И сама себе я отвечала: потому что никогда не видела таких красивых.
И еще он был молод и дерзок. Неужели я превращаюсь в старуху, которая пленится юнцом? Самое страшное, что может испытать женщина - это поздняя страсть, как гроза в конце осени.
Со страхом я огладила свои груди, живот, плечи - нет, я не старуха, и долго еще ею не стану. Мое тело так же крепко, как в молодости. Душа - да, душа старела быстрее. Больше душевных ран - больше сомнений и осторожности. И поэтому я не поддамся страсти, не уступлю пагубному влечению.
Со вздохом перевернувшись на живот, я увидела брошенную Марко камизу. Рука потянулась быстрее, чем я успела что-то подумать, и вот уже моей кожи коснулся тяжелый холодный шелк - потек между пальцев, как черная вода. Я была одна и позволила себе еще одну слабость - зарылась лицом в рубашку, вдыхая мужской терпкий запах. От Марко Капра даже пахло, как от дикого зверя, но этот запах не показался мне противным - наоборот. Я снова легла на спину, закрыла глаза и провела шелком по щекам, по губам, по шее и груди... Шелк, хотя и хранил запах своего хозяина, был холодным. А руки принца были горячими. Они обожгли меня одним прикосновением.
- Госпожа, можете укладываться спать, - позвала меня Николетта, и я отбросила черную камизу так быстро, словно меня застигли за воровством.
Но служанка ничего не заметила, а я почувствовала себя глупо. Сафора сошла с ума, играя с рубашкой иллирийского козла!
А вот с ним самим играть было забавно...
В эту ночь я засыпала с улыбкой и долго вертелась в постели, испытывая давно забытое волнение, словно ко мне вернулась юность.
Утро я встретила отдохнувшей, свежей и веселой, и даже со служанками шутила, чем они были несказанно удивлены.
Пока они причесывали меня, укладывая локоны в прическу, я смотрела на собственное отражение в зеркале и улыбалась, потому что мне нравилось, что я там вижу. Та женщина, что отражалась в зеркальной поверхности, была прекрасна, и она умела вызывать желание мужчин, и могла сделать это одним небрежным взглядом или изящным жестом.
Мы планировали пробыть в Санче три дня и отправиться в путь на четвертый. Были подписаны договоры о военной помощи, была проведена праздничная служба в самом большом во всей Иллирии храме, каждый вечер в мою честь устраивали ужин, а развлекать меня приглашали музыкантов и певцов. Но Марко Капра больше не показывался, а его старший брат был крайне осторожен со мной и избегал смотреть в глаза, словно боялся порчи.
Один король вел себя, как ни в чем не бывало, и даже не подавал виду, что ему известна моя выходка в отношении его младшего сына.
Настал четвертый день, и наш караван уже стоял во внутреннем дворе замка, готовясь отправиться в путь. Мулы везли тележки, груженные золотом и серебром, сверх этого король насыпал полный ларец южных изумрудов, сказав, что это подарок лично от него лично всем лордам Брабанта, которых было двенадцать.
Мы торжественно обменялись договорами, я встала на колено, поцеловав позолоченное копье и признавая тем самым верховенство короля, а когда выпрямилась, увидела принца Марко.
Он стоял позади Батисто, в новой черной камизе, и смотрел прямо на меня тяжелым взглядом.
И снова как будто молния пронеслась между нами.
Я почувствовала необыкновенную легкость - еще немного и можно полететь, как пушинке по ветру.
- Вы так щедро одарили нас, ваше величество, - сказала я, не успев даже подумать. - Но мне хотелось бы еще раз испытать вашу щедрость и кое о чем попросить...
- Просите, леди, - ответил король торжественно. - Любая ваша просьба будет выполнена, если ее возможно будет выполнить повелителю Иллирии.
Я втайне рассмеялась над его напыщенными словами, и сказала:
- В подтверждение добрых намерений Санчи я желаю, чтобы ваш младший сын Марко Капра поехал со мной и жил в Брабанте... в качестве почетного гостя.
11
После моих слов воцарилась тишина. Только было слышно, как кричат вороны на стенах замка. Я смотрела на принца Марко и улыбалась, а он побледнел, потом вспыхнул, а потом опять побледнел.
