Юргир прикинул, размышляя - по всему выходило, что лететь до Моска даже ближе, чем до Куифру.
-Хорошо, сейчас распутываем эти все ремни, я беру то, что в красном, оно потяжелее, Орти, Варр и Ирх, вы - второе, меняетесь, едва почувствуете усталость. Урил, Анхи - вы забираете все эти их штуки и, благослови нас Великий, вперед!!
ГЛАВА 2.
Шторм пришел совсем неожиданно, даже для бывалых мореходов он оказался нежданным… по всем приметам, а бывалые пираты были очень наблюдательными и сторожкими - иначе бы не смогли они столько лет бороздить моря и иметь богатую добычу. Но не в этот раз… за пять вздохов небо вдруг стало не просто темным, а мрачно-серым, забегали вольные моряки, засвистел свисток стоящего на мостике кэпа, заорали надсмотрщики, подгоняя рабов, закованных в тяжелые цепи. Те и сами, понимая, что надвигается что-то страшное, дружно навалились на весла. А Джас впервые за все время - обрадовался! Как он радовался, точно зная, что подходит к концу его никчемная теперь жизнь!! Ему хотелось петь, орать вовсе горло, он широко разевал рот, только никто не слышал его воплей.
Впервые за долгие пятнадцать лет, он энергично работая неподъемным веслом, улыбался.
Много воды утекло с тех пор, когда его полуживого, безъязыкого продали за одну монету пиратам на вот это судно. Долго валялся он в затхлом закутке в трюме, никто из пиратов не верил, что этот изуродованный, дикий степняк выживет, но Джас, до краев заполненный ненавистью к Людигу, упорно цеплялся за жизнь, не было у него другой цели как отомстить.
Молоденький, тощий парнишка попавший в плен вместе со своим мощным дедом, был не пригоден для весел, и его оставили для мелких поручений, вот он-то и приносил Джасу воду. И Джас, пройдя через жестокие муки и боль, выжил.
Сначала это был человек-призрак, через некоторое время - а его стали усиленно кормить, раб должен быть сильным, он крепко стоял на ногах, но был неуправляемым, бешеным в своем гневе, несколько раз пытался бежать, умудрился ухватить близко подошедшего надсмотрщика, стараясь задушить, был нещадно бит, опять валялся полуживым в трюме. Едва поднялся на ноги, заковали в самые тяжелые цепи, несмотря на это, его боялись все пираты, никто не мог выдержать его дикий ненавидящий взгляд, так и остался он для всех “Бешеный немой”.
И только дед этого щуплого парнишки, сидевший рядом с Джасом, негромко себе под нос иногда говорил:
-Угомонись, степняк, не трать свои силы на ненависть, она сжигает изнутри. Я не знаю, кто тебя так изуродовал, но судя по всему - ты такую участь заслужил. Я тоже заслужил все это, - он потряс цепью, - но вот мальчишка мой, вот он-то безвинно страдает!
Джас поначалу рычал - типа “не лезь!” А потом постепенно привык к своему соседу, они научились общаться между собой сначала жестами - Лоел, так назвался этот мужик стал разбирать его рыканье, нет, они не сдружились, но мирно сосуществовали все эти годы.
Утихла постепенно ненависть к Людигу, все воспоминания стали размытыми, устал Джас от всей этой безнадеги. В этом плаванье им стало немного полегче, раскошелился кэп на модную новинку - двигатель, установили его, гребцам иногда случалась передышка, но все равно большую часть пути они шли на веслах в целях экономии, шли к берегам Кайтуна. Надумал-таки кэп продать балласт в виде рабов в Кайтуне, давно было запрещено рабство, да кто бы смог поймать его ‘Летящую’, а рабы с появлением двигателей становились не нужны. Ну, можно оставить пару-тройку, а от остальных, таких как этот Бешеный немой - надо за минимальную плату, но избавляться. Времена наступали другие. В Кайтуне были у него связи, и надеялся он продать их на рудники, да вот случилось на их пути вот эта надвигающаяся буря…
Кэп орал, надсмотрщики тоже, хлестали по мокрым спинам кнутами - все было бесполезно, рабы, выбиваясь из сил, гребли, но корабль стоял, а вода становилась все гуще и гуще. Сначала это был жидкий кисель, потом какое-то густое варево, а затем весла просто увязли как мухи в смоле… Изумленно застыли все, тишина была неестественной, только тяжелой каменной плитой опускалось на них, черное, без единого просвета, небо.
