Позже я все-таки уговорила ее вернуть парню нормальную речь. Больше Джонни не приставал ко мне, но я знала, что именно он пишет на моем шкафчике «шлюха», «подстилка», «Кенни». Последнее было больнее и обиднее всего, ведь это прозвище мне дали после одного случая.
Джонни попросил меня одеваться откровеннее. Я послушалась его, любила ведь. Однако моя внешность и без яркого макияжа была достаточно вызывающей. Да и занятия гимнастикой с детских лет позволяли сохранять стройность тела. Мышцы были в тонусе, я не давала себе спуску, а после вот этой награды в виде прозвища «Кенни», когда я, споткнувшись на высоких каблуках, растянулась на ступенях в аудитории, и громкий треск тонких лосин разорвал тишину, повисшую в помещении, меня словно подбросило. Я поняла, что ничего не стою в глазах своего бойфренда. Смех однокурсников вогнал меня тогда в ступор, и я поднялась с каменным лицом. Вышла из аудитории под оглушительные аплодисменты с пылающим лицом, и услышала, когда уже рукой коснулась двери:
— Затмишь своей популярной пятой точкой семейство Кардашьян, — и с издевкой, — Кенни…
Конечно само сравнение с Кендалл Дженнер, которую я любила за внешние данные, могло и польстить, но это имя с тех пор стало наводить на меня ужас. Особенно после того, как сам Джонни «слил» видео в интернет. Да, мы еще немного повстречались, но вскоре разошлись. Я не могла больше доверять такому человеку.
Да и не я это была. Все эти обтягивающие брюки, лосины, крутые джинсы и секси-топы — не мое. Я действительно превращалась в легкодоступную девицу. Вот после того я перестала накладывать яркий макияж и была согласна с мамой, которая говорила: «У тебя и так глаза прекрасные, а ты им эффекта странного придаешь. Не нужно, милая, тебе хорошо без слоев косметики».
В общем да, я была Кэтлин «Кенни» Смит с зелено-карими глазами и черными прямыми волосами. Вот примерно так я себя и могла бы описать, потому что девушка, которая смотрит на меня из зеркала каждое утро, совершенно не умеет отмечать своих достоинств…
Ветер сбивал с ног, пока я бежала к машине. Паркер приготовил для меня слишком летнюю одежду: рубашка, шорты из легкой ткани, кеды. Я враз промокла, дергая за ручку дверцы, но та наконец поддалась и мне удалось устроиться на сиденье. Ключи были здесь же, в зажигании. Я выкатила на дорогу и помчалась к пансионату Сальваторе.
К счастью, еретик не преследовал. По крайней мере я не заметила ничего подозрительного. Да и не могла вовсе. Паркер способен спрятаться так, что я и не узнаю, был ли он рядом.
Поместье нарисовалось в свете фар, будто корабль-призрак на волнах, а на фоне общей непогоды пугало своим величием и темнотой, взирающей на меня из окон.
Я выскочила из машины, прихватив ключи и сунув их в карман. Взбежала на крыльцо и на мгновение замерла. Потом я внимательно огляделась по сторонам и толкнула незапертую дверь. Внутри было прохладно и тихо. Только мои шаги раздавались в этой тишине, и я поспешила зажечь свет. После этого немного полегчало, и страх отошел. Тут же ринувшись к столику у дивана, я плеснула себе немного виски, но стоило лишь проглотить обжигающую жидкость, как легкие словно вспыхнули, и я, уронив стакан, принялась кашлять. А пока топталась на месте, один из осколков толстого стекла врезался в резиновую подошву обуви.
— Вот зараза, — ругнулась я, падая на диван, и принялась выдергивать осколок, что конечно привело к порезам на пальцах.
Зашипев, я наконец спасла обувь, но теперь нуждалась в аптечке. Кажется, без пинцета не обойтись, в ране, залитой кровью, я чувствовала покалывание, там явно осталось стекло. Сжимая пальцы, я понеслась в сторону ванной комнаты. Я знала, куда идти, поскольку перед тем, как засадить Паркера в ловушку, частенько обитала в пансионате. Собственно, с еретиком мы и подружились — в некоторой степени, подружились — именно здесь. Хотя знакомство наше смахивало на банальный сюжет романтического кино.
Кай с присущей ему открытостью и беззаботностью подлетел ко мне на парковке колледжа, когда я уже собралась сесть в машину, и выпалил, привалившись плечом к дверце с водительской стороны, чем, собственно, не позволил мне сесть в автомобиль и сбежать от него:
— Даю сотку за то, чтобы ты прикинулась моей девушкой, — и брови выжидающе вскинул, не переставая широко улыбаться.
