Твои ненавязчивые прикосновения вызвали дрожь и напомнили, что у всего есть своя цена. Стало невероятно обидно.
Но ты в который раз меня поразил: раздраженно, но с какой-то затаенной усталостью и обидой отчитал и ушел, хлопнув дверью.
За целый день мы ни разу не пересеклись. Ты как будто меня избегал, да и я не искала встреч. В мыслях отчего-то витал твой утренний образ: расслабленные, мягкие черты лица… Руки сами метнулись к карандашу и сделали первый набросок на пергаменте.
Я слышала, как ты прошел мимо моей комнаты поздним вечером, даже не подумав задержаться.
И вроде нужно было радоваться, но я боялась признаться даже себе: мне было страшно и почему-то жутко оставаться одной. Теперь, зная, какое облегчение и спокойствие могут подарить твои объятия…
Собрав жалкие осколки гордости, я все же попыталась уснуть в своей постели. Но мои воспоминания вновь вырвались из-под контроля.
Я долго торчала перед твоей дверью, не решаясь постучать. Становилось холодно и как-то жутко… Тем более помня, на какой ноте мы закончили утром.
Но я не отступила. Под пристальным, неверящим взглядом проскользнула в твои объятия… Северус, любимый, тебе наверное было так тяжело себя сдерживать? Прости, пожалуйста, за эту пытку… Прости, что заставила тебя отчаяться…
И… спасибо, что не стал меня ни к чему принуждать… Если бы ты знал, как сильно я это оценила.
Утром я опять проснулась первой. В кольце твоих рук. Не знаю почему, но это вызвало на душе тепло… Тем более, что засыпали мы по-другому. Я опять рассматривала черты твоего лица, запоминая для рисунка. Подавив желание пройтись указательным пальцем по расслабленным губам, я выскользнула из твоих объятий.
В кои-то веки во мне просто бурлила энергия. Захотелось помочь Тинки с завтраком, а она даже и не подумала сопротивляться. Поистине, Тинки — самый удивительный домовой эльф.
Я заметила, что ты спустился хмурым и каким-то слишком уж задумчивым. С замиранием сердца боялась, что ты запретишь впредь приходить к тебе, но ты просто пожелал доброго утра. Завтрак прошел на удивление так спокойно и по-домашнему уютно…
Ты ушел на целый день. А я почему-то не могла тебя выбросить из головы. Рисовать не хотелось, читать — тоже, поэтому мы с Тинки отправились на прогулку. День тянулся медленно, и я ловила себя на мысли, что хочу твоей компании…
Абсурдно, правда?
Как быстро я к тебе привязалась…
Возможно, это на самом деле судьба…
Нет, я еще не любила тебя тогда, но… первый, крохотный росточек этого чувства уже несмело пробивался в моем сердце.
Я весь вечер ждала твоего возвращения, с беспокойством вслушивалась в тишину дома… Но ты так и не появился: мозг подбрасывал ужасные картинки…
Я попыталась заснуть, в надежде избавиться от этих странных, ненужных ощущений. Но не смогла: прошлое и настоящее наслаивались, не давая отдохнуть…
Утром я была совершенно разбита, но если бы ты знал, какая искра счастья вдруг вспыхнула у меня в сердце, когда я увидела тебя за завтраком: спокойного, вежливого, целого и невредимого…
Твое предложение поработать вместе в лаборатории ошарашило и, честно сказать, вызвало сомнение, но стоило услышать твой вежливый, бархатный голос, который спокойно напомнил, что для Зельеварения палочка не самый важный атрибут, как я сразу же поверила в свои силы.
Я чувствовала, как ты наблюдаешь за каждым движением, но не испытывала неловкости. Прошли те времена, когда я хотела покрасоваться перед учителем только, чтобы получить лишние баллы. Наверное, именно поэтому все у меня сейчас так ладилось…
Когда я услышала, какое именно зелье мы готовим, чуть не сбежала из лаборатории: собственноручно готовить жуткую смерть для людей, которые просто хотят свободы. То, что Маклагген их обязательно настигнет, я даже не сомневалась.
Но узнав про особые свойства яда, поняв, что ты опять рискуешь собой, делаешь доброе дело, стараясь облегчить участь еще не пойманных преступников, я почувствовала такое уважение к тебе… Как и в былые годы…
Ты все равно оставался добрым. Все равно был на светлой стороне.