Сидевший рядом с Джасом, Лоел успел шепнуть,
-Если выживешь, моего парнишку подбери.
Джас только ухмыльнулся, последние восемь лет он молил всех Богов, чтобы послали ему смерть. Понял за эти годы, что нет у него другой дороги - только одна - на дно морское, даже ненависти к Людигу не осталось у него.
Если первые годы существования здесь приглядывался ко всему, неотступно думая, как выбраться, добраться до родных степей и отомстить, то сейчас ему было все равно…
Что даст ему смерть заклятого врага?? Даже разорвав того на кусочки, не вернешь ни язык, ни мужскую силу, он не сможет иметь ни красавиц жен и наложниц, не будет у него потомства, продолжателей рода … ничего, что горячит кровь мужчины и заставляет его седлать коня и вместе с верными своими воями скакать навстречу солнцу, завоевывать богатую добычу, пить хмельное вино, да много чего имелось в той, недоступной теперь жизни.
В последнее время ему стали сниться сны - лучше бы и не снились, как это было раньше. Сны были …. жуткие, к нему приходили все убитые и замученные им и его вернными псами люди, они ничего не говорили, просто глядели на него пустыми глазами. Он опускал голову вниз, от этих взглядов его прожигало насквозь, он пытался крикнуть, прогнать их, но ничего не получалось, а они все снились. Теперь-то он ясно осознавал, как мерзко он жил, и даже начал понимать того же заклятого врага, доведись сейчас Джасу оказаться в родных местах, он бы точно не стал себя так вести, но так поздно пришло к нему осознание своей непроходящей вины. И корчился он, заходясь в безезвучном крике после этих снов, и ничего не мог поделать, едва он задремывал, они все приходили и приходили.
Сегодня же ему приснилась девчонка, лет десяти-тринадцати, она в отличие от всех остальных приходящих в сон, не смотрела на него совсем, сидела на каком-то камне, явно среди гор, держала в руках какой-то сверток и что-то монотонно напевала. Джасс постоял-постоял, девчонка все так же пела на одной ноте, его стало это раздражать, он сделал пару шагов, надеясь попросить её перестать тянуть эту нудную песню - во сне-то он умел говорить. Но едва сделал несколько шагов, как девчонка вскочила, повернулась к нему, и её детское личико мгновенно постарело, на него смотрела страшная старуха, с фигурой девочки. Жуткое сморщенное лицо, провалы глазниц, серая кожа и безззубый рот… Джас содрогнулся.
-Пришшел?? - зашипела эта… - Пришшел полюбоваться на свое отродье?
-Какое отродье? - Удивился Джас.
Старуха-девчонка рывком развернула сверток… там оказался младенец - обычный маленький ребенок.
-Смотри, Джжжасс из рода Джжжаймисса, смотрии, никогда ты не получишь свое отродье!! - она дернулась, младенец открыл глазки.
И Джас, холодея, увидел, что маленький ребенок удивительно похож на него, только не смуглый и черноволосый, а светлокожий и с белыми-белыми волосами…
Джас потянулся отобрать малыша, спрятать у себя на груди, но не успел, эта жуткая сущность схватила его, он не сомневался - его-ребенка… и ,размахнувшись, выкинула его в пропасть… У Джаса подломились ноги, и он осел на камни, чувствуя, как у него в груди рвется на куски сердце, ещё миг и его не станет.
-Ну нет, чудовищще в человеческом обличье!! - захохотала эта старуха. - Нет, ты не сдохнешь сейчас, но эта боль, что ты сейчас испытываешь… она будет вечно с тобой… Если только… - пробормотала она, исчезая…
Джас проснулся, правую сторону груди пекло невыносимо, он боялся вздохнуть, так и сидел, скрючившись и качаясь из стороны в сторону… Вспомнил он, вспомнил эту девчонку, беленькую, молоденькую совсем, он и сейчас, по прошествии стольких лет не мог внятно сам себе объяснить, зачем он полез насиловать этого ребенка??
Такие маленькие никогда не привлекали его внимания - он предпочитал крепких, грудастых, крутобедрых горячих, как степные кобылицы… а тут немочь бледная… или же озверел он тогда до состояния самого дикого бешеного зверя?? А сон этот??