Конечно я знала, кто это передо мной стоит, и конечно испугалась. Но прежде чем успела ответить, еретик добавил:
— Только не отказывайся, это важно. Умоляю, — а потом указал пальцем куда-то влево от меня и пояснил. — Видишь, там стоит Бонни Беннет со своими подружками, и она только что заявила, что я чудовище и никогда не изменюсь. Вот сейчас, — Паркер опасно приблизился, и я почувствовала его теплые пальцы на своем запястье, — мы вместе докажем, что это не так. Подыграешь? Обещаю, это поможет и тебе.
Черт, я не поняла тогда, что это значит, но пошла с еретиком. Не против своей воли, а сознательно. Просто взяла его за руку и пошла, чем вызвала недоумение у подруг, к которым мы направились. Конечно все потом закатывали глаза и жутко надо мной подшучивали за наивность, а Деймон и вовсе при встрече изрек: «Ты не по той дорожке пошла, Кэтти, это ведь Паркер». И я знала, что это значит.
Еще там, стоя рядом с машиной, когда Кай отвел меня обратно под взглядами Бон, Елены и Кэролайн, я вдруг вскинула на притихшего еретика глаза и растерялась, при этом жутко испугавшись. Он смотрел заинтересовано и лукаво сверкал глазами. Ведь наверняка задумал это не для Беннет, не поверившей в «хорошего» Кая, он сделал это ради проверки, он «ощупывал» меня взглядом, изучал. Ему нужен был союзник, кто-то, кто сможет прикрыть спину, а впоследствии именно я и всадила нож.
Зато стало понятно, что подразумевалось под словами «это поможет и тебе», когда за спиной Паркера, как-то неожиданно прижавшего меня к машине, возник Джонни.
— Эй, приятель, ты что творишь? — бросил парень, и Кай медленно оглянулся.
— Кто ты такой? — продолжил Джонни. — Отвали от нее.
— Ауч, как грубо, — поморщился еретик, отпуская меня и всем корпусом поворачиваясь к моему бывшему бойфренду. — Ты что-то забыл, парень? Оу, постой, ты Джонни, — тот кивнул, расправив плечи. Вокруг уже начали собираться зеваки. — Козел-Джонни, который только и умеет писать на шкафчике бывшей подружки всякие гадости. Что ж, парень, очень удобно. Ты отчаянный конечно, но я дам тебе совет: хочешь быть с кем-то, не ломай этого человека под себя, — Паркер шагнул ко мне и уверенно притянул к себе за талию, от чего я тут же покраснела и встретилась взглядом с Беннет. Та была, мягко говоря, в шоке. Но не от меня, а от Паркера. — Кэтлин — красотка, и она моя, а ты, мудак, в пролете.
Джонни не решился броситься на еретика, просто растолкал толпу и помчался к своей машине, но Кай, следя за ним взглядом, шепнул мне: «Жди здесь», и пошел за парнем, а я выкрикнула:
— Не надо.
Но взор оглянувшегося Паркера убедил меня в том, что убивать Джонни он точно не будет.
Я видела, все видели, как еретик поравнялся с парнем, обхватив рукой его шею так, что предплечье легло парню под подбородок, и, грубо прижав к себе, что-то забормотал тому на ухо. А Джонни лишь кивал. И мне даже не представлялось, что он там такого наговорил моему бывшему, но после того случая Джонни ни разу не побеспокоил меня. Он даже начал меня избегать, чем удивлял всех.
— Да, — сказала мне тогда Бонни. — Это странно. Паркер явно что-то задумал.
Не знаю, так ли это. Но на тот момент мне казалось, что Кай Паркер действительно изменился. Однако все те убийства: семья, невинные люди…
Ох, это очень сложно…
Оторвав взгляд от зеркала, я вырвалась из задумчивости и принялась обрабатывать рану найденным в шкафчике ванной антисептиком. Доставать осколки было больно и мне пришлось вернуться в гостиную и выпить еще, только после этого стало немного легче. Зато теперь пальцы слушались с трудом, и я все никак не могла подцепить особенно крошечный осколок. Но кое-как расправившись с этим заданием, я наложила себе повязку, выбросила окровавленные кусочки бинта в урну и направилась к лестнице, намереваясь исследовать второй этаж.
Я как-то даже успокоилась. Это, наверное, из-за крепкого виски. В легком дурмане проверила ящики стола, выдвигая один за другим.
