- Я видел твои танцы… Елена. И, признаться, согласился на это не потому, что меня тронуло ваше положение. Я захотел ощутить тягу к жизни и подумал, что человек из другого менталитета и мира может заинтересовать.
Она усмехнулась, продолжая сидеть ровно и прямо. Но и усмешка исчезла, а ее голос стал спокоен. Эта девушка была лишена каких-то подростковых элементов. Не было сарказма, иронии и дерзости. В этой особе не было жизни. Как и в нем.
- Чем вы болеете?
Этого вопроса он никак не ожидал. Последовала пауза, после которой Деймон произнес:
- Большое депрессивное расстройство.
- Жизнь вас доконала, да? Вы ютитесь в тесных барах и подглядываете за молодыми девушками, чтобы не думать о том, что ваша жизнь вдруг резко потеряла смысл. Вас разъедает ваше богатство и вас разъедает бедность народа, которому вы не в состоянии помочь. Я испытывала нечто похожее…
«По-моему, ты вообще не умеешь чувствовать»
- Я разучился жить. Незачем тебе это говорить. Я разучился любить.
Она снова усмехнулась.
- Это самая глупая мысль, которой тешат себя современные подростки и люди вашего склада. Невозможно разучиться любить, если вы когда-то познали это чувство. Невозможно разучиться ходить, а любить тем более.
Отчасти она была права. Но Деймон не хотел это признавать.
- Неужели ты познала любовь? Раз так рассуждаешь?
- Я познала близость и доверие. Это и есть любовь.
- Значит, ты еще не познала предательство. Оно выбивает всю почву из-под ног.
- А может эта почва была гнила и не плодотворна? Деймон, подумайте об этом.
Она поднялась. Ее браслеты снова зазвенели. Зачем она вообще их носит?
Мужчина сказал ей, что придет вечером.
Он отправился на то побережье, будто что-то влекло его туда. В автобусе, в котором он ехал, играла медленная, грустная, лиричная песня. Сальваторе вслушивался в каждое слово, смотря на пейзажи за окном. В этом месте все было лишено жизни. Даже деревья казались какими-то увядшими. А люди? Иногда люди просто живут в иллюзии, даже влюбляются в эту серость, даже испытывают счастье… Он не испытывал. Он не знал какого это – снова зажить, снова полюбить кого-нибудь.
Сальваторе услышал цыганскую тихую песню. Обернувшись, он увидел девушку, сидящую на одном из пассажирских мест. Голос сей особы завораживал. Но песня была пропитана тоской, горечью и какой-то болью. Деймон снова отвернулся к окну.
В этом городе слишком много цыганок, слишком много печали и грусти. В этом городе слишком много пыли, зданий и машин. Много бедных, красивых и несчастных. И слишком мало настоящей жизни.
Он отправился гулять по побережью. В мыслях все еще был напев той цыганки, а перед глазами – гладь бледного, соленого моря. Мужчина вглядывался вдаль, засматривался на линию горизонта. Он вкушал запах рыбы и алкоголя. Ему не хотелось возвращаться в тот бар, снова видеть бедность народа. Ему не хотелось видеть глаза официантки и слышать голос той не умолкающей певицы. Но Сальваторе, вопреки своим желаниям, отправился в тот бар.
Ничего не изменилось. Та же грязь, та же пыль, та же пустота. Запах протухшей еды и пива. Деймон сел за свой столик, оглядев присутствующих. В светлое время суток здесь было мало народу. Двое спорили о политике, громко ругаясь самыми матерными словами. Один – мертвецки пьяный уснул на столе. Какая-то девица была в объятиях молодого хмельного парня. Смуглого, красивого! Но жестокого. О нем Сальваторе был наслышан.
- Иди обслуживай клиента! – послышался громкий крик. – Сидит она!
Шум быстрых шагов, и из кухни вылетела девушка. Она обернулась, посмотрела на того, кто ее вышвырнул. Она не сказала ни слова, но по ее взгляду было видно, что в ее сознании всплыли самые гневные слова.
Девушка оглядела и увидела пришедшего. Она встрепенулась. Кажется, растерялась. Снова оглядела комнату. Деймон не желал слышать слова благодарности, но продолжал наблюдать за этой официанткой. Он пришел сюда по зову души. Ему захотелось просто… прочувствовать ее печаль и безысходность. Может и она пробудит в нем желание жизни?
