Я почти провалилась в спасительную дремоту, когда дверь с громким стуком распахнулась.
— Вставай! — Харрис выглядела испуганной и какой-то безумной.
Женщина начала копаться в шкафу и вытащила самое закрытое сверху, но не менее сексуальное ниже пояса платье.
— Быстро поднимайся!
— Но… — я так удивилась, что даже не могла нормально возразить….
Она вообще в своем уме?! Я пошевелиться не могу…
— Никаких «но»! Если ты сейчас же не обслужишь клиента — у меня будут проблемы! А мои проблемы — это твои проблемы и, соответственно…
— Хватит! Можете не продолжать, — хотелось закрыть уши ладонями и заорать. Как мне надоели эти угрозы! — Я еле шевелюсь…
— На, выпей! — сунула мне флакон и тут же потянула за руку, вынуждая подняться.
Обезболивающее. Хоть что-то…
— Быстрее приводи себя в порядок, — она суетилась, помогая и с прической, и с макияжем, — у Снейпа терпение не безгранично!
Нет… Снейп… Опять этот Снейп!
— И еще… — Харрис металась по комнате, — нельзя, чтобы он увидел твое тело.
Она в своем уме?
— И как же… — ехидный вопрос так и не слетел с губ…
— Вспомни все, чему тебя научили, девочка! — рявкнула женщина, заканчивая этот пустой разговор.
Изображать из себя ненасытную, влюбленную соблазнительницу и так было сложно под взглядом этих внимательных глаз, но сегодня все стало еще хуже: действие обезболивающего оказалось недолгим. Харрис явно сэкономила. Единственное качественное зелье в ее запасах — контрацептивное. Остальное — дешевая подделка.
Трение ткани о кожу приносило мучительную боль, но все стало еще хуже, когда Снейп прижал меня к кровати. На мгновение в глазах даже потемнело… Из горла вырывались болезненные стоны, но вроде обезумевший от похоти мужчина воспринимал их, как признак моего наслаждения. Я смотрела поверх плеча, молясь, чтобы все поскорее закончилось. Но потом это жаркое, крепкое объятие, и я не выдержала… Боль была адской.
Я видела его хмурый, совершенно ясный взгляд. Видела огонек злобы и раздражения. А потом этот звук разрываемой ткани…. И тонкие пальцы, невесомо гладившие каждую рану…
Что, профессор, в чем вы меня обвинили?
В моей бесхребетности? В предательстве моих талантов? Да что ж вы сами сюда таскаетесь, заставляя меня чувствовать себя еще паршивее?!
Через мгновение после его ухода, в комнату влетела хозяйка. Смачная оплеуха больно обожгла щеку.
— Неблагодарная дрянь! Если у меня будут проблемы… Ты за это поплатишься!
Я попыталась что-то возразить, оправдаться, но она ушла, громко хлопнув дверью.
Пробовала провалиться в сон, только чтобы не ощущать физической боли, когда дверь опять распахнулась.
Она так и будет сюда без конца бегать?!
Или опять нужно удовлетворить желание очень важного клиента?
Из горла вырвался нервный смешок. Наверное, я все-таки начала сходить с ума…
На тумбочку Харрис поставила флакон:
— Вот твое зелье.
Ого! А обещала только завтра. Вот как расщедрилась…. С чего бы это?
— Не знаю, что именно он в тебе нашел, но это… на руку… — задумчиво проговорила женщина и уже без хлопка дверью оставила меня в одиночестве.
На этикетке я увидела знакомый со школьной скамьи аккуратный, летящий почерк…
Теперь все понятно… Харрис тут ни при чем. Снейп расщедрился.
Пожалел.
Вроде и нужно было ощутить злость и обиду, ведь так неприятно быть объектом чьей-то жалости. Но… кроме чувства благодарности, я не могла найти ничего другого среди своих эмоций.
Пустой флакончик я так и не смогла выбросить. Почему-то. Часто рассматривала этикетку, будто снова возвращаясь во времена беззаботного детства…
***
Вернулся.
В этот раз я даже и не ощутила особого раздражения и отчаяния. Скорее обреченность.
Нежные искорки в его бездонных глазах совершенно не сочетались с холодным, отчужденным тоном. И они меня немного… испугали.
