- Обижаешь! - огрызнулась гостья, снизойдя наконец до разговора. - Надо же, стулом он себя обезопасил! Какая несокрушимая преграда!
Приглядевшись, Тайпан увидел тонкий лучик света, пробивающийся из коридора прямо сквозь дверь. Но это отверстие оставила не пуля, поскольку его раньше не было.
Что ж, понятно, как Гюрза провернула свой фокус - просто открутила наружную дверную ручку. А поскольку обе ручки соединялись одними болтами, внутренняя после этого отвалилась сама. И не ударилась об пол, так как упала на мягкое сиденье стула. После чего Гюрза аккуратно отодвинула его дверью и проникла в номер.
- Ничего такого, с чем бы я не справилась, - покачала она головой, пригубив коньяк. - В прежние времена мне удавались трюки гораздо сложнее.
- Это точно, - согласился Тайпан, усаживаясь на кровати. И попросил: - Ладно, налей и мне ради такого случая. Пусть я не пью спозаранку, но если допустить, что сейчас не утро, а все еще вчерашний вечер... Почему бы и нет.
На сей раз Гюрза не огрызнулась, а открыла мини-бар, достала оттуда второй бокал, наполнила его и протянула отцу своего так и не родившегося ребенка. Если, конечно, насчет последнего она не солгала. Но так или иначе, это обстоятельство лишь укрепило стену, выросшую между ними пять лет назад.
Тайпан взял бокал, благодарно кивнул, но прежде чем отпить из него, предложил:
- Давай чокнемся, что ли. Вроде не на поминках сидим.
- Почему ты в этом уверен? Потому что тебе повезло не умереть вчера? Странная логика, - проворчала Гюрза. И все же нехотя, но звякнула своим бокалом о его бокал.
- Давно ты пришла? - спросил он после того, как глоток коньяка растекся теплом по неважно отдохнувшему телу. Теплом не слишком приятным. Это вечером выпивка доставляла Тайпану удовольствие. А спозаранку она как будто застревала на полпути к желудку, даром что пьянила сильнее.
- Часа полтора уже здесь сижу, - призналась гостья. О чем и так было легко догадаться по количеству окурков в пепельнице. - Могла бы успеть прикончить тебя раз девяносто, а ты бы и ухом не повел.
- И почему ты меня не разбудила? - удивился было Красный Посох. И тут же его осенило, какую на самом деле цель преследовала здесь Гюрза. - Да ты, небось, подслушивала, о чем я говорю во сне!
Кому, как не ей, было знать об этой нехорошей привычке бывшего любовника.
- Пыталась, да, - не стала она отнекиваться. - Разве я упущу шанс услышать то, что у тебя на уме, без твоего обычного лицемерия? Впрочем, успокойся, сегодня мне не подфартило. Пока я тут сидела, ты не пробубнил ни слова. Видать, и правда слишком крепко спал.
- А к чему такие сложности? Могла бы просто напичкать стены микрофонами и слушать мой бубнеж ночь напролет, - пожал плечами Тайпан.
- Кто сказал, что их здесь нет? - Гюрза обвела взглядом комнату.
- Тогда что именно ты надеялась услышать от меня собственными ушами?
- То, что могло предназначаться лишь мне и никому больше. Поэтому я отключила все микрофоны и камеры перед тем, как прийти.
- А разве вчера мы сказали друг другу не все, что нужно?
- Нет, не все. Я не верю, что ты прибыл ради одних переговоров с моим боссом. Готова поспорить, тебе стало известно, где я скрываюсь. И ты ухватился за первую же удобную возможность меня навестить. Даже зная, что тебе выпишут красный билет, и что Гриша не откажет себе в удовольствии поиздеваться над человеком Большого Лиса.
- А кто рассудит наш спор, если я на него соглашусь? - усмехнулся Тайпан.
- Есть только один способ доказать тебе, что я права, - ответила Гюрза. И, отставив бокал, решительно поднялась из кресла. Затем подошла к Тайпану, взяла у него бокал, поставила тот на прикроватный столик, после чего...
...После чего Красному Посоху следовало бы дать ей отпор. Или хотя бы попытаться. Как-никак, нынче Гюрза была в числе его недругов, а вчера он своими глазами видел, что она до сих пор отлично вспарывает человеческие глотки.
