Это был крик души, который многое объяснял. Оказывается, за Тайпаном гонялся не «альбатрос», а обычный турист. Тот, в чьем вишлисте имелся пункт «зарубить мечом живого человека». Наверное, это желание рано или поздно посещает каждого, кто занимается такими боевыми искусствами. Да только не у каждого есть деньги, чтобы уплыть на остров Всех Смертей, чьи хозяева помогут его желанию сбыться.
У громилы нашлись на это деньги. Однако жертву ему подсунули не самую слабую. Возможно, он сам на этом настоял, но не рассчитал свои силы. Думал покончить с нею за несколько ударов, а она оказалась слишком прыткой. И все же не настолько прыткой, чтобы не настигнуть ее в чистом поле, куда хозяева могли и впрямь ее выгнать.
Ждать от них такого подвоха было не резон. Воспользовавшись тем, что противник отвлекся, Тайпан развернулся и побежал к соседним обломкам.
Это был уже целый фрагмент панельного здания, чудом не рассыпавшийся при падении на землю. И когда беглец заскочил внутрь него через один из дверных проемов, враг, забыв о жалобах, помчался следом.
Громила напоминал взбудораженного пса, что не мог не погнаться за кошкой, стоило ей дернуться. А «кошка» ему подыгрывала. Не выказав ответной агрессии, Тайпан убедил его, что просто желает измотать врага бегом и смыться.
Настала пора показать ему, что он заблуждается.
Устав бегать кругами, он последовал за целью в ту же дверь. И буквально с порога нарвался на неприятности.
Дверной проем - коварное место, где уже невозможно размахивать мечом. И едва враг там очутился, подкарауливший его Тайпан сразу шибанул дипломатом по выставленному вперед клинку.
Громила не выронил оружие, но от удара оно воткнулось острием в землю. А пока он не опомнился, Тайпан придержал ногой клинок, наступив на него, и, размахнувшись, впечатал кейс противнику в лицо.
Меченосец отшатнулся и, не устояв на ногах, вывалился из двери наружу. Но меч по-прежнему был у него в руках и он все еще мог им размахивать. Впрочем, отныне Тайпан перестал быть жертвой. Закрепляя успех, он снова наступил на клинок и шарахнул врагу дипломатом по яйцам. А затем еще и еще. И бил до тех пор, пока враг не выронил катану и не схватился обеими руками за промежность.
Едва это произошло, меч тут же перешел к Тайпану в руки. Что не ускользнуло от внимания корчившегося громилы.
- Что ты творишь?! - прошипел он, пуская кровавые пузыри из сломанного носа. - Сейчас же брось его, мать твою! Так нельзя! Это против правил! Брось, кому говорю, а не то тебя пристрелят!
- Кабы хотели - уже пристрелили бы, - рассудил Тайпан, взвесив катану в руке. Небось, и правда была дорогая игрушка. Да к тому же смертоносная. - А ты, гляжу, был не таким уж важным клиентом. Иначе с чего бы вдруг тебя послали на заведомо гиблое дело?
И, проведя пальцами по клинку, стряхнул с него дождевую влагу.
- Пощади, Христом богом прошу! - взмолился громила. Одной рукой он продолжал держаться за промежность, а другую выставил перед собой. - Клянусь, я бы тебя не убил! Это был поединок до первой крови! Ты меня победил и я сдаюсь!
- Да неужели? Ты заплатил огромные деньги и приплыл в такую даль, чтобы только меня поцарапать? - удивился Тайпан. - Почему-то я тебе не верю. И откуда мне знать, что ты не продолжишь гоняться за мной, если я тебя отпущу?
- Я... Я ведь... Да помогите же мне наконец! - не выдержав, заорал громила и заелозил по мокрой траве, пытаясь отползти подальше. - Помогите!!! Помо...
Его крик перешел в хрип, когда Тайпан, взмахнув катаной, пригвоздил его к земле. Удар был резким и точным - клинок прошел аккурат через вражеское сердце. Не желая испачкаться в крови, победитель выдернул меч и сразу отскочил, а побежденный забился в предсмертной агонии.