Видимо родила она ребенка от насильника, да вместо любви и ласки получил его крошечный сын жуткую смерть на дне пропасти.
Джас качался и не замечал что по лицу, впервые с детских лет, бегут слезы. То, что перенес он физическую боль, не шло теперь ни в какое сравнение с душевной. Вот и порадовался он, что подходят его мучения к заслуженному финалу, что опустится это небо на них и раздавит его как лепешку. И настанет для него то, что так долго он просил у небес - темнота и небытие.
Небо опускалось все ниже, казалось, протяни руку и дотронешься до него.
Вместо ожидаемого шторма случилось невероятное: небо и море поменялись местами, все повисли вниз головой, если рабов удерживали цепи, то пираты, кто не успел схватиться за что-нибудь прочное, с душеразирающими криками посыпались вниз, долетая до этого черного неба, которое оказалось вовсе не небом, а какими-то каменным монолитным покрытием, с жутким стуком падали на него и уже не шевелились.
Те, кто ещё держался, в ужасе застыли статуями, как-то ясно понимая, что никому отсюда из этой странной ловушки уже не выбраться.
Что и подтвердилось - вздохов через десять корабль резко затрясло, казалось, чья-то гигантская рука трясет его, как пацаны летом плодовые ничейные деревья - не жалея и изо всех сил.
После этой тряски на корабле не осталось ни одного пирата, а его опять закружило в каком-то жутком вихре, человек из нашего мира сказал бы, что в центрифуге. Слышался треск и грохот, корабль распадался на куски, криков рабов, закованных в цепи не было слышно, они просто исчезали в этом вихре, оторванные от своих сидений.
Ещё в самом начале между Джасом и Лоелом втиснулся испуганный внук, и крепко ухватился за них. Когда начался вихрь, Лоела не стало, его как бы вырвало с мясом, вернее, с толстенным куском бруса и затащило в вихревую воронку. Мальчишка ещё плотнее вцепился в Джаса, а тот закрыв глаза спокойно ждал конца, понимая, что мальчишке будет жутко одному, обнял его правой рукой, и через несколько вздохов треснул и его кусок бруса, так вот и полетели они вместе.
Их мотало и швыряло, мальчишка видимо потерял сознание сразу же, а Джасса все никак не накрывало, он заметил, что вихрь утаскивает их все ниже. -Значит, скоро! - подумал он и наконец-то отключился…
Сознание к нему возвращалось как-то урывками… Сначала пришло ощущение пинка, как будто кто-то изо всей дурацкой мочи отвесил его, потом ощущение сырости… -Надо же, я думал в небытии ничего нет, а тут сыро? - опять куда-то провалился, сколько и где был -непонятно, очнулся от жары, сначала ничего не понял, просто вдыхал полной грудью воздух, потом с трудом открыл какие-то тяжелые, чем-то залепленные веки… перед глазами все плыло, опять прикрыл глаза.
Полежал, покачиваясь на чем-то… становилось совсем жарко, Джас опять открыл глаза. Теперь зрение сфокусировалось, и если бы у него был язык, он бы заорал… вокруг него от края до края… было море.
Сначала не понял, а потом пришло осознание, он не ушел, он живой - один одинешенек в этом бескрайнем водном просторе. Кто-то там, наверху, словно издеваясь, или считая, что надо бы его ещё помучить, оставил его в живых.
-Не суждено было погибнуть в этой жуткой воронке, значит, от жажды сдохну! - Спокойно рассудил он и приготовился умирать от жаркого светила и жажды. Попытался устроиться поудобнее на куске бруса, на котором совсем недавно сидел, прикованный цепями.
-Цепи тяжелые, быстро утянут на дно! - отстраненно подумал, а с правой стороны что-то ощутимо тянуло его в бок.
Повернув все ещё тяжелую голову, увидел совсем неподалеку тоже на куске деревяшки, пацана этого, внука Лоела. Цепь, так и оставшаяся на руке Джаса, обмоталась вокруг него и вылетел из этой воронки вместе с ним. А вот это уже хуже… одно дело ты сам, а другое - этот мальчишка, попавший в плен с дедом в семилетнем возрасте, он ничего не видел в жизни, кроме корабля, пиратов и рабов, жалко будет, если погибнет.