- Правильно ли я вас понял, леди Сафора, - переспросил король, и я перевела взгляд на него, улыбаясь так безмятежно. Словно попросила у него не сына, а розу из королевского сада. - Вы хотите, чтобы Марко ехал с вами?
- Да, и жил в Брабанте. Как залог мира между нашими городами, - подтвердила я. - Только так я могу быть уверена, что его величество сдержит слово и не обманет доверчивую женщину.
Выражение лица короля ясно показало, какого он мнения о «доверчивой женщине».
- Может, мы сможем решить этот вопрос без участия принца Марко? - спросил его величество очень осторожно. - Скажем, если я добавлю к изумрудам шкатулку с рубинами? Очень хорошие камни, их привезли из...
- Что я слышу? - произнесла я медленно и с чувством. - Вы говорили о том, что готовы выполнить любую мою просьбу, уверяли, что Санча во всем поддержит Брабант, и тут же торгуетесь? Это какая-то уловка? Вы не хотите подтвердить свои слова делом? Что ж, тогда я начинаю думать, что все наши договоры - лишь ловкий обман с вашей стороны.
- Какие уловки? Речь идет о моем сыне!
Но я смотрела невозмутимо:
- Речь идет о мире и поддержке между нами. Не так ли?
- Вы хотите взять его заложником? - король оглянулся на Марко, и я поняла, что его величество боится.
Он и в самом деле боялся за своего сына. Никогда бы не подумала, что Капра испытывают человеческие чувства.
- Мне надо посоветоваться, - сказал король.
Но в это время Марко шагнул вперед, потеснив старшего брата.
- Не волнуйтесь, отец. Я приму приглашение леди Сафоры с радостью. Всегда мечтал посмотреть на знаменитые стены Барбанта, за которые еще никогда не проникал враг.
- Все не так просто, Марко... - зашептал ему отец.
Я смотрела на них с усмешкой, не мешая совещаться.
Но младший принц вдруг положил руку на плечо отцу и улыбнулся:
- Я все понимаю. Все будет хорошо, отец. Это ради Санчи и вас.
Эта улыбка, обращенная вовсе не ко мне, резанула мое сердце, как ножом.
Мне показалось, или в глазах короля и в самом деле блеснули слезы? Наверное, показалось, потому что он на секунду так же сжал плечо принца, а потом повернулся ко мне, и лицо у него было непроницаемым, а взгляд - холодным.
- Пусть будет так, госпожа Сафора. Принц сопроводит вас в Брабант и останется там. Надеюсь, вы проявите к принцу такое же гостеприимство и внимание, как мы проявили к вам.
- Несомненно, - пообещала я сладко, - с головы вашего сына не упадет ни один волос. Вам хватит получаса на сборы, господин мой Марко?
- Я готов следовать за вами прямо сейчас, - ответил он учтиво. - Уверен, что всем меня обеспечат в Брабанте.
- С тобой отправятся Микеле и Мауринье... - начал король, но я перебила его величество.
- Принцу не понадобится охрана, - сказала я. - Брабант - город воинов и рыцарей, там вашему сыну не будет угрожать никакая опасность.
- Вы хотите, чтобы я отдал его вам просто так? - король помрачнел, и в первую секунду я подумала, что сейчас выдержка изменит ему, но принц Марко встал между нами.
- Зачем мне сопровождающие, отец? - сказал он, улыбаясь так, словно его не приглашали на пикник на берегу озера, а не стать заложником. - Я же отправляюсь к нашим союзникам, а не к врагам. Доставим удовольствие госпоже Сафоре и сделаем, как ей хочется.
Я приняла двусмысленность этой фразы, как должное и только спросила, поедет ли принц верхом на коне, на муле или в карете. Он выбрал коня, но от брабантских отказался. Ему вывели черного жеребца-трехлетку.
- Если все решено, то можем отправляться, - я направилась к карете, оперлась на руку слуги, но в последний момент оглянулась.
Король притянул сына за шею и что-то шептал ему. Четкий профиль младшего принца - как на старинной камее - выделялся на фоне черных кудрей короля. Марко слушал, медленно кивая. Потом король благословил его, а Марко поцеловал ему руку и подошел обнять брата.