- Ну и что дальше? - спросил Тайпан неведомо у кого: то ли у самого себя, то ли у дождя, то ли у ветра. Оружие он, разумеется, не бросил. А вдруг этот любитель кромсать людей мечом был не один, и неподалеку уже выстроилась целая очередь ему подобных?
Хозяева так и не ответили на зов громилы. Но стоило ему испустить дух, и они объявились.
Едва гость подобрал кейс, как в пелене дождя вспыхнули одновременно три прожектора. Их лучи сразу же сошлись на Тайпане, стоящем с окровавленной катаной над заколотым туристом. М-да... Теперь откреститься от этого убийства он не смог бы при всем желании.
Но он и не собирался ни в чем оправдываться. Хозяева почти наверняка снимали эту драку на видео. Так же, как другие творящиеся на острове мерзости. После чего эти многочисленные ролики выкладывались в Сеть - еще одна статья дохода «Альбатросов», чей нелегальный интернет-канал «Остров Всех Смертей» насчитывал миллионы подписчиков.
- Бросай оружие и чемодан! - прогремел усиленный мегафоном, женский голос. - Бросай, кому говорят! Трижды повторять не стану!
Пришлось подчиниться. Вонзив меч в землю, Тайпан поставил дипломат рядом и отступил на два шага. Или ему послышалось, или обратившийся к нему голос действительно был знакомым. Хотя последнее вряд ли считалось чудом. Разве пять лет назад он не приложил все усилия, чтобы обладательница этого голоса осталась в живых?
Впрочем, он не выдал свое удивление даже полунамеком. И не стал задавать вопросы, когда окружившие его головорезы с автоматами приказали ему шагать к подъехавшему фургону.
Прежде чем сесть в него, Тайпан оглянулся. И заметил, как четверо «альбатросов» несут к обрыву его мертвого противника. Что и следовало ожидать. В страховых услугах Робинзона Гриши не значился возврат мертвых туристов на родину, но это никогда не смущало его клиентов.
Тайпану представился случай увидеть, какая посмертная участь ожидала бы его, окажись он в итоге нанизан на вражеский меч. Хотя где гарантия, что вскорости его не выдворят отсюда тем же путем? И неважно, живым, мертвым или порубленным на куски - все равно ледяная вода быстро его убьет.
И все-таки он верил, что так быстро его в расход не спишут. Он доплыл до острова, что уже было ой как непросто. А значит имел право надеяться, что достигнет и другие свои цели. Знать бы только наперед, в какую цену это ему обойдется...
Глава 2
Прогнозы, сделанные учеными сорок лет назад, не оправдались. Наступающий на Евразию Ледовитый океан не остановился на шестидесятой параллели. И по-прежнему ежегодно отъедать у материка гигантские полосы суши.
Больше полувека минуло с той поры, как на дне Ледовитого началась мощнейшая вулканическая активность, и Евразийская тектоническая плита стала погружаться под воду. Тысячи цунами, самые чудовищные из которых прорывались вглубь суши на сотню километров, сделали свое черное дело. Глядеть без слез на современные карты России и Европы было нельзя.
От их территорий остались жалкие огрызки, и те грозили утонуть в следующем десятилетии. А их население разъехалось по миру, покупая за остатки своих национальных богатств право на жизнь в спокойных уголках планеты.
Это обернулось трагедией невиданных прежде масштабов. Но хуже всего было то, что она еще не закончилась.
Пропащий Край...
Эти мертвые, истерзанные землетрясениями, обезлюдившие территории должны были стать океанским дном в обозримом будущем. Но назвать их заброшенными не получалось. Отдельные смельчаки продолжали на свой страх и риск добывать из их недр полезные ископаемые. И, конечно, отсутствие в Пропащем Краю закона привлекало сюда бандитский сброд, которому тоже было чем здесь поживиться.
Но остров Всех Смертей стоял особняком даже от Пропащего Края, хотя, казалось бы, куда уж дальше. Этот заповедник человеческих пороков возник лишь благодаря удачному стечению обстоятельств, и по сравнению с ним даже Содом и Гоморра могли считаться прямо-таки средоточием праведников.
Вообще-то, на затопленной части Евразии было много новообразованных островов. Но только из-за цунами лишь мизерное их количество было пригодно для обитания. И лишь один-единственный приглянулся аж целому преступному сообществу, что впоследствии назвало себя «Альбатросами».