А этот поцелуй… Не могла поверить, что строгий Северус Снейп умеет так целоваться. Так нежно, так страстно. Так хорошо мне было только с Роном.
Рон, милый, прости мне это предательство. Ведь на какое-то мгновение мне стало хорошо, по-настоящему хорошо…
Снейп творил что-то невероятное: за все время здесь ни один мужчина не задумывался о том, что чувствует его партнерша… Для меня это было ново… и странно. Только один человек был со мной таким искренним…
Рон…
И только увидев перекошенное от злости лицо, я поняла, что произнесла это вслух…
Мэрри всегда заговорщически подмигивала и смеялась, что самое главное — в пылу наслаждения выкрикнуть правильное имя…
Мужчина не любит быть обманутым, не любит, когда его сравнивают с другим. И кровь, стекающая по моему лицу, была наглядным подтверждением этой истины.
Да, в этот раз я узнала Северуса Снейпа с новой стороны: жестокий, властный, причиняющий боль и получающий от этого удовольствие… Хотя не этого ли я ожидала еще в самый первый раз?
А это проникновение в сознание… Не знаю, что именно он хотел найти в моих воспоминаниях, но до одури боялась, что профессор увидит, что произошло с Роном. Не к чему вмешивать посторонних. Не к чему правой руке Темного Лорда знать обо всем.
Наверное, именно накатившее отчаяние и желание сохранить тайну позволили мне выбросить его из моих воспоминаний.
Книга… Снейп подарил мне книгу… На секунду я искренне удивилась: откуда он мог узнать, что мне по-прежнему интересно чтение?.. И хоть волна болезненной благодарности и всколыхнулась внутри моего истерзанного сознания, но все равно я не могла разглядеть название: слезы застилали глаза. Не знаю, как я до сих пор не разрыдалась в голос.
Я только молилась, чтобы он поскорее ушел.
Слезы сдавливали горло, не давая сделать нормального вдоха.
Ничего. Осталось потерпеть совсем немного.
Очередная заветная баночка с Зельем Сна без Сновидений… и мир померк.
***
Дни тянулись и тянулись…. А ночи вообще превратились в одно серое, размытое пятно.
Снейп больше не приходил.
Иногда я брала в руки его подарок и с непонятной, абсурдной нежностью обводила пальцем каждую букву на обложке. Хотя после того, что он со мной сотворил… Это все казалось нездоровой реакцией. Не знаю… Несмотря на первое впечатление, все же Снейп чем-то отличался от всех тех мужчин, которые у меня были… Вот только я никак не могла понять, чем именно…
За день до годовщины победы Темного Лорда — а про эту дату девушки щебетали не переставая — в мою комнату вошла Мэрри.
Мы вообще стали неплохими подругами. Без нее я бы окончательно свихнулась в этом доме без окон. Она была как луч солнца в моем отвратительном существовании.
Всегда улыбающаяся, жизнерадостная девушка в этот раз едва сдерживала слезы… Она долго рыдала, уткнувшись носом мне в колени.
У каждого своя трагедия в жизни…
Мэрри была беременна. Эта нежная девушка умудрилась влюбиться в клиента, который приходил к ней каждую ночь на протяжении нескольких месяцев. Наивная дурочка решила, что это взаимное чувство и … перестала принимать зелье. Спрашивается, зачем? Думаю, она просто надеялась таким образом заставить его пойти на решительный шаг… Любимый же, на прощание хорошо приложив ее о косяк двери, скрылся и больше не возвращался.
— Гермиона, я не могу тут оставаться. Харрис меня убьет, — ее всхлипы были едва слышны. — Мне нужно сбежать
Да, наша хозяйка такую оплошность точно не простила бы.
— А это возможно? — признаться, я никогда не задумывалась о побеге. Не в моей ситуации. Один неверный шаг — и на моей совести будет столько невинных жизней.
— Я… Я подкуплю Чарльза! — у нее даже глаза заблестели решительнее. — Я знаю, девочки рассказывали, что он может помочь. У меня есть два месяца… два… пока не станет заметно… Я заработаю, — всхлипы опять участились…
Бедная Мэрри. Два месяца терпеть чужие руки. Два месяца жить в этих постоянных унижениях и издевательствах. Два месяца в ее положении. Она просто потеряет ребенка…
Я отдала ей все деньги, что у меня были. А их скопилось немало….