— Бинго… — прошептала, уставившись на предмет, который мог стать моим спасением. Только пока я не знала, каким образом. Ведь действительно, сверхъестественных способностей у меня не было.
Я осторожно вытащила из ящика асцендент и, ринувшись в гардеробную, сорвала с вешалки худи одного из братьев, спрятала в нее ценный предмет и покинула комнату. Отыскав все, что хотела, зачем-то прихватила из холодильника бутылку красного вина, нож из ящика и выскочила на улицу. Погода наладилась, ветер поутих, но дождь все еще лил, потому, вернувшись в место своего заточения, я тут же крадучись направилась к себе.
— Как прогулялась?
Я, вздрогнув, остановилась и медленно обернулась. Сердце тут же предательски затрепыхалось в груди, и мне стало казаться, что моя рубашка, намокшая от дождя, четко очерчивает тело, которое задрожало, стоило только встретиться с еретиком взглядом. Я так его боялась. Не потому, что знала, насколько он изощрен, изобретателен в наказаниях, а как раз из-за его озлобленности на нас. Мы его обманули, а Кай не любит, когда ему лгут. Вот теперь мне придется поплатиться. Потому-то я и колотилась под его немигающим взглядом — взглядом убийцы, социопата, чудовища.
— Да… — прохрипела я севшим голосом в ответ.
— Ладно, — кивнул Паркер, скрестив руки на груди. — Можешь идти в свою комнату.
Я облегченно выдохнула и уже было отвернулась, как вдруг еретик вкрадчиво спросил:
— Кэтлин, ты ничего не хочешь мне сказать?
Я сильно зажмурилась, едва сдержав стон. А в голове пульсировало: «Он накажет, накажет. Не лги. Накажет…», а вслух бросила через плечо:
— Нет, Кай, я ничего не хочу сказать.
А потом я вдруг ощутила тепло его тела прямо спиной, кожей, к которой неприятно прилипла ткань рубашки. И он сказал, почти касаясь губами моего уха:
— Тогда ответь, откуда у тебя эти вещи и что с твоей рукой? От тебя за версту разит виски и кровью, — и добавил, проведя пальцами по моей пораненной руке, которой я, не чувствуя боли, сжимала асцендент, скрытый под тканью. Мурашки побежали вдоль позвоночника от ужаса. — Ох, не дрожи так, милая. Ведь если тебе нечего скрывать, то и бояться не стоит, верно? Ну так как, Кэтлин, что ты хочешь мне сказать?
«Я должна быть смелой. Я должна дать ему отпор. Не бойся, Кэт, не бойся его, — уговаривала я себя мысленно, на самом деле находясь уже в полуобморочном состоянии, и если бы не виски, не успевший выветриться, я бы точно отключилась. — Давай же, Кэтлин, скажи ему хоть что-то».
Я резко шагнула вперед, обернулась и, посмотрев еретику прямо в глаза, выдала, наверняка выпятив подбородок, я всегда так делаю, когда злюсь:
— Спокойной ночи, Кай.
— Хм, сладких снов, Кэтлин.
И почему за этими простыми словами мне послышалось нечто страшное и многообещающе безжалостное? То, как сверкнули льдистые глаза Паркера, уже намекало на бессонную ночь, и я знала — Кай снова причинит мне боль.
***
Земля немного раскачивается. Я иду по влажной почве, но уже спустя мгновение понимаю — это кровь. Земля пропитана ею, превращаясь в тягучую глину.
Я озираюсь по сторонам и понимаю, что уже нахожусь в том самом месте, где должна была проходить свадьба Джо и Аларика. В самой глубине груди, собирается ком, и я кричу, потому что вокруг все мертвы. Гора трупов. Все убиты, растерзаны, а украшения церковного зала превратились в погребальные венки, осыпавшись и накрыв собою тела моих погибших друзей.
Я кричу и не могу остановиться. Пячусь, натыкаюсь на кого-то. Оборачиваюсь. И снова крик вырывается из горла, потому что это Бонни, и она мертва. Я совершенно одна посреди огромного помещения, и я не помню, где выход.
Срываюсь с места, поскальзываюсь, падаю, перемазываясь кровью, встаю и с воплями несусь к выходу. Толкаю дверь и… пропасть. Передо мною раскрывается черная пропасть. Лечу…
***
— Эй, эй, Кэтти, проснись, — сквозь сон до меня донесся голос еретика, и я, тут же оценив свое положение, резко распахнула глаза, оттолкнув Кая от себя.