Блондинка робко подошла к мужчине и достала блокнот с ручкой. На ней был грязный фартук, под которым было коричневое потрепанное плате. Руки девушки были без маникюра. Кожа грубая. Видно, что она познала тяжесть работы в свои … так, сколько ей?
- Чай, – произнес Деймон.
Она кивнула и поспешила ретироваться.
- Два чая.
Девушка убежала. Она принялась оформлять заказ, боясь снова вернуться к нему. Его деньги вытащили ее из серьезных долгов. Зачем он пришел? Просить уплаты? Официантка боялась, но это было необходимо сделать. Девушка взяла бокал и вернулась к мужчине. Она поставила две чашки.
- Пожалуйста, выпейте со мной чаю.
Она вздрогнула и сильнее сжала поднос, глядя в пустоту.
- Если будут проблемы, я все улажу.
- Вы-то уладите. А мне потом все равно достанется.
- Пожалуйста. Всего несколько глотков.
Девушка взглянула на дверь, из которой ее недавно выпихнули. Она выдохнула, опустив взгляд, и села рядом.
Кэролайн сделала несколько глотков чая и перевела взгляд на окно. Потом на стол, потом на руки мужчины. Она взглянула на него украдкой. Он был красивым. Что его привело сюда? Те деньги? Да. Только они.
Ей недавно исполнилось 22 года. Она была из бедной провинциальной семьи. Мать прикована к постели и ей осталось несколько дней. Отец – пьяница, который вечно избивает еще нескольких детей. Младшую сестру и младшего брата. Кэролайн вынуждена работать, чтобы кормить их, одевать хоть во что-то. Кэролайн Форбс была из тех редких, кто не клял судьбу и не винил в испытаниях Бога. Она свято верила в него.
Из бедной семьи, без приданного, она не могла рассчитывать на богатого супруга. А если и были зажиточные – то это были толстые, обрюзгшие мужики, которым перевалило за сорок. А этот, который сидит напротив нее, хорошо одет и красив. Зачем вернулся?
- Как тебя зовут?
- Кэролайн.
- Кэролайн… – повторил он. – Официантка Кэролайн…
- Да, – резко ответила девушка. – А что?
- Ты мне нравишься…
Но в его взгляде не было похоти и интереса, которое было в других уездных принцах. Странно. Кэролайн взглянула на дверь, откуда доносился громкий хохот. Ее работодатель – самый мерзкий человек. Каковых еще не было в жизни вообще! Тиран, пьяница, грубиян!
- Почему не хочешь устроиться в городе?
- Здесь моя семья.
Забрать их? Куда? Она не сможет снимать квартиру, где цены запредельные. Сальваторе оставил чашку и, приблизившись, взглянул на девушку. Он усмехнулся. Чему? Она не знала. Мужчина взглянул в окно и достал из кармана куртки какую-то карточку. Деймон взглянул на девушку, отчего та снова вздрогнула.
- Я тут добрым быть пытаюсь, – сказал он несколько отчужденно. – Сам не знаю, зачем этот цирк. Обещай мне.
Сальваторе вложил деньги в руку блондинки вместе с карточкой.
- Позвони мне, если будет плохо… Сейчас ты не примешь, возможно, порвешь… Но... позвони.
Он резко поднялся и вышел из бара.
Девушка разжала ладонь. Она взглянула на карточку, увидела имя доброго незнакомца. Кэролайн рванула, чтобы поблагодарить за деньги. Но, открыв двери, девушка никого не обнаружила.
- Где ты шляешься? – закричал начальник. – Быстро сюда.
Кэролайн захлопнула дверь и вернулась в этот душный ужасный бар. Может, он ангел? Может, он всего лишь сон?
- А, вот ты где! Я то тебе из зарплаты вычту.
Пора было возвращаться в действительность.
====== Глава 4. Скрытые грани души. ======
Он не знал, откуда в нем эта тяга. К ночи. Он гулял по этим темным томным улицам. Он рассматривал свет ярких витрин и неоновые вывески. В воздухе витала вечерняя свежесть, уничтожая этот дневной зной. Мимо проносилась молодежь, оставляя на память о себе лишь запах духов. Мужчина в темных джинсах и белой рубашке выделялся на фоне темной неприглядной ночи. Слыша смех других девушек и хриплый бас парней, Сальваторе безразличным взглядом оглядывал присутствующих. Ему было плевать, вернее, ему стало плевать на вечеринки, девушек… Он потерял ту бешеную тягу к жизни.
