть кого-то! Я тебя придушу своими руками!
В ответ Роджер обиженно и зло сверкнул глазами и вылетел из комнаты.
Куда идти дальше, мальчишка придумал сразу - к Давиду. Причина была простой - альфе очень хотелось найти поддержку, и что-то подсказывало, что брат его поймет как никто лучше и, быть может, даже поддержит. Вот только убивать волчонка теперь было опасно - если с ним что-то произойдет, Арен спуску не даст.
- Как ты? - Роджер застыл на пороге шатра, где находился брат. Глаза привыкали к темноте, и постепенно альфа разглядел лежащую под покрывалом фигуру.
- Так… - ответил тихий голос, - зачем пришел?
- Проведать.
Фигура пошевелилась.
- Проведать? Меня никто не проведывает, кроме папы… - Давид сел на постель и поманил к себе брата.
- Как ты себя чувствуешь? - Роджер подошел ближе, снова с досадой рассматривал изуродованное лицо омеги. Он никак не мог привыкнуть к новому внешнему виду мальчишки, и снова мыслями возвращался к насильнику, который так и ушел ненаказанным.
- Жив, - Давид пожал плечами.
- Зря ты волчонка отдал… - начал было альфа, но оборотень его тут же прервал.
- За меня всё решили, давай не будем об этом.
- Почему? Ты же не хотел его.
- Не хотел. А они хотели. Будь моя воля, он бы не родился! - тихо произнес Давид, натягивая на себя одеяло и не глядя на собеседника. Губы омеги дрожали.
- Если бы он умер при родах…
- Я попытался ему помочь, чтобы он умер! Мне помешал Аскольд! - Давид чувствовал настроение брата и не боялся признаться. Ему хотелось высказаться, поплакаться хотя бы кому-то. И он нашел себе прекрасного слушателя. Роджер придвинул к себе брата и, поглаживая его короткие волосы, аккуратно приобнял. А тот продолжал, тихо всхлипывая, - Я хотел утопить волчонка, но меня выследили и не дали. Теперь меня презирают… Родители, Энджи, Феофил. А после того как его усыновил Аскольд - и всё племя. Они никто меня не понимают, равнодушные скоты. Как мне жить теперь? Кто меня полюбит? Меня растоптали, всего! Я лишился красоты, чести, уважения. Роджер, скажи, что мне делать?! Что?!
- Успокойся, сначала найдем твоего насильника… Я придумаю, как ему отомстить… А дальше… Что-нибудь придумаем. Обещаю.
========== Глава 63. Признание ==========
Приказ Витольда об убийстве собственного сына Мертен воспринял без какого-либо энтузиазма. Каждая клеточка его тела была против. И хотя альфа ни разу не видел волчонка, да и понятия не имел, какого он пола, как его зовут, с момента рождения шаман сразу почувствовал родную кровь. Да, он мог убить Аларда - так бы он искупил собственный проступок перед племенем. Но не перед собой и не перед богами.
Одна мысль о том, что он отрубит голову маленькому тельцу вызывала в нем приступ тошноты. День за днем Мертен ходил как пьяный. И Арне замечал, что с мужем что-то не то. Омега боялся допытываться, только видел, что тот частенько уединяется в своем шатре и гадает. Однажды, когда шаман долго не выходил оттуда, Арне сам прокрался внутрь, хотя и понимал, что восторга такое поведение точно не вызовет.
- Мертен, - шепотом позвал омега своего мужа, сидящего спиной к выходу. Напротив него, потрескивая, тлели ветки, давая едкий хвойный запах, от которого щипало глаза. Альфа не ответил. Тогда Арне обошел мужа, задерживая дыхание, стараясь не вбирать в себя дым. Огромный живот омега придерживал обеими руками, ходить было тяжело, до родов оставалось полтора месяца.
Щурясь, оборотень разглядел в руках шамана чью-то восковую фигуру, величиной с ладонь, с рыжими волосами, заплетенными в косу. Кукла была одета в темно-зеленый бархатный плащ.
- Мертен, - чуть громче повторил Арне, вставая напротив, - Мертен, что происходит?
Вокруг шамана лежало несколько небольших кинжалов и с десяток игл, которые он мерно втыкал в фигуру. Лицо альфы было под стать сжатой в руках восковой кукле. Такое же мертвенное, без единой эмоции, отрешенное. Парень был в глубочайшем трансе. Сосредоточенный на ритуале, он что-то бормотал под нос, пальцы рук двигались как будто самостоятельно, независимо от воли хозяина.
Арне с трудом приземлился на колени, рассматривая куклу. Омега догадался, что это значит, но отказывался верить. Проще было согласиться с безумием мужа, нежели допустить, что он действует против соплеменников. Но на кого именно направлен удар?
Темно-зеленый плащ, сложно сплетенная коса, которую имеет право носить только один оборотень.
- Мертен! - громко воскликнул Арне и толкнул мужа в плечо, - Перестань! Очнись!
Шаман на этот раз вздрогнул и приподнял опухшие веки. Бормотание резко оборвалось. Несколько секунд он смотрел на омегу, не понимая, что он делает в шатре и что происходит. Наконец, осознав, чему помешал муж, свидетелем какого именно ритуала он оказался, Мертен в бешенстве кинул куклу в костер.
- Ах ты дрянь! - выпалил шаман, пялясь на побледневшего Арне. Тот хлопал глазами. Костер, вспыхнув, затрещал громче, пожирая утыканную иглами фигуру, - что ты меня выслеживаешь?! Теперь побежишь докладывать, что ты увидел?
Арне замотал головой, тут же заливаясь слезами.
- Нет, прости меня, я же муж тебе, я не буду.
- А что ты пришел сюда? Зачем? - Мертен не мог совладать с нахлынувшим на него бешенством. Хотелось взять в руки палку и избить омегу, а еще лучше, проткнуть кинжалом, но шаман, понимая, что муж ждет волчонка, держал себя в руках, ограничиваясь только грубостью, стараясь подобрать слова пожестче и позлее, - Нравится шпионить, падаль? Я тебе разрешал сюда заходить без спроса? Разрешал?!
- Нет, - задыхаясь от слез, забормотал Арне, - я беспокоился, я волновался, я хотел посмотреть что с тобой. Ты последние дни какой-то странный, молчишь…
- А о чем с тобой, тупой скотиной, разговаривать?!
- Ну раньше же ты говорил… - завыл омега, отодвигаясь назад, - если ты меня не любишь, зачем ты женился на мне? Мы же теперь единое целое, а ты…
- Заткнись, - теперь Мертен злился на самого себя. И в самом деле. В первый раз, когда Арне зашел к нему в шатер, да еще будучи никем, альфа претензий не предъявил. Так что теперь он хочет от оборотня? Надо было сразу на место ставить.