В голове вдруг вспыхнул образ агонии Рона… как жаль, что его смерть не была безболезненной.
Когда первый этап работы подошел к концу, в окно постучалась сова с письмом. Вот когда я поняла, что теперь у меня нет возможности отправлять письма Уизли. Что-то похожее на панику шевельнулось в душе: нет, сроки еще не критичны, но…
Я так устала, что все же решила отложить размышления об этом.
Ты помнишь тот вечер, Северус? Наши первые посиделки у камина. Мне было так уютно, так спокойно: все сомнения ушли куда-то далеко-далеко. В тот вечер я открыла для себя, что ты удивительный собеседник. Честно, с Роном мне этого частенько не хватало. Прости, за это сравнение. Прости, пожалуйста.
Время шло… Незаметное пролетел месяц. И он был замечательным. Правда. Мне было очень хорошо рядом с тобой.
Твое присутствие меня нисколечко не тяготило. Наоборот, когда тебя долго не было дома, внутри появлялось абсурдное опустошение, хотя уже давно казалось, что в моей душе все выгорело от пережитого горя.
Я понимала, что начинаю к тебе привязываться, и это осознание меня… пугало.
Ведь глубоко внутри я боялась, что однажды просто тебе надоем, и ты решишь от меня избавиться, поэтому всеми силами пыталась заглушить эту становящуюся навязчивой симпатию.
Любимый, если бы ты знал, как я благодарна тебе за твои попытки научить меня и беспалочковой магии, и за занятия окклюменцией! Спасибо за твое терпение, за то, что ты ни разу не повысил голос, был таким спокойным, замечательным учителем!
И еще… Северус, я видела, что тебе становилось все тяжелее по ночам, чувствовала, как напрягается твое тело, знала, что ближе к утру ты, резко выдохнув, уходишь в душ… Я понимала: как мужчина ты прилагаешь просто титанические усилия, чтобы не прикоснуться ко мне против моей же воли.
Теперь я осознаю, насколько сильно ты меня уже тогда любил.
Но тогда… я не хотела даже допускать мысль, что ты можешь испытывать ко мне подобное чувство. Я гнала эти образы от себя куда подальше. Боялась очередного болезненного разочарования.
Было лишь одно обстоятельство, которое не давало мне покоя: я не могла придумать, как отправить письмо. Просить у тебя разрешения я боялась. Паника нарастала…
Но вот однажды, пока тебя не было, прилетела сова с посланием. Тинки забрала письмо, отнесла его в кабинет, а потом кормила печеньем крылатого почтальона… Да, Северус, прости меня, но я уговорила ее мне помочь. Ты же не будешь на нее сердиться? Она ведь не ослушалась приказа хозяина. Просто промолчала о моей небольшой вольности. Не ругай Тинки, пожалуйста.
Я никогда не забуду тот вечер. Почему все страшное и зловещее происходит именно вечером?
Когда дверь начала сотрясаться от ударов, я как будто перенеслась в прошлое. Ты был совершенно спокоен, и это обнадеживало. Но стоило услышать этот голос… Я не видела Маклаггена с той самой ночи, когда он отдал меня Харрис, и надеялась, что больше никогда и не встречу…
Но вот она реальность: нас разделяла буквально стена. Я чувствовала, как леденящий кровь ужас запустил в сердце свои острые когти, а все картины прошлого вдруг стали практически осязаемы. В голове стучала только одна мысль, одно слово: сбежать!
Скрыться!
Не задумываясь, что делаю, я убежала наверх. В тот момент мне было плевать, что ты подумаешь, безразлично, что придется как-то объяснять свое поведение… Мне было все равно.
Я слышала, как вы что-то обсуждали, слышала, как ты ушел.
И вроде нужно было радоваться! И Кормак убрался куда подальше, и разговора с тобой есть возможность избежать, но внутри все просто орало от беспокойства. Ведь Маклагген давно стал для меня пугающим предзнаменованием. Моим личным предвестником неминуемой беды.
Я металась из угла в угол, несколько раз подходила к лестнице, совершенно не представляла, чем себя занять, только чтобы не было этого высасывающего изнутри волнения.