Урчуйское плоскогорье на севере Саянских гор не привлекало к себе в прошлом туристов. Виной тому был комплекс горно-обогатительных и химических заводов, изрядно портивший местную экологию. Однако разразившаяся катастрофа привела экономику к краху, а он - к тотальному падению спроса на продукцию этих предприятий. Сначала их просто законсервировали. Ну а когда океанский прибой стал омывать отроги Саян, заводы попросту бросили, ибо на их эвакуацию ни у кого к тому времени не осталось денег.
Брошены были и огромные склады с нереализованной продукцией. А также - с сырьем и добавками, что использовались в производстве. И лежать бы всему этому добру под рушащимися складскими крышами до тех пор, пока его не смоет в океан, кабы однажды на Урчуйское плоскогорье не нагрянула преступная группировка, ищущая, чем тут поживиться.
Лидером этой группировки был человек, которого вскоре нарекут Робинзоном Гришей, и чья мрачная слава разлетится по всему миру.
На Гришу, тогда еще простого наркоторговца, работали крутые химики - те самые, что остались не у дел из-за краха химической отрасли. Они-то и нашли применение горам захваченного бандой, бесхозного добра и производственным мощностям. Тем, что годились для гришиного бизнеса.
Так родился на свет новый синтетический наркотик, который Гриша не мудрствуя лукаво окрестил «цунами». Название угодило в самую точку. Когда сваренная Гришей в восстановленных лабораториях дешевая, но забористая дрянь хлынула на азиатский рынок, ее поток и вправду напоминал цунами. А когда разъяренные китайские Триады решили устранить наглого конкурента, было поздно. Вокруг Урчуйского плоскогорья уже шумел океан, превративший его в большой скалистый остров.
Но это был не тот остров, куда мог высадиться любой желающий. Расширив свой и без того прибыльный бизнес, Гриша не собирался отдавать его без боя. И выстроил надежную оборону своих новых владений. В чем убийцы Триад убедились на собственных шкурах, когда приплыли на войну с «Альбатросами».
После неудачных попыток китайского вторжения остров и получил свое нынешнее имя. Поговаривают, будто Триады потеряли в той войне сотни бойцов. После чего, поскрипев зубами, смирили гордыню и заключили с Гришей перемирие. В расчете на то, что однажды его уничтожит Ледовитый океан, а до тех пор с ним не грех и поторговать.
На что Гриша с радостью согласился, ведь он нуждался в поставках еды, воды, горючего и проституток, а морские контрабандисты Шанхая были в этом деле лучшими из лучших.
Надежды Триад на скорое фиаско гришиного предприятия не оправдались. Урчуйское плоскогорье было неприступным даже для суперцунами, и вскоре интересы «Альбатросов» вышли за пределы одного только наркобизнеса. На территории, где царило полное беззаконие, можно было заниматься чем угодно. Ну а фантазия у Гриши оказалась богатейшая. Всего через год после обретения дружбы с Триадами остров Всех Смертей стал Меккой самого дорогого и жестокого туризма в мире.
Исполнение всех, даже самых извращенных желаний богатых клиентов вынудило «Альбатросов» наладить регулярные поставки живого товара. Или, проще говоря - рабов. Как для сексуальных утех, так и для прочих, включая убийства всеми мыслимыми и немыслимыми способами.
Это вынуждало Робинзона ходить по очень тонкому льду, но он был крайне осторожен в данном вопросе. И при содействии Триад покупал рабов только в перенаселенном Шанхае. В этом гигантском портовом агломерате работорговля цвела буйным цветом, ведь там с лихвой хватало наркоманов, бродяг и нищих без роду и племени. Особенно после массовой эмиграции из России.
У Гриши по-прежнему случались разногласия с Триадами. Как, например, последнее - с Большим Лисом Шэном. Спор возник из-за того, что отправленный Шэном корабль с живым товаром затонул в полукилометре от острова Всех Смертей. После чего никто не захотел отвечать за убытки. Робинзон, уже оплативший товар, требовал назад свои деньги. А Большой Лис утверждал, что в гибели товара и судна (чья команда все же доплыла до берега) виновен Гриша, не сумевший спасти рабов из штормового моря.