Но он не сопротивлялся. Вместо этого позволил ей уронить себя на кровать, потом - сдернуть с себя штаны и стянуть пиджак. Пуговицы с разорванной на груди рубашки разлетелись во все стороны, будто картечь. И лишь трусы Тайпан стянул с себя сам, потому что в этот момент Гюрза отвлеклась, чтобы снять собственную одежду.
Что-то вдруг нахлынуло на него с неимоверной силой. Какая-то пелена, более плотная, чем витающий в комнате сигаретный дым. Хотя и дым, и аромат «Королевы Хуанхэ» тоже внесли свою лепту в помутнение его рассудка.
Со времени, когда они с Гюрзой любили друг друга в последний раз, минули годы. Но ему почудилось, что та ночь все еще продолжается. А долгий промежуток между этими мгновениями был наваждением или сном.
Реальность и фантазия поменялись местами. Голова кружилась, отказываясь верить в происходящее. Но руки сжимали в объятьях то самое, до боли знакомое тело, которое он и не надеялся когда-нибудь снова обнять. Не говоря об остальном, что Тайпан еще умел с ним проделывать, а Гюрза - вытворять с его телом.
- Какой здоровенный ожог! Где ты так поджарился? - удивилась она, когда ее пальцы коснулись левого бедра любовника и обнаружили там огромный шрам, которого она прежде не видела.
- Да было дело. Решил пару лет назад поиграть с огнем и забыл, что я уже не так быстро бегаю, как в молодости, - ответил Тайпан. Ему не хотелось говорить сейчас о всякой ерунде.
- Это хорошо, что огонь лизнул тебя здесь, а не правее. Гляжу, правее у тебя все в полном порядке - твой посох по-прежнему красный и твердый, - жарко продышала она ему в ухо, которое потом игриво укусила. - Это мне нравится! Рада узнать, что в нашем проклятом мире хоть что-то осталось неизменным.
«Все осталось неизменным», - хотел возразить Тайпан, не нашедший в ней никаких перемен, но промолчал - берег дыхание. Или, подумав о неизменности, он выдавал желаемое за действительное? Да какая, к черту, разница, если он потерял границу между тем и другим.
Они до сих пор отлично помнили друг друга. И реагировали на знакомые ласки в точности, как раньше. Она взъерошивала ему волосы, когда он целовал ее груди, а он урчал, как довольный тигр, когда она впивалась поцелуями ему в шею. И когда дело дошло до кульминации этой яростной, почти животной игры, им не нужно было подавать друг другу намеков. Все случилось настолько согласованно и естественно, как будто для них это была уже не первая ночь любви после долгого перерыва.
Кровать под ними ходила ходуном и скрипела. Но в гостинице, где даже перестрелки были в порядке вещей, ни один постоялец не стал бы жаловаться на столь безобидный шум. Тем более, что такие шумы денно и нощно доносились почти из каждого номера. А сколько гостиничных кроватей успело поскрипеть или даже развалиться под Тайпаном и Гюрзой в прошлом? Да кто бы считал! Тогда они кувыркались в постели чуть ли не ежедневно, а порой и по многу раз за день.
И все же, несмотря на помутившийся рассудок, Красный Посох чувствовал мимолетность всего, что сейчас здесь творилось. Иными словами, продолжение их нового романа не обещалось. Возможно, у них впереди еще одна ночь, в лучшем случае две. Но, скорее всего, вообще ни одной. Явившейся сюда втайне ото всех Гюрзе не нужны проблемы. «Альбатросы» доверили ей высокий пост, но вмиг лишат ее привилегий, заподозрив, что она развлекается с парламентером Триад. Если только...
...Если только она не пришла сюда нарочно, чтобы вскружить Тайпану голову ностальгической эйфорией, заставить его размякнуть и излить ей душу.
И, надо признать, отчасти ее план сработал - голова Тайпана продолжала восторженно кружиться. Что же касательно излития души, это выяснится лишь утром. Потому что в ближайшую пару часов им обоим будет явно не до разговоров...
Глава 8
Любовники-рецидивисты окончательно выдохлись, когда за окнами забрезжил рассвет. Усталые, они лежали под одним одеялом. Разве что не в обнимку, как раньше, а лишь соприкасаясь плечами и бедрами и чувствуя тепло друг друга.