Когда я услышала хлопок трансгрессии, вдруг стало так легко и… радостно. Ты вернулся!
Но тут тишину дома прорезал крик Тинки. Уже прекрасно понимая: произошло что-то страшное, я метнулась вниз и увидела тебя. Не помню, как мы с Тинки тебя перевернули, в воспоминаниях осталось лишь твое мертвецки бледное, искаженное мукой лицо. Я тут же расстегнула твой сюртук, чтобы получше рассмотреть ранение.
Одного взгляда хватило, чтобы понять, каким заклятием тебя поразило: с нарастающим ужасом смотрела, как по белоснежной ткани растекались багровые полосы, складывающиеся в причудливый рисунок. Липкий страх сдавил горло, не давая сделать нормальный вдох. Я знала, что без посторонней помощи тебе не выжить. Здесь не обойтись без ответной магии.
Я уже собиралась попросить Тинки перенести тебя в Мунго — первая мысль, что пришла мне в голову, как ты одной фразой охладил весь мой пыл. Добьют. Значит, правда то, о чем шептались во время войны: Пожиратели за слабость не щадят ни своих, ни чужих.
Но что же делать? Что?
Я понимала, что с каждой капелькой крови, что просачивалась сквозь ткань рубашки, жизнь покидает тебя.
Но…
Но я не хотела этого! Я просто… нет! Пожалуйста, только не ты! Я не смогу без тебя! Я же… люблю…
Наверное, это осознание накрыло в тот самый момент, когда твои губы коснулись моих. Ты прощался со мной. Твой поцелуй был таким ласковым, таким чувственным, таким горьким…
Предательские слезы сдавили горло. Нет! Не уходи! Пожалуйста!
Но ты уже потерял сознание. Из расслабленных пальцев выпала палочка.
Волшебная палочка.
Эта мысль пронзила меня, заставляя засунуть слезы куда подальше, вселяя в сердце надежду. Я смогу! Я произносила контрзаклятие несколько раз за войну, так что кое-какой опыт был. Но тогда я действовала своей палочкой…
Услышав, как твое дыхание становится все тише, более рваным, я плюнула на все сомнения. Собрав всю свою решимость, я сомкнула пальцы вокруг теплого древка. Палочка удивительно хорошо легла мне в руку. Будто не первый раз.
Тинки, заливаясь горькими слезами, уже освободила тебя от рубашки. И я, судорожно выдохнув, сделала первый пас.
И палочка не сопротивлялась. Слушалась. Повиновалась.
Северус, если бы ты знал, какое облечение я испытывала, слыша, как с каждым взмахом палочки, с каждым произнесенным словом выравнивалось твое дыхание.
Звук хлопка от трансгрессии заставил меня на секунду оторваться от затягивания ран.
Признаюсь, ожидала увидеть кого угодно, но только не Люциуса Малфоя.
Я видела, как он ошалело меня рассматривает. Но было некогда играть в гляделки: я продолжала шептать заклятие, краем глаза подмечая малейшее движение Малфоя, готовясь чуть что отразить заклятие.
В голове стучала только одна мысль: он пришел тебя убить. Его отправили сюда именно за этим.
Еще несколько пассов волшебной палочкой — и последняя рана была затянута, а решение было принято. Направив на него палочку, я готова была атаковать, оглушить… да даже убить, если понадобится!
Но Малфой неверяще уставился меня, и, кажется, сам не понял, как обо всем проболтался. Было видно, что он очень взволнован.
Я молча слушала его сбивчивый рассказ, лихорадочно пытаясь найти решение новой проблемы. Как сделать так, чтобы ты оказался на этой чертовой показательной казни?! Как?!
Я верила, что решение есть. Его просто не может не быть. Он должно быть! Должно!
В мозгу мелькали образы прочитанных за всю мою жизнь книг, статей… И вот оно… решение! Оборотное зелье! Я готова была прыгать по комнате от счастья! Да!
Северус, не думай, что мне не было страшно. Было. Но я понимала, что если погибнешь ты, то мне без тебя не жить. А вот если я… прости, любимый, за эти мысли, но… я решила, что ты справишься.
Все. Решение было принято.
Пока Люциус, непонимающе хмурился и аккуратно левитировал тебя наверх, я спустилась в лабораторию: схватила нужные яды и метнулась к заветному шкафчику. Как хорошо, что здесь был запас зелий на все случаи жизни!