-Давай, степняк, приходи в себя, может, сумеешь ему помочь? - подбадривал Джас сам себя, осторожно, правой рукой подтянул паренька к себе поближе, едва уцепил его, как цепь, столько лет удерживающая его, со звоном лопнула, и правая рука оказалась свободна. На левой же болтался обрывок цепи, Джас сумел обмотать эти два куска деревяшек, молясь про себя, чтобы не налетела ещё одна буря.
Вечерело, на небе появились первые звезды, которые за столь долгий срок стали родными, он прикинул, где может находиться берег, и начал потихоньку разворачивать свой “корабль” в сторону далекого берега. Он не надеялся добраться живыми до него, но, может, вынесет их тела на берег и какие-нибудь сердобольные рыбаки засыплют их песком. Он даже порадовался, что парнишка без сознания, все ему не так жутко уходить из этой жизни.
Убаюканный небольшими волнами, Джас незаметно задремал, а когда проснулся, не поверил своим глазам. На горизонте едва-едва различимо, в туманной дымке виднелись очертания гор. Он зажмурился, подумав, что ему чудится, но нет - горы никуда не пропали. Целый день он понемногу выправлял направление, пропускал через плотный рукав мальчишеской куртки соленую воду и морщась, понемногу глотал её -горькую и противную.
К вечеру поднялся ветер, понесший их быстрее, а в ночи он совсем окреп и начал швырять их плавсредство уже с большой силой, обещая к утру разразиться штормом. Джас боялся только одного, не выдержит цепь, оторвет мальчишку и в начинавшем звереть море его унесет незнамо куда.
Ухватившись за пацана он стал ждать, когда их куда-то зашвырнет, и волны так и так подгребут их под себя. Едва небо посветлело, ветер осатанел, Джас, зажмурившись, ждал конца, и совсем неожиданно их приподняло на большую высоту, он успел увидеть пики гор совсем близко. Порадоваться не случилось, их с огромной силой бросило вниз, и последнее, что он успел увидеть сквозь потоки воды - были острые камни, на которые их швырнула огромная волна.
Сколько себя помнил Сай, возле него всегда был дед Юнчи, его ослик и мама, потом ещё - Сим… Дед был для него всем, мама, так и не оправившаяся после потрясения, про которое дед Юнчи обещал рассказать Саю, когда он станет совсем взрослым, а пока, в силу своего малолетнего возраста, не стоит забивать голову разными проблемами.
Мама, его такая красивая, хрупкая, нежная, как цветочек зюм, что расцветал на короткое время - три дня, и мог осыпаться под порывом ветра уже на первый, мама все эти годы была рядом и где-то далеко-далеко.
Сай так любил её, так заботился о ней - старался угодить во всем. Расчесывал и заплетал её необыкновенные волосы, со временем научился заплетать такие замысловатые косы и косички, водил маму с трех лет за руку на небольшое озерцо, где мама любила сидеть на теплом камушке, опустив свои маленькие ножки в воду, приводил её обратно, сажал за стол, он так старался помочь ей во всем, с тех пор, когда начал осознавать себя, надеялся, что его хрупкая, нежная мамочка когда-нибудь очнется от своего сна и увидит какой у неё хороший сын растет.
Нет, мамочка его не была сумасшедшей - дед Юнчи сказал, она просто далеко-далеко ушла, бродит там где-то в глубине и никак не выберется.
Будучи маленьким, Сайх, или как его звал дед - Сай, ждал-ждал, когда мама очнется, от своего как бы сна наяву, но вот уже четырнадцать весен будет ему, а мамочка все такая же. Сайх давным-давно перерос её, он мог носить на руках свою маму, не уставая, ещё с большей любовью и вниманием относился к ней, иногда с тоской спрашивая деда:
-Дед, а не будет так, что мамочка моя так и останется такой?
-Верь, внук мой единственный, верь - мамочка твоя очнется. А увидев, какой у неё вырос сын, она будет гордиться и сильно-сильно любить тебя.
И Сайх верил всем сердцем и ждал. Будучи поменьше, он иногда срывался, обнимая своего единственного друга - Сима, заливался горькими слезами, жалуясь и печалясь из-за мамочки.
-Сим, она такая красивая, а совсем не знает, что я есть.