- Как трогательно, - прошипела я, усаживаясь на обитые кожей и застланные пуховыми покрывалами сиденья кареты.
Из открытого окошка мне было видно, как принц Марко подтянул камизу и легко вскочил в седло.
- Приятная поездка предстоит, верно? - спросил он, проезжая мимо меня.
Он подхлестнул коня, заставляя его ускорить шаг, и не дождался ответа. Я со стуком захлопнула окошко и расположилась на подушках поудобнее, закрывая глаза. Пусть мальчик резвится. Пока мы не доберемся до места.
12
Брабант - это неприступная крепость. Сейчас в нем десять колодцев, четыре ривалона[1], и еще шесть подземных кладовых, всегда полных зерна на случай долгой осады. Но так было не всегда. За свою историю Брабант был полем для многих славных сражений, и род моего первого мужа по праву гордился воинскими подвигами.
Но война - вовсе не милосердная мать, она всегда убивает мужчин. Вот и мой первый муж погиб на войне, и после его смерти, когда нашему сыну исполнилось всего два года, я испугалась, что подобная участь может постигнуть и его - моего Гоффредо. Поэтому оставшись правительницей Брабанта, я начала строительство боевых башен, зернохранилищ и заставила всех мужчин и женщин обучаться воинскому искусству. Сначала знатные люди Брабанта были недовольны, но когда за мной встала грозная армия из ста солдат, недовольным пришлось поутихнуть.
Брабант - всего лишь город на границе Иллирии. Город, каких множество. Ему не сравниться богатством и великолепием со столицей Иллирии - Санчей, но он может противостоять алчности этой ненасытной красотки, которая стремится поглотить все свободные города, объединив их под своей единоличной властью, хочет присосаться к их казне и высасывать золото и прочие богатства, заполняя свою бездонную утробу.
До недавних пор Санче было не до нас - умер король Жилорамо, последний из рода Девитиатов, и в столице началась война - но не посредством мечей и копий, а посредством ядов и кривых кинжалов.
Мой род и род моего первого мужа насчитывал почти пятьсот поколений, а род Капра, которые возвысились и получили трон благодаря убийствам и интригам - всего пять. И эти выскочки, предки которых пасли коз на горных склонах, сейчас примерили корону и учили других, как жить. Молитвы, аскеза, покаяние, отрицание всего мирского с бесконечными проповедями о том, как сладко будет всем после смерти - вот что было основой их правления. Я видела в этом лицемерие, потому что многие рассказывали, что сами Капра не живут так, как учат. И в королевском дворце происходят такие гнусные оргии, что рассказывать о них неприлично даже в темноте.
Лорды Брабанта уговаривали меня не ехать в гнездо ядовитых змей, но я решила по-своему. Воевать с врагом легче, если знаешь его слабые стороны. Вот и в этой поездке я надеялась, что мне удастся вызнать слабости Капра. Но было еще одно. Что бы там ни говорили, моим лордам все же претило, что ими командует женщина. Эта миссия была необходима и для того, чтобы показать моим подданным, что именно меня признают правительницей Брабанта в столице, и что только я могу править, потому что Гоффредо еще не исполнилось двадцати.
И вот теперь я возвращалась с победой.
Со мной были богатства из сокровищницы Санчи, договор о льготах по налогам, и самое главное - заложник из королевской семьи. Тем самым, столица была сейчас целиком и полностью в наших руках. Если, разумеется, король дорожил жизнью младшего сына.
Такие мысли посещали меня, пока караван двигался к Брабнту.
Что касается принца Марко - он веселился вовсю. То устраивал скачки наперегон, то на привалах вызывал кого-нибудь на рукопашный поединок, не делая различия, кто перед ним - простолюдин или рыцарь. Еще он откровенно любезничал с девушками из деревень, где мы останавливались, щедро одаривал их серебряными монетами за молоко, пироги и яблоки, и целовался напоказ с хорошенькими селянками. Я была уверена, что если бы не усиленная охрана, он бегал бы к ним и ночью. Но когда его остановили в первый раз - не стал протестовать, не возмущался, и больше не предпринимал попыток ночных вылазок.