Она докуривала вторую сигарету. Он, подложив руку под голову, задумчиво смотрел в потолок. Пока они занимались любовью, Тайпану хотелось сказать Гюрзе о многом: извиниться за былые ошибки и недопонимание; признать, что, возможно, это она была права пять лет назад; поблагодарить за эту и за все прошлые ночи; просто шепнуть о том, что она ничуть не изменилась и по-прежнему хороша во всем. Но сейчас, когда ничто не мешало ему завести этот разговор, он вдруг утратил такое желание. Наоборот, остыл, протрезвел и устыдился тому, что едва не раскис перед бывшей любовницей, которая вчера натравила на него убийц. Да и сегодня доверять ей было глупо, не сказать самоубийственно.
- Чего молчишь, Илья? - спросила она, затянувшись сигаретой.- О чем задумался?
Тайпан насторожился. Он всегда так делал, когда его называли по имени. А с тех пор, как они с Гюрзой расстались, никто больше к нему так не обращался.
- Думаю о том, что победитель вчерашней игры все-таки получил свою бесплатную девчонку, - отшутился он. - Причем лучшую из всех возможных.
- Не самый умный комплимент - приравнивать меня к здешним наемным шлюхам! - фыркнула Гюрза и стукнула его ногой под одеялом. Обиделась она, конечно, в шутку, но лягалась почти всерьез. - Хотя отчасти ты прав. Разница между ними и мной лишь в том, что мне больше платят, и я сама выбираю позу, в какой хочу трахаться.
- Об этом я тоже не забыл, - кивнул Тайпан. - Впрочем, на твой выбор я никогда не жаловался. Он меня полностью устраивал.
- А что случилось с другими твоими вкусами за это время? Сильно они изменились?
- Навряд ли. Не замечал у себя тяги к новшествам. Я уже не в том возрасте, чтобы менять укоренившиеся привычки.
- Да брось. Из тебя такой же старик, как из меня монашка. Нет, правда, а вдруг я перестала тебя удовлетворять? Вдруг вместо побитых жизнью брюнеток ты теперь предпочитаешь молоденьких лупоглазых блондинок?
- Поздновато ты об этом спрашиваешь, - покачал головой Тайпан. - Хотя и тут у меня нет новостей. Западать на блондинок я перестал лет двадцать тому назад. После того, как убедился, что они приносят мне сплошные несчастья.
- А я тебя прямо-таки осчастливила! - невесело усмехнулась Гюрза.
- По сравнению с блондинками - пожалуй, да, - согласился он. - По крайней мере, мне ты подарила намного больше счастья, чем я тебе.
С этим Гюрза не стала спорить, тем более, после вчерашних своих откровений.
- И все же ты мне солгал, - заявила она, потушив в пепельнице окурок. - Я слишком хорошо тебя знаю. И могу определить, когда твои мысли заняты шлюхами, а когда - чем-то другим, более важным. Так о чем ты думал пять минут назад, что аж наморщивал лоб от усердия?
- Да обо всем понемногу. В основном о нашем вчерашнем разговоре, - признался Тайпан. - Если ты хотела отомстить мне за прошлые обиды, считай, что сделала это.
- Опять врешь, мерзавец, - пристыдила его Гюрза. - Не тот ты человек, чтобы сокрушаться по прошлому. Ты даже со мной расстался в свое время без долгих колебаний, словно канат одним ударом перерубил. Мне известно лишь одно твое воспоминание о прошлом, которое тебя гложет и заставляет хмуриться.
- И какое же?
- Времена, когда ты заработал свой шрам. Как только ты мысленно возвращаешься в те дни, сразу мрачнеешь и впадаешь в депрессию. И ничего хорошего здесь нет, ведь это твое уязвимое место. Стоит лишь на него хорошенько надавить, и ты расклеишься.
- Так вот чего, оказывается, ты сейчас добиваешься!
- Я всего лишь хочу помочь тебе, дурачок. Как в старые времена, пускай мы больше и не друзья. Помнишь, что я в такие минуты говорила? Раз не можешь выкинуть плохое из головы, поделись этим со мной, и тебе полегчает.
- Очень сомневаюсь. - Тайпан тяжко вздохнул. - Но ты права: такое и вправду не забывается. Ни один ад, в котором я побывал впоследствии, и близко не сравнится с теми днями.
- Сколько лет тебе было тогда? - спросила Гюрза. - Да-да, ты мне это уже как-то говорил, но у меня плохая память на числа.