Тот расхохотался, откатившись в сторону, и спрыгнул с кровати. За окном снова светило солнце и, судя по внешнему виду развеселого Паркера, он куда-то собирался.
— Как спалось? — спросил он, пряча руки в карманах своих темных джинсов.
— Кай, — покачала я головой, глядя на него воспаленными от слез глазами. — Как ты мог? — губы задрожали. — Как? Что за бесчеловечность? Разве я была с тобой настолько жест…
Я запнулась, потому что поняла, как сглупила. Ведь была и я такой же бессердечной, и Кай тоже понял. Он смотрел внимательно, словно говоря: «Вот, Кэтлин, расхлебывай. Это последствия твоего поступка», а я глотала комок и часто моргала, чтобы не заплакать. Потом резко отвернулась и, свесив ноги с кровати, проговорила бесцветным голосом:
— Выйди. Я хочу переодеться.
Еретик прошелся по комнате и, вздохнув, встал так, чтобы я его видела.
— Урок номер один, — провозгласил он. — Ты видела во сне то, что я сделал с твоими знакомыми, но, к моему великому сожалению, Сальваторе оказался не тем, за кого я его принимал. Твои друзья живы. А вот Гилберт не повезло, — цокнул и многозначительно умолк.
Я встала, стиснув кулаки, как будто это могло выглядеть угрожающе. Паркер окинул меня насмешливым взглядом и выгнул бровь, произнеся:
— Что, хочешь меня убить?
— Не представляешь, насколько сильно, — прошипела в ответ.
Еретик отлепился от комода, о который опирался до этого, и подошел ко мне, говоря:
— Знаешь, Кэтлин, тогда на парковке колледжа я жутко злился на тебя из-за того, что ты выбрала такого придурка, как Джонни. Ты привлекательная и милая, к тому же «зубрилка». Тебе нужен парень смелее и сильнее этого идиота с напомаженными волосами и приторным парфюмом. Ты даже понравилась мне тогда. Но… — Кай заправил мне за ухо выбившуюся прядь волос. — Какой глупенькой нужно быть, чтобы предать человека, подобного мне. Ты хотя бы подумала перед этим? Взвесила все «за» и «против»? Или так сразу решилась на свой «героический» поступок? Скажи, а что тебе пообещали взамен? Вечное покровительство вампиров или их дружбу? — его глаза были очень близко, он прожигал меня взглядом. — Никому ты не нужна, глупая. Ты такая же, как я — одиночка. Ты не нужна своим друзьям. Они даже не ищут тебя, Кэтти, им плевать. Плевать!
Я не знаю, как так вышло, но моя рука сама собой взметнулась вверх, и я тут же непонимающе уставилась на две кровавые полоски, вдруг появившиеся на скуле Паркера. Я оцарапала его? Стиснув зубы, я уперлась взором в потемневшие от гнева глаза еретика, под которыми проступили темные капилляры вен, а в следующий миг, я уже оказалась на кровати, прижатая сильным телом Кая. Он скалил острые белоснежные резцы, едва ли не клацая ими перед моим носом, а рукой сдавливал горло.
— Не надо меня злить, Кэтлин, — рычал еретик. — Не зли меня, поняла? Никогда. Мне совсем не понравится, если однажды я сорвусь и поужинаю тобой.
Я не поняла, когда успела заплакать, но слезы скользнули к вискам, утопая в волосах, а Кай снова вернулся в прежний облик и отпустил мое горло, от чего я тут же выгнулась под ним и принялась кашлять. Паркер встал, оправил свою темно-зеленую тонкую куртку и сказал спокойно:
— Не рыдай. Слезы меня не трогают.
Поднявшись, я не смогла посмотреть на него, просто утерла ладонями щеки, и спросила:
— Могу я остаться… — хотела сказать дома, но все же язык не повернулся, — здесь?
— О, конечно, Кэтлин, ты можешь остаться в этом доме, — выходя, бросил еретик, как-то насмешливо и лукаво. — Я передумал брать тебя с собой. Да и ни к чему это. Мне нужно пообедать…
Дверь захлопнулась, а я осталась переваривать услышанное. Ведь здесь не на кого охотиться. Значит…
— Кай! — прокричала я, выскочив из спальни, но в доме стояла звенящая тишина. — Кай?
Он ушел. Паркер снова ушел, покинув девяносто четвертый. И в его спальне, куда я влетела в нервном возбуждении, на тумбочке рядом с кроватью обнаружила календарь, в котором были отмечены определенные дни.