Вообще, он был на редкость покладист, не сыпал колкостями и всячески показывал, что доволен и поездкой, и компанией. Я наблюдала за ним издали, не желая выказывать интереса к его персоне на виду у своих людей.
Мы почти не разговаривали с Марко в дороге, но когда показались величественные стены Брабанта, принц сам подъехал к моей карете, чего не делал за все время путешествия.
- Он именно такой, как рассказывают - неприступный и грозный, - сказал Марко, любуясь городом. - И в самом деле - неуязвимый? У любого колосса есть слабые места.
- У Брабанта его нет, - ответила я. - Я позаботилась, чтобы их не было.
- Надела на город броню, как и на себя? - спросил он.
- Твоя столичная учтивость столь быстро испарилась? - спросила я насмешливо.
Но он уже погнал коня вокруг каравана, с гиканьем и присвистом. Я проводила его взглядом. Даже в унылой черной камизе он казался ярким, как солнце. За неделю пути он загорел, и теперь, когда смеялся, улыбка его так и ослепляла белизной. Я с досадой закрыла окно и откинулась на подушки. Как бы ни была красива внешность, по сути он остается Капра - прыгает, как козел на выпаске. И орет так же.
[1] Ривалон - башня с бойницами
13
- А вот это - мой зверинец. Здесь больше сотни редких животных и птиц - пантеры, леопарды, одних попугаев - больше двадцати видов, - я шла впереди, а Марко Капра следовал за мной, с любопытством поглядывая по сторонам. Мы только-только закончили осмотр моего замка, и теперь нас ожидало, поистине, незабываемое зрелище.
Клетки в два ряда - и за металлическими прутьями хищные кошки, чьи глаза горят злобой. Когда мы приближаемся, пантера начинает волноваться - она вскакивает и гибко двигаясь проходит от стены до стены, ударяя себя хвостом по бокам. Под атласной шкурой ее тело так же играет, как мускулы принца Марко под черной камизой.
- Она прекрасна, - сказала я, приближаясь к клетке почти вплотную.
- Не подходи близко, - предостерег Марко, останавливаясь на безопасном расстоянии. - Она может схватить тебя - лапа через прутья легко пролезет.
Я только рассмеялась в ответ и смело погладила пантеру по голове. Огромная кошка ничуть не рассердилась, а тут же улеглась, перекатываясь на бок и подставляя брюхо. Магия подчинения действует не только на людей, но и на животных. Теперь настала пора показать это принцу Марко - ведь он на собственной шкуре испытал мою силу.
Безбоязненно почесав бока пантере, которая заурчала от удовольствия, я повернула ее голову, показывая Марко ошейник, плотно охватывающий шею животного - кожаный, с позолотой:
- Видишь? На нем мой знак. «Принадлежит Сафоре» - и никто не посмеет ранить этого зверя, даже если он вырвется на свободу.
- Впечатляет, - пробормотал Марко. Ему явно было не по себе.
- Идем дальше, - предложила я. - Тут у меня райские птицы - красивые, но запах от них вовсе не райский. Тут - попугаи. Люблю их! Страшные болтуны!
Стоило постучать по клеткам, как мои пернатые питомцы заорали и заверещали на разные лады: «Сафора! Сафоррра!»
- А! Красавцы! - засмеялась я.
- Даже птиц научила петь под свою дудку! - нарочито восхитился Марко.
- Это тонкое искусство, - промурлыкала я, - приручить дикого зверя. Но идем, есть кое-что поинтереснее...
- Ты приручила людоеда из Снежных гор? - полюбопытствовал Марко.
- Почти угадал!
- Сейчас он будет есть у тебя с руки, - заворчал он, неторопливо следуя за мной, и вдруг остановился, словно споткнувшись. - А это что?..
Одна клетка была пуста - там не было ни попугаев, ни леопарда, ни полосатой южной кошки. Зато пол там был устлан коврами, у стены стояла постель с мягким южным одеялом и подушками, возле кресла - столик, на котором красовался серебряный восточный кувшин, а на блюде лежали фрукты. И дверца была гостеприимно открыта.