- Четырнадцать. - Ему не хотелось идти у нее на поводу. Но еще меньше ему хотелось рассказывать ей о том, что терзало его на самом деле. Поэтому он решил ей подыграть, сделав вид, что она права. - Все мое детство прошло в Пропащем Краю, где мой папаша охранял вышки одного нефтедобытчика. И кабы однажды на нас не сошелся клином белый свет, мы накопили бы денег и переехали в Китай. Всей семьей - отец, мать и мои младшие братик с сестренкой. Но у нас ничего не вышло.
- Невезение в Пропащем Краю - обычное дело, - заметила Гюрза. - Жизнь здесь - одна сплошная лотерея.
- Невезение - слишком мягко сказано. Это все равно, что ампутацию руки обозвать царапиной, - возразил Тайпан. - На нас обрушился целый шквал бед. Весь мой тогдашний привычный мир был напрочь уничтожен всего за неделю. А омерзительнее всего то, что мой отец сам запалил фитиль этой бомбы... Впрочем, об этом я тоже тебе рассказывал, и не раз.
- Да, конечно, - кивнула Гюрза. - Желая подзаработать, твой отец ввязался в местную войнушку, но все пошло не так, как он планировал. Его враг оказался хитрее и мстительнее, а тут как назло еще землетрясение разразилось.
- Не просто землетрясение, - уточнил Красный Посох. - Та катастрофа вошла в историю под названием Разлом Шестидесятой параллели. В землях Пропащего Края, что должны были утонуть еще только лет через десять, было уничтожено все. Компания, на которую работал отец, потеряла скважины и оборудование, сам он лишился работы, все мы лишились крова, а много наших друзей и соседей погибло. А потом погибла и вся моя семья. Только уже не от землетрясения, а от рук врага, с которым отец продолжал воевать несмотря ни на что. Он даже обрек на гибель своих друзей, лишь бы не дать той твари вырваться из западни.
- Однако тварь выжила и вырвалась... Это я тоже запомнила.
- Да. А потом она убила моего отца и изуродовала мне лицо. Но я все-таки разделался с монстром. Не в бою, разумеется - какой из меня был вояка в мои четырнадцать? Тогда я не сообразил, почему враг мне поддался и позволил себя застрелить. Лишь потом до меня дошло, что он умирал от ран, вот и приставил башку к стволу моей винтовки. А на мне вырезал свой автограф. И пощадил лишь затем чтобы сохранить о себе хоть какую-то память. Надо признать, ему это удалось.
Тайпан поморщился и провел тыльной стороной ладони по своему огромному М-образному шраму на правой щеке.
- Похоронив отца, я остался совсем один, - продолжил он чуть погодя. - Утешало лишь то, что все враги были мертвы, и я знал, где мне помогут. Наши выжившие нефтяники разбили лагерь на руинах одного из своих поселков. Там они и дожидались эвакуации. Но прежде чем я туда отправился, случилась новая беда - с севера пришло суперцунами.
- Час от часу не легче. - Гюрза закурила новую сигарету. - Будь я тогда на твоем месте, умерла бы от разрыва сердца при виде такого ужаса. Хорошо, что здесь суперцунами нам пока не страшны. Но я дважды видела, как они надвигаются на остров, и оба раза едва не обделалась от страха.
- Не помню, обделался я в тот день или нет, - признался Тайпан. - Но выжил я лишь благодаря случайности. Фортуна, которая меня вконец измордовала, внезапно явила милость. Причем мне единственному - и больше никому в округе. Суперцунами снесло останки городка, где мы жили и где отец ввязался в свою войну. Задержись я там еще на день, и утонул бы вместе с другими. Но я повез тело отца к могилам нашей семьи, а она была похоронена на высоком холме. Это меня и спасло. Высота волны была метров сто, а холма - все двести. Десятки людей внизу были смыты в мгновение ока. А я даже ноги не промочил - вот ведь ирония судьбы.
- А лагерь, в который ты собирался идти? Он уцелел?
- Да, ему тоже повезло. Его разбили на плоскогорье - таком, как Урчуйское, только пониже, - и волна до него не достала. Когда через три дня вода сошла, я отправился в путь, экономя оставшиеся припасы. И шел целых пять дней. Теперь земля была не только изрыта разломами, но еще и размыта. Зато в лагере я встретил друзей отца и там мне наконец-то оказали медицинскую помощь. Очень вовремя. Я промывал и перевязывал рану в пути, но она все равно загноилась. Еще бы чуть-чуть, и я остаться бы без щеки, или же вовсе заработал гангрену.