Конфликт не стоил того, чтобы начинать из-за него войну. Но оба упрямых босса пошли на принцип и уже полгода не могли урегулировать этот спор. В результате чего «Альбатросы» стали покупать рабов у других бандитских кланов по более высокой цене. В ответ на что Шэну сильно урезали поставки «цунами». И его доходы также упали, ведь нынче этот наркотик был в Китае самым популярным.
Эта вялотекущая вражда никому не шла на пользу. Победителей в ней не намечалось, и рано или поздно кому-то из боссов надо было сделать первый шаг к примирению...
Место, куда Тайпана привезли в дребезжащем фургоне без окон, не напоминало туристический центр. Выглядело оно как обычная промзона. Которой, судя по всему, и являлось, почти не изменившись с тех пор, как урчуйские заводы были брошены своими прежними хозяевами.
Редкие фонари освещали лабиринты из цехов и других угловатых строений. Между ними пролегали коммуникации из труб, наполовину разрушенные. Часть зданий тоже развалилась, многие были на грани этого. И повсюду желтела сухая трава, что в Пропащем Краю увядала уже в июне.
Тайпану доводилось бывать в шанхайских промзонах. Иногда он совершал там незаконные сделки вдали от глаз полиции, иногда истязал кого-нибудь, а затем обычно пускал жертве пулю в лоб. Вот и здесь нахождение в подобном месте не внушало ему оптимизма. В то время, как попутчики Тайпана по «Черта-с-два» отдыхали с дороги, сидя в баре или блаженствуя в горячих ваннах, его продолжали мурыжить на задворках с неясными целями.
Все изменилось, когда его ввели в одну из неприглядных построек. Переступая порог, он ожидал увидеть такую же разруху, что и снаружи. И потому слегка оторопел, угодив в чистый, ярко освещенный коридор, чьи стены были отделаны деревянными панелями, а пол устлан ковровой дорожкой.
Четверо «альбатросов» сопроводили Тайпана по коридору до массивной двустворчатой двери, тоже деревянной и покрытой незатейливой резьбой. Затем один из них открыл дверь без стука, а другой грубо втолкнул гостя в находящийся за нею кабинет.
Убранство кабинета было не слишком изысканным, но аккуратным. Те же деревянные панели на стенах, деревянная мебель, на полу ковер. Единственным предметом роскоши был бар - солидный, сверкающий хрусталем и наполненный не дешевыми напитками. Хозяин кабинета был явно не равнодушен к выпивке, это факт.
Или, правильнее сказать, не «хозяин», а «хозяйка». Когда гостя втолкнули в двери, она как раз стояла у бара и наливала себе в бокал коньяк.
После того, как Тайпан услышал на берегу знакомый женский голос, он был готов к этой встрече. И все равно, увидев хозяйку кабинета, слегка растерялся и остановился у порога.
Казалось, будто Гюрза совсем не изменилась с той самой ночи, когда Тайпан видел ее в последний раз на борту катера «Тешань». Та же грациозная крепкая фигура, та же прическа из собранных в «конский хвост», черных волос, тот же стиль одежды, больше подходящий какой-нибудь байкерше, нежели женщине ее рода занятий...
И все-таки, когда Гюрза, налив коньяк, обернулась, гость заметил у нее на лице морщинки, которых раньше не было. Совсем крохотные, почти не старящие ее морщинки. Но она и раньше не любила косметику, и сегодня не пыталась скрыть улики, выдающие, что обладательница столь отличной фигуры на самом деле не так уж молода.
- Ну и чего молчишь? - спросила она после того, как велела «альбатросам» удалиться и закрыть дверь. - Язык, что ли, проглотил? Или удивлен, что встретил ожившего покойника? Хотя последнее - вряд ли. Твои покойники не воскресают. И если пять лет назад ты выбросил меня за борт без пули в башке, стало быть, надеялся, что я доплыву до берега.
- Я рад, что ты в итоге поняла все абсолютно правильно, - ответил Тайпан. - Так и было. Но ты сама напросилась: предала Большого Лиса, обокрала его, вот только скрыться не успела. Если бы я не добрался до угнанного тобой катера первым, это сделали бы те, у кого уже не было резона оставлять тебя в живых.