Зато появилась иная. К ночи. Глубокая затяжка. Дым наполняет легкие, а затем растворяется с этим вечерним воздухом.
Ее вчера прооперировали. Мать даже не позвонила. Родители так заняты той фанатичной идеей обеспечить своих детей, что совсем забывают про самих детей. Она станет видеть мир во всем его многообразии. И матери не будет в этот момент. В душе девушки воцарится обида, а потом эта недоговоренность будет до конца жизни преследовать их. Елена, во избежании ошибок матери, будет одаривать своих детей чрезмерной опекой, что также будет иметь плохие последствия. И так по кругу… Человечество не умеет жить без ошибок. Человечество вообще не умеет жить.
Деймон вытянул руку вправо, желая поймать такси. Если честно, ему сейчас захотелось навестить одного знакомого человека. Деймон давно никого не навещал. Сальваторе назвал адрес, как только попалась подходящая машина. Все-таки в апатии к жизни есть некоторые плюсы. Становится абсолютно плевать на трудности и нервная система не так страдает.
По радио играла великолепная музыка. Сальваторе попросил прибавить громкость. Водитель выполнил просьбу.
Ему снова захотелось выкурить сигарету, чтобы хоть чем-то заполнить пустоту. Но ему не хотелось конфликтов, а потому Деймон лишь перевел взгляд в окно.
И от чего этот город всех душит, а? Здесь невыносимо. Даже сейчас, когда открыто окно настежь и солнце спряталось, все равно жарко.
Полнолуние. Это… Красиво.
Деймон доехал по адресу. Протянул деньги водителю.
- Сегодня не так жарко, – зачем-то сказал он.
Сальваторе кивнул и вышел из машины. Он не представлял, как отреагирует его подруга на столь поздний визит. В нерешительности мужчина посмотрел на высокий дом. Столько этажей! Казалось, что если взобраться на верхний, то можно будет коснуться неба. И столько окон! Так много людей! Так мало душ…
Он все-таки постучал в ее дверь, когда достиг нужного этажа, нужной квартиры. Постучал и встал в ожидании гневных речей. Через несколько секунд послышались шаги, и сонный голос спросил, кто пожаловал. Деймон что-то буркнул, но, по ходу, его услышали. Девушка открыла дверь. Она была в черной коротенькой рубашке и бигудях на волосах. Подруга пропустила мужчину и сказала ему следовать на кухню, правда тот отправился прямиком в зал. Он плюхнулся на уютный диван и снова поник в свои мысли.
- Два часа. Ты издеваешься?
- Я вот о чем думал… Люди должны жениться по двум причинам: если у них отдельные достаточные зарплаты и если им хорошо в постели. По этой причине я пришел к тебе.
- Чтобы озвучить эту мысль? – изогнув бровь, промолвила блондинка.
- Чтобы предложить тебе пожениться.
Блондинка, которую звали Розали Хейл*, села возле мужчины. Она знала его давно. И в гневе, и в страсти, и в боли, и в радости. Вот только в апатии познавать стала недавно. Они находили успокоение друг в друге из-за душевных и сердечных травм. Пару раз переспали, но не придавали этому какого-то особого значения. Когда и как познакомились, они уже и не вспоминали. Казалось, они знали друг друга всю жизнь.
- Что случилось на этот раз?
- Я встретил Изабель, – он поднялся и, пройдя к серванту, извлек оттуда два бокала и початую бутылку виски.
- Так пошли ее.
- Я встретил ее дочь.
- У нее есть дочь?
Деймон разлил спиртное и сел на свое место уже с бокалами в руках. Розали пить не хотела. Она выдохнула, облокотившись о спинку дивана. Девушка закрыла глаза, думая о чем-то своем. Потом, открыв их, повторила вопрос:
- У нее есть дочь?
- Да. Слепая дочь. Ее сегодня прооперировали.
- Это по этому она явилась? Чтобы ты прооперировал ее дочь?
- Чтобы присмотрел. Она уехала в Европу. Эта потаскушка всегда ставила деньги превыше всего, – мужчина сделал глоток спиртного. – И эта дочь – точное воплощение своей матери: такая же бесчувственная, капризная, самоуверенная и… эффектная.