Хоть у кого-то должен быть шанс на счастье. И свободу…
***
Такой разъяренной мадам Харрис я не видела никогда. Даже когда Снейп увидел мое искалеченное тело…
Не знаю, как она меня не убила.
Хорошенько надавав оплеух, она вдруг злобно зашипела, как змея:
— Что ж, неблагодарная дрянь, я говорила тебе, что могу сделать твою жизнь невыносимой. Я не собиралась тебя туда отправлять, но теперь… Одевайся! Живо!
Нужно быть покорной, покорной…. Послушной. Осталось совсем немного. Чуточку.
Так я оказалась на вечеринке Темного Лорда.
Еще накануне праздника девушки шептались, что самое главное — не попасть к Сивому…
Да, быть растерзанной во время секса… То еще удовольствие. Даже мне стало жутко. Хотя не знаю, кого больше я боялась увидеть: Кормака или Сивого.
Пожиратели быстро расхватали себе подруг. Чарльз незаметно увел меня в самый дальний ряд…. Я с благодарностью и удивлением посмотрела на этого хорошего парня. Не знаю, почему он хотел меня уберечь: возможно, Мэрри упомянула, что часть отданных ему денег, мои….
Но…
Не помогло.
Видя хищный блеск и искорку узнавания в глазах Сивого, я поняла, что мне уже ничего не поможет…
Разве что в который раз воспользоваться советами Мэрри и уроками Харрис.
В конце концов, он просто мужчина: злой, жестокий, но в душе глубоко несчастный, ведь он одинок. Любому зверю нужны тепло и ласка. Даже оборотню… Тонкс ведь любила Ремуса… А я смогу отдаться с охотой этому… получеловеку.
Отвращение пробегало волнами по телу, низ живота скручивало от боли из-за его вторжения, но… Я делала все возможное, чтобы он этого не заметил.
Я чувствовала, что вот-вот грохнусь в обморок, когда Фенрир с самым идиотским выражением на лице, с искорками преданности в глазах отходил от меня… Не дали упасть сильные пальцы Чарльза: подхватив под локоть, он перенес меня обратно в бордель.
Харрис только хмуро на меня взглянула и оставила на столе два пузырька: снотворное и ранозаживляющее. Только тогда я обратила внимание на многочисленные царапины. Ничего. Бывало и хуже.
Сон был коротким и совсем не принес облегчения и желаемого отдыха.
Когда в следующий раз Харрис зашла в комнату, она молча и очень внимательно меня осмотрела. Под ее пристальным взглядом стало неуютно. Наконец, женщина заговорила:
— А ты ничего… Чему-то да научилась. Не зря самой умной когда-то считалась…
Кривая усмешка не покидала ее лица…
— Собери свои вещи. С сегодняшнего дня у тебя новый хозяин.
— В смысле? — я опешила.
Что это значит?
— Тебя купили, — коротко и холодно проговорила она. В голосе так и звучало: закрой рот, ты всего лишь товар.
Стараясь оставаться бесстрастной, хотя внутри все кричало от отвращения и ужаса, я спросила:
— И кто мой хозяин?
— Северус Снейп. Не знаю, чем именно ты его приручила и покорила, разве что… такому мужчине вечно нужно кого-то спасать. А ты великолепно подходишь на подобную роль. Впрочем, меня это уже не касается. Думаю, глупостей ты делать не будешь. О любой оплошности Кормак обязательно узнает.
Отлично. Новый этап мести от Маклаггена: теперь я личная шлюха нашего бывшего учителя, человека, которого я когда-то уважала, человека, на чьих глазах выросла… Господи… Ну за что?!
Я глотала слезы: что теперь будет?
— И вы так просто меня ему отдадите? И Кормак разрешил?
— А я ему пока ничего говорить не собираюсь. Или ты хочешь жить, как жила? Понравилось? — хитро блеснула глазами Харрис. — Давай так: будешь слушать Снейпа и удовлетворять все его желания — останешься у него навсегда. Уж лучше принадлежать одному мужчине, чем быть подстилкой для всех. А я тебя прикрою от Маклаггена. Но если Снейп тебя вернет за какую-нибудь провинность, о… поверь…
Дальше можно было не продолжать. Эти все угрозы я хорошо усвоила в теории…
Вот он, новый виток моего никчемного существования.