Флакончик с Оборотным я нашла моментально и тут же, сжимая в руке залог твоей долгой жизни, рванула наверх.
Малфой все понял сразу же, как только я выдернула твой волос. Он не пытался возразить, переубедить… Видно, понимал, что другого варианта просто нет…
Я скрылась в ванной, предварительно захватив твои вещи. На секунду заколебалась. Но потом решилась.
Северус, знаешь, каким становится Оборотное зелье с твоей частичкой?
Белоснежным…
Честно, другого доказательства в чистоте и доброте твоей души мне и не требовалось.
Отбросив последнее сомнение, я залпом выпила пузырек с зельем: вкус был терпким, сладковатым, почему-то напомнившим мне анис.
Застегнув последнюю пуговичку, я пристально посмотрела на себя в зеркало, стараясь привыкнуть к этому образу, войти в роль. Правда, в глаза бросилась одна несостыковка: для раненого, пусть и не серьезно, я выглядела слишком бодрой. Что ж… как с этим справиться я тоже догадалась сразу.
Люциус лишь ошарашенно на меня взглянул, но палочку достал и заклинание произнес. От волнения, от осознания того, через что мне сейчас придется пройти, я даже боли не почувствовала.
Северус, если бы ты знал, как у меня тряслись поджилки, как клокотало сердце внутри, когда я оказалась там.
Если бы ты знал, как я была тебе благодарна за наши занятия! Ведь сейчас вся моя надежда была только на ментальный щит.
Волан-де-Морт был слишком занят, слишком уж он упивался агонией своих жертв, чтобы пытаться пробить мою мысленную защиту.
Я до сих пор не понимаю, как не грохнулась в обморок, наблюдая за мучениями этих несчастных. Наверное, выдержала только благодаря тем знаниям, что ты мне открыл: они ничего не чувствуют. Ничего.
Они ничего не чувствуют на самом деле.
Я повторяла эту фразу про себя как молитву.
Краем глаза заметила, как Малфой без конца косится на часы… Вот когда волна ужаса опять прошлась по телу. Сколько прошло времени? Сколько? Я чувствовала, как капельки холодного, липкого пота стекают вдоль позвоночника.
Но каким-то чудом все прошло успешно. Малфой успел трансгрессировать в тот самый момент, когда я ощутила, что одежда начинает становиться свободной…
Тут же, путаясь в штанинах слишком уж длинных брюк, я направилась к лестнице, но Люциус попросил на секунду задержаться.
Я видела, с каким уважением он на меня посмотрел. С какой благодарностью. Думаю, Малфой на самом деле твой хороший друг, любимый.
Он просто сказал присылать Тинки, если вдруг возникнут проблемы.
Я тут же рванула наверх. С замиранием сердца вглядывалась в каждую напряженную черту твоего лица. Не удержалась и погладила ладонью, стараясь расслабить, показать таким образом, что я рядом. Хотя не знаю, зачем я это делала… просто поддалась своему порыву. Тебе явно стало лучше, но я понимала, что для скорейшего выздоровления без зелий не обойтись.
Прости меня, я до сих пор не понимаю, что именно пошло не так. Тебя начало знобить, ты метался по кровати, тебя колотила дрожь. Я пыталась использовать согревающие чары, Тинки притащила все одеяла, какие были в доме.
Но не помогало.
От осознания собственного бессилия у меня даже слезы по щекам покатились. Я не знала, как тебе помочь.
Но тут в который раз моя память помогла. Я вспомнила как в детстве, еще в магловской школе читала книгу про полярников.
Я не сомневалась ни секунды. Быстро освободила тебя от остатков одежды, хоть это и было весьма проблематично, сбросила свою и скользнула к тебе под одеяло. Прижимаясь к тебе, я пыталась отдать твоему организму все свое тепло. Все, до капельки. Я очень хотела, чтобы ты успокоился, чтобы согрелся, чтобы выжил…
Я легонько осыпала твое лицо поцелуями, шепча на грани слышимости «Не уходи, пожалуйста. Я тебя люблю». Говорила, потому что понимала, что ты этого не вспомнишь. Пусть это останется только в моей памяти.
Да, именно в ту ночь я поняла, что люблю тебя. По-настоящему.