Губы девушки тронула улыбка. Закинув ногу на ногу, она взглянула на мужчину.
- Она тебе понравилась?
- Мне понравилась бедная официантка Кэролайн… Ты бы видела ее! Столько страдания в глазах! Столько…
Он задумался. Образ бедной официантки снова всплыл в памяти, хоть прошло уже несколько дней. Розали редко удавалось наблюдать то, как он погружается в себя. С таким мужчиной невозможно оставаться равнодушной. Хейл понимала, что она последует за ним, но также она понимала, что он никогда не полюбит ее.
- Так что? – встрепенулся он, взглянув на подругу. – Ты выйдешь за меня замуж?
Она улыбнулась, запрокинув голову. Его взору стала доступна ее шея, плечи, ключицы. И прежняя апатия забылась. Мужчина приблизился явно не для того, чтобы лучше услышать ответ. Но Розали тут же отстранила его.
- А если я соглашусь?
- А ты соглашайся. Я не побоюсь.
- Я могу захотеть ребенка от тебя.
- Думаю, это не составит труда, – он снова приблизился.
Розали знала, что в их ситуации только одна правда: он нужен ей. Девушка хотела поддаться опиуму этой страсти и снова ощутить тепло его тела. Это или настоящая дружба между мужчиной и женщиной, или… или что? Блондинка отстранила мужчину, который забыл о том, что он сейчас в амплуа «ничто не интересует, даже женщины».
- Может, той бедной официантке ты нужней? Ты… вытащишь ее из бедности, станешь рыцарем и она будет превозносить тебя. Будь уверен, что до конца жизни она останется верной только тебе.
Мужчина отстранился и снова сделал глоток спиртного. Видимо, верно говорят, что ночь – какое-то особое время суток. Ты будто бы становишься собой и освобождаешься от этой напыщенной маски апатичного циника.
- А ты, значит, склонна к изменам?
- Ты знаешь, что я карьеристка. Привлекательные мужчины, которые помогут мне продвинуться верх, будут меня интересовать.
- Ты – успешный адвокат. Из двадцати семи дел всего один провал. Куда уж успешнее?
- Смотрел «Адвокат Дьявола»? – произнесла она, беря свой бокал. – Можно и выше.
- Согласна продать душу?
- Мы не о том говорим.
- Ты права, – он откинулся на спинку кресла и устремил взор на репродукцию картины Моне. – И чем тебе нравятся эти стога? Дибилизм какой-то.
- Когда я разбогатею, куплю оригинал. Тебе пора.
- Так ты не выйдешь за меня замуж? – он снова взглянул на девушку. – Почему?
Он осушил залпом бокал. Быть может, о том, что она отказала, Хейл пожалеет утром. Быть может, перезвонит и скажет что согласна, но сегодня она решила выдержать стойкую позицию в словесной битве с этим змеем-искусителем.
- Философия твоей жизни гласит: ни к кому не привязываться, заключать брак по расчету и исходя из того, хорошо ли партнерам в постели.
- А что гласит философия твоей жизни?
У нее не было четко сформулированных концепций и сейчас Розали почувствовала себя проигравшей. Но профессия юриста давала о себе знать. Хейл не хотела сдаваться.
- Работа на первом месте, – произнесла девушка уверенно, но не так твердо, как хотелось бы. – И пока я не напилась допьяна свободными отношениями.
- Красиво…
- Спокойной ночи, Деймон.
Девушка улыбнулась, а Сальваторе понял, что ему было пора уходить. Деймону нравилась прямолинейность и честность в их общении. Если они хотели друг друга, то не бегали с криками: «О нет! Мы же друзья! Нам нельзя спать вместе!». Если не хотели общаться – не общались. Мужчина поднялся и, поцеловав девушку в щеку, сказал: «Не провожай» и скрылся. Блондинка услышала хлопок дверью. Розали не спеша прошла к входной двери и проверила то, надежно ли она закрыта. Затем Хейл вернулась в зал и подошла к тому самому серванту. Она извлекла оттуда шкатулку и вернулась на диван. На шее блондинки была тоненькая цепочка с кулоном в виде ключа. Этот самый кулон Розали сняла и открыла им замок. Бесстрастно она посмотрела на содержимое коробки. Девушка извлекла пластиковую кредитку и пакетик с белым порошком. Хейл поднесла наркотик к глазам, рассматривая его, ища в нем какой-то смысл.