Ну здравствуй, Северус Снейп.
========== Глава 23. - Воспоминания Гермионы Грейнджер: Путь от ненависти до любви. ==========
Дорогой Северус, если бы ты знал, как больно мне тебе обо всем этом рассказывать! Если бы ты знал, как мне сейчас стыдно и гадко за мои мысли… тогда… когда ты только появился в моей жизни.
Если бы ты знал, как была я далека от малейшего намека на симпатию к тебе, когда переступила порог твоего дома.
Если бы ты знал, как все внутри кричало от чувства неизвестности, обиды и страха: что меня ждет внутри твоей обители, как ты ко мне отнесешься. Я даже представить не могла, что ты окажешься таким… человечным.
Ты помнишь тот вечер, когда я вышла из камина?
Ты выглядел холодным, спокойным, безразличным. Впрочем, как всегда. Хотя на какую-то секунду мне почудилась искорка беспокойства в твоих антрацитовых глазах. Но я не разрешила себе заблуждаться на этот счет. Ты был для меня очередным мучителем, бездушным хозяином, человеком, который приобрел для себя новую живую игрушку.
Северус, прости меня, пожалуйста, но в тот момент я ненавидела тебя.
Каждой клеточкой своей истерзанной души.
Я ненавидела тебя за этот бесполезный, наигранно дружеский разговор, за твои дурацкие вопросы по поводу заклинаний. Словно ты просто надо мной издеваешься… Придумал новую пытку и теперь так искусно впиваешься, проникаешь внутрь моего сердца.
Знаешь, на мгновение мне даже показалось, что ты смутился от моего ответа: будто на самом деле позабыл, что перед тобой стоит не грязнокровная проститутка, а кто-то равный тебе.
Это было неожиданно… и как-то… странно.
Но следующие твои слова подняли во мне очередную волну душевной муки: в который раз ты пытался мне напомнить, что я должна быть гордой, смелой, строптивой… что там еще… храброй… А мне так хотелось закрыть уши ладонями и громко орать: я человек, а не машина, выкрашенная в ало-золотые цвета! И мне, помимо всех этих требуемых, хваленых гриффиндорских качеств, не чужды и другие!
Прости, пожалуйста, что я не оценила тогда все твои попытки напомнить мне, кто я есть на самом деле. Предшествующие восемь месяцев практически стерли мою личность.
Прости за ту вспышку агрессии, за то ужасное желание сделать тебе больно в ответ, задеть.
Ведь я с самого начала прекрасно знала, что ты не был предателем. Я знала, что ты всегда был на светлой стороне, даже в ту секунду, когда убил величайшего в мире волшебника.
Да, любимый, Гарри успел мне рассказать, что было в том флакончике с подброшенными воспоминаниями…
Я прекрасно знала всю твою историю, поэтому теперь мне вдвойне больно от того, что в тот вечер я заставила тебя почувствовать себя уличенным в предательстве. Ведь я заметила искру душевной боли, хоть ты и быстро отвернулся.
Прости, пожалуйста, но в тот момент я почувствовала мгновенное, сжигающее изнутри удовольствие.
Знаешь, когда я ощутила отголосок былого уважения? Ты удивишься. В тот же вечер.
И все благодаря Тинки. Она была такой одновременно заботливой, доброй, настойчивой, упрямой, совсем не похожей на ранее знакомых мне забитых, несчастных человечков. Именно тогда в моей голове промелькнула мысль: может, ты и не такой уж плохой, каким всегда хотел казаться?
Но все эти мысли были перекрыты новой волной страха: не думала, что могу еще бояться близости с мужчинами, но в тот момент… я просто тряслась от ужаса, от неизвестности. Я не знала, чего ты захочешь, каким ты будешь, один или…
Жалость к самой себе накрывала с головой, слезы душили…
Но я пыталась себя заставить найти хоть что-то приятное в сложившейся ситуации, хоть что-то обнадеживающее в новой обстановке: в моей обители — новой темнице — по крайней мере было окно. Я долго наблюдала за двигающимися облаками, колышущимися деревьями…
Утирая слезы, убеждала себя в том, что справлюсь со всем, что тебе будет не к чему придраться, что мое поведение будет безупречным.